- Сядь. - Не дожидаясь, пока она сядет, Алистэр начал искать что-то в ящике стола рядом с кроватью. - Ага, вот он.
Он держал маленький лимон, размером с подушечку его большого пальца.
Она приподняла брови: - И?..
- Миссис Маклеод купила его по моей просьбе. Я подумал… - Он прокашлялся. - Я подумал, что ты можешь захотеть использовать его, чтобы предохраниться.
- Предохраниться от?.. Ох! - Она почувствовала, как ее щеки заливает румянец. И в самом деле, вначале она просчитала, что сейчас безопасный момент, но ведь это уже третье свидание. Алистэр подумал об этом и позаботился о ее предохранении! - Я никогда… Э… то есть… - Она вовремя вспомнила, что ей полагается быть респектабельной вдовой. А это значит, что она никогда и слышать не должна была о предохранении. В общем-то герцог иногда использовал специально сделанные презервативы, но редко.
Скулы Алистэра тоже порозовели.
- Я могу показать тебе. Ложись на спину.
Она поняла, что он собирается делать, и попыталась отказаться. Одно дело позволить ему видеть ее, когда они занимаются любовью, и совсем другое, когда он одет и стоит над ней. Это… немыслимо.
- Хелен, - тихо сказал Алистэр.
- О, хорошо.
Она легла на спину и уставилась в потолок. Алистэр поднял ее юбки. Шелк зашелестел, и кожа ног обнажилась. Алистэр уложил ткань на талии и отвернулся к столику. Хелен услышала, как он что-то делает на нем, потом почувствовала резкий запах лимона. Она приподняла голову и увидела половинку лимона в его руке. Алистэр встретился с ней взглядом, потом встал перед ней на колени. Она затаила дыхание. Его теплые руки снова коснулись ее бедер, и она поняла, что он пытается ввести в нее половинку лимона. Она раздвинула ноги.
- Больше, - прошептал он.
Хелен закрыла глаза. Господи, он так близко к ее потайному месту! Она прикусила губу и раздвинула ноги шире. - Еще. И вот она раздвинула ноги так широко, что ее бедра затрепетали, а она вся раскрылась для его взгляда. Хелен чувствовала, как его рука медленно движется вверх по ее бедру.
- Когда мне было пятнадцать, я нашел в библиотеке отца книгу по анатомии. Она была очень познавательной, особенно в части женского тела.
Хелен сглотнула.
- Это, - он прижал широкую ладонь к ее холмику, - называется "венерин холм".
Его пальцы спустились вниз, к самому основанию бедер, погладили почти невесомо складки с одной стороны и с другой. Хелен задрожала.
- Это большие половые губы.
Потом что-то холодное и влажное прикоснулось к ее внутренним складкам. Она сильно вздрогнула и снова вдохнула свежий аромат лимона.
Хелен чувствовала, как круглая и гладкая кожица лимона прижимается и скользит по ее плоти. Алистэр медленно водил по ее складочкам.
- Это малые половые губы. А здесь, - он поднялся по ее расселине выше, нарисовал лимоном кружок и неожиданно надавил, - проблема.
- Проблема? - сжалась она.
- Да-а. - Его голос стал низким и чуть вибрирующим. - Это клитор. Его открыл в 1561 году синьор Габриеле Фаллопио.
Хелен пыталась разобрать его слова, пока он так безжалостно прижимал к ней лимон. Значения его слов ускользали от нее.
Наконец она спросила:
- Ты имеешь в виду… имеешь в виду, что никто не знал о его существовании до 1561 года?
- Именно так думал синьор Фаллопио, хотя это кажется немного неправдоподобным. - Он подчеркнул последнее слово, резко прижав лимон. Хелен содрогнулась. - Но здесь есть еще одна проблема. Видишь ли, другой итальянский анатом, по фамилии Коломбо, заявил, что сделал это открытие за два года до синьора Фаллопио.
- Сочувствую женам этих джентльменов.
Хелен была горячей, прикосновения холодного лимона раздразнили ее. Возбудили. Она хотела, чтобы он уже закончил это и занялся с ней любовью. Но, похоже, Алистэр не спешил.
- Скорее стоит посочувствовать женам, чьи мужья не верят в существование клитора.
Хелен обратилась к потолку:
- А есть и такие?
- О да, конечно, - проговорил Алистэр. Он наконец отнял лимон от ее ставшей слишком чувствительной плоти, но теперь она ощутила утрату. - Некоторые сомневаются в том, что вообще есть такое.
И половинка лимона медленно вошла в нее.
Хелен разрывалась от ощущений. Холодный лимон внутри, его теплые пальцы, скользнувшие следом. Пальцы подвигались, потом выскользнули, оставив лимон.
- Есть такие, что вообще сомневаются, будет ли женщина получать удовольствие, если ласкать ее здесь. - Он провел пальцем по складочкам и еще раз нажал на клитор. - Думаю, они бредят, но ученый всегда должен проверять теории. Проверим?
"Проверим что?" - подумала Хелен, но сказать не успела, потому что в этот момент его рот занял место пальца, и она уже просто не могла говорить.
Она могла только чувствовать.
Алистэр нежно, старательно лизал ее складочки, бугорки и впадинки, словно хотел собрать языком все капельки лимонного сока. А потом его язык, поднялся вверх, он обводил им круги все меньше и меньше, пока Хелен не вцепилась в простыню обеими руками, сгребая ее в экстазе.
Не отрывая от Хелен рта, Алистэр просто закинул ее ноги себе на плечи. А потом твердо держал ее бедра, не позволяя ей выгибаться под ним. Его твердый язык погрузился в нее, и ей показалось, что сейчас она рассыплется на мелкие части. Он вернулся к чувствительной точке между складками и стал терзать ее, посасывая, нежно и настойчиво дразня кончиком языка.
Хелен не могла двигаться, не могла избежать этих ласк. Она задыхалась и стонала, вцеплялась пальцами в его волосы, словно пыталась удержаться на земле. И сейчас она не смогла бы сказать, чего хочет по-настоящему - чтобы он остановился или чтобы продолжал. Ничто не остановило его.
Вспышка света под опущенными веками. Острое, почти болезненное наслаждение. Слезы, брызнувшие из глаз. Прикосновение к небесам. Пока Хелен успокаивалась, Алистэр продолжал нежно и мягко ласкать ее, а потом поднялся и, почти бесстрастно разглядывая ее, стал избавляться от одежды.
- Думаю, что всегда, когда буду видеть лимон, я буду думать о тебе. - Он сбросил бриджи, и его пенис восстал во всей красе. - Буду думать об этом.
Он набросился на ее распростертое тело, как разбойник на добычу, его вес заставил кровать прогнуться. Он огладил ее бока и живот своими большими руками. Он снимал с нее одежду так, словно раздевал куклу, а она только смотрела на него, покорная его рукам. Он поднимал, опускал, поворачивал ее, пока она не оказалась перед ним обнаженной. Тогда он снова широко раздвинул ее ноги и лег между ними.
Хелен чуть дрогнула от его прикосновения. Его губы касались ее уха, когда он шептал ей: - Не хочу торопить тебя, но я должен быть в тебе. Я не могу больше сдерживаться, как не могу перестать дышать. Нежная. - Он произнес это, когда уже чуть-чуть вошел в нее. - Расслабься. Просто… впусти меня. - Он продвинулся еще немного.
Она учащенно дышала. Никогда еще она не была столь чувствительна. Ей казалось, что она взорвется от малейшего прикосновения. Он скользнул еще дальше. Хелен была влажной и набухшей от испытанного наслаждения. Она повернула голову и лизнула его под ухом.
Он замер.
- Не делай…
И тут она слегка прикусила его кожу. Пусть его слова звучали обыденно, но он уже был на грани. Она могла сказать это по тому, как сильно было напряжено его тело. Маленькая, коварная частичка ее хотела отправить его за эту грань. Довести до безумия.
Она провела ногтями по его спине.
- Хелен, - выдохнул он, - это неразумно.
- Но я не хочу быть разумной, - прошептала она в ответ.
Это подействовало. Пружина выпрямилась, Алистэр рванулся к ней, входя в нее на всю длину, сотрясая ее, врывался в нее, задыхающийся и необузданный.
Она держалась за него, когда он погружался в нее и изнемогал над ней. И смотрела на него, смотрела в его суровое лицо, покрытое шрамами. Даже когда ее зрение потускнело и удовольствие хлынуло на нее горячими волнами, она открывала глаза, чтобы смотреть на него, смотреть…
И он тоже смотрел на нее, не отрываясь, его глаз потемнел, когда он достиг пика. Он словно хотел сообщить ей что-то, чего не мог сказать, а мог только показать своим телом. Его губы задрожали, лицо исказилось, рот безмолвно открылся, но он не оторвал взгляда, даже когда излился в нее.
Глава 12
Когда чародей вернулся и отпустил Говорящего Правду отдыхать, тот отправился в горы за волшебным цветком. Немало времени ушло на поиски, ведь искать его он мог лишь при лунном свете. И все же он собрал достаточно бутонов, чтобы приготовить порошок. Теперь предстояло найти лошадей, и эта задача была потруднее. Однажды ночью, Говорящий Правду достал все монеты, какие у него были, и спустился с горы в долину, где видел дом. Когда он разбудил хозяина и объяснил, что ему нужно, тот нахмурился:
- Денег слишком мало. Хватит только на одну лошадь.
- Пусть будет так, - сказал Говорящий Правду и отдал все свои деньги.
И он отправился назад на гору, ведя под уздцы лишь одну лошадь.
Хелен проснулась перед рассветом в кровати Алистэра. В очаге еще горели угли, но свечи на столе возле кровати давно оплыли. Рядом было слышно ровное дыхание Алистэра. Хелен не собиралась спать всю ночь в его комнате, ей следовало вернуться в свою комнату, к детям.
Потихоньку, осторожно она сползла к краю кровати и спустила ноги на пол. Возле камина лежали поленья, и Хелен бросила одно на угли. Вспыхнувшие угли дали достаточно света, чтобы она могла одеться. Пеньюар она нашла за кроватью, но вот рубашки нигде не было видно. Хелен зажгла свечу и стала искать на кровати. Она замерла, когда свет упал на Алистэра.
Он лежал на кровати, раскинувшись, одна рука за головой, простыни скрутились вокруг бедер. Он был похож на спящего бога, его широкие плечи и мускулистые руки темнели на белых простынях. Лицо было чуть повернуто в сторону, и Хелен видела, пустую глазницу, не прикрытую повязкой.
Помедлив, Хелен наклонилась ниже, чтобы изучить его лицо. Она в первый раз увидела Алистэра без повязки с той первой, такой давней встречи. Тогда ее захлестнул ужас, теперь его сменили другие впечатления.
Широкий красный рубец по диагонали пересекал его лицо, начинаясь от закрытого глаза и заканчиваясь возле уха. Под ним была часть щеки, неровная и покрасневшая, где кожа огрубела и взбугрилась, - эти шрамы походили на следы от ожогов, а мелкие белые линии на скуле больше напоминали следы порезов.
- Не очень приятный вид, правда?
Хелен вздрогнула, метнулась и капнула воском со свечи на его плечо.
- Изучаешь зверя, которому позволила затащить тебя в постель?
Голос Алистэра был глубоким и хрипловатым после сна.
- Прости, - пробормотала Хелен машинально. Она, наконец, увидела свою рубашку под его плечом.
- За что?
- Что? - Она потянула рубашку, но Алистэр был слишком тяжел, и она забеспокоилась, что порвет тонкую ткань.
Он не шевельнулся.
- За что простить? У тебя есть право после того, что случилось, рассмотреть хорошенько, как выглядит твой любовник.
Хелен оставила попытки вытащить рубашку и рассеянно оглянулась в поисках пеньюара.
- Я вовсе не хотела, чтобы это выглядело так бесцеремонно.
Одной рукой он обнял ее за талию и потянул на себя, другой забрал подсвечник и поставил на столик.
- Ты имеешь право знать правду.
- Алистэр, - сказала Хелен, - я должна вернуться в свою комнату, к детям…
- Вероятнее всего, они сейчас сладко спят.
Алистэр потянул Хелен за руку, и она почти легла на него, грудью ощущая жар его дела. Он приподнялся и провел губами по ее губам.
- Останься.
- Я не могу, - прошептала она. - Ты же это знаешь.
- Знаю? - проговорил он в ее губы. - Я знаю, что однажды ты покинешь меня, но сейчас еще очень рано и моя постель холодна без тебя. Останься.
- Алистэр…
- Тебя пугает мой глаз? Я могу прикрыть его повязкой.
- Нет.
Она не лгала, ее больше не пугали его шрамы, какими бы ужасными они ни были.
Алистэр положил ладонь на ее затылок и снова притянул к себе.
- Тогда останься еще ненадолго. У меня не было возможности завоевывать тебя по всем правилам.
Хелен опять отстранилась и посмотрела на него удивленно:
- Завоевывать меня? Он ухмыльнулся:
- Я не ухаживал, не танцевал с тобой на балах. Не оказывал тебе внимание.
- И что ты собираешься делать, чтобы завоевать меня?
Ее никогда не завоевывали, за ней никогда не ухаживали.
Алистэр ухмыльнулся:
- Не знаю. Я немного невежествен в деле ухаживания за прекрасной дамой. Вероятно, я должен сложить оду в твою честь.
Ответом ему был серебристый смех Хелен.
- Надеюсь, ты это не всерьез?
Алистэр пожал плечами и стал накручивать на палец ее локон.
- Ну, если ты не сможешь выдержать стихов, боюсь, остаются только прогулки в карете и букеты цветов.
- Ты хочешь принести мне цветы?
Хелен знала, что он всего лишь шутит, но ее глупое сердце хотело ему верить. Листер преподносил ей дорогие украшения и наполнял гардероб, но он никогда не приносил ей цветов.
Его прекрасный карий глаз смотрел на нее.
- Я неискушенный мужчина и живу в деревне, так что тебе придется иметь дело с местными цветами. Фиалки и крокусы ранней весной. Астры осенью. Шиповник и чертополох летом. А поздней весной я принесу васильки, которые растут на окрестных холмах. Синие-синие, точь-в-точь как твои глаза.
Этим утром Алистэр встал позднее обычного. Ночь любви с Хелен была удивительным поворотом событий. И если бы ему пришлось выбирать между ранним подъемом и постелью с экономкой, он однозначно выбрал бы последнее, и пропади пропадом все рассветы.
Но вот сейчас рассвет был далеко позади, Алистэр побрился, оделся, а когда спустился вниз, обнаружил, что миссис Галифакс наводит порядок в одной из пустующих спален. Алистэр не стал отрывать Хелен от работы и направился в кухню. Он собирался прогуляться после завтрака и очень надеялся, что когда Хелен освободится, она составит ему компанию.
Прихватив на кухне горячую булочку, Алистэр прошел на конюшню. Ему нужно было забрать свой ранец, прежде чем он выйдет из дома.
День был солнечный и жаркий - идеальный день для прогулки. На конюшне Алистэр сначала поздоровался с Гриффином и пони, а потом стал искать свой ранец. Он нашел его в самом углу. Причем от ранца подозрительно пахло мочой.
Секунду Алистэр смотрел на испорченный ранец, потом услышал поскуливание и визг. У ног сидел совершенно, довольный щенок и с невинным видом вилял хвостом. Черт! Из всех мест в конюшне, во дворе, во всем огромном мире это животное выбрало именно его ранец!
- Прудл! - раздался снаружи высокий голос Абигайль.
Алистэр последовал за щенком к выходу.
За дверью девочка подхватила щенка на руки и обернулась к Алистэру, когда тот вышел из конюшни.
- Ты знаешь, что он натворил? - спросил Алистэр, показывая на ранец.
- Ох! - воскликнула Абигайль и наморщила нос, когда почувствовала запах мочи.
Алистэр вздохнул:
- Мой ранец испорчен, Абигайль. И все из-за этого щенка.
- Но он же не специально, - попробовала девочка защитить Прудла.
Алистэр изо всех сил сдерживал свое возмущение.
- Тебе было велено присматривать за ним.
- Но я была…
- Очевидно, не с ним, иначе бы мой походный ранец не был бы сейчас в таком состоянии. Возьми щетку и мыло и отчисти его.
- Но он воняет!
- А кто в этом виноват? Нужно было лучше смотреть за щенком. Если вы не можете присматривать за ним, я легко найду кого-нибудь другого. Или попросту верну его на ферму, где он родился.
Абигайль крепко прижала щенка к себе и покраснела.
- Вы не сделаете этого!
- Сделаю.
- Но он не ваш!
- Он мой, - сказал Алистэр сквозь зубы. Какое-то время Абигайль не находила что сказать, а потом крикнула:
- Я вас ненавижу! - И побежала от конюшни в сторону рощи.
Алистэр посмотрел вслед убегающей девочке, потом перевел взгляд на ранец, лежащий на земле. Он сердито пнул его, потом поднял лицо к небу и закрыл глаз. Ну почему эта девочка испортила ему настроение? Он не собирался кричать на нее, но, черт побери, он отругал ее совершенно, заслуженно. Он многие годы ходил с этим ранцем за плечами, прошел с ним весь американский поход, пережил битву под Спиннер-Фоллз и плен и вернулся с ним домой. Абигайль всего лишь должна была присматривать за щенком, тогда бы ранец остался цел и невредим.
С другой стороны, это всего лишь ранец. Зачем кричать на ребенка?
Алистэр вздохнул. Надо извиниться перед девочкой. Нужно просто попросить, чтобы она лучше присматривала за этим проклятым щенком.
Прекрасный день был бесповоротно испорчен. И никакая прогулка теперь не поможет. Алистэр повернулся и пошел к замку, намереваясь до вечера просидеть за работой.
Он кричал на нее.
Абигайль бежала, сжимая Прудла и стараясь сдержать слезы. Она думала, что он любит ее. Она даже начала думать, что тоже любит его. Но он сейчас очень разозлился на нее. И самое плохое, что она виновата. Он прав. Она плохо присматривала за Прудлом. Она позволила ему бегать без присмотра в конюшне в то время, пока сама рассматривала жуков в траве. И Алистэр совершенно справедливо отругал ее - потому что она должна была следить за Прудлом. Чувство вины грызло Абигайль изнутри, словно толстый противный червяк. Именно потому, что она ненавидела это чувство, потому что знала, что Алистэр прав, а она не права. И к тому же накричала на него и убежала.
Она бежала с холма к реке и рощице, где они похоронили Леди Грей. И только почти добежав до реки, поняла свою ошибку. Джейми уже был там. Он сидел на лавке и бросал в реку камешки. Абигайль остановилась, растрепанная и разгоряченная, и минуту она колебалась, раздумывая, стоит ли ей тихонько уйти, но было поздно, Джейми уже увидел ее.
- О! - воскликнул он. - Моя очередь смотреть за Прудлом.
- Нет, еще нет, - сказала Абигайль, хотя щенок был с ней все утро.
- Конечно, да. - Джейми поднялся и пошел к ней, потом заметил слезы на ее лице. - Ты ревешь?
- Нет!
- У тебя вид такой, будто ты ревела, - сказал Джейми. - Ты упала? Или…
- Я не ревела! - крикнула Абигайль и побежала в рощу.
После яркого солнца здесь было темно, и приходилось двигаться вслепую. Абигайль цеплялась ногами за корни деревьев, ветки хлестали ее по лицу, но она все равно бежала. Она не хотела видеть Джейми и отвечать на глупые вопросы. Она вообще не хотела ни с кем разговаривать. Пусть все оставят ее в покое…
Абигайль наткнулась на что-то твердое и задохнулась от неожиданности. Она упала бы, если бы чьи-то руки не подхватили ее. В испуге девочка подняла глаза и увидела мистера Уиггинса.