- Домой, к злобному брату, которого ты так страшишься. Кажется, ты опасаешься, что я задумал мстить. Но по-моему, нарушенная клятва - самая страшная месть: ведь тебе придется жить с этим до конца дней своих. Совесть и без меня тебя замучает. Я не смог бы такого вынести. Впрочем, ты Перегрин, не Говард, и, может, честь имени значит для тебя куда меньше, чем для меня. Однако выбор за тобой. По моему мнению, благородство либо есть, либо нет. Следовательно…
- Прекрати! - завопила Заред, зажимая уши ладонями. - Я выйду за тебя! Сказала же, выйду!
- Не могу просить тебя ни о чем подобном, поскольку ты сомневаешься, что именно я устроил брак Северна и Энн.
- Именно ты, и никто иной! - прошипела она. - Я уже сказала тебе. Хочешь, чтобы я объявила об этом с крыши?
- Будет неплохо, если скажешь брату, что хочешь выйти за меня.
- Хочу?! Да ты последний человек на земле, женой которого я хотела бы стать!
Он снова попытался отойти.
- Хорошо. Я скажу Северну, что… - Заред громко сглотнула, - что я хочу выйти за тебя. Иначе он что-то заподозрит.
- Как мило с твоей стороны! - улыбнулся он. - Значит, встретимся в церкви через два часа?
- Д-два часа?!
- Но если все же предпочитаешь отказаться, я немедленно уезжаю. Если сможешь жить со своим бесчестьем, я тем более сумею это вынести.
- Я буду в церкви, - пообещала она и, круто развернувшись, удалилась. Тирл улыбнулся ей вслед. Он был счастлив.
Глава 11
Заред оцепенело восседала на кобылке, стараясь не смотреть на человека, ехавшего рядом. Человека, совсем недавно ставшего ее мужем. Они поженились два дня назад, но она до сих пор оставалась невинной. Конечно, это радовало. Радовало, что Говард не прикасался к ней. Но в каком-то уголке души… самом глубоком уголке души, ей было не по себе. Значит, он не хочет делать ее своей женой? Правда, она высказала ему кое-что, и, похоже, он здорово разозлился.
Едва она согласилась выйти за Говарда, тот, не теряя времени, отправился к Северну и попросил ее руки. Северн, занятый переговорами о собственной женитьбе, не особенно задумываясь, дал свое позволение. Ему нравился Тирл, он считал его посланником Лайаны, так о чем тут размышлять?!
Заред стало очень обидно, что брат так легкомысленно отнесся к ее браку. Только небрежно чмокнул в лоб и продолжал вместе с Хью Маршаллом считать монеты.
По дороге в церковь Заред не перемолвилась с Тирлом ни единым словом, а ее невнятные ответы священнику у алтаря были почти не слышны. После церемонии она, не сопротивляясь, позволила Тирлу поцеловать ее в щеку. Те немногие прихожане, кто присутствовал в церкви, ехидно переглядывались и пересмеивались: со стороны казалось, будто здоровенный парень женится на худеньком мальчишке. Но Заред, высоко держа голову, отказалась опереться на руку Тирла, когда они покинули церковь и направились к ожидавшим их лошадям.
Заред вскочила в седло и попыталась успокоить растущие страхи. Что задумал Говард? Что собирается сделать с ней? Намеревается отвезти в дом братьев, место, за которое сражались и умирали Перегрины? Что, если он отдаст Заред на потеху своему брату, который воспользуется ею как орудием мести против врагов?
- Поверь, я вовсе не дьявол, - заметил Тирл, вскакивая в седло. - И не стоит смотреть на меня так, словно я собираюсь тебя пытать.
Она снова не ответила. Не спросила, куда они едут и что он намерен сделать с ней. Правда, раньше он утверждал, что хочет отвезти ее в замок братьев, а сам будет жить с Перегринами, но она не слишком ему верила.
Они оставили позади земли Маршалла, взяв с собой только то, что смогли увезти на лошади. Вскоре к ним присоединились еще трое - люди Говарда.
И тут Заред удостоверилась, что он ее предал. Она прокляла себя, понимая, что этот несчастный брак станет причиной гибели последних оставшихся в живых братьев.
Она ехала рядом с человеком, ставшим ее мужем, и не разговаривала с ним. Несколько раз он обращался к ней, но она не отвечала. Все ее силы уходили на то, чтобы сдержать слезы. Она пыталась придумать способ убить троих рыцарей, скакавших рядом, но разве можно сладить с такими сильными мужчинами? Нет, нужно смело встретить опасность лицом к лицу!
Именно в брачную ночь ее страхи и опасения вырвались наружу.
Говард снял комнату на постоялом дворе. За ужином Заред молча сидела рядом с ним. Она не произнесла ни слова и ела очень мало. Несколько раз она ловила нежные взгляды Тирла, словно понимавшего, что с ней происходит. Но она не позволяла себе смягчиться по отношению к нему.
Когда настало время идти спать, она приготовилась к худшему, однако он, сочувственно хмурясь, послал с ней хозяйку гостиницы. Но Заред не разделась. Окаменев, сидела на постели и ждала его.
Немного погодя в комнату вошел Тирл и стал раздеваться при свете единственной свечи. Она услышала шуршание набитого соломой матраса: очевидно, он укладывался в постель. А потом… потом потянулся к ней.
При его прикосновении страхи и ярость Заред вырвались наружу. Позднее она не смогла припомнить точно, что говорила. Но знала, что употребила слова, за которые наверняка братья задали бы ей трепку. Она высказала Говарду все, что думала о его измене, о его лжи. Утверждала, что души Перегринов вернутся на землю, чтобы преследовать его. Обрушила на его голову каждое ругательство, которое пришло на ум, и пообещала пролить собственную кровь, если он прикоснется к ней.
Даже много дней спустя она вспоминала выражение его лица в тот момент. Он казался потрясенным ее обвинениями, пораженным такой ненавистью.
Встав с постели, он натянул набедренную повязку и только потом повернулся к ней.
- Я ошибся. Думал, что мы…
- Что ты думал? - процедила она.
- Я думал, что мы сумеем стать мужем и женой. Но похоже, это не так.
- Я Перегрин, а ты Говард. Как мы сможем стать чем-то другим? Ожидаешь от меня любви из-за нескольких произнесенных священником слов? Воображаешь, что ненависть, копившаяся на протяжении трех поколений, была стерта там, в церкви? Я твердила, что не выношу тебя. Неужели ты не поверил?
Тирл долго молчал, прежде чем с трудом выдавить:
- Наверное, нет. Видишь ли, я… питал к тебе чувства с того самого момента, как увидел. Было слишком тщеславным с моей стороны вообразить, что ты когда-нибудь ответишь на эти чувства.
Он натянул полотняную рубашку, перекинул через руку остальную одежду и шагнул к двери.
- Увидимся утром, - обронил он на прощание, прежде чем выйти.
Заред на секунду потеряла дар речи. Медленно опустившись на кровать, она уставилась на закрытую дверь. Да что он за человек? Посмей женщина заговорить в таком тоне с одним из Перегринов… что ж, ее братья сделали бы с ней то же самое, что Северн сделал с леди Энн. Но когда она прокляла Говарда, тот просто ушел и оставил невесту в брачную ночь.
Она почти не спала, а утром спустилась вниз, где ее уже ждали люди Говарда. Муж не помог ей, как обычно, сесть в седло и весь день не разговаривал.
На ночь они снова остановились на постоялом дворе, и Тирл даже не пришел к ней в комнату. Заред слишком устала, чтобы бодрствовать, но, проснувшись утром, попыталась подавить поднявшуюся в ней неприязнь. Продолжая путь, она невольно думала, что находит его молчание столь же раздражающим, как раньше - постоянную болтовню.
- Куда мы едем? - спросила она, и собственный тон показался ей на редкость злобным.
Тирл ответил суровым взглядом. Под глазами темнели круги, щеки были покрыты щетиной. Не будь Заред так поглощена собственными несчастьями, наверняка удивилась бы его виду. Она не знала, что последние две ночи Тирл не сомкнул глаз. Пил в одиночестве, проклиная себя. Как он радовался собственной хитрости! Подумать только, он сумел убедить упрямицу выйти за него!
Но он совсем не подумал, что будет после церемонии. Может, он оказался достаточно глуп, чтобы поверить очевидной нелепости. Посчитал, что после того, как будут сказаны слова, она каким-то образом полюбит его. Но брачные обеты ничего не изменили. Даже хорошо зная девушку, он оказался не готов к ярости, с которой она набросится на него в брачную ночь. Он завоевал ее, это правда, но что же получил? Женщину, ненавидевшую его всем сердцем и душой.
- Я везу тебя к своему брату. Пусть бросит тебя в подземелье и терзает пытками. Я позволю ему использовать тебя как орудие мести против Перегринов. Я, как и он, питаю огромное желание владеть убогой развалюхой Перегринов. Мечтаю увидеть твоего брата Северна мертвым и иметь своей женой женщину, которая меня не выносит.
Заред невольно отвела взгляд.
- Куда мы едем? - спросила она, уже помягче.
- Ко мне домой. Я не часто приезжаю к брату. Этот дом принадлежал моей матери.
Заред удивленно вскинула брови.
- Тебя удивляет то, что у меня была мать? Или тебя учили, что все Говарды вышли прямиком из ада?
- Я никогда не думала о твоей матери. Твой брат уморил мою мать голодом, осадив замок, когда я была еще совсем ребенком.
Тирл опустил глаза.
- Да, Оливер способен на подобное.
Она не сразу ответила. Но потом все же стала расспрашивать его о матери. Раньше она считала, что он вырос во Франции. Тирл пояснил, что жил во Франции с матерью, но почти каждый год вместе с ней возвращался в дом деда, чтобы повидаться с людьми и присмотреть за имением.
Снова последовало долгое молчание.
- Знаешь, почему я хотел жениться на тебе?
- Нет, - честно ответила она. - Не знаю.
- Отчасти мне хотелось покончить с враждой. Слишком уж долго она продолжается. В отличие от тебя я не был взращен в ненависти между Говардами и Перегринами. Я знаю, что между вами ведется спор относительно того, кто должен получить титул и поместье. У брата нет детей, и, судя по виду, жить ему осталось недолго.
- И тогда ты станешь герцогом, - тихо добавила Заред.
- Да. Я стану герцогом. Я подумал, что, если женюсь на девушке из рода Перегринов и от этого союза родится сын, он в один прекрасный день унаследует титул и земли.
- Нет! - резко воскликнула она. - Это земля Перегринов. И всегда была землей Перегринов. Это моему брату Рогану следовало стать герцогом и его сыну править после смерти отца. Говарды не должны получить ни гроша.
Тирл вопросительно поднял бровь:
- Но это твой сын станет герцогом. Неужели ты этого не хочешь?
Разве это ей пристало принимать подобное решение?!
- Мой сын не заслуживает титула. Как, впрочем, и ты. Он принадлежит моему брату Рогану. Так ты женился на мне, чтобы обеспечить титул для себя и своего отпрыска?
Тирл вздохнул и покачал головой:
- Неужели ты всегда будешь верить самому худшему обо мне? Я не мой брат. Я увидел способ покончить с распрей, и все же ты считаешь, будто я жажду одного - власти. Как мне доказать, что это вовсе не так?
- Когда унаследуешь титул и земли, отдай все моему брату.
Тирл широко раскрыл глаза.
- Но твоя бабушка никогда не состояла в законном браке. Ты поверила легенде. Твоя семейка - это сброд бастардов. Даже король объявил, что это именно так.
- Неправда! - заорала она. - Моя семья - истинный владелец поместий твоего брата. Как считаешь, почему он так яростно сражается с нами, если это не так?
- Может, все дело в том, что твои братья убивали моих? - мягко осведомился Тирл и, помедлив немного, добавил: - Если наш брак и родившийся от него ребенок не покончат с враждой, не вижу причины оставаться женатыми.
- Я тоже, - подхватила Заред, глядя ему прямо в глаза.
Тирл невольно улыбнулся.
- Я наделал много глупостей в своей жизни, но такой… Леди Заред, - объявил он снимая берет, - простите, что заманил вас в этот брак, простите, что считал, будто небезразличен вам. Теперь я вижу, каким был глупцом. Ненависть Перегринов сильнее любви Говарда. И поскольку, похоже, нет способа покончить с враждой, ибо обе стороны требуют полной капитуляции, предлагаю разорвать наш союз.
- Но к-как это сделать?
- Обращусь с петицией к королю. Уверен, что, если пожертвовать ему немного земли, он позволит аннулировать брак. И мы заживем прежней жизнью. Твои люди будут продолжать шпионить за моими, и наоборот. Согласна?
- Не уверена, - нерешительно пробормотала она.
- Не уверена? А есть иной выход? Ты настолько ненавидишь меня, что скорее умрешь, чем позволишь коснуться тебя, поэтому надежды на детей нет. А мне хотелось бы иметь хотя бы пару детишек. Предлагаю остановиться в доме матери, пока не получим известие от короля. Не хотелось бы мне жить под одной крышей с твоим грозным братцем. И вряд ли ты собираешься жить рядом с Оливером.
- Нет! Только не с Говардами! - поспешно воскликнула Заред.
- Значит, решено. То есть если ты согласна. Не желаю, чтобы меня обвиняли в том, что я силой заставил тебя выйти замуж да еще и уложил в постель. Кажется, ты заявила, что скорее переспишь с… как это… трехногим горбуном с меткой дьявола на щеке. Я верно расслышал?
Заред, покраснев до ушей, отвернулась. Она почти не помнила, что наговорила ему в брачную ночь. Все, что угодно, лишь бы не дать ему ее коснуться.
Она кивнула.
- Вот и хорошо, наконец-то мы хоть в чем-то согласны. Чем скорее аннулируем брак, тем скорее сможем расстаться, а я - найти себе покорных, на все готовых женщин. - Он улыбнулся, и лицо его смягчилось, а в глазах сверкнули дьявольские искорки. - Там, на турнире, я видел прелестную маленькую зеленоглазую блондинку. А волосы… - Он осекся и откашлялся. - Что ж, значит, решено. Пожмем друг другу руки?
Заред крепко пожала ему руку и, отвернувшись, нахмурилась. Она добилась своего. Но почему-то вовсе не была счастлива.
При виде дома свекрови Заред еще больше помрачнела. Это был именно дом: не крепость, окруженная неприступными стенами, а большой красивый дом из розового камня. В большом парке росли толстые деревья, под которыми бродили олени. Все было чистым, аккуратным и необыкновенно прекрасным.
Она твердила себе, что такой дом бесполезен при обороне, что его может взять всякий, кому взбредет в голову, но втайне восхищалась красотами природы.
Заслышав стук копыт, из дома вышли люди, чтобы приветствовать хозяина. Среди них выделялись три немолодые женщины, роскошно разодетые в парчу. На энненах сверкали драгоценные камни. Тирл представил Заред дамам, которые оказались достаточно тактичными, чтобы не заметить ее мальчишеского наряда. Заред уже хотела спешиться и присесть перед женщинами, но Тирл вовремя успел дернуть ее за руку и шепотом объяснил, что это ее камеристки и станут прислуживать ей, как в свое время его матери. Она должна идти с ними, а за ужином они увидятся.
Разглядывая женщин и их модные наряды, Заред испытала нечто похожее на страх. До этого момента она не подозревала, какие перемены ждут ее в жизни, и так была поглощена гневом на мужа, что совсем не думала о том, что отныне придется носить женскую одежду. При мысли о шелковых платьях ее охватило волнение. Очень хотелось ощутить мягкость ткани, ласкающей кожу, но в то же время было так страшно навсегда менять облик!
Она с завистью посмотрела вслед рыцарям Говарда. Те направлялись в конюшни или помещения для охраны, где всю ночь будут пить пиво и хвастаться своими подвигами на турнире. Чего бы она только не дала, чтобы пойти с ними! Там, слушая вопли, пьяные похвальбы, громкое рыгание, она чувствовала бы себя в своей стихии!
Переведя взгляд с мужчин на Тирла, она заметила, что он наблюдает за ней. Впервые она посмотрела на него не как на врага. Здесь он был единственным знакомым ей человеком.
Заред слегка улыбнулась. Он не ответил на улыбку. Вид у него был несколько озадаченный.
- Сюда, леди Заред! - окликнула одна из женщин.
Заред умоляюще уставилась на мужа, мысленно прося его помочь, позволить идти к мужчинам. Тирл, очевидно, понял смысл ее взгляда и покачал головой.
- Не бойся, я скоро приду, - ободряюще прошептал он.
Заред снова покраснела, сообразив, что со стороны выглядит так, словно не может ни на секунду расстаться с новоявленным супругом. Поэтому она гордо задрала нос и последовала за леди. Она еще покажет, что не нуждается в нем!
Наверху все оказалось еще хуже, чем она опасалась. Женщины явно посчитали, что она нарядилась мальчишкой из соображений безопасности и теперь умирает от желания поскорее переодеться. Они извинились за то, что не успели приготовить ее комнату.
Заред оглядела большое, отделанное дубовыми панелями помещение и удивилась: интересно, что же тут не готово к ее приезду? В фамильном замке Перегринов не было ни одной комнаты, которая могла считаться хотя бы вполовину такой красивой, как эта.
Она подошла к большой кровати с четырьмя столбиками и нерешительно пощупала занавески.
- Разрешите помочь вам вымыться и одеться, миледи? - спросила одна из женщин. Но Заред не желала показывать свое невежество.
- Нет… я все сделаю сама, - пробормотала она и, судя потому, как переглянулись женщины, поняла, что сделала ошибку.
- Что ж, тогда мы пришлем вам воду.
Заред молча кивнула, и женщины покинули комнату. Почти сразу же четверо слуг внесли большой деревянный чан. За ними шли служанки с горячей водой, мылом и полотенцами. Сидеть в воде было приятно, и Заред тихо радовалась, вспоминая, как Лайана учила ее мыться. Теперь она не покажется служанкам еще большей дурой, чем уже успела себя выставить. Она намылила волосы и нырнула под воду, чтобы как следует их промыть. Когда вода остыла, Заред выступила на прохладный каменный пол и взяла полотенце, куда более дорогое, чем те, к которым она привыкла. Зарывшись лицом в мягкую ткань, она жадно втянула носом приятный запах. Как бы чисто ни убирать в их замке, там никогда не будет пахнуть так же хорошо, как в этом доме!
Вытершись, она поискала одежду, но нигде не смогла найти. Вместо шоссов и камизы на кровати лежали чистая полотняная сорочка и длинный мягкий бархатный халат. Она натянула сорочку и набросила халат, темно-синий, с крошечными золотыми лилиями, вышитыми по воротнику и рукавам. Заред обхватила себя руками и на мгновение закрыла глаза, потершись щекой о мягкую ткань.
В этот момент в дверь тихо постучали. Вошла одна из камеристок. Кажется, ее звали Маргарет.
- Миледи, - начала она, и Заред не сразу поняла, что обращаются к ней. - Лорд Тирл просил вас спуститься к ужину.
Заред уже хотела сказать, что сейчас придет, поскольку успела проголодаться, но вспомнила что на ней халат.
- Я попросила бы вернуть мою одежду, - надменно бросила она.
- Если будете так добры объяснить, где ваши вещи, я позабочусь о том, чтобы их немедленно прислали.
Что на это могла ответить Заред? У нее не было вещей…
- Передайте ему… - Она сама не знала, как назвать мужа. - Передайте, что я не голодна и не буду ужинать.
- В таком случае, я помогу вам надеть ночную сорочку.
Но у нее и ночной сорочки не было! В ее семье одежда для постели считалась ненужной роскошью, и Заред днем и ночью оставалась в одной и той же камизе, которую либо снашивала до дыр, либо отдавала крестьянским детям, когда она становилась чересчур короткой.
- Нет, - отрезала она. - Я все сделаю сама.