– Миссис Шеффилд! Как чудесно вновь видеть вас. И вас, мисс Шеффилд, – добавила она, обращаясь к Кейт. – Я так рада, что вы смогли приехать.
– С вашей стороны было крайне любезно пригласить нас, – ответила Кейт. – И для меня истинное удовольствие хотя бы на неделю забыть о городской жизни.
– Значит, в душе вы деревенская девушка? – улыбнулась виконтесса.
– Боюсь, что так. Лондон – город необыкновенный и стоит того, чтобы его посетить, но я предпочитаю зеленые поля и свежий воздух провинции.
– Мой сын тоже так считает, – кивнула леди Бриджертон. – Правда, большую часть времени он проводит в городе, но кому, как не матери, знать правду?!
– Виконт? – с сомнением спросила Кейт. Он казался таким законченным повесой, а всем известно, что естественное обиталище повесы – это город.
– Да, Энтони. Когда он был маленьким, мы почти все время проводили здесь. Конечно, уезжали в Лондон во время сезона, поскольку я люблю посещать балы и вечеринки, но оставались не дольше, чем на несколько недель. Только после кончины моего мужа мы перебрались в городской дом.
– Сожалею о вашей потере, – пробормотала Кейт. Голубые глаза виконтессы мгновенно погрустнели.
– Как мило с вашей стороны. Его уже много лет нет с нами. Но все же я каждый день вспоминаю Эдмунда и тоскую…
Кейт старалась и не смогла сглотнуть застрявший в горле комок. Она вдруг вспомнила, как сильно любили друг друга отец и Мэри. Сейчас перед ней стояла еще одна женщина, испытавшая истинную любовь, и ей вдруг стало так грустно. Потому что и Мэри, и виконтесса потеряли мужей, и еще потому… Потому что она сама скорее всего никогда не узнает счастья истинной любви.
– Но мы что-то становимся слишком сентиментальными, – неожиданно заключила леди Бриджертон с чересчур жизнерадостной улыбкой, – а ведь я даже не знакома с вашей младшей дочерью.
– Неужели? – нахмурилась Мэри. – Полагаю, так оно и есть: ведь Эдвина не смогла посетить ваш музыкальный вечер.
– Я, разумеется, видела вас издали, – сказала леди Бриджертон Эдвине, награждая ее ослепительной улыбкой.
Мэри представила дочь виконтессе, и Кейт невольно заметила одобрительный взгляд, брошенный последней на Эдвину. Нет ни малейших сомнений: леди Бриджертон решила, что Эдвина будет превосходным дополнением к ее семье.
Немного поболтав с гостьями, леди Бриджертон предложила им чай, пока лакеи вносят вещи в их комнаты. Но женщины отказались, поскольку Мэри устала и хотела прилечь.
– Как вам будет угодно, – кивнула леди Бриджертон, делая знак горничной. – Сейчас Роуз проводит вас в ваши комнаты. Могу я еще что-то сделать для вас, прежде чем вы подниметесь наверх?
Мэри и Эдвина дружно покачали головами. Кейт хотела было сделать то же самое, но в последнюю минуту вдруг выпалила:
– Простите, могу я задать вопрос?
– Разумеется, – тепло улыбнулась леди Бриджертон.
– Когда мы приехали, я заметила, что дом окружен необыкновенно красивыми цветниками. Нельзя ли мне там погулять?
– Значит, вы еще и садоводством увлекаетесь? – осведомилась леди Бриджертон.
– Садовница из меня не слишком опытная, – призналась Кейт, – но я всегда восхищаюсь работой настоящего мастера.
Виконтесса покраснела:
– Для меня большая честь знать, что вам понравились мои цветники. Они моя радость и гордость. Правда, сейчас я не так много ими занимаюсь, но когда Эдмунд был жив… – Она осеклась и откашлялась. – Просто я хотела сказать, что в те времена я вечно была в грязи по самые локти, от чего моя матушка положительно сходила с ума.
– Полагаю, и садовник тоже, – кивнула Кейт.
– О, тут вы правы! – рассмеялась леди Бриджертон. – Он был совершенно ужасный брюзга! Всегда твердил, что женщины ничего не знают о цветах и умеют только принимать их в подарок. Но у него был настоящий дар, так что приходилось с ним мириться.
– А он? Научился мириться с вами?
Леди Бриджертон коварно улыбнулась:
– К сожалению, нет. Но это меня не останавливало.
Кейт широко улыбнулась, инстинктивно потеплев душой к виконтессе.
– Но не позволяйте мне задерживать вас, – вспомнила леди Бриджертон. – Роуз немедленно поведет вас наверх. Мисс Шеффилд, буду счастлива сама показать вам цветники. Боюсь, сейчас я очень занята приемом гостей, но мы обязательно найдем время, только чуть позже.
– Большое спасибо, мне бы очень хотелось пройтись с вами по саду, – заверила Кейт, после чего вместе с Мэри и Эдвиной последовала за молоденькой горничной.
Энтони осторожно выглянул в вечно приоткрытую дверь и, удостоверившись, что все ушли, направился к матери.
– Ты сейчас встречала Шеффилдов? – поинтересовался он, хорошо зная, что это так и есть. Но его кабинет был слишком далеко, и он не слышал разговор женщин, поэтому приходилось расспрашивать мать.
– Совершенно верно, – ответила Вайолет. – Такая прекрасная семья, не находишь?
Энтони молча улыбнулся.
– Я так рада, что пригласила их.
Энтони снова ничего не ответил, хотя его так и тянуло фыркнуть.
– Я внесла их имена в список в последнюю минуту.
– Я ничего не знал, – пробормотал он. Вайолет кивнула:
– Пришлось срочно разыскивать в деревне еще троих джентльменов, чтобы у всех дам были партнеры.
– Значит, сегодня можно ожидать к ужину викария?
– И его брата, который приехал в гости, и сына тоже.
– Но ведь юному Джону всего шестнадцать!
– Мне ничего другого не оставалось, – пожала плечами Вайолет.
Энтони немного поразмыслил. Похоже, Вайолет всеми силами старалась обеспечить присутствие Шеффилдов, даже если для этого придется терпеть прыщавого шестнадцатилетнего подростка. Нет, она бы и без того пригласила священника с сыном, но лишь в том случае, если бы в доме не было гостей. Когда за столом собиралась только семья, Бриджертоны нарушали общепринятые стандарты и позволяли детям любого возраста присоединяться к взрослым. Недаром, впервые посетив друга, Энтони был шокирован, когда узнал, что им придется обедать в детской.
Но все же вечеринка есть вечеринка. И даже Вайолет Бриджертон не разрешала детям есть за одним столом со взрослыми.
– Насколько я знаю, ты познакомился с обеими мисс Шеффилд, – заметила Вайолет.
– Да, матушка.
– Я сама нахожу их очень милыми, – продолжала мать. – Конечно, большого состояния у них нет, но мне всегда казалось, что, выбирая спутника или спутницу жизни, стоит брать в расчет не столько деньги, сколько моральные качества, при условии, разумеется, что человек не находится в отчаянных обстоятельствах.
– Тебе лучше других известно, – протянул Энтони, – что в моем случае об отчаянных обстоятельствах не может быть и речи.
Вайолет раздраженно дернула плечиком и свысока посмотрела на сына.
– На твоем месте я бы не стала так необдуманно иронизировать, сын мой. Я всего лишь сказала правду. Тебе следовало бы на коленях благодарить создателя за то, что никому из Бриджертонов не приходится думать о деньгах и что ты можешь не искать богатую наследницу! Большинство мужчин лишены такой роскоши, как свободный выбор, когда речь идет о женитьбе!
Энтони только улыбнулся:
– Так кого мне благодарить? Создателя? Или свою мать?
– Негодник!
Он нежно провел пальцем по ее щеке.
– А кто меня воспитывал?
– И, могу тебя заверить, это было нелегко, – пробормотала она.
Энтони подался вперед и поцеловал мать.
– Желаю удачно встретить остальных гостей.
Вайолет с притворным недовольством нахмурилась и погрозила сыну пальцем.
– Куда это ты собрался?
– На прогулку.
– В самом деле?
Он повернулся, несколько сбитый с толку такой заинтересованностью:
– В самом деле. А что, есть какие-то препятствия?
– Вовсе нет. Просто я не помню, когда ты в последний раз гулял… просто так, ради самой прогулки.
– Я сто лет не бывал в деревне, – пояснил Энтони.
– Верно. В таком случае тебе стоило бы пройтись по цветникам. Только что расцвели гиацинты: поистине поразительное зрелище. Ничего подобного ты в Лондоне не увидишь.
– Так я и сделаю. Встретимся за ужином.
Вайолет просияла и помахала сыну рукой, наблюдая, как тот исчезает за дверью углового кабинета, где находились высокие стеклянные двери, выходившие на боковой газон.
Интерес старшего сына к дамам Шеффилд не только очевиден, но и безмерно интригует. Если бы только угадать, какой именно мисс Шеффилд он интересуется…
Примерно четверть часа спустя Энтони уже шел по тропинкам цветника, наслаждаясь контрастом теплого солнца и прохладного ветра. Он так задумался, что не сразу расслышал звук легких шагов на соседней дорожке. Это пробудило в нем любопытство. Гости устраивались в своих комнатах, а у садовника был выходной. Честно говоря, Энтони заранее предвкушал приятное одиночество.
Он свернул в направлении шагов, стараясь ступать бесшумно, пока не добрался до конца тропинки. Взглянул направо, потом налево и увидел… Ее.
Странно, почему он ничуть не удивлен? Кейт Шеффилд в бледно-сиреневом платье, очаровательно гармонирующем с ирисами и фиолетовыми гиацинтами, стояла возле декоративной деревянной арки, которая в середине лета будет покрыта вьющимися розовыми и белыми розами.
Несколько секунд он наблюдал, как она гладит какое-то пушистое растение, название которого никак не мог запомнить, а потом нагибается, чтобы понюхать голландский тюльпан.
– Они не пахнут, – сообщил он, неспешно подходя к ней. Кейт немедленно выпрямилась и вздрогнула, прежде чем обернуться. Похоже, она узнала его голос, и это доставило ему странное удовлетворение.
Приблизившись к ней, Энтони показал на ярко-красный цветок и пояснил:
– Они прелестны и весьма редки для английских садов, но, увы, лишены аромата.
Ответа пришлось дожидаться дольше, чем следовало бы, но тут Кейт призналась:
– Я еще никогда не видела тюльпанов.
– Никогда? – улыбнулся Энтони.
– Я имею в виду тюльпанов, растущих в земле. Конечно, Эдвина получала много букетов, а луковичные цветы сейчас вошли в моду. Но я впервые вижу их на клумбе.
– Тюльпаны – любимые цветы моей матери, – сообщил Энтони и, нагнувшись, сорвал полураспустившийся бутон. – И конечно, гиацинты.
– Почему именно они? – не скрыла любопытства Кейт.
– Мою младшую сестру зовут Гиацинт, – сказал он, вручая ей тюльпан. – Или вы этого не знали?
– Не знала, – покачала она головой.
– Понятно. Видите ли, нас называли в алфавитном порядке, от Энтони до Гиацинт. Впрочем, я, по-видимому, знаю о вас куда больше, чем вы обо мне.
Кейт широко раскрыла глаза, услышав это загадочное заявление, но вслух обронила:
– Это скорее всего правда.
Энтони вздернул бровь.
– Я потрясен, мисс Шеффилд. Подумать только, я нацепил все свои доспехи и ожидал услышать: "я знаю о вас все, что необходимо, и даже больше", – пропищал он, неумело подражая ее голосу.
Кейт пыталась не поморщиться, и это ей удалось, но тон ответа получился чрезвычайно сухим:
– Я обещала Мэри вести себя как ангел.
Энтони громогласно рассмеялся.
– Как странно, – пробормотала Кейт. – Эдвина отреагировала точно так же.
Энтони оперся ладонью об арку, всячески стараясь не уколоться о шипы вьющейся розы.
– Меня разбирает безумное любопытство. Не откажитесь пояснить, что имеется в виду под ангельским поведением?
Кейт пожала плечами и стала неловко теребить несчастный тюльпан:
– Полагаю, я выясню это по ходу дела.
– Но вы не должны дерзить хозяину дома, верно?
Кейт ответила раздраженным взглядом:
– Видите ли, милорд, мы немного поспорили насчет того, кто именно должен считаться хозяином этого дома. Не забывайте, приглашение исходило от вашей матери.
– Верно, но дом принадлежит мне.
– Да, – пробормотала она. – Мэри так и сказала.
– И это вас убивает? – ухмыльнулся Энтони. – Не отрицайте, это видно!
– Необходимость быть вежливой с вами?
– Именно.
– Поверьте, мне вовсе не легко. Приходится держать себя в узде.
Выражение его лица слегка изменилось, словно он решил больше не измываться над ней. Словно теперь у него на уме было совсем иное.
– Но согласитесь, это не так уж и сложно? – выдохнул он.
– Вы мне не нравитесь, милорд! – выпалила Кейт.
– Знаю, – весело хмыкнул он. – Я и не надеялся вам понравиться.
Кейт вдруг стало не по себе, совсем как в тот вечер в его кабинете, перед тем как он поцеловал ее. Горло внезапно перехватило, а ладони загорелись огнем. А внутренности… нет, невозможно описать это напряжение, стянувшее узлом желудок. Инстинктивно и, возможно, из самосохранения она поспешно отступила.
Энтони снова усмехнулся, будто точно знал, о чем она думает.
Кейт снова потеребила тюльпан и наконец выдавила:
– Вам не стоило срывать цветок.
– Но он вам необходим, – деловито заявил Энтони. – Несправедливо, что все цветы достаются Эдвине.
Кейт окончательно пришла в смятение.
– Но вашему садовнику, – пролепетала она, – вряд ли понравится испорченная клумба.
Энтони коварно улыбнулся:
– Он подумает, что это дело рук Гиацинт и ее подружек.
Кейт невольно улыбнулась:
– Мне следовало бы осуждать вас за столь хитрый замысел.
– Но вы не осуждаете?
Кейт покачала головой:
– Только не думайте, что мое мнение о вас не может еще ухудшиться.
– Ну-ну! – погрозил он пальцем. – Кто-то обещал вести себя как ангел.
Кейт огляделась.
– Но это не считается, если рядом никого нет, чтобы меня услышать, верно?
– Но я же слышу!
– А вы тем более не считаетесь!
Энтони шагнул к ней.
– А я думал, что являюсь единственным, кого стоит принимать в расчет.
Кейт промолчала, боясь встретиться с ним взглядом. Стоило окунуться в эти бархатные глубины, как в желудке все переворачивалось.
– Мисс Шеффилд? – пробормотал он.
Кейт подняла голову. Большая ошибка. Сердце сейчас выскочит из груди.
– Почему вы искали меня? – неожиданно спросила она.
Энтони оттолкнулся от арки и выпрямился.
– Я вовсе никого не искал и точно так же, как и вы, удивился, встретив вас здесь. Хотя…
Он саркастически усмехнулся.
Чему тут удивляться? Ему следовало бы понять, что мать что-то затевает, в тот же самый момент, когда она предложила прогулку по саду.
Но неужели она пытается свести его не с той мисс Шеффилд? Не может же она предпочесть Кейт Эдвине в качестве возможной невестки?!
– Но теперь, когда я нашел вас, нужно признаться, что мне необходимо что-то сказать.
– Что-то еще не досказанное? – удивилась Кейт. – Поверить невозможно.
Энтони проигнорировал укол.
– Я хотел извиниться.
Кейт мгновенно насторожилась. Губы растерянно приоткрылись, глаза округлились.
– Прошу прощения?
Энтони подумал, что сейчас ее голос скорее похож на лягушачье кваканье.
– Я хотел попросить у вас прощения за свое поведение тем вечером. Я обошелся с вами непростительно грубо.
– Вы извиняетесь за поцелуй? – ошеломленно уточнила она.
Поцелуй? Он и не думал извиняться за поцелуй. И никогда не извинялся за подобные вещи. И раньше никогда не целовал женщину, перед которой приходилось потом извиняться. Нет, он имел в виду все те гадости, которые наговорил ей после поцелуя.
– Э… да, – солгал он. – За поцелуй. И за все, что я сказал.
– Понятно, – кивнула Кейт. – Вот уж не думала, что распутники способны раскаиваться в своих поступках.
Пальцы Энтони конвульсивно сжались в кулак. Его чертовски раздражала ее привычка вечно делать о нем поспешные выводы.
– Этот распутник способен, – процедил он.
Кейт набрала в грудь воздуха и медленно выдохнула.
– В таком случае я принимаю ваши извинения.
– Превосходно, – ответил он, награждая ее своей самой обаятельной улыбкой. – Могу я проводить вас назад?
– Разумеется. Но это еще не значит, что я вдруг возьму и переменю свое мнение насчет вас и Эдвины!
– О, мне и в голову не приходило, что вас так легко поколебать, – вполне искренне сообщил Энтони.
Кейт ответила поразительно прямым даже для нее взглядом:
– Факт остается фактом: вы меня поцеловали.
– И вы ответили на поцелуй, – не удержался он от ответного выпада.
Ее щеки приобрели восхитительный розовый оттенок.
– Факт остается фактом, – решительно заявила она. – Это произошло. И если вы женитесь на Эдвине, даже невзирая на вашу репутацию, которую я считаю сильно подпорченной, последствия могут быть непредсказуемыми.
– Ну разумеется, – согласился он своим бархатистым баритоном.
Кейт ответила яростным взглядом:
– Поймите, это всегда будет стоять между нами. Нельзя стереть из памяти того, что случилось.
Дьявол, сидевший в Энтони, едва не подбил его спросить, что именно случилось, и вынудить тем самым повторить слово "поцелуй", но он пожалел ее и промолчал. Кроме того, она права. Поцелуй всегда будет стоять между ними. Даже сейчас, когда ее щеки смущенно алеют, а рот раздраженно сжат в тонкую линию, он вдруг задался вопросом, что будет, если схватить ее в объятия, и какова она на вкус, если обвести языком ее губы. Будет ли она пахнуть цветами из сада? Или этот сводящий с ума аромат лилий и мыла все еще льнет к ее коже? Растает ли она в его объятиях? Или оттолкнет его и побежит к дому?
Есть единственный способ выяснить, но это навсегда разрушит его шансы покорить Эдвину. Но, как указала Кейт, женитьба на Эдвине может вызвать немало сложностей. Что ни говори, стыдно и позорно вожделеть собственную свояченицу.
Может, пришло время поискать новую невесту, какой бы утомительной ни казалась эта перспектива? Может, пришло время снова поцеловать Кейт Шеффилд здесь, среди совершенной красоты садов Обри-Холл, где цветы целуют их ноги, а воздух благоухает сиренью.
Может быть, может быть…
Глава 9
Мужчины – противоречивые создания. Их головы и сердца никогда не находятся в гармонии согласия. И, как прекрасно известно женщинам, их поступки диктуются совершенно иным аспектом…
"Светская хроника леди Уистлдаун". 9 апреля 1814 года
А может, и нет.
Пока Энтони обдумывал, как лучше приступить к исполнению плана, неподалеку раздался ужасный вопль брата:
– Энтони! Вот ты где!
Мисс Шеффилд, абсолютно не подозревая, что была близка к тому, чтобы потерять рассудок еще от одного его поцелуя, обернулась на голос Колина.
– Когда-нибудь, – прошипел Энтони, – мне придется убить его.
Кейт снова обернулась:
– Вы что-то сказали, милорд?
Энтони проигнорировал вопрос и, возможно, поступил правильно, поскольку отчаянно хотел ее, а это самая короткая дорога к огромным неприятностям и краху всех его планов.