Глава 6
Дрожащими руками Эмбер закрыла за Коннелом дверь, заглушив удаляющиеся шаги. Однако как заглушить звучащие в голове насмешливые слова: "Забудем об этом инциденте"?
Он, вероятно, сошел с ума.
Эмбер прижала пальцы к губам, горевшим после жадных поцелуев. Закрыв глаза, она облокотилась на дверь. Почему она позволила ему прикасаться к себе? Он ласкал ее грудь и трогал между ног, но вместо отвращения и привычного леденящего страха, она испытывала наслаждение. Никогда раньше она не получала такого эротического удовольствия в эти минуты до того, как неожиданно он отвернулся от нее. Коннел уже расстегнул ремень джинсов, когда на лице вдруг появилось отвращение. Он представил ее хищницей, заманивающей его в постель. Какая мрачная ирония!
Стоя у окна, Эмбер смотрела в зеленеющий парк и вспоминала свою реакцию на него. Как несправедливо, что она впервые в жизни испытала сексуальное желание к единственному мужчине, который откровенно презирал ее. Коннел смотрел с брезгливостью, как на неприятное, обитающее в темном углу насекомое. Эмбер чувствовала глубокую обиду, особенно после того, как накануне он похвалил ее рисунки.
Теперь все зависело от ее поведения. Почему она одна должна нести ответственность за то, что он первый начал? Она покажет Коннелу Девлину, на что способна. Пусть не думает, что ему удалось унизить ее. Эмбер отлично справится с заданием, которое ей поручено.
Она приняла душ и распаковала чемодан. Предстояло выбрать одно из двух привезенных вечерних платьев: ведь до сих пор Коннел видел ее в непритязательной одежде. Эмбер теребила пальцами мягкую ткань, не зная, что предпочесть. Эффектное алое платье подчеркивало фигуру, но Эмбер решила надеть другое – шифоновое, цвета чайной розы. Улыбаясь, она думала о том, что до сих пор нарушала все правила хорошего тона, хотя помнила о них: чем проще, тем лучше, и нет ничего важнее качества. Особенно если имеешь дело с лицом королевской крови.
В половине седьмого, чувствуя себя более уверенно, Эмбер спускалась по широкой лестнице в украшенный цветами холл. Коннел говорил с кем-то по телефону, но поднял голову, когда она достигла нижней ступеньки. Эмбер с удовлетворением отметила изумление в его глазах, словно она спустилась к нему на крыльях. Она решила, что поступила правильно, не надев драгоценностей, кроме скромных жемчужных сережек в ушах. Вымытые волосы пышной волной лежали на плечах.
– Как по-твоему, Коннел, я прилично одета для встречи высокого гостя?
Коннел редко затруднялся с ответом, но сейчас не сразу нашелся что сказать. При виде Эмбер его снова охватило непреодолимое желание. Он смотрел на нее со смешанным чувством злости и вожделения, не в силах остановить эрекцию. Как ей удается каждый раз доводить его до такого состояния? Коннел не мог отвести глаз от стройной фигуры в ниспадающем фалдами воздушном платье, чуть приоткрывавшем серебристые туфельки. Черные волосы блестели, как эбеновое дерево, а зеленые, как у кошки, глаза…
Коннел сглотнул. Эмбер напомнила ему детство и девушек из большого дома, в котором работала горничной его мать. Они охотно позволяли любоваться собой, но к ним строго запрещалось приближаться.
Теперь он больше не послушный сын прислуги, мрачно твердил себе Коннел. Он больше чем просто ровня Эмбер Картер – он ее босс.
– Вполне пристойно, – небрежно заметил он. – Значительно лучше того, что я видел на тебе до сих пор.
Эмбер склонила голову набок:
– Ты всегда заканчиваешь комплимент замечанием?
– Зависит от того, с кем я разговариваю. Немного критики тебе не повредит. Однако если ты выглядишь как богиня в надежде соблазнить принца, то будешь разочарована – он женится на настоящей принцессе, которая уже ждет его.
– Я не собираюсь никого соблазнять, – метнула сердитый взгляд Эмбер.
– Тем не менее богатый муж помог бы решить возникшие финансовые трудности.
– Не смеши меня, Коннел. В каком веке ты живешь? Женщины больше не продают себя – они ищут работу. Например, нанимаются к таким мрачным типам, как ты, которым невозможно угодить.
– Или живут на деньги отца, – насмешливо прищурился Коннел.
– Похоже, с этим покончено, – напомнила Эмбер. – Почему бы нам не перейти к делу? Ты собирался провести для меня экскурсию по дому и показать картину, которую принц хочет купить.
Склонив голову, Коннел жестом пригласил ее следовать за собой. Напряжение не покидало его, а лишь усиливалось оттого, что она шла рядом, шелестя тонким шелком, эротично окутывающим соблазнительные изгибы тела. Невинное воздушное создание никак не напоминало темпераментную земную женщину, накануне целовавшую его в спальне.
Загородный дом выглядел великолепно – в точности как престижные особняки в светских журналах. Разве он не к этому стремился? Наконец Коннел осуществил заветную мечту – стать хозяином резиденции, превосходящей размерами ту, в которой мать работала горничной, чтобы восстановить нарушенную справедливость.
Коннел провел Эмбер по нижнему этажу, меблированному в традиционном стиле. Они прошли через библиотеку, гостиную и зимний сад. В бальном зале, где должен был проходить прием, струнный квартет настраивал инструменты. В ведерках со льдом стояли бутылки розового шампанского. Во всех комнатах горели свечи, плыл аромат свежих цветов, чувствовалась аура богатства и успеха.
Однако, проводя Эмбер по дому, Коннел не испытывал особой гордости. Окружавшая роскошь, казалось, меркла в сравнении с черноволосой красавицей, идущей рядом с ним. Возможно, потому, что ему хотелось одного – затащить ее в темный угол и закончить то, что они начали.
Он провел Эмбер в галерею в дальнем конце дома, где у дверей стоял рослый охранник. Тяжелые шторы на окнах были плотно задернуты. На стене висела красиво подсвеченная картина.
– Вот она, – сказал Коннел.
Эмбер обрадовалась, что может наконец переключить внимание с хозяина дома и забыть ремарку о том, что она похожа на богиню. Он действительно так думал? Эмбер резко одернула себя: не стоит придавать значение словам, ведь он испытывает лишь вожделение.
Отступив, она изучала полотно – выполненный маслом мерцающий портрет молодой женщины. Ее короткие светлые волосы стягивал серебряный обруч. Она была одета в серебристое платье на бретельках по моде двадцатых годов. Художник сумел передать выразительный, немного грустный взгляд темных глаз, обращенных к зрителю.
– Портрет великолепен, – прошептала Эмбер.
– Я знаю, – повернулся к ней Коннел. – Тебе понятна задача? Не отходи от принца ни на шаг, говори, только когда он к тебе обращается, постарайся не перечить ему. Передай мне все замечания, которыми он делится с помощниками. Справишься?
– Попробую.
– Хорошо. Пойдем вниз, будем ждать гостя.
Они направились в бальный зал, откуда доносилась легкая музыка.
– Кого еще ты пригласил сегодня?
– Несколько старых друзей из Лондона, коллег из Нью-Йорка, кое-кого из местных.
Поколебавшись, Эмбер спросила:
– Ты видишься с моим сводным братом Райфом?
– Мы давно не встречались. Он уехал в Австралию и оборвал все связи с прежней жизнью. Никто не знает почему.
Вспомнив фразу, брошенную вскользь отцом, Эмбер покосилась на Коннела:
– Кажется, там была замешана женщина.
– Не удивляюсь, особенно если дело закончилось скандалом, – повернул голову Коннел. – Недаром французы говорят: "Ищите женщину".
– Кажется, я слышу цинизм в голосе. Неужели любовь разбила твое сердце?
– Ошибаешься, дорогая. Разве ты не знаешь, что у меня оно из камня. Доходили слухи, что горькое разочарование навсегда изменило его жизнь. Урок для всех нас.
Похоже, он действительно циничен, подумала Эмбер, когда Коннел представил ее молоденькой веснушчатой администраторше, которая явно млела перед боссом, как и большинство присутствующих женщин. Официантки, разносившие канапе и напитки, не были исключением. Замечал ли он пристальное женское внимание? Вероятно, да, но его поведение оставалось безупречным – он улыбался без флирта, чтобы не вызывать ревность партнеров. Эмбер наблюдала, как Коннел пожимал руки и представлял гостей друг другу. Она отошла в сторону, напоминая себе, что присутствует здесь в качестве персонала, а не гостьи: ей необходимо выработать иммунитет против Коннела.
Гости все прибывали, возбужденный гул нарастал в ожидании принца. Стоя в нише с бокалом сока, Эмбер догадалась о его прибытии, когда в зале наступила полная тишина. Толпа непроизвольно расступилась, образовав проход для важного гостя, которого сопровождали двое помощников. Эмбер сразу узнала принца по фотографии в Интернете – харизматичный смуглый красавец в идеально сидевшем темном костюме излучал власть и силу, сравнимые с аурой человека, который шел навстречу принцу.
Коннел слегка поклонился и пожал руку Лучано. Струнный квартет заиграл государственный гимн Мардовии. Эмбер поймала взгляд темно-синих глаз, высматривающих ее в толпе, и направилась к прибывшим, стараясь сосредоточиться на принце, а не на властном ирландце, интимно ласкавшем ее недавно.
– Ваше королевское высочество, позвольте представить Эмбер Картер, мою помощницу. Она будет сопровождать вас сегодня и выполнять все ваши пожелания.
Закончив престижную школу в Швейцарии, Эмбер мало чему научилась, кроме как прогуливать уроки и кататься на горных лыжах, однако кое-что ей все-таки пригодилось: она присела в низком грациозном реверансе. Принц улыбнулся.
– Все пожелания? – переспросил он, с явным одобрением окидывая ее взглядом.
Может, ей показалось, что Коннел нахмурил брови? Эмбер незаметно кивнула официантке.
– Хотите что-нибудь выпить, ваше королевское высочество?
– Пожалуй. – Он взял бокал белого вина и, глядя на нее, поднял в молчаливом приветствии.
Неожиданная благосклонность принца польстила Эмбер. Впервые за долгое время она получила поощрение за то, что ей удалось проявить себя в полезном деле. Пускай у нее нет профессиональных навыков, но она достаточно долго наблюдала за ошибками жен и любовниц отца, чтобы знать, чего категорически нельзя делать хорошей хозяйке. Даже у матери можно было кое-чему научиться.
Стоя рядом с принцем, она незаметно отваживала назойливых гостей – охотников за знаменитостями, в то время как Коннел представлял Лучано избранным. Выяснилось, что Лучано недавно приобрел пентхаус при посредничестве Коннела. Эмбер слушала, как мужчины обсуждали перспективы лондонского рынка недвижимости. Официантки разносили канапе с черной икрой, но принц не притронулся к еде. Наконец он обратился к Коннелу.
– Думаешь, я уже выполнил роль почетного гостя, – с легкой насмешкой спросил он, – чтобы придать твоему приему королевский статус?
– Пора взглянуть на картину?
– Думаю, ты достаточно помучил меня ожиданием.
Коннел посмотрел на нее:
– Эмбер?
Она кивнула, заметив двух телохранителей в дверях бального зала, готовых сопровождать их в галерею. Вероятно, идущая по пустым коридорам группа представляла живописное зрелище. Охранник у входа отступил. Эмбер следила за Лучано, шагнувшим вперед и вставшим прямо перед портретом. Наверное, тот, кто хотел бы снизить цену, постарался бы прикинуться незаинтересованным, но восхищение на лице принца было искренним.
– Какое впечатление? – спросил Коннел.
– Дух захватывает, – ответил Лучано, наклоняясь, чтобы рассмотреть картину поближе. Он пробормотал помощнику несколько слов по-итальянски и через несколько минут повернулся к Коннелу: – Договоримся о цене, когда ты вернешься в Лондон, не сегодня. Никогда не следует мешать бизнес с развлечением.
Коннел склонил голову:
– Буду ждать.
– Проверь, пожалуйста, готова ли моя машина. А пока я хотел бы потанцевать с твоей ассистенткой, которая так хорошо присматривала за мной весь вечер, – улыбнулся принц, – если она не возражает.
Ярко-голубые глаза смотрели на Эмбер. Ее охватило глубокое удовлетворение оттого, что принц Мардовии дал понять всем присутствующим, что доволен ее работой, даже если она всего лишь сопровождала его. Теперь он приглашает ее на танец. Давно Эмбер так не гордилась собой.
– Буду счастлива, – просто сказала она.
– Отлично.
Эмбер заметила нахмурившееся лицо идущего к двери Коннела и завистливые взгляды женщин в бальном зале. Когда Лучано обнял ее за талию, квартет заиграл медленный вальс. Эмбер приходилось раньше бывать на престижных приемах, и она знала, что не каждый день выпадает удача танцевать с настоящим принцем, притом красивым и внимательным. Однако у нее возникло странное чувство, что она танцует почти что с братом, настолько легким и невинным был их танец. Обнимавшие ее руки ничем не напоминали объятий Коннела. Он велел ей забыть о том, что произошло между ними, но у нее до сих пор кружилась голова от одной только мысли.
– Девлин – твой любовник? – Вопрос принца прервал ее грешные мысли.
– Нет! – сказала Эмбер, прикусив губу, слегка ошарашенная его прямотой.
– Но желал бы этого.
– Он ненавидит меня, – не задумываясь, призналась Эмбер, покачав головой. Она вспомнила, что присутствует здесь, чтобы помогать принцу, а не откровенничать с ним. – Простите меня…
Лучано жестом прервал ее извинения:
– Может, и ненавидит, но хочет тебя. Наблюдает за тобой, как удав за цыпленком, прежде чем проглотить целиком.
Эмбер передернула плечами:
– Довольно жуткая картина, ваше высочество.
– Тем не менее правдивая, – усмехнулся он. – Тебе стоило упомянуть, что ты говоришь по-итальянски.
Чувствуя, как пылают щеки, Эмбер не пыталась это отрицать.
– Откуда?…
– Нетрудно догадаться. Когда я разговаривал с помощником, ты старалась делать вид, что не понимаешь, но меня трудно провести. Я пережил столько покушений на жизнь, что сразу замечаю притворство, хотя иногда не могу скрыть восхищение. Передай Коннелу, что я готов заплатить за портрет справедливую цену.
Эмбер взглянула ему в лицо:
– Она ваша родственница, правда? Женщина на картине?
Лучано замер:
– Ты заметила фамильное сходство?
– У меня… хорошая практика, если учесть, сколько у меня сводных братьев и сестер.
– Она дочь брата моего прадедушки. В начале прошлого века он влюбился в англичанку и увез ее в Америку. В нашем королевстве тогда разразился большой скандал.
– Могу представить.
Лучано взглянул на часы:
– Был бы рад продолжить разговор, но посмотри… ирландец вернулся. Судя по лицу, ему совсем не нравится, что я обнимаю тебя.
– Вам небезразлично?
– Думаю, тебе небезразлично.
– Пожалуй, – призналась она.
Лучано эффектно развернул ее в танце под финальный аккорд. Прищурившись, он спросил:
– Ты знаешь о его репутации?
– Относительно женщин?
– И женщин, и бизнеса, – сухо поправил он. – Коннел Девлин добивается цели любой ценой. Сегодня он доказал это, подослав ко мне шпиона.
Эмбер покраснела. Разве она сама не упрекнула в том же самом Коннела?
– Думаю, у него были самые лучшие намерения.
Принц улыбнулся:
– Вижу, ты готова защищать его, но не беспокойся, Эмбер. Мы с Коннелом давно знакомы. Меня восхищают люди, как и я, способные на решительные поступки. Тем не менее посоветовал бы благоразумным женщинам проявлять с такими мужчинами особую осторожность.
Щеки Эмбер все еще пылали, когда Лучано отпустил ее и последовал с Коннелом к выходу. Как только принц покинул бальный зал, шум голосов усилился. Эмбер отошла в сторону и укрылась за колонной. Оставшись одна, она почувствовала себя Золушкой, словно больше не имела права находиться здесь. Она живо представила, как ее кремовое платье вдруг превращается в лохмотья. Оглянувшись вокруг, Эмбер решила скрыться в своей комнате, пока Коннел не вернулся. Никто не хватится ее, а босс даже будет доволен, что может без помех заниматься гостями. Однако она не успела осуществить свой план, потому что Коннел уже стоял в дверях. Вечерний костюм облегал мускулистое тело, верхние пуговицы белой шелковой рубашки были расстегнуты, приоткрывая грудь с темными волосами. Он оглядел зал, ища ее глазами, и, увидев, направился прямо к ней. Сердце Эмбер бешено стучало. Вероятно, он разозлился, что она не сумела скрыть лингвистические навыки. Но ведь принц не возражал и даже похвалил ее. Неужели Коннел не способен понять?
Он стоял перед ней с непроницаемым выражением. Ни говоря ни слова, взял за руку и вывел на танцевальную площадку. Частота пульса зашкаливала, когда он обнял Эмбер за талию.
– Что… ты делаешь? – пролепетала Эмбер потрясенно: она не испытывала ничего похожего, танцуя с Лучано.
– Продолжаю с того места, где остановился принц, – сверкнул глазами Коннел. – Если танцевать с простыми смертными ниже твоего достоинства, после того как ты побывала в объятиях королевской особы.
– Не говори глупости, – рассердилась Эмбер. – Я с удовольствием потанцую с тобой, если обещаешь не наступать мне на ноги.
Его рука плотнее обхватила ее талию.
– Это единственное условие, Эмбер?
Она смотрела на треугольник темных волос на груди, оказавшихся теперь на уровне ее глаз.
– Могу назвать еще несколько.
– Например?
– Удивляюсь, что ты вообще захотел танцевать со мной после того, как не сводил с меня сердитого взгляда весь вечер.
– Неужели было так заметно?
– Представь себе. Может, причина в том… – запнулась Эмбер. – Принц догадался, что я говорю по-итальянски.
– Он сказал, что ты вздрогнула при слове "покушение", как любой на твоем бы месте, – засмеялся Коннел. – Дело не в этом.
– А в чем?
– Ты вызываешь у меня противоречивые чувства.
Эмбер подняла голову и встретила внимательный взгляд темно-синих глаз. Он испытывает к ней чувства? Внезапно ее охватило волнение – она боялась, что Коннел заметит сбивчивый пульс.
– Что ты имеешь в виду?
Он начал небрежно поглаживать большим пальцам ее талию.
– Пробуждаешь вожделение. Как ни стараюсь, не могу выкинуть тебя из головы.
Если бы это сказал кто-то другой, Эмбер была бы шокирована или напугана, но странным образом сейчас не произошло ни того ни другого.
– Твое замечание должно польстить мне?
– Не знаю, – признался он. – Сам не могу решить.
Ситуация становилась опасной для Эмбер, но возбуждение притупляло чувство страха.
– Какие могут быть варианты?
– Не прикидывайся наивной, Эмбер, тебе не к лицу. – Его ладонь скользнула выше, поглаживая спину под тонким шифоном. – Сама знаешь, но могу напомнить. Мы поднимемся наверх и закончим то, что начали раньше. Возможно, это поможет погасить жар в крови, терзающий меня с первой минуты, когда я увидел тебя спящей на белом кожаном диване.
Эмбер проглотила готовое вырваться восклицание: "С тех пор?!"
– Или?
– Я могу выбрать в этом зале партнершу, во всех смыслах более подходящую для постели. – Низкий, бархатный голос Коннела ласкал слух. – Есть и третий вариант, не такой романтичный, но действенный: приму ледяной душ, который избавит меня от мыслей о сексе.