Не без усилия она откинула простыню и встала. Ей даже не хотелось прикасаться к собственному телу, хотя живот все еще был плоским, а талия - тонкой.
Спустя полчаса Жизель сидела у компьютера и открывала один за другим сайты частных клиник.
Она позвонила в одну из них, где ей сообщили, что смогут записать ее к врачу только на конец недели. В другой предложили примерно то же самое, поэтому Жизель вернулась к самому первому варианту и договорилась о приеме.
Как только ее выпишут, она поедет в Йоркшир, чтобы повидаться с Мод, хотя ее пребывание там будет очень коротким. На всякий случай Жизель забронировала номер не в том отеле, в котором она обычно останавливалась.
Оставалось одно - найти наличные, чтобы оплатить счета в клинике.
* * *
Саул не мог сконцентрироваться на электронном письме, которое ему было необходимо прочитать. Сегодня он не мог сконцентрироваться ни на чем. Все его мысли занимало то, что произошло вчера вечером. Жизель еще никогда не отворачивалась от него. Обычно они спали, обнимая друг друга, и она не раз говорила, что ей нравится просыпаться ночью и замечать, что Саул обвил ее ногой, словно желая удержать.
- Я чувствую себя нужной, частью тебя, - твердила она.
Однако вчера ночью Жизель, казалось, не хотела чувствовать ничего.
Саул оттолкнул ноутбук и встал. В кабинет зашла Мойра, его личный секретарь.
- Я вдруг вспомнил, что оставил кое-какие бумаги дома, - соврал он. - Придется вернуться и взять их.
- А как же встреча? - поинтересовалась изумленная Мойра.
- Отмени. - Саул схватил пиджак.
Его сильные мышцы, заметные даже под рубашкой, привлекли внимание проходящей по коридору со стеклянными стенами элегантно одетой младшей сотрудницы. Она невольно сравнила привлекательное тело Саула с мягкими и дряблыми формами своего бойфренда.
"Такие мужчины часто бывают требовательными и заносчивыми, но никак нельзя отрицать их сексуальную привлекательность", - подумала она, завидуя жене босса. Жене, которой - все знали - он был предан. В этом-то все и дело. Как только такой мужчина выберет женщину, он будет принадлежать ей всю жизнь.
Саул, даже не подозревая о глубокомысленных рассуждениях девицы, захлопнул ноутбук и положил его в кожаный кейс, одновременно доставая телефон. Он хотел сообщить Жизель, что направляется домой, но передумал.
Почему? Почему он не стал звонить ей? Не потому ли, что боялся застать ее врасплох? Саулу не понравилось направление его мыслей. Судя по всему, мужской эгоизм брал верх над рассудком и здравым смыслом. Но вчерашнее поведение жены казалось подозрительным, не похожим на нее, так же как и ее желание поехать в Англию одной. Что все это означает? Жизель больше не любит его? Она не верна ему? Или она недостаточно честна, чтобы обсудить свои чувства с ним? Единственное, чего Саул не выносил, - это нечестности. В ком бы то ни было.
Жизель была в спальне, когда Саул открыл входную дверь и тихо прошелся по пустым комнатам, прежде чем пройти туда. Она была одета и готова к выходу, и ушла бы до появления Саула, если бы ее не отвлек тот факт, что упаковки от тестов и сами тесты все еще лежат в ее сумке. Придется выкинуть все очень осторожно. "Тайно", - поправила она себя. Пальцы Жизель сжали один из тестов. Не в состоянии справиться с собой, она вытряхнула их из сумки, чтобы взглянуть. Вдруг произойдет чудо и результаты окажутся другими, возвращая прежнюю жизнь?
Жизель все еще с отчаянием смотрела на тесты, когда Саул открыл дверь. Она тут же запихнула их в сумку. Ее лицо побелело.
- Что ты делаешь дома так рано? - спросила Жизель высоким неестественным голосом. - Я думала, ты целый день проведешь в офисе.
- Возможно, я хотел увидеть свою жену и выяснить, почему она отвернулась от меня прошлой ночью, - ответил взволнованный Саул.
От его взгляда не укрылась неожиданная бледность жены. Она что-то положила в сумку, когда он зашел. Что это было? Телефон с красноречивым сообщением? Письмо?
- Я же сказала тебе, что слишком устала.
- Слишком устала, чтобы обращать на меня внимание. Однако сегодня ты идешь куда-то. Куда ты собралась, кстати?
- Никуда.
Брови Саула изогнулись.
- Я собиралась в банк, вот и все. Хотела снять деньги. Наверное, стоит купить Мод кое-какую одежду. Мы смогли бы пойти с ней поужинать.
Под его пристальным взглядом щеки Жизель залил румянец. Она была вынуждена скрыть истинную причину, по которой собиралась выйти из дому.
Ее объяснение выглядело вполне убедительным, если бы не тот факт, что Жизель старалась не смотреть ему в глаза.
От сомнений, что привели его домой, и злости, которая в нем кипела, Саул испытывал настоящую боль. Жизель никогда не врала ему. Никогда…
- Пообедай со мной, а потом мы вместе пойдем в банк, - предложил он.
Маленькая проверка не помешает.
- Нет, - отрезала она. - То есть я бы с удовольствием, но мне известно, как ты занят.
"Это "нет" было фатальной ошибкой", - осознала Жизель. Она поняла это по реакции Саула. Он приблизился к ней, его лицо стало жестким. Жизель невольно отшатнулась, и сумка выпала из ее непослушных рук. Она была не полностью застегнута, и из нее высыпалось содержимое: помада, ключи и… Сердце Жизель замерло, когда она заметила упаковку, из которой торчал тест.
Женщина тут же опустилась на колени, но было поздно. Саул подбирал выпавшие вещи. Сев на ковер, Жизель ждала. Он поднял голову, посмотрел на нее и требовательно поинтересовался:
- Это означает то, что я думаю?
- Если ты спрашиваешь, беременна я или нет, то да - я беременна, - вынуждена была признаться Жизель. - Не смотри так на меня, - умоляла она. - Я не специально. Это последнее, чего я когда-либо хотела.
- И каким же образом это получилось? - холодно спросил Саул.
Он боролся с шоком, однако был слишком зол и слишком горделив, чтобы показать ей это. Жизель его предала. Она забеременела против его желания, только притворяясь, что согласна не иметь детей. Он доверял ей, и она его предала. Жена поймала его в ловушку. Обманула. Гордость Саула не могла этого выдержать.
- Я понятия не имею, как это произошло, - продолжала защищаться Жизель. - Я себя плохо чувствовала, когда мы прилетели с острова, а такие вещи могут влиять на эффективность таблеток. Это правда, - по-детски подтвердила она.
- Как давно ты беременна?
- Думаю, чуть больше двух месяцев.
- Два месяца? - Злость и негодование были сильнее любой физической боли. - Ты хочешь, чтобы я поверил, что ты ждала два месяца и только сейчас решила узнать наверняка? Ты врала мне, Жизель. Врала, что не хочешь детей, и теперь пытаешься втянуть меня в это…
- Нет, это неправда. Я хочу ребенка не больше, чем ты. Я принимала таблетки, честное слово. У меня не было причин подозревать беременность… Сначала я думала, что смерть Альдо так расстроила меня, что менструация не наступила. Никаких других признаков не было. Например, токсикоза… Лучше бы они появились, тогда все было бы уже позади и… У меня не было причин считать, что я забеременела, - повторила женщина. - А что касается того, что я тебя пытаюсь втянуть… Втянуть во что? В отцовство, которого ты не хочешь? Ты правда думаешь, я бы сделала это, зная, что ребенку прежде всего нужна любовь? Да, я солгала тебе по поводу своей поездки в Лондон. Но это только потому, что я хотела проверить свои подозрения.
Ее голос звучал искренне, и Саул немного успокоился. Злость его утихла, когда он понял, что его реакция была вызвана скорее шоком, чем верой в то, что Жизель хотела забеременеть обманом. Он даже почувствовал себя виноватым. Сама мысль о том, что Жизель вынуждена что-то скрывать от него, была невыносима.
- Но после того, как ты убедилась… Когда ты собиралась рассказать мне?
- Никогда, - тихо ответила Жизель.
- Никогда? - Теперь Саул был по-настоящему шокирован и подавлен. - Ты бы утаила такую важную вещь от меня? Разве мы оба не ценим доверие друг к другу?
- Я сделала бы это ради тебя самого. Я не хотела тебя обременять. - Жизель не хотела, чтобы Саул тоже испытывал болезненное чувство вины и горя, которые владели ею. Но она подозревала, что муж, как и любой другой мужчина, взял бы на себя роль защитника. - Мне казалось, что не стоит вовлекать в это тебя. - Жизель помолчала, а потом добавила: - В этом не было смысла. Мне известно твое мнение. И твоя реакция только подтверждает его. - Она был несчастна и измучена. - Проблема моя, поскольку она заключена в моем теле.
- И ты никогда ничего не сказала бы мне?
Жизель поднялась и медленно подошла к окну.
- Это моя проблема, - повторила Жизель. - Я беременна, поэтому все сделаю сама. Чтобы… чтобы все встало на свои места, как мы и договаривались.
- Так ли? Или, может, поэтому ты спрашивала меня о наследнике. Потому что уже знала о беременности?
Гордость вынуждала Саула защищать себя, и поэтому он нападал на жену. Но гордость не поможет ему справиться с угрызениями совести и уж тем более не поможет Жизель.
- Нет! - Жизель повернулась и посмотрела ему в глаза. Ее лицо было белее мела. - Нет. Саул, ты продолжаешь обвинять меня в том, что я втайне от тебя желала ребенка и теперь навязываю его тебе?
Саул явно не верил ей. И, видя это, Жизель почувствовала, как теряет самоконтроль. Боль охватила ее. В сердцах она закричала:
- Ты ошибаешься, Саул! Очень, очень ошибаешься. И я тебе скажу почему. Даже если бы я хотела ребенка, я не могу его иметь. Поэтому я обсуждала с тобой вопрос о наследнике. Потому что, если бы тебе действительно был нужен наследник, то…
- То что? - потребовал Саул. - На этот раз я жду правду. Всю правду, Жизель.
Она попалась в ловушку, которую сама расставила.
- Тогда тебе пришлось бы найти кого-нибудь другого на роль матери. Потому что я не могу быть ею - ради ребенка, да и ради тебя тоже. А что касается правды…
Слезы заструились по ее щекам, словно крошечные кристаллы. Жизель долго хранила свой секрет, чтобы защитить тех, кого любила, - сначала мать и отца, а теперь и Саула. Однако силы ее иссякли. Но даже сейчас она пыталась сделать так, чтобы Саул не понял, что мучает ее на самом деле.
- Ты знаешь правду. Я ношу ребенка, которого ты не хочешь, а я не могу иметь. Я намерена прервать беременность и сохранить обещание, данное тебе.
- Ты лжешь, Жизель. Здесь кроется что-то еще. Я чувствую это, и не важно, что ты пытаешься все отрицать.
Посмотрев на Саула, Жизель увидела беспокойство и недоверие в его глазах. Было очень больно - видеть, какие эмоции охватили любимого человека, в то время как обычно он смотрел на нее с любовью и обожанием. Это подкосило ее окончательно. У нее не осталось сил и дальше скрывать от него правду. В глубине души Жизель даже хотела избавиться от невыносимой ноши и снова стать свободной - и не важно, какова цена. Это ее долг перед Саулом. Она обязана позволить ему увидеть ее такой, какова она на самом деле.
- Хорошо, - устало произнесла Жизель. - Если хочешь правду, ты ее получишь.
А потом он с ужасом посмотрит на нее, прежде чем уйти навсегда из ее жизни.
Она набрала в легкие воздуха:
- Я обманывала тебя, говоря, что ты знаешь все о моем детстве и о моей матери.
Саул ожидал услышать что угодно, только не это. Они вроде бы прошли через все стадии психологической травмы, которую Жизель получила в детстве. И это было связано с происшествием на дороге и смертью ее матери и брата.
- Если ты, - начал он, - по-прежнему винишь себя за то, что они погибли…
Саул еще не догадывается, что тайна, которую она тщательно скрывала, разрушит их совместную жизнь и их любовь. Он ничего не знает, потому что она обманывала его. Не знает, что она может стать сумасшедшей убийцей.
- Это не было случайностью…
Глава 8
Голос Жизель, полный уверенности, заставил волосы на затылке Саула встать дыбом. В ее глазах было отчаяние, одержимость. Это побудило его подойти к жене, но как только он сделал шаг навстречу, она отступила назад, поднимая руку, словно предупреждала, чтобы он не приближался.
- Жизель, - запротестовал Саул. - Мне известно, как их смерть на тебя повлияла, и это понятно.
Словно не слыша его, Жизель продолжила:
- Моя мать совершила самоубийство. Она забрала свою жизнь и жизнь моего брата, и взяла бы мою тоже, если бы могла. Она пыталась… раньше. Когда еще не было братика, а я была совсем маленькой. Мама приняла большую дозу снотворного и собиралась задушить меня. Ее остановил отец. Все из-за того, что у нее родились дети. Именно это стало причиной, по которой она сошла с ума. Множество женщин страдают послеродовой депрессией, но случай моей мамы был особым. Она ничего не могла с этим поделать. Она думала, что, убив детей и себя, она нас защитит. Мама должна была принимать лекарства, которые помогли бы ей чувствовать себя лучше. Отец даже нанял сиделку… Видишь ли, специалист заявил отцу, что после того, как мама попыталась совершить самоубийство, неразумно было рожать еще одного ребенка. Мод рассказывала, что когда мама немного пришла в себя после моего рождения и тех психологических проблем, которые принесло ей материнство, она хотела доказать отцу, что поправилась. Она решила родить еще одного ребенка и продемонстрировать ему, что все дело было во мне, потому что ей со мной было очень трудно. Отец настолько любил ее, что в конце концов сдался. - Жизель опустила голову и уставилась на свои туфли. - В течение беременности мама буквально парила в облаках, но я была совсем маленькой и не помнила этого. Она с радостью ждала малыша, и отец понадеялся, что все проблемы позади. Он любил ее, понимаешь, и верил ей, когда она утверждала, что я очень сложный ребенок и именно поэтому она погрузилась в депрессию. Мама не хотела, чтобы медсестра Эдвардс жила с нами. Она хотела заботиться о Томасе сама. Но однажды Эдвардс нашла его в кроватке лежащим личиком вниз. Он еле дышал. Мать заявила, что это сделала я. Из ревности. Она требовала, чтобы папа отправил меня куда-нибудь. До сих пор помню, как он говорил со мной об этом. Отец настаивал, чтобы я была очень хорошей девочкой и не расстраивала маму.
Жизель отвернулась и посмотрела в окно, но Саул знал, что все ее мысли - и сама она - в прошлом.
Пока Жизель перед ним раскрывала душу, ему несколько раз хотелось остановить ее, задать вопрос и - сильнее всего - доказать ей, что она не права. Но Саул хранил молчание, опасаясь, что его вмешательство заставит Жизель уйти в себя, перестать говорить. Эмоции сменяли друг друга по мере того, как он слушал ее. Сначала было изумление, затем шок. Как она смогла вынести все это, будучи совсем маленькой? Сколько же ей пришлось пережить! Ну почему он раньше не понял, что в смерти ее матери крылось нечто ужасное, о чем Жизель умалчивала?
- В тот день моего отца вызвали на работу, - продолжала она. - У медсестры Эдвардс был выходной, но перед тем, как покинуть дом, отец попросил меня обещать, что я присмотрю за мамой и Томасом. И я сказала "да". - Она замолчала и повернулась к Саулу. Затем взволнованно произнесла: - Я дала слово, но не сдержала его. Когда мама сказала, что нам надо выйти погулять, я заупрямилась, но она настояла. Я должна была остановить ее…
- Нет, Жизель! - почти выкрикнул Саул. Он был вынужден нарушить молчание, поняв, насколько ей тяжело вспоминать это. Саул медленно приближался к жене, несмотря на то что она все время отступала, пока не прижалась к стене. - Нет. - Он положил руки ей на плечи, его сердце заныло, как только он почувствовал, насколько она напряжена.
- Да, - возразила Жизель. - Да, я должна была.
- Тебе было шесть лет, - напомнил Саул, повторяя то, что сказал, когда она впервые поведала о чувстве вины за смерть матери и брата.
- Я обещала отцу и обманула его. Я дала слово тебе, Саул, и теперь обещаю, что сдержу его. Мне стоило рассказать тебе правду о матери до свадьбы. Мод уверена, что я так и сделала. Но я боялась, что ты не захочешь видеть меня после этого. Какой мужчина захочет жениться на женщине, склонной к сумасшествию?
- Послеродовая депрессия излечивается, - остановил ее Саул.
- Не всегда. Не в случае моей матери. И, по словам Мод, то же самое было с моей бабушкой, правда, не в такой ужасающей форме. Всю жизнь я говорила себе, что не имею права влюбиться или допустить, чтобы кто-то полюбил меня, - это будет несправедливо по отношению к нему. Всю жизнь я знала, что не могу рисковать и родить ребенка, которого захочу убить, как моя мать пыталась убить меня и убила моего брата. А потом я встретила тебя и полюбила так неожиданно и так быстро, что было уже поздно что-либо изменить. Ты сказал, что не хочешь детей, и я решила, что судьба мне дала шанс, сочтя, что я уже достаточно наказана. Я была счастлива, хотя знала, что не могу быть до конца честной с тобой.
- Тебе стоило рассказать.
- Да, стоило, - согласилась Жизель. - Потому что тогда тебе не пришлось бы иметь с этим дело. Ты бы никогда не женился на мне.
- Глупенькая, я не это имел в виду. Тебе стоило рассказать мне все, потому что я люблю тебя, Жизель, и мне тяжело сознавать, что ты страдала, а мне ничего не было известно. Это ударяет по моей мужской гордости, поскольку ты в одиночку несла страшную ношу. Ты не решилась довериться мне, и, получается, моей любви было недостаточно. Иначе ты поделилась бы со мной своими страданиями.
Саул говорил, а по щекам Жизель текли слезы. Кончиком большого пальца он вытер их и крепко прижал жену к себе.
- Должно быть, тебе было очень больно и страшно. - Он даже думать не мог о тех мучениях, которые выпали на ее долю в раннем детстве. Жизель была совсем маленькой и не понимала причин поведения матери, но чувствовала себя виноватой. Только начав взрослеть, она осознала, что произошло. У него сердце вырывалось из груди от желания помочь любимой. - Я не встречал человека более разумного, чем ты, моя любовь. И только потому, что твоя мама…
Жизель остановила его, помотав головой.
- Осмелюсь предположить, она тоже была в здравом рассудке до того, как я родилась. - Она посмотрела на Саула и произнесла дрожащим голосом: - Теперь тебе известно, почему я никогда не попыталась бы забеременеть. Я так напугалась, когда заподозрила неладное. - Жизель начала дрожать. - Я молилась, чтобы это оказалось неправдой. Ты даже представить не можешь, что я испытываю, думая о том, что могу убить собственного ребенка. Мама собиралась убить нас, так как считала, что это единственный способ защитить нас от жизни. Это настоящее сумасшествие. Сумасшествие, которое может передаваться от матери к дочери, от дочери к внучке. - Ее голос немного смягчился. - Я буду честной с тобой, Саул. Если бы не наследственность, я была бы безумно счастлива иметь детей. Особенно детей от тебя. Я таяла бы от счастья, наблюдая, как они растут и становятся похожими на тебя. В них было бы все то, что я вижу в тебе. Но это никогда не произойдет. Я не смогу жить спокойно, зная, что болезнь может передаться следующему поколению и мой ребенок будет нести ту же ношу, что и я. И то, что ты был против детей, стало, по сути, моим спасением. Так же, как и твоя любовь стала самым лучшим, что у меня было.