– Но… но, дорогая, а как же твое лицо? Завтра опухоль немного спадет. Сейчас тебе нельзя показаться на людях.
– Именно этого они и добиваются, мама. Чтобы я лежала в постели, плакала, стонала и дрожала от страха. Но лучше умереть, чем позволить им запугать меня! – Клаудия изумленно смотрела на дочь. – Ублюдки в ответе за это. – Холли указала на свои синяки. – За то, что запугали Салли, за все, что случилось со мной позднее – они хотят вынудить меня сдаться. Однако я не буду дрожать и плакать, как какая–то несчастная соплячка!
Клаудия понимала, что дочь слишком возбуждена. Она вздохнула:
– Полковник Колтер и капитан Дэвис хотели бы поговорить с тобой, если ты в состоянии принять их. Они только что побеседовали с Роджером.
– Попроси их подняться, – ответила Холли. "Неужели нельзя избежать встречи со Скоттом? Впрочем, Нэйл рассеет напряженность".
Она накинула розовато–лиловый шелковый пеньюар, подкрасила губы и села возле окна. Услышав стук в дверь, Холли крикнула "войдите" и испытала разочарование, увидев только Нэйла. И тут же осудила себя за это.
– Я думала, полковник Колтер с вами, – невольно вырвалось у нее.
Нэйл, потрясенный видом девушки, не обратил внимания на ее слова.
– Если Роджер не убил мерзавца, который сотворил с тобой такое, это сделаю я. – Капитан опустился на колени возле Холли и с тревогой заглянул в ее глаза. – С тобой действительно все в порядке? Чем тебе помочь?
Она покачала головой.
– Спасибо, Нэйл. Лучше поменьше говорить об этом. – Холли ценила доброту этого человека.
Он сел на стул напротив нее.
– Я знаю, тебе надоело слушать это, но самое разумное – покинуть болото и переселиться сюда. Там ты в опасности. Военные не могут постоянно охранять тебя.
– Я и не просила об этом, – возразила она. Я не говорила этого ни одной живой душе, Нэйл, но почти решила последовать твоему совету. Однако теперь речь уже не о том, где мне жить. Ночью они зашли слишком далеко. Я останусь на своей земле и докажу им, что они не запугают меня. – Она вздохнула. – Все это так нелепо! Кому я мешаю, живя там? Думаешь, моя земля имеет ценность или дело в чем–то еще?
Нэйл нахмурился:
– Едва ли это утешит тебя, но не одна ты подвергаешься преследованиям. То, что случилось здесь, не редкость для всего Юга. Бандиты устанавливают свои законы. Ходят слухи, будто Миссисипи вскоре формально присоединится к тому, что все другие южные штаты уже начали проводить в жизнь. Мерзавцы намерены учредить "черный кодекс", который запретит неграм давать свидетельские показания против белых, позволит арестовывать за бродяжничество безработных негров, а потом заставлять их работать по найму.
Холли ужаснулась.
– Это действительно страшно, – сказал Нэйл. – Твердолобые мятежники хотят терроризировать негров и всех, кто станет на их пути. Они надеются избавиться от войск северян на той земле, которую считают своей, и вернуть рабовладельческий строй. Порой мне кажется, что здесь никогда не будет мира. – Он печально вздохнул.
Постучав, вошла Салли, и Холли бросилась обнимать ее. Позади нее стоял смущенный Норман.
– С вами все в порядке, мисси? – Салли с состраданием смотрела на девушку. – О Господи, синяки!..
– Со мной все прекрасно, дорогая, – твердо заявила Холли. – Мы с тобой гораздо сильнее, чем думают, и не позволим этим чудовищам причинить нам серьезный вред. Верно?
Салли растерялась, слишком хорошо помня о недавнем ночном кошмаре.
– Холли, – сказал Нэйл, – мне пора. Я готов сделать для тебя все, только дай знать.
Холли благодарно улыбнулась.
Девушки сели рядом, взявшись за руки. Норман переминался с ноги на ногу. Холли молчала, догадываясь, что Салли хочет о чем–то сообщить.
– Я сказала Норману, что он должен спросить у вас разрешения, прежде чем выполнить задуманное, – начала Салли. – Вам необходимо знать все, что происходит.
Холли посмотрела на Нормана.
– Дело вот в чем, мисс Максвелл, – проговорил он встревоженно. – Меня удивила внезапность нападения "Ночных ястребов". Получилось так, будто они захотели расправиться с вами, и это моментально исполнилось. Только–только они припугнули вас и Салли, потом вас сразу избили. Они не стали выжидать, решив сделать это независимо ни от чего.
Холли кивнула. Ей нравился Норман, и она доверяла ему.
– Пожалуйста, продолжай, – попросила девушка. Почувствовав ее интерес, он заговорил спокойнее. Большинство белых дураков отмахнулись бы от него.
– Мисс Холли, едва ли они уберутся сейчас, даже если масса Роджер и убил одного из них. Я слышал, как он беседовал с военным у конюшни и сказал, что не ждет больше неприятностей, поскольку уверен: вы достаточно настрадались и осознали опасность. "Человек погиб из–за ее упрямства" – вот его слова. Но ведь вы знаете, что это не выход, и не уступите?
– Конечно, уступит, – вмешалась Салли. – Она не может вернуться туда сейчас. – Негритянка с надеждой посмотрела на Холли. – Правда?
Холли решила выслушать Нормана до конца.
– Вот как я себе все это представляю, – продолжал он. – Их главарь считает, что такую мужественную и упорную девушку случившееся только сильнее раззадорит. Вы покажете им, что никакие запугивания не заставят вас уйти с вашей земли.
– Верно, – подтвердила Холли, перехватив испуганный взгляд Салли.
Норман кивнул, удовлетворенный, что так хорошо во всем разобрался.
– Они знают, что сейчас вы здесь, и, полагаю, устроят что–нибудь еще сегодия ночью – например, подожгут вашу хижину. Поэтому я отправляюсь туда и постерегу на всякий случай. При первых признаках тревоги я прискачу сюда за помощью.
Холли встревожилась.
– Не знаю, Норман. Возможно, ты прав, но я не хочу, чтобы из–за меня ты подвергал себя опасности.
– Но…
– Нет, Норман, это слишком рискованно. Ты не должен пострадать. Давай выждем, а через неделю вернемся к этому разговору. Я очень благодарна тебе за все, что ты сказал.
Салли с огромным облегчением поднялась и потащила Нормана к двери.
– Ты слышал, мисси не желает, чтобы ты делал это. Давай оставим ее, она должна отдохнуть.
Норман неохотно последовал за Салли.
Подслушав весь разговор, Роджер Бонхэм поспешил скрыться в своей комнате. Охваченный яростью, он ходил из угла в угол. Будь проклят этот негр! Не поверил Роджер и в искренность отказа Холли. Черта с два он поверит! Значит, Норман Грэди собирается шпионить возле хижины сегодня ночью. Из–за этого может провалиться все дело. Людям не найти более удобного времени, чем сегодняшняя ночь, чтобы забраться туда и выкопать золото. Но если Норман будет шнырять вокруг и что–нибудь пронюхает, тогда всему конец!
Конец ли? Роджер замер, и коварная усмешка искривила его губы.
Через минуту, приняв самый любезный вид, он постучал в комнату Холли.
– Можно проведать вас?
Холли окинула его теплым взглядом:
– Роджер, как мило, что вы заглянули ко мне! Надеюсь, вы позволите поблагодарить вас за все.
Он поцеловал протянутую ему руку, потом осторожно дотронулся до распухшей щеки.
– Молю Бога, чтобы это поскорее зажило и чтобы вы никогда не страдали, Холли. Ну, и вчера утром… Я приношу свои извинения, поскольку не имел права так вести себя. Просто вы много значите для меня, и я страдаю, чувствуя себя отвергнутым.
Она искренне заверила его, что и не помышляла прерывать их отношения.
– Надеюсь, мы будем друзьями, Роджер. Я не хотела обидеть вас, и простите, если так получилось.
Он кивнул и улыбнулся:
– Предупреждаю вас, что не отступаю так легко. Я намерен проявить настойчивость и доказать свою неотразимость. А я и вправду неотразим.
Холли засмеялась:
– Это я уже знаю, но тем не менее окажу вам упорное сопротивление. Но вы будете моим другом?
Роджер заверил ее, что будет. Затем, окинув взглядом комнату, начал доверительный разговор:
– Хотелось бы обсудить с вами один деликатный вопрос. – Он изобразил страдание. – Речь о моем отце. Его планы, связанные с вашей матерью, внушают мне опасения. Более того, меня страшит ее судьба.
– Почему, Роджер?
Он повторил про себя заготовленную речь и остался ею доволен.
– Мой отец – лицемер. Он притворяется добрым и великодушным, но я–то знаю, что он собой представляет. Это безжалостный человек, никогда не заботившийся ни обо мне, ни о моей матери. Я видел, как дурно он обращался с ней, пока она не зачахла.
Холли недоверчиво покачала головой. Роджер потупил взор:
– Меня беспокоит, что отец собирается использовать Клаудию. Вы должны присматривать за ней. Я. тоже, конечно. Вот, собственно, все, что мы можем.
Холли надеялась, что он преувеличивает. Дети иногда видят родителей в искаженном свете.
– Спасибо, что остаетесь моим другом… и другом моей матери. – Девушка одарила его благодарной улыбкой. Может, она недооценивает Роджера?
– Я всегда буду вашим другом. По словам Клаудии, вы собираетесь быть на сегодняшнем вечере, упрямая девчонка. – Он ласково усмехнулся. – Поспите немного, дорогая. Вам необходимо отдохнуть.
Когда Роджер ушел, Холли легла и глубоко задумалась.
Роджер поспешно покинул Магнолия–Холл, решив найти Барни Филлипса и объяснить, что не остается ничего другого, как пристрелить Алекса Уэлмена, не подчиняющегося приказам и зашедшего с Холли слишком далеко.
В своей комнатке Салли уговаривала Нормана ни во что не вмешиваться и поступить так, как просила Холли.
Сама же Холли беспокойно металась во сне, словно уже зная: судьба сведет вместе всех четырех.
Глава 17
Вино притупляло боль, и Холли, сделав маленький глоток, посмотрела на свое отражение. Ей удалось кое–как замаскировать синяки пудрой. Теперь девушка казалась бледной, но кровоподтеки не были видны.
Она надела платье из золотистого атласа с блестками. Мать подарила ей гребень, усеянный крошечными бриллиантами. Когда на него падал свет, маленькие звездочки вспыхивали в ее золотисто–каштановых локонах.
Снова пригубив бургундское, Холли решила, что выглядит совсем неплохо. Но где же Салли? Она не появлялась с утра. Даже Клаудию это удивило.
В дверь тихо постучали, и Холли увидела сияющего Роджера. Где же Салли?
– Вы прекрасны, – прошептал он. – Я приобретаю не только красавицу мачеху, но и очаровательную сводную сестру.
Холли сказала ему в ответ, что он необычайно привлекателен в бархатном красном сюртуке и белой кружевной рубашке. Про себя же отметила, что Роджер, несомненно, красив.
– Простите, – добавила она. – Я еще не совсем готова. Надеюсь, появится Салли и поможет мне завершить последние штрихи.
Что–то странное промелькнуло в его глазах.
– Вам не нужны завершающие штрихи, дорогая. Разве можно улучшить совершенство? Я пришел, чтобы сопровождать вас.
Холли покачала головой:
– Нет, я еще немного подожду Салли. – Она взглянула на бутылку вина, оставленную на туалетном столике. Ей хотелось выпить еще один бокал и успокоиться. Девушка знала, что слухи о нападении на нее уже распространились, и ее будут с любопытством разглядывать. Вообще–то Холли почти не употребляла вина, но на этот раз нарушила свои правила. – Я присоединюсь к вам через минуту.
– Я оставлю один танец для вас, Холли. Надеюсь, вы ждете его так же, как и я.
Она промолчала, остерегаясь подать ему напрасную надежду. Открыв перед Роджером дверь, Холли заставила себя улыбнуться.
– Спасибо, Роджер. Я не забуду.
Оставшись одна, девушка прошлась по комнате, выпила бокал бургундского и, поняв, что Салли не появится, вышла.
Огромный зал был украшен светлыми цветами магнолий, а также розами, источающими божественный аромат. Струнный квартет исполнял романтические мелодии. На столах, покрытых розовыми скатертями, стояли изысканные яства: копченые устрицы, маринованные моллюски, жареная рыба, сыр, маслины, привезенные из Греции. Джарвис с гордостью говорил, что все его суда заняты всю неделю заказами для предстоящей свадьбы.
Ее мать и Джарвис встречали гостей. В платье из атласа и кружев Клаудия сияла красотой. На ее шее сверкал свадебный подарок Джарвиса – ожерелье из бриллиантов, изумрудов и рубинов. Холли улыбнулась матери и постояла рядом с ней.
Девушка наслаждалась чудесным вечером, хотя и ловила на себе любопытные взгляды. Люди выискивали признаки насилия, но Холли не чувствовала ни малейшего смущения. Роджер то и дело подавал ей шампанское.
Вдруг Клаудия коснулась ее руки:
– Дорогая, по–моему, ты слишком много пьешь.
Холли засмеялась:
– Тебе кажется, мама.
В эту минуту Роджер принес Холли еще один бокал.
– Пожалуйста, не давай ей вина, Роджер. Она едва стоит на ногах, – заметила Клаудия.
Холли этого не слышала, поскольку беседовала с только что вошедшим джентльменом.
– Клаудия, я позабочусь о Холли, – ответил Роджер. – А вы позаботьтесь об отце.
– Не знаю, что скажет твой отец, узнав о твоем поведении. – Клаудия едва сдерживала раздражение.
Будущий пасынок взглянул на нее с такой яростью, что она отшатнулась.
– Посмейте только ему сказать, – прошептал он так тихо, что никто, кроме них, не мог услышать его. – Хотите неприятностей, Клаудия? Что ж, вы получите такие, что вам и не снились.
Радостно возбужденная Холли ничего не заметила. Она испытывала восхитительные ощущения, и ничто не тревожило ее. Когда Роджер приблизился к Холли и снова подал ей бокал шампанского, она позволила ему провести себя по залу. Девушка позабыла все свои беды и воспоминания об узких темных глазах, властных руках и требовательных губах.
Тут случилось нечто невообразимое. Она вдруг осознала, что смотрит в те самые глаза, в глаза, которые преследовали ее во сне. Холли покачнулась, но Роджер, увлеченный беседой с приятелем, этого не заметил.
Она уставилась на Скотта, который насмешливо улыбался. Уж не заметил ли он, что Холли опьянела? О Боже, только не это. Он был потрясающе красив в своем мундире – черном кителе с золотыми эполетами и двумя рядами блестящих пуговиц, с высоким воротничком, отороченным золотым шнурком. Талию его перетягивал красный пояс.
Скотт заговорил так тихо, что девушка едва слышала его:
– Ты хорошо выглядишь, Холли. Нэйл сказал, что у тебя несколько синяков, но, видимо, тебе удалось замаскировать их.
Скотт сделал шаг в сторону, но она схватила его за руку, заметно смутив его.
– Так вы не хотите уделить мне внимание? – с вызовом спросила она.
Ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Если капитан Дэвис не выполнил свою работу и не осведомился о вашем самочувствии, я готов выслушать все ваши жалобы.
– Я не это имею в виду, вы знаете. Неужели вы считаете меня лишь объектом расследования и готовы спихнуть мое дело одному из своих офицеров?
Он невозмутимо покачал головой:
– Мне вовсе не хотелось бы думать о вас так, но ведь вы сами не оставили мне выбора, верно?
Внезапно все закружилось у нее перед глазами и стало нечем дышать. От дыма сигар ее замутило. Громкий смех резал уши.
– Не обращайте на меня внимания, Скотт, – проговорила Холли с несчастным видом. – Забудьте мои слова. – Она направилась к двери, старательно обходя гостей. Вскоре на нее повеяло ночной прохладой.
Подобрав пышные юбки, Холли пробежала через задний двор и, не задерживаясь, устремилась дальше, пока не достигла высокого берега. Лунный свет пробивался сквозь густую листву плакучей ивы, одной из немногих уцелевших после войны. Девушка опустилась на колени и погладила клевер, расстилавшийся ковром у ее ног. Слезы заструились по ее щекам. Ощущение счастья, дарованное Холли шампанским, исчезло.
Она погубила свою жизнь, дав обещание, смысл которого не вполне понимала. Холли невыносимо страдала, потеряв деда, потом, когда уже ничего не могла изменить, слишком сильно полюбила Скотта Колтера. Теперь все уже в прошлом.
– Тебе не удастся убежать от жизни, Холли.
Вздрогнув, она подняла голову и увидела освещенного лунным светом Скотта Колтера. Он пристально смотрел на нее.
– Уходи… уходи прочь, – проговорила Холли запинаясь. О! Ну почему она так сказала?
Он сел рядом, но даже не попытался коснуться ее.
– Нет. Я не уйду. И все, что беспокоит тебя, останется с тобой.
– Меня ничто не беспокоит! – сердито закричала она. – Все прекрасно, спасибо. И если вы перестанете докучать мне, я буду вполне счастлива.
– Ты счастлива, сидя здесь, на земле, и ища четырехлистный клевер, пока там, в доме, танцуют? – насмешливо спросил Скотт.
Не поднимая глаз, Холли кивнула.
– Я была счастлива, пока ты не явился сюда.
Он смеялся долго и громко.
– Да ведь ты пьяна! Если бы я повалил тебя на землю и овладел тобой, ты ничего не вспомнила бы завтра. И не обвинила бы меня, как прошлый раз, что я тебя совратил.
– Ублюдок! – воскликнула Холли, твердо посмотрев на него. – Ты подлый, трусливый, грязный янки. Разве я не дала тебе понять, что ненавижу тебя и никогда не захочу увидеть снова!
Он покачал головой:
– Нет, я не понял ничего, кроме того, что ты самая упрямая женщина из всех, с кем я имел дело. Ты и притворяться не умеешь! Ты любишь меня. И любишь сильно, но слишком упряма, чтобы признаться в этом даже себе.
Холли попыталась подняться, желая спастись бегством от Скотта и его слов, но он схватил ее за руку.
– Тебе не удастся убежать от жизни, Холли. Никуда ты не пойдешь. Сиди здесь, пока не протрезвеешь. Я не стану напрасно тратить силы, убеждая тебя, что ты заблуждаешься на мой счет, но не пущу тебя в дом, иначе ты выставишь себя полной дурой. Так что продолжай искать четырехлистный клевер, как маленькая девчонка, какова ты и есть на самом деле.
Она со вздохом опустилась на траву, признавшись себе, что Скотт прав.
– Я догадываюсь, что сваляла дурака, – согласилась она, – сделала много ошибок… в том числе и в тот день в лесу. – Холли опасалась, как бы Скотт не проявил настойчивость. – Мне не в чем винить тебя. Я хотела твоей любви, но боялась уступить тебе и самой себе тоже. Мне всегда говорили, что это запрещено до свадьбы. А в довершение всего ты оказался еще и янки.
Скотт осторожно убрал прядь волос с ее лица. Более совершенного создания он никогда не видел.
– Я небезупречен, Холли. Мне следовало с самого начала сказать тебе, кто я такой. Однако я увидел, как фанатично ты ненавидишь всех янки, и не допустил, чтобы реальность испортила такой чудесный день.
– Реальность! – Она горько рассмеялась. – Реальность? Насколько приятнее была бы жизнь, если бы мы могли только пить шампанское и пребывать в мире грез. Никаких страданий, только море шампанского. И мечты.
– Но как ты узнаешь, что к тебе пришло настоящее счастье, если все время будешь в забытьи? – тихо спросил он.
Холли молча пожала плечами, потом промолвила:
– Реальность состоит в том, что янки убили моего отца, дед умер, ибо сердце его было разбито, а какие–то ублюдки избили меня, чтобы выгнать с моей земли.
– Посмотри правде в глаза, Холли, – вздохнул Скотт. – Ты должна покинуть свою землю – по крайней мере на время.
Она быстро подняла голову, и глаза ее сверкнули при свете луны.
– Сдаться? Никогда!