- Я забыла спросить. Но неважно, куда мы поедем. Главное - мы покидаем Москву.
- Посоветуйте своему отцу поехать в Одессу. Я знаком с тамошним губернатором, в Одессе нам проще будет найти корабль, на котором мы сможем отправиться домой.
Герцог снова закрыл глаза, как будто его утомила столь длинная речь. Зоя в нерешительности стояла около его постели.
Отправиться домой? Он имел в виду домой к нему, в Англию? Ей очень хотелось переспросить его, но было страшно услышать ответ. Конечно, он имел в виду Англию, ведь, поскольку Англия" владычица морей ", всегда найдутся английские суда, которые сочтут за честь доставить на родину такую важную персону, как герцог.
Но она и ее отец - враги англичан.
Не зная, что сказать, Зоя отправилась в свою комнату, расположенную напротив, и продолжила сборы в дорогу.
Вдруг она почувствовала, что только музыка может помочь ей выразить царившую в душе неразбериху. Ей казалось, что музыка, в отличие от человеческого голоса, может проникнуть в душу герцога даже тогда, когда он без сознания, поэтому Зоя уговорила Жака перенести пианино из салона в ее комнату.
В доме было два пианино: одно - которое особенно нравилось отцу и стояло в его кабинете и другое - на котором она и ее мать играли для себя и друзей. Гости редко покидали дом, не попросив Пьера Баллона исполнить одну из его композиций.
Теперь пианино стояло в алькове ее спальни. Зоя знала, что двери в ее комнату и в комнату герцога открыты и он сможет услышать музыку. Она села за пианино.
Очень тихо Зоя начала играть то произведение, которое исполняла во время их встречи во дворце князя Всевольского. Тогда герцог пришел послушать ее игру и, слушая музыку, видел те же картины, что и она.
Музыка, сочиненная отцом, развеяла ее страх перед будущим, заставила забыть полыхающие в городе пожары и поднимающиеся в небо клубы дыма.
Зоя перенеслась в волшебный мир красоты и счастья. Закончив играть, она попыталась догадаться, спит ли герцог или слушает музыку и понимает ее так же, как тогда.
Мысли девушки прервал голос герцога, который звал ее.
Она вскочила и побежала в его комнату.
Когда Зоя подошла к постели герцога, он протянул ей руку, и она сжала ее своими тонкими пальцами.
- Вы играли для меня? - спросил он своим низким голосом.
- Да.
- Я так и подумал. Помню, какое сильное впечатление произвела на меня эта музыка в первый раз и какие необыкновенные чувства она во мне тогда пробудила.
- А… сейчас?
- Думаю, нас свела судьба. Это судьба, что мы сейчас здесь в то время, когда вершится история. И мы будем вспоминать эти дни до конца жизни.
Он держал ее пальцы в своих, и Зоя не могла думать ни о чем, кроме того волшебного чувства, которое вызывало в ней каждое его прикосновение.
Зоя была уверена, что герцог слишком слаб и не в состоянии ощутить сейчас тот неописуемый восторг, который раньше охватывал их обоих, как только их руки соприкасались.
Однако она заметила, что он внимательно смотрит на нее, словно ища что-то в ее лице, но не могла понять, что именно.
- Когда мы будем уже далеко от Москвы, мы поедем совсем медленно, - сказала она, - чтобы вам было спокойно и удобно.
- Знаю, что вы с Мари будете ухаживать за мной, - ответил герцог. - Я испытываю чувство облегчения о г того, что благодаря находчивости вашего отца вы сможете покинуть Москву.
Зоя посмотрела на него с некоторым сомнением. Хотя он говорил очень четко, она не могла понять, о чем он при этом думал.
Внезапно ей захотелось опуститься на колени у его постели и сказать ему, как сильно она его любит. Сказать, что она готова отдать жизнь, если это поможет ему выздороветь и быть в безопасности.
Потом она подумала, что такое поведение может его шокировать и он попросит ее вести себя более сдержанно Зоя отняла свою руку, подошла к окну и выглянула на улицу.
За домами на противоположной стороне площади она увидела яркие отблески огня, временами видны были появлявшиеся за серыми строениями языки пламени.
Она услышала шаги отца, поднимавшегося по лестнице, и вскоре Валлон вошел в комнату.
- Зоя, наверное, уже сообщила вашей светлости последние новости, - обратился он к герцогу.
- Я вам уже говорил, - откликнулся герцог, - что без меня вы сможете передвигаться гораздо быстрее и будете в большей безопасности.
- Напротив, - возразил Валлон. - Я собираюсь отправиться в Одессу, и нам понадобится ваша помощь, чтобы найти способ добраться до Франции.
Зоя вздрогнула. Так вот куда хочет поехать отец - в их дом во Франции.
- Уверен, мы сможем что-нибудь придумать, - ответил герцог.
По его тону Зоя поняла, что герцог очень устал.
- Думаю, сейчас мне нужно попросить Жака приготовить для вас что-нибудь поесть, - сказала она, - а потом вам нужно отдохнуть. Нам всем придется завтра встать очень рано.
Герцог ничего не ответил, и, оставив его, Зоя пошла вниз искать Жака.
Москва скрылась из виду, карета, запряженная четверкой лошадей, быстро двигалась вперед, и Зоя облегченно вздохнула.
За окнами кареты проплывала мирная сельская местность, однако людей почти не было видно.
Когда Зоя рассказала отцу о предложении герцога поехать в Одессу, то оказалось, что Валлон уже думал об этом.
- Невозможно ехать сейчас в Европу в компании англичанина, - сказал он. - Думаю, мы правильно делаем, отправляясь на юг. Там теплее, а здесь, похоже, скоро будет очень холодно.
- Ты прав, - согласилась с ним Зоя. - В октябре здесь часто бывает морозно.
- В прошлом году в конце сентября уже выпал снег, - продолжал отец. - Наполеону следовало бы помнить об этом.
Утром в день отъезда Зоя была удивлена, обнаружив, что отец, а может быть Жак, нанял восемь слуг, чтобы сопровождать их в пути.
Зоя не спросила, где же скрывались эти русские до сих пор, а про себя подумала, что они, вероятно, находились в том же месте, где были спрятаны кареты и лошади. Лошади выглядели крепкими и сытыми.
Девушка догадывалась, что отец опасается, как бы сопровождавшие их французские солдаты не захватили лошадей, которых так не хватало в армии после жестокой битвы при Бородине.
Но солдаты то ли не хотели, то ли боялись ослушаться приказа своего командира и лошадей не тронули. На рассвете все двинулись в сторону Рогожской заставы, чтобы там выехать за пределы города.
К счастью, им не пришлось проезжать через центр Москвы, где в основном были расквартированы военные части.
Тем не менее нервы у всех были напряжены, потому что пьяные французские солдаты могли не только потребовать денег, но и захватить кареты. Опасность представляли также горящие дома, которые в любой момент могли рухнуть на дорогу.
Зое казалось, что почти все дома в Москве горят, но Жак уверял ее, что сохранились места, где нет никаких следов разрушений.
Когда они добрались до моста через реку, Валлон оглянулся назад. Увидев выражение его лица, Зоя быстро спросила:
- Папа, что тебя так расстроило?
- Сегодня ночью горел Большой театр.
- Ах, папа, это ужасно!
- Этого и следовало ожидать, - сказал Валлон. - Здание деревянное, a y его стен лежали дрова, заготовленные на зиму.
Он говорил почти спокойно, но Зоя знала, как он страдает.
Сейчас он, наверное, опять вспомнил жену и то, как она радовалась приезду в Москву. Ведь здесь был театр - идеальное место, где Валлон мог создать свой большой оркестр, именно такой, о каком он всегда мечтал.
Желая успокоить и утешить отца, Зоя весело сказала:
- Мы открываем новую главу в нашей жизни, папа. Я верю, что у тебя все будет хорошо.
Отец ничего не ответил, а девушка подумала, что, к сожалению, она не может сказать того же о своем будущем. Но сейчас самым важным для нее было, что герцог в безопасности и нуждается в ней.
Жак соорудил для герцога удобную постель в самой просторной карете Валлона. Он соединил досками заднее и переднее сиденья и на них положил два мягких матраца. Потом слуги осторожно перенесли герцога из его спальни в карету.
Но, несмотря на все старания слуг, герцог испытывал ужасные мучения. От внимания девушки не укрылись его плотно сжатые губы и бледное, напряженное лицо, однако герцог стойко переносил боль, не произнося ни слова жалобы. Когда его разместили в карете, он поблагодарил слуг за помощь.
Для Зои нашлось место рядом с герцогом, а Баллон сел напротив него. Про себя Зоя решила, что, как только они выедут из города, она уговорит отца пересесть в другую карету.
Сейчас там ехала только Мари с узлами и свертками, которые она решила взять с собой в самый последний момент.
Их сундуки с одеждой были привязаны на крышах экипажей, и Зоя радовалась, что солдатам не попались на глаза элегантные костюмы герцога, которые были в багаже.
После того как при взрыве пушки погиб камердинер герцога, слуги князя Всевольского сообразили забрать все вещи герцога из кареты, которую царь предоставил ему для поездки в Москву.
Старший слуга, сопровождавший Зою из Санкт-Петербурга в Москву, много лет прослужил у князя Всевольского и хорошо понимал, что необходимо джентльмену.
" Не так-то легко, - думала Зоя, - было бы найти подходящую одежду для столь высокого и широкоплечего мужчины, когда он снова встанет на ноги ".
Они с Мари взяли с собой только самое необходимое.
Зое не хотелось расставаться со множеством мелочей, дорогих ей как память о матери или просто любимых ею, но она понимала, что лошадям будет тяжело тащить перегруженные кареты и они будут двигаться очень медленно. Поэтому она ограничилась самым необходимым и взяла только самые красивые платья, легкие и занимающие мало места.
Им пришлось также взять с собой большие запасы провизии, потому что Жак был уверен, что в дороге им вряд ли удастся ее достать.
- Во время войны люди боятся, что им самим придется голодать, и не хотят ничего продавать, - объяснил он Зое. - А я не допущу, чтобы маэстро или вы, мадемуазель, голодали.
Жак не включил герцога в число тех, о ком он должен заботиться. Зоя прекрасно понимала, что Жак злился на этого чужого человека, нарушившего мирную атмосферу, царившую в их маленькой семье до его появления.
- Не забудь о нашем больном, Жак, - громко сказала она.
- Ни в коем случае, мадемуазель, - ответил Жак. Однако в его голосе не было того тепла, которое так хотелось услышать Зое. Тем не менее Жак был преданным слугой и на него во всем можно было положиться. Хоть он и недолюбливал герцога, Зоя была уверена, что он будет все равно заботиться о нем.
А Мари вообще считала герцога самым красивым мужчиной на свете. Каждый раз, когда он тихим голосом благодарил ее за то, что она перевязала его раны. Мари поражалась его мужеству, так как видела, какую ужасную боль он испытывает при этом. Мари готова была сделать для герцога все, что в ее силах.
Город остался позади, уже не видно было даже куполов церквей и колоколен, небо освещали только отблески пожаров. Валлон, казалось, не замечал того, что происходит вокруг. По выражению его лица Зоя догадалась, что в голове отца рождается музыка.
Чтобы не мешать ему, Зоя при первой же возможности остановила их карету и убедила отца пересесть в карету к Мари.
Сочинять музыку Пьер Валлон предпочитал в одиночестве. Зоя знала об этом, и, кроме того, ей хотелось поговорить с герцогом без свидетелей.
После их отъезда из Москвы отец больше не заговаривал с Зоей о герцоге. Он понял, какая опасность грозила бы их гостю, останься он в Москве один, без помощи. Французы наверняка арестовали бы его, так как считали англичан своими злейшими врагами.
Но Зоя знала, что отец по-прежнему опасается, как бы ее сердце не было разбито из-за человека, который не собирается связать с ней свою жизнь.
Понимая, что дальнейшие обсуждения этого вопроса бесполезны и он может только испортить свои отношения с дочерью, Валлон, по своему обыкновению, постарался больше не думать о проблеме, решить которую он не в силах.
" Было бы очень хорошо, если бы отец сейчас увлекся своей музыкой, - подумала Зоя, - тогда я не чувствовала бы себя виноватой и мне не пришлось бы спорить с ним. Ведь я так его люблю!"
Кареты снова отправились в путь. Мари, которая во время остановки ухаживала за герцогом, села в свою карету на заднее сиденье и вскоре уснула - в пути ее всегда укачивало.
Зоя с удовлетворением подумала: наконец-то она осталась наедине с любимым человеком.
Она полагала, что герцог спит, но, взглянув на него, увидела, что он следит за ней.
- Вам удобно? - спросила она.
- Да, спасибо. Я как раз думал о том, как мне повезло, что меня не бросили на Бородинском поле.
- Забудьте об этом, - заметила Зоя. - Я уже сказала отцу, что мы начинаем новую главу нашей жизни. Больше не хочу думать ни об ужасных потерях, которые понесли русские и французы, ни о горящей Москве.
Герцог молчал, и Зоя добавила:
- Конечно, впереди нас ждут трудности, но надеюсь, мы, как змеи, сможем обрести новую кожу и начать новую жизнь.
- А мне нравится ваша теперешняя кожа, - тихо сказал герцог.
Не ожидавшая такого комплимента, Зоя покраснела. Помолчав, герцог продолжил:
- Вы необыкновенная девушка, Зоя. Я не знаю женщины, которая так хладнокровно отнеслась бы к событиям последних недель и оставила бы свой дом без жалоб и слез.
- Я тоже переживаю… Конечно, я очень страдаю! - воскликнула Зоя. - Но мне удалось спасти самых дорогих мне людей - папу и… вас!
Последние слова она произнесла с особенной нежностью, не глядя на герцога. Зоя ощущала на себе его взгляд и гадала, о чем он сейчас думает.
Помолчав некоторое время, Зоя обернулась, взглянула на герцога и увидела, что он спит.
Потом Зоя с трудом вспоминала подробности их долгого путешествия из Москвы в Одессу.
Они не могли двигаться быстро, потому что лошадям нужен был отдых, а менять их, как во время поездки из Санкт-Петербурга в Москву, не было возможности.
Шла война, и лошадей катастрофически не хватало. По ночам кто-нибудь из слуг вынужден был сторожить лошадей, чтобы их не украли, и следить за тем, чтобы на путешественников не напали грабители.
Они продвигались к югу, и картина постепенно менялась. Стало тепло, теперь по обе стороны дороги простирались виноградники. Под лучами жаркого солнца люди убирали урожай. Зою радовал вид зрелых плодов на деревьях и ярких цветов в садах.
Вскоре им уже перестали попадаться солдаты, идущие на север на соединение с армией Кутузова. На полях работали мужчины, которых не забрали на воинскую службу. Крестьяне встречали путешественников улыбками и предлагали купить самую разную снедь.
Несмотря на долгое путешествие, Зоя чувствовала прилив сил и энергии. Она была счастлива, потому что герцог был рядом с ней и с каждым днем чувствовал себя все лучше. Они разговаривали или просто молча сидели рядом, ощущая внутреннюю связь. Зоя и не пыталась разобраться в том, почему они стали так близки друг другу.
Иногда они ночевали в палатках, которые взял с собой Жак, иногда Зоя с Мари спали в одной карете, а Валлон ночевал с герцогом в другой.
Зоя лежала без сна и думала о том, что ее любовь к герцогу растет с каждым часом, с каждым мгновением, которое она проводит рядом с ним. И это нельзя было объяснить ни словами, ни какими-нибудь разумными причинами. Просто всем своим существом она стремилась к нему - к мужчине, которого всегда мечтала встретить. Он был тем, кого она, еще не зная, втайне всегда любила.
" Я счастлива, - думала Зоя. - Счастлива, как никогда в жизни! Будь моя воля, пусть это путешествие длилось бы вечно - я была бы только рада!"
Но все когда-нибудь кончается. И вот уже перед ними Одесса. Они расположились пообедать на обочине дороги, и Баллон сказал Зое:
- Мы отвезем его светлость во дворец генерал-губернатора, а потом поищем приют для себя.
При этих словах Зоя вздрогнула и, не сознавая, что делает, умоляюще посмотрела на герцога.
- О чем вы говорите? - воскликнул герцог. - Разумеется, мы будем жить вместе. Вы же знаете, что я не смогу обойтись без вашей помощи.
- Думаю, ваша светлость, будет лучше, если мы остановимся в другом месте, - возразил Валлон. - Вы прекрасно понимаете, что генерал-губернатор может увидеть во мне врага. Ведь мои соотечественники действительно враги русских.
Герцог улыбнулся.
- Генерал-губернатор, к вашему сведению, сам француз.
Валлон удивленно посмотрел на герцога, а тот пояснил:
- Герцог де Ришелье эмигрировал в Россию из Франции во время революции и поступил на службу к русскому царю. В 1803 году он получил должность генерал-губернатора Малороссии, как называют Украину, и именно он построил порт в Одессе. Уверен, вас поразит этот прекрасный город.
Валлон хранил молчание, и герцог продолжал:
- Думаю, во дворце генерал-губернатора вам окажут теплый прием.
После некоторого колебания Валлон сказал:
- Если мы действительно нисколько не обременим вашу светлость, мы с Зоей почтем за честь присоединиться к вам.
- Позвольте также сообщить вам, - заметил герцог, - что генерал-губернатор очень любит музыку. Помню, когда я последний раз был в Одессе и останавливался в его доме, меня пригласили на концерт, и я там отчаянно скучал.
Валлон засмеялся.
- Превосходная рекомендация! Но мне казалось, ваша светлость любит музыку и разбирается в ней.
- Действительно, я очень люблю хорошую музыку! - ответил герцог. - И с нетерпением жду, когда смогу услышать ваше новое сочинение, написанное во время путешествия.
- Я с удовольствием исполню его для вас, - сказал Валлон, - но для этого нужен большой оркестр.
- Думаю, генерал-губернатор сможет вам его предоставить! - успокоил его герцог.
- Вы уверены, что ваши друзья будут рады нам? - обеспокоенно спросила Зоя. - Не сочтут ли они нас слишком навязчивыми, а возможно, во дворце не окажется свободного места?
- Подождите, сами увидите, - ответил герцог. На место они прибыли ближе к вечеру. Зоя увидела высокие и стройные кипарисы на фоне синего неба, а за ними - море. Эта картина поразила ее своей красотой.
При виде белоснежного здания дворца, окруженного великолепными яркими цветниками, Зоя просто лишилась дара речи. Никогда она не видела ничего более прекрасного, чем дворец одесского генерал-губернатора.
Подъезжая ко дворцу, Зоя подумала, что на фоне этой красоты она выглядит, наверное, грязной и неряшливой.
Адъютант генерал-губернатора проводил их к его светлости. Генерал-губернатор так радушно принял путешественников, что Валлон успокоился и перестал чувствовать себя непрошеным гостем.
- Я был на вашем концерте в Лондоне, месье Валлон, - сказал губернатор. - Для меня большая честь и удовольствие принимать вас в своем доме. Надеюсь, вам здесь понравится.
Когда герцог представил Зою, губернатор внимательно посмотрел на нее и, как истинный француз, галантно произнес:
- Мадемуазель, вся Одесса будет у ваших ног - здесь умеют ценить красоту.