Доминик знал, что не сумел сделать ей предложение как положено. Он был слишком потрясен и обижен тем, что Арабелла могла помыслить о том, чтобы покинуть его. И он сам еще пребывал во власти обиды на нее – за то, что столько лет скрывала от него собственного сына. Одна мысль о том, что Арабелла могла снова забрать Арчи от него, наполнила его душу гневом, как в то утро, когда он узнал о своем отцовстве. Он понимал, что делал все неправильно с той самой ночи, когда они встретились в борделе миссис Сильвер. Теперь Доминик пытался исправить положение. Но почему-то казалось, что уже слишком поздно.
Арабелла утверждала, что он ей небезразличен. Он же знал, что по-прежнему любит ее, и надеялся, что она захочет стать его женой. Но этот разговор прошел совершенно не так, как он рассчитывал, не считая результата. Видимо, иногда сломанное попросту нельзя починить. Иногда нанесенный ущерб оказывается слишком значительным. Он задумался, существует ли вообще возможность отмотать назад упущенное ими время.
Решено. Он сделает Арабеллу своей женой и позаботится о том, чтобы Арчи был признан его сыном и наследником, ибо это лучшее, что можно сделать для них обоих. А что до их отношений с Арабеллой… Что ж, оставалось только надеяться, что все обернется к лучшему.
Заглушив голос сердца, Доминик решил устроить бал в особняке Арлесфордов, чтобы объявить об их помолвке.
Глава 15
Через две недели с того дня, как Доминик сделал предложение, в девять часов вечера пятницы миссис Тэттон вертелась у зеркала в спальне, когда на улице раздался стук колес.
– Он прислал за нами карету, Арабелла?
Молодая женщина услышала беспокойство в голосе матери, несмотря на то что она сама не находила себе места от волнения, однако нашла в себе силы попытаться ее успокоить.
Выглянув в окно из-за занавесок, она произнесла:
– Да, мама, но у нас еще есть время, чтобы ты немного успокоилась.
– Успокоиться? Клянусь, я весь вечер буду сидеть как на иголках. Я так не нервничала ни разу за всю свою жизнь!
– Тебе не о чем беспокоиться.
– Кроме того, что я подведу всех нас перед лицом самого принца Уэльского.
– Мама, – Арабелла встретилась взглядом с матерью в зеркале, – тебе не о чем беспокоиться, этого не произойдет.
– Но что, если они узнают всю правду о нас? Что мы жили не так уж тихо и мирно со дня смерти мистера Марлбрука?
– Никто ничего не узнает – Доминик обо всем позаботился. Сделай глубокий вдох, и давай еще разок взглянем на твой наряд.
Миссис Тэттон снова повернулась к зеркалу.
Взгляд Арабеллы скользнул по фиолетовому шелку, из которого было пошито платье матери. Этот цвет шел к ее глазам и придавал лицу здоровое сияние. Наряд был с высоким воротом, вниз по корсажу спускалась череда аметистовых пуговиц, ярко блестевших в сиянии свечей. На голове миссис Тэттон красовался небольшой элегантный тюрбан соответствующего оттенка, волосы были завиты и взбиты, чтобы смягчить строгие контуры головного убора. Сияние фиолетового шелка придало седым кудрям новый блеск. Арабелла не видела свою мать такой красивой уже много лет.
– Ты прелестно выглядишь, мама.
– Спасибо, Арабелла, – нежно улыбнулась та, забыв на мгновение о своих страхах. – Ты тоже сегодня само очарование. Будущая герцогиня, с головы до пят.
Арабелла окинула взглядом собственный наряд. Простое платье, изящно скроенное по последней моде, подчеркивало все достоинства ее фигуры. В сиянии свечей бледная кожа Арабеллы приобрела нежный кремовый оттенок и особенно контрастировала с темно-синим шелком. Короткие рукава не скрывали изящных плеч, длинные вечерние перчатки на руках идеально соответствовали цвету платья, как и маленький ридикюль. Никаких украшений на шее. Арабелла, коснувшись пальцами ключицы, с тоской вспомнила о золотом медальоне, который значил для нее гораздо больше, чем золотое кольцо с бриллиантами и сапфиром, сияющее теперь на безымянном пальце. Она поспешно отогнала эту мысль, зная, что нельзя демонстрировать свои истинные чувства, сегодня вечером ей предстоит безупречно сыграть свою роль – изобразить молодую респектабельную вдову, которой повезло похитить сердце красавца-герцога.
– Благодарю тебя, мама. Я ненадолго загляну к Арчи перед выходом.
– Он наверняка уже спит, Арабелла.
– Я надеюсь. – Она улыбнулась только ради матери. На самом деле в ее сердце не было ни счастья, ни радости. – Но я проверю, так ли это. На всякий случай. И еще раз напомню Анне, что нужно сделать, если мой сын проснется до того, как мы вернемся.
Доминик всегда считал Арабеллу красивой женщиной, но увидев, как она под руку с миссис Тэттон идет по холлу особняка Арлесфордов, невольно задержал дыхание. Она была прелестнее, чем он когда-либо мог себе представить, в наряде, полностью соответствующем ее роли благородной дамы, овдовевшей два года назад. Золотистые волосы были собраны в сложную, изысканную прическу. Несколько локонов вились вокруг ее лица и мягко спадали на шею. На лицо миссис Тэттон, казалось, вернулись краски. Она шла рядом с дочерью в эффектном платье благородного фиолетового цвета, дополнив наряд тюрбаном такого же оттенка и кружевной шалью в фиолетовую и синюю полоску.
Доминик поклонился им, хотя оторвать взгляд от Арабеллы оказалось очень и очень нелегко.
– Ваша светлость, – негромко произнесла его невеста и поклонилась – само воплощение вежливости и благопристойности. Точно так же они общались друг с другом наедине на протяжении последних двух недель.
Доминик слышал, как гости начинают переговариваться, с любопытством глядя на них с Арабеллой.
– Миссис Тэттон, – произнес Доминик, кланяясь ее матери.
Огни сотен свечей, горящих в трех огромных люстрах, заиграли на драгоценных камнях в обручальном кольце Арлесфордов, когда герцог поднес руку Арабеллы к своим губам. Шепот стал громче и напряженнее.
Доминик побеседовал немного с Арабеллой и ее матерью, произнося формальные вежливые фразы и зная, что к каждому слову напряженно прислушиваются, несмотря на нежное пение скрипок, доносившееся с балкона, где расположились музыканты.
– Надеюсь, вы в добром здравии, миссис Марлбрук? – спросил он, не сводя с ее лица напряженного взгляда.
Легонько сжав пальчики Арабеллы, едва ощутимо опиравшейся на его руку, он повел ее и миссис Тэттон к стульям, которые приберегались специально для них. Ему было очень интересно, как она выдерживает напряжение и любопытные взгляды, зная, что под маской сдержанной безмятежности Арабелла не находит себе места от волнения.
Он ощутил ответное пожатие ее пальцев, лежащих на его руке. Подозвав жестом проходившего мимо слугу, Доминик взял с серебряного подноса два бокала шампанского и передал один Арабелле, второй – ее матери. Они поговорили немного о погоде, о том, как им нравится Лондон, о лошадях и верховых прогулках. Затем Доминик отвел Арабеллу и миссис Тэттон туда, где собрались придворные принца Уэльского, и представил их будущему монарху.
Волна шушуканья вновь пронеслась по комнате, собравшиеся провожали Арабеллу недоуменными взглядами. Доминик с нетерпением ждал момента, когда наконец сможет объявить об их помолвке. Он наблюдал за тем, как его невеста общается с принцем и понял, что Принни полностью одобряет его выбор. Никто бы теперь не осмелился усомниться в ее добропорядочности. Доминик благодарно кивнул Принни, и тот ответил тем же. Наследному принцу, как и высокородному герцогу, всегда нужны могущественные союзники. Доминик жестом велел музыкантам сделать паузу.
Арабелла была сосредоточена на беседе с принцем, стараясь избегать любых опасных тем, одновременно стараясь наблюдать за матерью, поэтому не заметила действий Доминика, обратив на него внимание, только когда музыка неожиданно смолкла. Тишина тут же наполнилась обрывками разговоров и невнятным гулом голосов.
Бальная зала в особняке Доминика была весьма обширной, сегодня здесь собралось не меньше ста человек. Казалось, огни по меньшей мере тысячи свечей рассыпают блики в многочисленных хрустальных каплях на массивных люстрах. Потолок, стены сверху и фасад балкона, где находились музыканты, были украшены великолепной лепниной чистейшего белого цвета. Бледно-зеленые стены зрительно увеличивали залу. Над массивным камином, в котором, к счастью, не горел огонь, располагалось огромное зеркало, отражая блеск люстр и делая комнату еще светлее и ярче. Полы благородного темного дуба были начищены и отполированы до блеска, сияя насыщенным шоколадным цветом. По периметру комнаты стояли столы и стулья, многочисленные настенные канделябры были украшены нитями хрустальных бусин. Словом, элегантная, эффектная и роскошная зала.
Дворецкий Доминика зазвонил в небольшой колокольчик:
– Прошу вашего внимания, ваше высочество, милорды, миледи и джентльмены. Герцог Арлесфордский желает сделать объявление.
По комнате разнесся недоуменный ропот. Арабелла стояла по правую руку от принца Уэльского, рядом с ней напряженно замерла ее мать. Доминик расположился слева от наследника престола. Хотя почти все сейчас с любопытством уставились на герцога, Арабелла чувствовала и на себе недоуменные взгляды. В каждой паре глаз застыло вопросительное выражение. Всем не терпелось узнать, что могло оказаться настолько важным, о чем герцог Арлесфордский решил объявить публично.
Она заметила потрясение и изумление на лицах собравшихся, по выражению глаз некоторых гостей было ясно, что их догадки подтвердились. Доминик взял ее за руку, притянул поближе, и Арабелла почувствовала, как его теплое прикосновение вливает в нее новые силы.
Герцог заговорил, ее сердце учащенно забилось, желудок сжался в комок, и нахлынуло осознание: сейчас.
– Прежде всего я хотел бы представить всем вам миссис Арабеллу Марлбрук.
Арабелла слушала его речь неподвижно, спокойно окидывая взглядом толпу, словно она на самом деле была достопочтенной и уважаемой вдовствующей миссис Марлбрук, о которой говорил ее будущий муж.
– Я счастлив вам сообщить, что миссис Марлбрук не так давно приняла мое предложение руки и сердца. Мы поженимся сразу же, как будут улажены все необходимые формальности.
Свадьба состоится через два месяца, в разгар лета, в Вестминстерском аббатстве, конечно, если все пройдет в соответствии с планом. Она станет герцогиней, а Арчи – признанным сыном своего настоящего отца и будущим герцогом, наследником титула Арлесфордов. Ее мать никогда не будет больше болеть и мерзнуть. Сыну не придется голодать. У них будет достаточно денег на еду, лекарства и уголь для каминов. Доминик снова сделал ее уважаемой в обществе женщиной. Очень скоро Арабелла станет его женой. Но она не могла улыбаться.
Доминик поднес ее руку к губам и нежно поцеловал. Собравшиеся в зале гости зааплодировали. Арабелла видела счастливую улыбку на лице матери, выражение глаз Доминика – потемневших, властных, наполненных чувствами, о которых они не сказали друг другу ни слова за прошедшие две недели. Она заставила себя улыбаться, потому что от нее этого ожидали. Неестественно изогнув губы, Арабелла обвела безразличным взором гостей. При виде доброжелательных взглядов, полных симпатии, ей вдруг стало грустно от осознания того, что, если правда выйдет наружу, от них не останется и следа. А затем ее глаза остановились на двух людях, которые не улыбались.
Одним из них был немолодой мужчина с аккуратно подстриженной седой бородкой и подкрученными усами – она видела его в Воксхолле на карнавале. Лорд Мисбурн. Рядом с ним стоял темноволосый молодой человек высокого роста. На его лице застыло холодное, презрительное выражение, от которого Арабелле стало не по себе, по спине вдруг побежали мурашки. Фальшивая улыбка стала еще шире, она пыталась скрыть за этой гримасой внезапно охватившее ее беспокойство.
Она услышала тост, произнесенный принцем, поднявшим бокал за их с Домиником будущее счастье. Арабелла, повинуясь приличиям, поклонилась принцу, поблагодарила его и взяла бокал шампанского с подноса проходившего мимо слуги, чтобы поднять его в ответ. Пытаясь снова отыскать взглядом молодого человека, обеспокоившего ее, она обнаружила, что тот исчез вместе с Мисбурном. Она настороженно рассматривала присутствующих, надеясь снова выхватить взглядом старого графа, но его и след простыл.
Начались поздравления и тосты, и, хотя Доминик продолжал широко улыбаться, в его глазах словно поселилась тьма. Арабелла улыбнулась еще шире, пытаясь скрыть грусть и неловкость. Музыканты заиграли вновь, гости по очереди выходили вперед, поздравляя их с обручением. Но Арабелла упорно продолжала искать взглядом графа и его сына. Она пыталась побороть страх, но беспокойство, вызванное холодным расчетливым взглядом, не исчезало. Ей казалось, что среди смеха и музыки раздается тихий шепот зловещего предзнаменования.
Глава 16
Хантер не стал упоминать о разногласиях, вызванных свадьбой Доминика, когда они вместе катались в Сент-Джеймском парке через несколько дней.
– Что говорят в свете? – спросил Доминик. – Никто ничего не заподозрил?
– Ничего, – отозвался Хантер. – Некоторые задаются вопросом, избавился ли ты от мисс Нуар или просто соблюдаешь осторожность в свете скорой женитьбы. В основном сходятся на втором варианте.
– Я рад, что все обо мне такого высокого мнения, – с сарказмом процедил Доминик.
– Грех жаловаться, Доминик. Ты ведь последние годы провел в нашей непристойной компании, выставив себя распутником и повесой.
– Полагаю, ты прав, – сухо отозвался герцог.
– Ты уверен, что хочешь видеть меня в роли своего шафера? Ведь ты теперь пытаешься поправить свою репутацию.
Доминик с удивлением обнаружил, что друг, судя по серьезному выражению его лица, не шутит.
– Разумеется, я хочу, чтобы именно ты был моим шафером. Кого еще я бы мог попросить об этом?
– Тоже верно, – фыркнул Хантер и пожал плечами. – Когда все твои друзья распутники и повесы, выбор невелик. Полагаю, если бы ты хотел изобразить совершеннейшего негодяя, то мог бы предложить сию почетную роль Мисбурну или Линвуду. Надеюсь, в этом случае они бы наконец уяснили, что ты не имеешь намерения жениться на их драгоценной леди Марианне.
– Полагаю, этот урок уже усвоен, Себастьян. Как ты думаешь, стал бы я иначе приглашать их на бал?
– Ты должен был с самого начала дать Мисбурну понять, что не имеешь намерений относительно его дочери.
– Я так и сделал, причем неоднократно.
Хантер иронично изогнул бровь:
– Но Мисбурн, мягко говоря, человек весьма настойчивый. Он считает, что у него есть право настаивать на свадьбе, и у меня нет желания еще больше уязвлять его гордость – я и без того это сделал. К тому же он владелец нескольких лондонских газет и коварен как змея, затаившаяся в траве.
– И все-таки я упорно не понимаю, что мешает тебе зарубить его раз и навсегда, – развел руками Хантер.
– Мы вынуждены вместе заниматься решением проблем политического характера, кроме того, ты ведь тоже знаешь поговорку "Держи друзей близко, а врагов – еще ближе".
– Вот тебе и еще одна причина вызвать его и всадить свинцовую пулю в плечо мерзавца, – настаивал Хантер.
– В случае с Мисбурном целиться надо прямо в сердце, иначе он непременно вернется, чтобы взять реванш. Помнишь, что он сделал с Бландфордом?
Хантер пробормотал что-то неразборчивое, но явно неодобрительное:
– Да, бедный старина Бландфорд.
– Я бы не смог спокойно уйти прочь, прикончив равного мне по происхождению человека.
– Возможно, проблему решило бы путешествие на континент? – предположил Хантер.
– Боюсь, и этого было бы мало. Я не потерплю, чтобы Мисбурн определял ход моей жизни. Кроме того, все уже решено. Возможно, ему пришлось не по вкусу мое намерение жениться на Арабелле вместо его дочери, но нет ничего, черт побери, что он может сделать.
Для Арабеллы неделя, последовавшая за балом в особняке Арлесфордов, была наполнена непрерывной суетой, чему она втайне радовалась – не оставалось времени размышлять о том, какими странными стали их отношения с Домиником, и вспоминать о скорой свадьбе. Она играла свою роль, полностью сосредоточившись на ней, чтобы не обронить ни слова о своих секретах.
Арабелла, ее мать и Доминик посетили музыкальный вечер, устроенный в доме леди Кэррутер в понедельник, затем прием леди Филчингем во вторник, на следующий день сходили в Королевский театр на постановку "Гамлета". В четверг их ждали на балу у лорда Ройстона, а в пятницу Арабелла оказалась в опере. Кроме того, она принимала посетителей днем в своем доме на Керзон-стрит. Субботним утром Арабелла собиралась начать готовиться к балу, на котором они должны были присутствовать вечером.
Миссис Тэттон, позевывая, дремала в кресле у камина, а Арабелла обучала Арчи карточной игре за маленьким столиком, обитым зеленым сукном.
– Я выиграл! – торжествующе воскликнул Арчи и показал карты матери.
– Тише, негодный мальчишка, – со смехом прошептала она. – Ты разбудишь бабушку!
– Я вовсе не сплю, – пробормотала миссис Тэттон. – Просто прикрыла глаза на пять минут, пока есть такая возможность. – Она замолчала, и через несколько секунд ее дыхание стало ровным и глубоким, с легким похрапыванием.
Арчи захихикал:
– Мама, она и в самом деле спит. Послушай только!
Миссис Тэттон, как по заказу, всхрапнула, и мальчик расхохотался.
Раздался громкий, нетерпеливый стук дверного молотка по медной пластинке, заставивший Арабеллу и Арчи вздрогнуть и разбудивший миссис Тэттон.
– Это Доминик пришел повидать меня? – спросил Арчи. – Надеюсь, что так, он мне очень нравится, мама!
– Я этому очень рада, – произнесла Арабелла, не покривив душой. Какими бы сложными ни были отношения между ней и Домиником, с каждым днем она все больше убеждалась в одном: даже если он не любил ее, он просто обожал своего сына.
– Это Доминик? Мы разве ждали его в такую рань? – Миссис Тэттон потерла глаза и выпрямилась в кресле. – Боже правый. Сама не знаю, почему в последнее время я чувствую такую усталость…
– Сказываются ночи, проведенные без сна, мама, – с улыбкой произнесла Арабелла. – И нет, мы не ждали ни Доминика, ни других посетителей в такой час. Джеммел разберется, в чем дело.
Но меньше чем через пять минут дворецкий появился в дверях гостиной:
– Прошу прощения, мадам, но у двери ожидает джентльмен, который настаивает на том, чтобы поговорить с вами, некий мистер Смит. – У Джеммела на лице было написано, что он думает о неизвестном джентльмене, досаждающем его хозяйке, словно Арабелла и впрямь была достопочтенной миссис Марлбрук, которой притворялась. Она преисполнилась благодарности к пожилому дворецкому. – Я пытался заставить его уйти, но он отказывается выполнить мою просьбу до тех пор, пока я не передам вам сообщение. Я мог бы спустить его с лестницы, но подумал, что подобное действие привлечет к нам совершенно нежелательное внимание.
– Вы правильно поступили, доложив, Джеммел. – Арабелла не знала никаких джентльменов по имени Смит, более того, у нее не было никакого желания принимать мужчин, кроме Доминика. Но при этом ей совершенно не хотелось вызвать скандал и сплетни, с шумом прогнав посетителя с порога. – И что там в этом послании? – спросила Арабелла.
Джеммел отчаянно покраснел от смущения, прокашлялся и произнес:
– Мисс Нуар.