Кристина протяжно и устало вздохнула, вложила кинжал в чехол, прикрепленный у колена, распрямила складки платья и затем аккуратно поправила волосы.
– Такая глупая женщина! – прошептала она сама себе, прежде чем покинуть комнату.
Лайону пришлось сесть. Он подождал, пока Кристина вышла, затем подошел к письменному столу и прислонился к нему. Он попытался налить себе виски, но быстро отказался от этой идеи. Он так сильно смеялся, что просто не мог этого сделать.
Как же он ошибался, считая, что Кристина такая же, как и все остальные женщины! И конечно, она воспитывалась вовсе не во Франции. Лайон покачал головой. Она казалась такой беспомощной… Или же он сам придумал это? Но ошибиться было очень легко. Кристина являла собой воплощение женственности, такая изящная, хрупкая, такая чертовски невинная… и при этом носила с собой кинжал.
Это был тот же кинжал, который он держал в руках в доме Бейкера, тот, которым ранили Рона. Какая же она лгунья! Лайон помнил, как он повернулся, чтобы посмотреть, кто бросил нож. Кристина выглядела очень испуганной. Черт, она даже повернулась вместе с ним и сделала вид, что также верит в существование спрятавшегося позади них человека. А потом, когда он был занят беседой со старыми джентльменами, потихоньку забрала свое оружие.
Сейчас все чувства Лайона были обострены. Его вновь начинал душить гнев. Разве она не сказала ему в ночь ограбления, что так испугалась, что вот-вот упадет в обморок?
Неудивительно, что она затем отправилась к Рону позаботиться о его ране. Чувство вины!
Он уже не смеялся. Теперь Лайон был готов задушить эту женщину.
– Она говорит, что ей трудно лгать, да? – бормотал он. О да, она смотрела ему прямо в глаза, когда говорила об этом. Ей было очень трудно лгать… Да, она так и сказала.
Нет, он непременно придушит ее. Но сначала он как следует побеседует с ней… этой маленькой воительнице предстоит очень многое объяснить.
Лайон со стуком поставил пустой бокал на поднос и отправился на поиски Кристины.
– Вы приятно проводите время?
Кристина заметно вздрогнула и резко обернулась к Лайону.
– Откуда вы взялись? – спросила она чрезвычайно подозрительно и посмотрела на дверь библиотеки.
Лайон прекрасно понимал, о чем она думает. Кристина выглядела встревоженной. Он заставил себя говорить спокойно.
– Из библиотеки.
– Нет, это я только что вышла из библиотеки, Лайон. Вы не могли быть там, – сказала она, качая головой.
Он чуть было не сказал, что это не он лгал, но вовремя остановился.
– Но я был в библиотеке, моя милая.
Она вздрогнула от его слов.
– Там был еще кто-нибудь? – спросила она, пытаясь изобразить лишь легкое любопытство.
Лайон молчал.
– Я хочу спросить, сэр, вы не заметили, был ли еще кто-то в библиотеке?
Лайон намеренно не торопился с ответом. Кристина решила, что он сейчас выглядит как сущий дьявол. Он и одет был подобающим образом. Вечерний костюм Лайона был полностью черным, за исключением белого галстука, разумеется. Наряд очень шел ему, и вообще он был слишком красив и снова будоражил Кристину.
Она была уверена, что Лайон ничего не видел и не слышал. Он посмотрел на нее сверху вниз так нежно, что Кристина почти успокоилась. Нет, Лайон сейчас совершенно не казался возмущенным. Но зачем он солгал ей? Кристина решила; что он, очевидно, видел, как она заходила в библиотеку с леди Сесиль. Бедняга, наверное, беспокоился, что его любовница сказала Кристине что-то лишнее. Да, говорила она себе, он просто пытается что-либо разузнать у нее.
Это казалось правдоподобным объяснением, но все же необходимо было полностью убедиться в своей правоте. Кристина опустила глаза и уставилась на его жилет. Придав голосу непринужденность, она спросила:
– Вы случайно не переслушали мой разговор с леди Сесиль?
– Нужно говорить "подслушали", а не "переслушали", Кристина.
Его голос звучал так напряженно, что Кристина даже подумала, что он старается не рассмеяться. Кристина не знала, что вызвало в нем такую перемену – ее вопрос или не правильно произнесенное ею слово. Однако она была слишком взволнована и поэтому не стала особо задумываться.
– Спасибо, Лайон, за то, что поправили меня. Подслушивать, да, я вспоминаю это слово.
Лайон не удивился бы, если бы она сейчас начала заламывать руки. Да, она явно была расстроена, потому что только что заговорила с ним по-французски. Он подумал, что она вряд ли заметила, что невольно перешла на другой язык.
Он решил ответить ей тем же.
– Я всегда счастлив учить тебя, любовь моя. Она даже не заметила, что он говорит на другом языке.
– Но вы ведь не подслушивали, правда?
– Фу, Кристина, как можно задавать мне такой нетактичный вопрос? Конечно же, нет.
Она старалась не показать охватившего ее облегчения.
– И ты знаешь, что я никогда бы не солгал тебе, милая моя. Ты ведь всегда была такой открытой, такой честной со мной, так ведь?
– Да, это так, – ответила Кристина, быстро улыбнувшись. – Только так следует вести себя по отношению к другу, Лайон. Вы ведь должны понимать это.
Лайон сцепил руки за спиной, чтобы не поддаться желанию схватить ее за горло. Она сейчас казалась такой уверенной в себе, вела себя так непринужденно.
– Ты научилась честности у Саммертонов?
– У кого?
Он с трудом сохранял спокойствие.
– У Саммертонов, – повторил Лайон, пытаясь сдержать гнев. – Помнишь, они тебя воспитали.
Она всячески избегала его взгляда. Он был такой хороший, такой доверчивый, что ей становилось трудно лгать ему.
– Да, Саммертоны действительно научили меня быть честной во всем, – заявила она. – И вообще я так устроена. Мне с трудом дается ложь.
Нет, он точно придушит ее.
– Мне кажется, ты сказала, что была в библиотеке с леди Сесиль?
Да, ее догадка оказалась верна. Лайона беспокоил их разговор. Он видел, как она вошла в библиотеку вместе с Сесиль. Кристина решила успокоить его.
– Да. Леди Сесиль производит впечатление такой милой женщины и очень хорошо отзывается о вас.
Нет, он не станет душить ее. Он подумал, что прежде следует ее отшлепать.
– Я рад слышать это. – Голос Лайона звучал мягко, словно легкий ветерок. Он так сильно сдерживал себя, что спазм сдавил ему горло. – А что конкретно она сказала?
– Да так, то да се.
– А все же? – настаивал Лайон. Его руки оказались на плечах Кристины, и он с трудом сдерживался, чтобы не вытрясти из нее искреннее признание.
– Ну, она упомянула, что мы с вами – прекрасная пара, – сказала Кристина.
Она снова уставилась на его жилет. Хотя ее и радовало, что все англичане несколько наивны, все же ей было стыдно за свою столь явную ложь.
– Она случайно не упоминала о судьбе? – поинтересовался Лайон.
Кристина не уловила напряжения в его голосе.
– Нет, я не помню, чтобы леди Сесиль говорила о судьбе. Кстати, это напоминает мне о моем вопросе. Вы обдумали мое предложение?
– Обдумал.
– Лайон, почему вы говорите со мной по-французски? Мы же в Англии, и вы должны говорить на своем родном языке.
– Французский сейчас показался мне более уместным, – пробормотал Лайон.
– О! – произнесла Кристина и попыталась сбросить его руки с плеч. Они все еще были одни в коридоре, но нельзя было сбрасывать со счетов вероятность того, что кто-нибудь появится и увидит их. – Вы намерены стать моей парой, то есть жениться на мне?
– Да, я намерен стать твоей парой. Но что касается женитьбы, то тут, боюсь, мне придется отказаться от твоего предложения.
Кристина не успела ответить на эти слова. Послышался голос сэра Рейнольдса. Лайон отпустил ее плечи, но, обхватив одной рукой ее талию, прижал Кристину к себе.
– Лайон, я ищу тебя по всему дому. Ты не против, если я повезу твою сестру на вечер к Кимблам? Мы, разумеется, пробудем здесь до конца обеда.
– Безусловно. И я благодарен вам за то, что вы взяли Диану под свое крыло, сэр.
– Делаю это с большим удовольствием, – сказал Рейнольдс. – Добрый вечер, принцесса Кристина. Надеюсь, вы в добром здравии?
– Да, спасибо, – ответила Кристина. Она попыталась присесть в реверансе, но Лайон все еще держал ее, и она решила ограничиться улыбкой. Это было тщетное усилие: до нее только что дошел смысл Слов Лайона.
Хотя она и твердила себе, что это не имеет никакого значения, что она непременно найдет, за кого выйти замуж, Кристина понимала, что обманывает себя. Это имело значение. Боже, она была близка к тому, чтобы разрыдаться!
– Моя дорогая, – обратился сэр Рейнольдс к Кристине. – Я согласился проводить вас домой. Ваша тетя устала и отправилась домой в вашей карете. Она объяснила, что завтра уезжает за город. Насколько я понял, вы с ней не едете.
– Да, это так, – ответила Кристина. – Тетя намерена посетить больную приятельницу. Она предпочитает, чтобы я осталась в Лондоне. Мне придется подождать другой возможности познакомиться с вашей прелестной сельской местностью.
– Я все время забываю, что вы в Англии недавно, – сказал сэр Рейнольдс. – Но вы ведь не останетесь совсем одна на целую неделю? Желаете, чтобы я сопровождал вас в субботу? Вы ведь собираетесь на бал Крестонов? Или у вас уже есть сопровождающий?
– Я не поеду на бал, – заявила Кристина твердо.
– Нет, поедешь, – сказал Лайон. Он сжал ее талию, прежде чем добавить:
– Ты же обещала.
– Я передумала, сэр Рейнольдс. Я устала и была бы рада, если бы вы…
– Я отвезу тебя домой. – В голосе Лайона послышались гневные нотки.
Сэр Рейнольдс почувствовал напряжение, возникшее между Кристиной и Лайоном. Они явно повздорили, решил он. Это было видно по тому, как принцесса пыталась высвободиться из его объятий, и по тому, как решительно удерживал ее Лайон. Еще немного, и между ними полетят искры.
Решив прекратить спор и одновременно помочь Лайону, Рейнольдс спросил:
– Ты уверен, что хочешь проводить принцессу Кристину домой?
– Да! – рявкнул Лайон. – Когда она должна быть дома? Графиня назначила определенное время?
– Нет, она решила, что Кристина поедет вместе с твоей сестрой и мною на вечер к Кимблам. У тебя есть по меньшей мере два часа, прежде чем графиня хватится племянницы, – добавил он с улыбкой.
– Прошу не говорить обо мне так, словно меня здесь нет, – сказала Кристина. – Я действительно устала и предпочла бы…
– Чтобы мы немедленно уехали, – закончил за нее Лайон, так сжав ее талию, что ей стало трудно дышать.
– Возможно, вы захотите уйти через черный ход, – предложил сэр Рейнольдс заговорщическим тоном. – Я постараюсь, чтобы все подумали, что принцесса Кристина уехала вместе со своей тетей, и ты, безусловно, тоже передашь через меня свои извинения хозяину дома.
– Хорошая мысль, – заявил Лайон с усмешкой. – Конечно, Рейнольдс, только мы трое долж-ны знать об этом обмане. Кристине так трудно дается ложь. А поскольку ей не придется лгать тете, то ее честь останется незапятнанной. Разве не так, моя милая?
Нахмурившись, Кристина долго смотрела на него. Ей очень хотелось, чтобы он прекратил постоянно упоминать о ее честности. От этого она чувствовала себя страшно неловко. Лайон говорил так искренне, что вполне можно было поверить, что он восхищается ею.
Теперь уже не важно, что он думает о ней, говорила себе Кристина, когда Лайон стал тянуть ее к черному ходу. Он только что отверг ее предложение жениться. Нет, теперь уже совершенно не важно, что он думает о ней.
Она больше не увидит его после сегодняшнего вечера. Да помогут ей небеса! Опять у нее навертываются слезы на глаза.
– Вы только что нарушили еще один закон, – пробормотала она ему в спину, пытаясь говорить со злостью, чтобы не показать своей горечи. – Моя тетя будет возмущена, если узнает об этом обмане.
– Говори по-английски, милая.
– Что?
Лайон больше не произнес ни слова до тех пор, пока не усадил Кристину в карету. Расположившись рядом с ней, он вытянул перед собой ноги.
Карета была значительно просторнее, чем та, которую нанимала тетя Патриция, и выглядела гораздо более элегантной.
И все равно Кристина чувствовала себя в ней отвратительно. Большая или маленькая, элегантная или убогая, ей было совершенно все равно.
– Разве у вас нет открытых карет, таких, как я видела в Гайд-парке? И пожалуйста, прекратите пытаться раздавить меня. Подвиньтесь же!
– Да, у меня есть открытая карета. Она называется фаэтоном. Однако после наступления темноты фаэтоном не пользуются, – раздраженно объяснил он. Его терпение было на исходе. Лайон хотел добиться от нее правды, а не обсуждать такие банальные темы, как разные виды карет.
– А следовало бы, – пробормотала Кристина. – О Боже, я не должна говорить об этом. Но поскольку я больше вас не увижу, это не так уж важно. Я не выношу темноту. Нельзя ли открыть занавески на окнах? Мне просто дышать нечем.
Панические нотки, прозвучавшие в ее голосе, привлекли его внимание. Его гнев моментально испарился, когда он почувствовал, как она дрожит.
Лайон немедленно отдернул занавески и обнял ее за плечи.
– Я только что дала вам оружие против себя, правда?
Он совершенно не понимал, о чем она говорит. В тусклом свете, проникавшем в карету через окна, он увидел в ее глазах страх и заметил, что ее руки сжаты в кулаки.
– Ты действительно испугалась? – спросил он, притягивая ее к себе.
– Вообще-то это не страх, – прошептала Кристина. – Просто у меня вот здесь, в груди, появляется комок. – Она взяла его руку и положила себе на грудь. – Вы чувствуете, как бьется мое сердце?
Он ответил бы ей, если бы совладал с голосом. Стоило лишь дотронуться до нее, и голова у него вновь пошла кругом.
– Я попытаюсь отвлечь тебя от твоих тревог, милая, – прошептал он, когда снова обрел способность говорить. Он наклонился и поцеловал ее. Поцелуй был неторопливым, томным, и Кристина потянулась, чтобы коснуться кончиками пальцев его щеки.
Дрожь пробежала по его телу, и теперь уже его сердце заколотилось.
– Ты знаешь, что ты колдунья? – спросил он. – Ты хотя бы представляешь, что я хочу с тобой сделать? – Его пальцы скользнули в вырез ее платья, нежно гладя мягкую кожу.
Он шептал ей запретные, чувственные слова.
– Я не могу больше ждать, любовь моя. Я хочу чувствовать тебя всем телом. Обнаженной. Боже, я хочу быть в тебе. Ты ведь тоже хочешь меня, да, Кристина?
Он не дождался ответа и вновь завладел ее нежными губами. Его язык проникал все глубже и глубже во влажные глубины.
Кристина не знала, как это случилось, но внезапно поняла, что сидит на коленях у Лайона, а ее руки обнимают его шею.
– Лайон, вы не должны говорить мне такие вещи! – Ее протест скорее походил на стон. – Мы не можем делить одно одеяло, если мы не женаты, – добавила она и, обхватив руками его лицо, снова поцеловала его.
Она совершенно забыла о тесноте кареты, обо всех своих тревогах, о том, что он отверг ее предложение. Его поцелуи лишали ее способности думать.
Ее грудь жаждала его прикосновений. Лайон покрывал легкими поцелуями ее шею, остановившись лишь, чтобы коснуться ее маленького ушка своим теплым дыханием, а затем – языком. Тыльной стороной руки он слегка коснулся ее сосков, один раз, второй и еще раз… пока внутри у нее не заполыхал огонь.
Когда он сдвинул вниз платье, обнажив ее грудь, она попыталась остановить его.
– Нет, Лайон, мы не должны…
– Позволь мне, Кристина, – произнес Лайон, и голос его охрип от охватившего его желания.
Его рот нашел ее грудь прежде, чем она успела запротестовать, а потом она была так потрясена тем, что он делал, что уже не в силах была возражать.
– Мне нравится пробовать тебя на вкус, – прошептал Лайон. – Боже, ты так нежна! – Его язык ласкал сосок одной груди, а рука в это время гладила другую.
Кристина вцепилась в него, плотно закрыв глаза. Тихий стон вырвался у нее. Острое желание заставило ее вновь прижаться всем телом к Лайону.
Кристине хотелось, чтобы эта сладкая пытка длилась вечно.
От дальнейшего позора ее спас голос кучера Лайона. Весть о том, что они добрались до ее дома, проникло сквозь сладостный туман.
– Бог мой, мы дома!
Лайон пришел в себя не столь быстро. Прошло несколько мгновений, прежде чем ее слова дошли до него. Он дышал тяжело и порывисто. Откинувшись на спинку сиденья, он глубоко вздохнул, пытаясь обрести какое-то подобие самообладания.
Кристина привела в порядок платье и села рядом, положив руку на его бедро. Лайон оттолкнул ее руку, вздрогнув так, словно она вонзила в него нож.
– Вы сердитесь на меня? – прошептала она. Глаза его были закрыты, щека подергивалась, и Кристина решила, что он действительно сердится на нее. Она сжала руки на коленях, пытаясь унять дрожь.
– Прошу вас, не сердитесь.
– Черт побери, Кристина. Дай мне минуту, чтобы успокоиться!
Кристина от стыда нагнула голову.
– Простите, Лайон. Я не хотела, чтобы наши поцелуи зашли так далеко, но я ничего не могла с собой поделать и совершенно не в силах была остановиться.
– Это я виноват, а не ты, – пробормотал Лайон, пытаясь извиниться. Он наконец открыл глаза и взглянул на нее. Черт, она выглядела такой подавленной! Лайон попытался снова обнять ее, но Кристина отпрянула в самый угол. – Милая, все хорошо. – Он заставил себя улыбнуться. – Мне проводить тебя в дом?
Она покачала головой:
– Нет, графиня спит чутко. Она услышит, – прошептала Кристина.
Лайон не мог уйти от нее. Не сейчас… не так. Он чувствовал себя кругом виноватым: она выглядела такой пристыженной! Он не представлял, как сможет утешить ее, если она начнет плакать.
– Черт, – пробормотал он себе под нос. Каждый раз, когда он дотрагивался до нее, он терял рассудок. Если он попытается утешить ее, то, наверное, сделает только хуже.
Лайон распахнул дверь и помог Кристине выйти из кареты.
– Когда я снова увижу тебя? – спросил он, одновременно пытаясь обнять ее. Кристина же пыталась оттолкнуть его руки, поэтому он не был уверен, что она расслышала вопрос. – Кристина, когда я снова увижу тебя?
Она отказывалась отвечать ему до тех пор, пока он не отпустит ее.
Лайон же не собирался отпускать ее, пока она не ответит.
– Мы простоим здесь всю ночь, – сказал он.
Вдруг Кристина обхватила его руками за шею и прижалась к нему.
– Я виню только себя, Лайон. Нельзя было просить вас жениться на мне. Я поступила очень эгоистично.
Ее слова так удивили его, что он разжал руки. Кристина не поднимала головы, и он не мог видеть ее огорчения, но с дрожащим голосом она не могла совладать.
– Пожалуйста, простите меня.
– Позволь мне объяснить, – прошептал Лайон. Он попытался вновь притянуть ее к себе. Кристина ускользнула, сделав быстрый шаг в сторону. – Женитьба меняет человека. Я вовсе не отвергаю тебя, Кристина, но я…
Она покачала головой:
– Не говорите больше ни слова. Вы могли бы влюбиться в меня, Лайон. И тогда, когда бы мне пришло время уезжать домой, вы бы остались с разбитым сердцем. Мне лучше выбрать кого-нибудь другого, того, до которого мне дела нет.
– Кристина, ты дома. Ты никуда не уезжаешь, – сказал Лайон. – Почему мы не можем…