Засунув руки в карманы, Нико направился к ней. Кетлин была одета в шелковую персикового цвета пижаму с широкими штанинами и кружевным лифом, на фоне которой ее волосы приобрели огненный оттенок.
Вся такая соблазнительная и желанная… Он весь напрягся, переполненный желанием, подумав, что лучше бы вернуться в свою комнату, но любопытство победило.
- А почему вы не спите?
- Даже не знаю. Наверное, это одна из тех ночей, когда трудно уснуть.
- И много у вас таких ночей?
- Иногда бывают… когда впечатления прошедшего дня не дают покоя.
- Очень интересно.
"Неужели?" - удивилась она про себя, отвечая скорее машинально, погруженная в мысли о нем.
Кетлин бросила взгляд на соблазнительное пространство между краями его расстегнутой рубашки и увидела обнаженную грудь, покрытую черными мягкими волосками. Ей вдруг захотелось вдохнуть аромат этого мужского тела.
- А вы? Бывает ли у вас бессонница?
- Последнее время нет, - солгал Нико, чувствуя отвращение к себе. - Как только моя голова касается подушки, я словно теряю сознание.
Она коснулась его руки.
- Когда-нибудь это закончится, и вам станет лучше.
Он опустил глаза на руку Кетлин, чувствуя исходящий от нее жар, и как бы случайно высвободил свою. Одному богу известно, как Нико старался сдерживать себя с ней.
- Мне уже лучше. Обычно я долго не болею. Кроме того, у меня было предчувствие, что чем быстрее сбегу из этой проклятой больницы, тем скорее поправлюсь.
- Сбегу?
- Ну, это так говорится.
В лунном свете ее одежда казалась серебристой. Не удержавшись, он коснулся пальцем плеча девушки.
- Я еще не спрашивала, чем вы зарабатываете себе на жизнь?
Нико минуту помолчал, потом ответил.
- Я адвокат.
- Адвокат. Как интересно.
- Да не очень, если ты не можешь спать по ночам.
Кетлин подумала, что Нико удивится, узнав, что с их вчерашней встречи он начал занимать все ее мысли, изменив привычный образ жизни хозяйки Суонси. Это было странно и для нее самой.
- Я получила еще одну открытку от матери. На этой изображен Тадж-Махал.
- Значит, она сейчас в Индии. Почему вас это так беспокоит?
Она печально улыбнулась.
- Индия меня не волнует так же, как и Египет. Меня беспокоит то, что вот уже несколько лет она переезжает из одной страны в другую и, кажется, не собирается прекратить это. Как будто мама что-то ищет…
- И как давно все началось?
- С тех пор, как я поступила в колледж. До этого мы вместе жили в Бостоне, и Рамона, конечно, с нами. А уже позднее мама стала такой неугомонной.
- А ваш отец?
- У меня его нет.
Нико хотел уже легкомысленно заявить, что такое биологически невозможно, но увидев ее серьезное лицо, промолчал. Он подошел ближе, чтобы утешить Кетлин, как только что пыталась это сделать она.
Едва их руки соприкоснулись, лицо ее изменилось, а сердце бешено забилось в груди. Он прочитал в глазах девушки желание и смятение, чувства, которые так старательно старался подавить в себе.
Кетлин, как и он, понимала, что может за этим последовать. Она была всего лишь женщиной, которая хотела мужчину. Нико же чувствовал в себе злость и обиду. Почему он должен отказывать себе в элементарном, когда дело касалось только двоих? "Почему? - спрашивал он. - Я могу сказать тебе, почему, Нико".
По телу мужчины пробежала дрожь, когда он попытался взять себя в руки. Какой-то монотонный, ритмичный скрябающий звук начинал раздражать его. Вдруг она произнесла.
- Это пластинка. Я переверну ее.
Кетлин скрылась за высокой аркообразной дверью гостиной. Этого времени оказалось достаточно, чтобы прийти в себя. Снова зазвучала музыка, медленная, мелодичная и успокаивающая… А потом появилась Кетлин, очаровав его своей собственной мелодией… Глубоко вздохнув, Нико почувствовал аромат ее кожи, такой дразнящий и возбуждающий. Что он мог поделать? Перестать дышать? Но и тогда этот запах будет преследовать его, заполняя каждую клеточку тела. Нико попытался думать только о музыке.
- Что это за песня?
- Джордж Гершвин "Мой сторож", одна из моих любимых. Дед заботился о моем музыкальном воспитании. Я выросла на Гершвине и Коуле Портере, - Кетлин тихо рассмеялась, что-то вспомнив. - Он пел колыбельные типа "Не романтично ли это?" или "Обнимаю тебя", а когда я подросла, то ставила свои ножки на его ступни, и мы кружились по бальному залу под песни "Ночь и день" или "Начни сначала".
В течение нескольких лет фотографии Джейка Деверелла не сходили со страниц газет. Он оказывал большие услуги правительству во времена экономических кризисов. Нико постарался представить этого могущественного огромного человека танцующим со своей внучкой, стоящей на его ногах. Но еще больше ему бы понравилось видеть Кетлин в своих объятиях.
Она опять засмеялась, и от этого серебристого звука по его спине пробежала дрожь.
- Да, скажу вам, вот это было зрелище! Я была такой неуклюжей…
- Вы должны были быть очаровательным ребенком, потому что сейчас, глядя на вас, у меня кружится голова.
Девушка вся вспыхнула от этих слов.
- Потанцуйте со мной, - хрипло прошептала она.
До Нико с трудом дошел смысл сказанного.
- Что?
Кетлин подошла к нему и положила руки на плечи.
- Потанцуйте со мной.
Его бросило в жар, и он сразу же понял, почему до сих пор старался не прикасаться к ней. Она оказалась такой гибкой и душистой, ласковой и желанной. Все внутри Нико умирало от страсти.
Кетлин смотрела на него, откинув назад голову с разметавшимися по плечам волосами. Он обнял девушку и прижал к себе. Очарованный музыкой, лунным светом, морским бризом, а больше всего самой Кетлин, Нико уже не мог здраво рассуждать. "Почему я так долго сопротивлялся своим чувствам?" - думал он. Она хотела его, Нико тоже сходил с ума от желания, понимая, что играет с огнем. Но ожог всегда можно вылечить.
Кетлин отдавала себе отчет, что танец был только предлогом, чтобы ощутить его крепкие, сильные руки, настойчивые губы, его тело…
- Нико, - прошептала она.
Он медленно накручивал длинные шелковистые волосы себе на руку, пока ее лицо не поднялось к нему.
- Да, - сказал Нико, - да.
Его губы нашли ее рот и страстно прижались к нему. Кетлин застонала, вся отдавшись поцелую. Она так долго ждала этого, но оказалась совсем не готова к нему. Язык Нико выделывал неистовые движения, наполняя ее новыми чувствами. Кетлин едва стояла на ногах, но мужчина крепко прижимал ее к себе, словно хотел слиться в единое целое.
И девушку это совсем не пугало.
Нико распахнул ее шелковый жакет и начал ласкать рукой грудь, которая оказалась гораздо полнее и совершеннее, чем он предполагал. Упругие соски возбуждали. Нико покрутил эти твердые бугорки между пальцами, подумав, что мог бы делать это часами, без устали. Его рот хотел взять от нее как можно больше, вкусить ее медовую сладость. И она бы не сопротивлялась. Эта уверенность почти заставила забыть Нико, почему он здесь. Ему хотелось получить все сразу: и ее, и то, зачем сюда приехал. И он не мог смириться с тем, что это невозможно.
Страсть охватила все тело Кетлин. Эти уверенные руки возбуждали каждую ее клеточку. Все его действия, без сомнения, говорили о том, что он хочет ее. "С какой легкостью он соблазняет, - подумала Кетлин, - нужно воспротивиться этому". Но для борьбы не было сил, где-то в мозгу билась мысль, что она вся в его власти. Кроме того, ее беспокоило то, что Нико жестко контролировал себя.
Тем не менее рука Кетлин пробралась под рубашку и заскользила по гладкой коже. Почувствовав под ладонью упругие мускулы, она задрожала от возбуждения, охваченная страстью; ей хотелось прикоснуться к каждой впадинке, каждому бугорку, к каждому изгибу его тела. Неожиданно ее рука наткнулась на одну из повязок. Нико резко отодвинулся от девушки.
- Пластинка.
Кетлин зажмурилась, словно попала из темноты в ярко освещенную комнату.
- Что?
- Пластинка кончилась, - хрипло сказал он.
Она смущенно посмотрела на его печальное лицо, пытаясь понять, что же им помешало, и только через минуту сообразила, что это звук иголки, скребущей по крутящемуся диску. Ослабевшая, Кетлин пошла в гостиную, чтобы перевернуть пластинку, и без сил прислонилась к высокому шкафу красного дерева.
Никогда еще в своей жизни она не испытывала ничего подобного тому, что только что произошло между ней и Нико. От прикосновения его губ она потеряла над собой контроль, чего нельзя было сказать о нем. "Хорошо, - подумала Кетлин, потирая лоб, - а что дальше?"
Она вся кипела. Ей отчаянно хотелось, чтобы между ними произошло нечто большее, чем короткая вспышка страсти, хотя и сознавала, что глупо с ее стороны пытаться проникнуть в окружавшую его тайну. Но взвесив все "за" и "против", Кетлин решила не сопротивляться неизбежному, тем более выбора у нее не было.
Вернувшись на веранду, она обнаружила Нико, прислонившегося к балюстраде, в застегнутой рубашке и со скрещенными на груди руками. Он показался ей очень холодным и замкнутым.
Стараясь не встречаться с ним взглядом, девушка встала рядом и опустила руки на украшенный орнаментом барьер.
- Я дотронулась до больного места?
- Нет.
- Вы испугались, что я могла это сделать?
Нико взглянул на ее смущенное лицо, обращенное к ночному океану, и разозлился на себя.
- Нет.
Кетлин провела языком по верхней губе.
- Мне просто интересно… Вы казались таким сдержанным, когда целовали меня.
Еще ни одна женщина никогда не говорила, что он сдерживает себя во время физической близости. Нико даже не был уверен, сознавал ли это сам. Кетлин оказалась очень чувствительной.
- Вы ошибаетесь.
- Я так не думаю.
От досады он стиснул зубы. Почему бы ей не оставить эту тему?
- Может быть, я решил, что не очень честно с моей стороны заводить с вами подобные отношения.
- Потому что у вас кто-то есть? - Ее сердце сильно забилось в ожидании ответа, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил.
- Нет.
- Тогда почему, Нико?
Он обнял ее рукой за шею и притянул к себе. Ответ прозвучал резко.
- Может быть, я боюсь потерять над собой контроль, находясь рядом с вами. Если это случится, то неизвестно, чем закончится.
Кетлин с трудом проглотила слюну.
- Вы, действительно, верите в это?
Нико задумчиво посмотрел на нее, ласково поглаживая шею девушки.
- Возможно.
- Вас очень трудно понять, Нико Дифренца.
- А вас, Кетлин Деверелл, чертовски легко возжелать.
И как бы в подтверждение своих слов он крепко прижался к ее губам. Поцелуй длился долго, но ему показалось, что прошла всего лишь минута. Нико ожидал, что Кетлин скажет что-нибудь. Его тяготила нависшая тишина. Нужно что-то придумать, пока не поздно.
- Вы не поставите другую пластинку?
Кетлин положила дрожащие руки на балюстраду.
- Нет. Это моя любимая музыка, но я не уверена, что она нравится вам.
- Обычно я слушаю классику или оперу, но мне также нравится и ваша.
Она слегка отклонилась, чтобы лучше видеть его. Ответ прозвучал отрывисто, но Нико, по крайней мере, разговаривал с ней и даже сообщил о себе кое-что.
- Вы не похожи на человека, который любит оперу.
Он усмехнулся.
- Ваш дедушка воспитывал вас на Гершвине и Портере. Моя бабушка вырастила меня на Пуччини и Верди. Она итальянка, и музыка для нее - это опера. Моя мать умерла, когда мне было двенадцать лет, но Елена всегда занимала большое место в моей жизни. Сейчас она больна. Ее сиделка звонит мне, когда состояние ухудшается, но бабушка очень злится, если я неожиданно появляюсь. Она не хочет, чтобы о ней беспокоились. Зато сама суетится из-за меня, называет полным именем Никколо и приводит массу причин, по которым я не должен приходить, - его лицо выражало нежность. - Я ставлю "Мадам Баттерфляй" или сажусь рядом и просто держу ее за руку. Она очень быстро успокаивается и вскоре начинает говорить со мной на своем родном языке времен первой мировой войны в Италии. Для нее это были трудные годы, но и самые счастливые. В семнадцать лет она встретила молодого парня, который работал в итальянском метро, вышла за него замуж. Через год его убили, и она стала вдовой, уже нося под сердцем ребенка, - Нико замолчал. - Бабушка все чаще и чаще вспоминает об этом. Иногда я даже начинаю сомневаться, понимает ли она то, о чем говорит. Но нет, у нее все в порядке, наверное, ее просто утешают разговоры о тех временах.
- Я уверена, что это как-то связано с вашим пребыванием здесь.
Ее ласковый, тихий голос вернул его к действительности. Господи! Она же ничего не знает и верит ему… распахнула перед ним двери своего дома. А он оказался последним негодяем, который, забыв обо всех предосторожностях, так легко влюбился в нее!
- Мы всегда были близки с бабушкой.
Неверно истолковав его унылый тон, Кетлин с сочувствием произнесла:
- Я знаю, что вы сейчас чувствуете. Мне тоже было очень тяжело, когда болел мой дед. Всегда такой жизнерадостный, он и смерть воспринимал, как возможность встретиться с Арабеллой.
Нико обнял девушку за талию, а она погладила рукой его лицо.
- Своей женой?
Кетлин кивнула.
- Я хочу рассказать вам, как он умер.
- Вы были рядом с ним?
- Мы всю жизнь были вместе. Я бы не простила себе, если бы не смогла оказаться рядом в тот момент. Он был таким спокойным, таким счастливым, что не оставалось сомнений: дедушка встретился с Арабеллой, поэтому я горевала только о себе.
"Почему, ну почему она такая не похожая на других?" - думал Нико, чувствуя себя побежденным и еще крепче обнимая ее.
Кетлин прижалась щекой к его груди. Неважно, что он не все рассказал о своей жизни, она была уверена, что еще многое узнает. Это сложный и загадочный человек, и Кетлин поняла, что совсем запуталась. Какие же чувства она испытывала: грусть или радость, смущение или тревогу?
За последние годы у нее были так называемые "связи", которые во многом разочаровали ее. Она узнала, что все прекрасно только в сказках, а от любви можно потерять рассудок или испытать боль. Но сейчас все было по-другому. Нико поразил ее, вызвал в душе бурю чувств, неизведанных ранее.
Кетлин подняла голову и нежно поцеловала его. Она ощутила, как он весь напрягся, потом медленно расслабился и еще крепче прижал ее к себе. Да, Нико по-прежнему контролировал свои действия, но и был нежен.
Она долго помнила вкус его губ, после того как он неожиданно резко прервал поцелуи и убежал наверх в свою комнату. Кетлин опять поняла, что не сможет заснуть.
Оставшись один, Нико набрал номер и ждал. Услышав сонный голос Амарилло Смита, он произнес:
- Рилл, это я.
- Черт возьми! Посмотри на часы! Где ты?
- В Суонси.
- Отлично. Я боялся, что тебе не удастся попасть туда.
Нико усмехнулся. Было бы лучше, если бы так оно и было.
- Я здесь. Есть какие-нибудь новости?
- Не так уж и много. Затаились и ждут.
"Звучит успокаивающе", - угрюмо подумал он.
- Хорошо.
- Твои раны болят, Нико?
- Нет.
- Удивительно. У тебя такой странный голос.
- У меня все в порядке. Ты заходил к Елене?
- У нее все хорошо.
- Ты проверил, ей ничего не нужно?
- Конечно.
По тону Амарилло Нико понял, что задал глупый вопрос.
Амарилло Смит вырос на нефтяных землях Западного Техаса. Из-за ограниченного ума он не признавал никаких законов, кроме собственного мнения. Никто не мог понять, что ему нужно в Бостоне. Но он был жесток и неисправим, а такие всегда добиваются того, чего хотят. Это единственный человек, которому доверял Нико Дифренца.
- У тебя есть карандаш, Рилл? Запиши номер телефона.
Глава 3
Рамона, массивная широкоплечая женщина, с проседью в волосах и нетерпящими возражений манерами, наполнила чашку Кетлин дымящимся черным кофе и отошла в сторону, окинув девушку критическим взглядом.
- Почему у тебя круги под глазами? Ты плохо себя чувствуешь?
- Со мной все в порядке.
- Тогда откуда взялись эти круги?
- Сегодня пасмурно, и каждый из нас выглядит ужасно, - Кетлин улыбнулась. - Кроме тебя, конечно. Ты всегда выглядишь прекрасно.
- И ты… обычно. А сейчас лишь пытаешься подлизаться ко мне.
Девушка вздохнула.
- Я же объясняю тебе, что все это из-за дождя.
- Я не верю ни одному твоему слову. Если ты не будешь заботиться о себе, юная леди, мне придется ухаживать за двумя больными.
- Да, тебе бы этого очень хотелось. Самая большая печаль твоей жизни то, что не хватает людей, которых бы ты могла опекать.
Лицо Рамоны приняло задумчивое выражение.
- Я всегда считала, что Джулия должна была выйти замуж и подарить тебе братьев и сестер. Для нее это было бы самое лучшее.
- Я согласна с тобой, - вполне искренне проговорила Кетлин, но она была не в настроении выслушивать заново то, что уже много раз обсуждалось, поэтому постаралась сменить тему. - Как там Нико? Я не видела его сегодня.
Их неожиданная встреча на террасе и то, что произошло там, навели Кетлин на мысль, что Нико из тех мужчин, которые сбегают, если свидание становится слишком интимным или страстным. Как иначе можно объяснить причину его сдержанности? Она начинала осознавать, что Нико, со всеми его тайнами и страстными влечениями, становится опасен для нее.
А больше всего Кетлин боялась признаться себе, что, несмотря ни на что, уже полюбила его. Наследственная гордость Девереллов не позволяла ей сделать это. Еще никогда в своей жизни она не бегала за мужчиной и не видела причины, почему Нико Дифренца должен удостоиться такой чести.
Но мысли о нем не покидали Кетлин. Она ничего не могла с этим поделать, ее тянуло к нему.
- Нико становится лучше с каждым днем, - ответила Рамона. - Кстати, ты не знаешь, какую он перенес операцию?
- Нет, - Кетлин грустно улыбнулась. - Мне кажется, это не операция, а что-то другое. Но меня удивляет, что ты не спросила его самого об этом.
- Вообще-то спросила. Нико рассказал мне о своем состоянии, но ответа на свой вопрос я так и не получила.
- Ничего удивительного. Как и все мужчины, он не любит говорить о своих болячках. В любом случае, что бы там с ним ни было, о нем позаботятся.
- В этом уж будь уверена.
Кетлин посмотрела на часы.
- Мне пора. Скоро приедет Конрад Гилберт, а я хотела бы еще подняться на чердак. Если мне не изменяет память, там есть мягкие стулья, которые я думаю поставить в комнатах в северо-западном крыле.
Нико стоял на чердаке, потирая рукой шею. Он находился здесь уже два часа, а обыскал лишь два сундука. "За столько лет семейство Девереллов могло бы навести порядок", - думал Нико. Очевидно, их больше интересовало будущее, чем прошлое. Восхитительно, но только не для него.
Он с удивлением услышал шаги по лестнице, ведущей на чердак, и быстро, но осторожно прикрыл крышку сундука, в котором рылся. Когда Кетлин поднялась наверх, Нико уже как ни в чем не бывало стоял у окна.
- Нико? Не думала вас здесь встретить.