Очутившись там, она сбросила всю одежду, набухшую и отяжелевшую от воды - промокли даже лифчик и трусики, - наполнила ванну и уже собиралась залезть в нее, когда Лили крикнула, что завтрак готов. Не обращая внимания на приглашение, Домине добавила в воду ароматизированную соль, медленно опустилась в ванну - сначала кожу защипало от горячей воды, но потом тепло постепенно ласковой волной проникло до самых костей, расслабляя окоченевшие мышцы, и девушка, испытывая невероятное блаженство, сползла пониже, так чтобы вода закрывала плечи.
Она неподвижно пролежала в полудреме около получаса, окутанная дымкой пара, прикрыв глаза, полностью расслабившись, чувствуя, как тепло рассеивает все мрачные мысли. Хорошенько согревшись, она выдернула из ванны затычку, и вместе с водой стало уходить состояние блаженной эйфории. Ее затуманенный мозг вновь заполнился мыслями о Джеймсе Мэннеринге и утренних событиях. Она не могла перечеркнуть то, что произошло, так, как это сделал он - легко и не задумываясь. Сегодня закончилась одна глава ее жизни и началась другая, и не важно, скольких мужчин она познает в будущем, никто не сможет взбаламутить ее душу одним-единственным прикосновением. Только Джеймс. Неистовый жар рождался где-то в глубине ее сердца и пробегал по всему телу, когда она вспоминала тепло его рук, а вслед за этим накатывало леденящее осознание того, что она была не первой женщиной, испытавшей подобное в его объятиях. И не последней!
Она резко поднялась, выбралась из ванны и яростно растерлась махровым полотенцем. Теперь ее кидало то в жар, то в холод, и она поняла, что виной тому были не только мысли о Джеймсе. Ее зубы продолжали выбивать дробь, даже когда она натянула на себя футболку, два свитера и теплую вязаную юбку. Решив, что нельзя больше откладывать неизбежное, Домине побрела в столовую.
В холле она столкнулась с Мелани. Та была в макинтоше, с которого ручьями текла вода.
- Дождь все еще идет? - спросила Домине, чихнула и полезла за носовым платком.
Мелани нахмурилась:
- Льет как из ведра. Что случилось, Домине? Ты выглядишь ужасно! Джеймс сказал тебе какую-нибудь гадость на пустоши?
Домине помотала головой. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас откровенничать с Мелани.
- Что ты, конечно нет, - сказала она, предательски покраснев. - Ох, как я замерзла! Надеюсь, в гостиной разожжен камин.
- Хорошо, не хочешь говорить - не надо, - пожала плечами Мелани. - Я собираюсь принять ванну - на улице в такую погоду все равно нечего делать. Кстати, ты пропустила завтрак.
- Я принимала ванну, - объяснила Домине. - А где все?
- Тетушка Джеральдина на кухне, а синьора Марчинелло потребовала завтрак в постель. Джеймс нагрузил для нее поднос и потащил в комнату.
- Понятно. - Домине с трудом выдавила улыбку, и девушки разошлись.
Домине была рада, что гостиная оказалась пустой, и, подтащив кресло поближе к камину, протянула руки и ноги к огню. Очевидно, она успела простудиться, но по сравнению с ее эмоциональным состоянием это было пустяком.
Вскоре в гостиной появилась миссис Мэннеринг.
- А, вот ты где, Домине! - воскликнула она. - Почему ты не спустилась к завтраку?
- Я принимала ванну.
- Ну, ничего, Лили через несколько минут принесет мне кофе - могу поделиться, - благодушно произнесла миссис Мэннеринг, устраиваясь на диване.
- Спасибо, - улыбнулась Домине и снова уставилась на огонь.
- Ты слышала? Синьора Марчинелло пожелала, чтобы завтрак был подан ей в комнату! - заметила миссис Мэннеринг, поднимая утреннюю газету и небрежно пробегая глазами заголовки. - Я, разумеется, отказалась ей потакать, но Джеймс меня не поддержал. Боже мой, какой стыд! Что подумают слуги? - Она возмущенно поджала губы и взглянула на Домине. - Дорогая, по-моему, ты подхватила насморк. И почему тебя понесло на вересковую пустошь в такую ужасную погоду?
- Когда мы выехали, дождя еще не было, - ляпнула девушка и тут же пожалела об этом.
- Мы? - насторожилась миссис Мэннеринг. - Кто это - "мы"?
Домине готова была откусить себе язык.
- Я и мистер Мэннеринг, - нехотя призналась она.
- Джеймс? - Миссис Мэннеринг нахмурилась. - Он был с тобой?
- Да.
- Понятно. - Миссис Мэннеринг задумчиво сложила газету. - Вы поссорились?
Домине поерзала в кресле:
- Почему вы так думаете?
- Потому что за завтраком он рвал и метал, - резко ответила миссис Мэннеринг, - и я к этому не имею никакого отношения. Так почему вы поссорились?
- Мы не ссорились, - тихо проговорила Домине, опустив глаза.
- Дорогая, не спорь, это же очевидно. - Миссис Мэннеринг поморщилась. - Полагаю, без этой Марчинелло здесь не обошлось.
- Нет! - Домине была непреклонна.
- Тогда что же вы не поделили?
- Уверяю вас, это сущие пустяки! - воскликнула Домине. - И мне… не хотелось бы это обсуждать.
Миссис Мэннеринг тяжело вздохнула:
- О, я и забыла, что в этом доме я всем только мешаю! Каждый считает своим долгом дать мне понять, что я лезу ему в душу. И это называется семья! У Джеймса никогда нет на меня времени, а Мелани постоянно доводит меня до белого каления. Между прочим, я дала ей кров и, казалось бы, могу рассчитывать на элементарную признательность, так нет же! - Она грустно покачала головой. - Обо мне никто не заботится.
- Это неправда, - раздался голос за их спинами, и Домине почувствовала, как ее сердце ушло в пятки: в гостиную вошел Джеймс Мэннеринг. - Неужели тебе не надоело разыгрывать из себя эдакую трагическую героиню, мама? - язвительно поинтересовался он. - Ты отлично знаешь, что все твои приказания в этом доме выполняются в один момент.
- Я этого не заметила, - отрезала миссис Мэннеринг. - Ты отнес синьоре Марчинелло ее завтрак? Это заняло у тебя слишком много времени.
Джеймс проигнорировал последнее замечание и повернулся к девушке:
- Чего это ты так съежилась у огня, Домине? Насморк подхватила?
Домине старательно не обращала внимания на его пристальный взгляд.
- Я только что приняла ванну, - в третий раз за последние полчаса произнесла она. - Естественно, мне стало холодно, после того как я вышла.
Джеймс приблизился к камину и встал спиной к огню, задумчиво глядя на девушку сверху вниз. Он находился всего лишь в нескольких дюймах от Домине, и ей пришлось крепко сцепить пальцы, борясь с желанием прикоснуться к нему.
- Ты должна была ждать меня в пещере, - строго сказал он. - Я, между прочим, потратил уйму времени, возвращаясь за тобой на машине.
Домине подняла голову.
- Вы и правда думали, что я буду покорно ждать вас, как кролик в западне? - вспылила она. - Я хотела побыстрее вернуться домой.
Миссис Мэннеринг удивленно переводила взгляд с одной на другого.
- О чем вы говорите? - осведомилась она наконец. - Домине?
Девушка снова опустила голову, и Джеймс спокойно произнес:
- Это не имеет никакого значения, мама. - Он достал сигареты, предложил ей закурить и продолжил: - Кстати, утром я уезжаю.
Домине по-прежнему молча смотрела в огонь, но миссис Мэннеринг сдерживаться не стала:
- Что?! Ты уезжаешь и оставляешь эту женщину здесь?
- Да, синьора Марчинелло поживет у нас пару недель, - спокойно заявил он.
- А со мной ты посоветовался? Я не желаю видеть ее здесь! Не рассчитывай, что мы будем развлекать твоих женщин, Джеймс!
- Это мой дом, и существует он на мои деньги, - четко и медленно произнес Мэннеринг, засунув руки в карманы. - И, приводя сюда гостя, я вправе рассчитывать на то, что моя мать продемонстрирует по отношению к нему хоть немного искренней любезности. Что касается моих отношений с Лючией, ты заблуждаешься на этот счет. Она вдова человека, который был моим приятелем, и не более того.
Миссис Мэннеринг не нашла что возразить и подавила гнев.
- И надолго ты уезжаешь? В Лондон, надеюсь?
- Нет, я собираюсь в Рим.
- В Рим? - изумленно переспросила миссис Мэннеринг. - Зачем?
- Если тебе очень хочется знать, я еду улаживать дела Лючии. Джулио оставил все в полном беспорядке. Кому-то надо это сделать, а у нее больше никого нет - по крайней мере, из тех, кому она может доверять.
Домине слушала его, чувствуя, как сердце сжимают холодные обручи. Он выполнил обещание - теперь между ними пролягут тысячи миль.
- Понятно, - протянула миссис Мэннеринг. - Что ж, ели ты настаиваешь на том, чтобы она осталась, пусть остается. Но позволь тебе напомнить, что через месяц наступит Рождество. Ты подумал об этом?
- Разумеется. И что тебя не устраивает? Что на празднике будут гости?
- Не передергивай. Ты вернешься к тому времени?
- Конечно. - Он взглянул на девушку: - В конце концов, было бы несправедливо оставить Домине на рождество в обществе трех женщин, которые на дух друг руга не переносят.
Домине было все равно, как она проведет Рождество. Если он и вернется в "Грей-Уитчиз", то не ради нее.
- Что ж, хорошо, - вздохнула миссис Мэннеринг. - Я полагаю, ничего из того, что я могу сказать, не изменит положение вещей. Домине, не принесешь мои очки, дорогая? Они лежат на столе в холле.
Девушка вскочила, обрадовавшись возможности ускользнуть от равнодушных глаз Джеймса Мэннеринга, но, к ее изумлению, он последовал за ней и, настигнув в холле, поймал за руку.
- Можно тебя на минутку? - прошипел он, словно удав, заманивающий кролика. - Домине, я требую, чтобы ты выкинула из головы все, что произошло этим утром, понятно? Хотел бы я вернуться в прошлое и не допустить, чтобы это случилось, но я бессилен что-либо изменить, и мне нужно быть уверенным, что ты обо всем забудешь! - Говоря это, он пристально смотрел ей в глаза, и она почувствовала спазм в горле.
- Я уже забыла, - холодно произнесла она. - Теперь отпустите меня!
- Домине, я не шучу. Такие развлечения не в моем стиле!
- Правда? - тихо сказала она, чувствуя себя неуютно под его ледяным пронзительным взглядом. - Для дилетанта у вас получается удивительно ловко…
- Домине! - процедил он сквозь зубы и тут же отпустил ее, услышав шаги на лестнице - в холл спускалась Мелани.
- Эй, чего вы на меня так смотрите? - усмехнулась она. - Домине, по-моему, у тебя температура - ты красная как рак!
- Д-да, наверное, - пробормотала Домине. - Мелани, отдай, пожалуйста, эти очки своей тете, она попросила меня принести их. Мне лучше пойти к себе и принять аспирин.
Мелани с сочувствием закивала:
- Да, дорогая, так и сделай. Ты идешь в гостиную, Джеймс?
Он проводил взглядом Домине, взбегавшую по лестнице, и повернулся к кузине.
- О, вероятно, - невпопад пробормотал он и последовал за ней.
В спальне Домине упала ничком на кровать. Никогда в жизни она не испытывала такого безмерного, всепоглощающего отчаяния. Ее будущее простиралось впереди, пустое и скучное, и мысль о том, что Джеймс утром снова уезжает, раздирала ее мозг на части.
Глава 8
К вечеру того же дня легкое недомогание переросло в жар, и Домине, никому ничего не сказав об этом, наглоталась таблеток от простуды и забралась под одеяло. В течение всего дня она оставалась в своей комнате и не вышла ни к обеду, ни к ужину, сославшись на простуду. Она понимала, что это трусость, но в данный момент у нее не было сил бороться со своими предательскими эмоциями.
Утром она почувствовала себя слишком слабой, чтобы выползти из кровати, тупая боль в груди разрывала легкие. Заглянула Лили узнать, как у нее дела, и неодобрительно поцокала языком, взглянув на ее бледные щеки и услышав затрудненное дыхание.
- Вам нужен доктор, мисс! - озабоченно воскликнула она. - Я скажу миссис Мэннеринг - она пошлет за мистером Риверсом.
- Нет-нет! - запротестовала Домине и закашлялась. - Со мной все в порядке. Я сегодня отлежусь и завтра буду хорошо себя чувствовать.
Лили покачала головой.
- Завтра вам станет еще хуже, - сказала она, хмурясь. - Я не могу оставить вас вот так.
- Пожалуйста, никому ничего не говори! - взмолилась она. - Пусть мистер Мэннеринг сначала уедет. Я… я не хочу, чтобы он остался из-за меня… Скажи им, что у меня легкая простуда и я полежу до обеда.
Лили подоткнула ей одеяло и положила прохладную ладонь на ее горячий лоб.
- Да у вас жар! - забеспокоилась она. Домине на мгновение закрыла глаза.
- Послушай, Лили, давай подождем, пока мистер Мэннеринг уедет, а потом можешь все рассказать миссис Мэннеринг. Хорошо?
Лили посмотрела на нее с сомнением:
- А вы не думаете, что мистер Мэннеринг тоже должен знать? В конце концов, он ваш опекун.
- Что я должен знать, Лили? - осведомился ленивый голос с порога. Обе девушки виновато оглянулись, а пальцы Домине судорожно сжали шелковое покрывало.
Джеймс медленно вошел в комнату, приблизился к кровати и посмотрел на покрасневшие щеки Домине.
- Итак, - тихо произнес он, - я был прав. Ты все-таки простудилась.
Домине беспокойно заерзала под его пристальным взглядом.
- Пустяки, - вяло запротестовала она. Лили всплеснула руками:
- Я так рада, что вы пришли, сэр. Мисс Грейнджер нужно обязательно показать врачу. Я думаю, у нее высокая температура.
- Я тоже так думаю, Лили, - кивнул Мэннеринг. - Ты можешь позвонить доктору Риверсу домой? Знаешь номер телефона?
- Да, сэр.
- Тогда действуй. Что бы там ни говорила мисс Грейнджер, ей требуется медицинская помощь.
- Да, сэр. Конечно, сэр, - поддержала его Лили и поспешила из комнаты, в то время как Джеймс продолжал задумчиво смотреть на Домине.
- Почему ты не хотела, чтобы я знал? - строго спросил он.
- Вы же сказали, что уезжаете сегодня утром. Я не хотела вас беспокоить.
- Ты знала, что я не брошу тебя в таком состоянии, - прорычал он. - За кого ты меня принимаешь? Это целиком моя вина!
Домине отвернулась от него, перекатившись на бок.
- Нет, я сама виновата, - сказала она. - Если бы вчера я дождалась вас, а не помчалась домой под дождем, я бы не простыла.
- Согласен. Но на вересковую пустошь тебя притащил я и потому чувствую себя ответственным.
Он отошел от кровати и встал у окна. Ветер стонал в старых водосточных трубах, а дождь уступил место густому туману.
Домине хрипло вздохнула и перевернулась на спину. В груди разгорался пожар, и она мысленно заклинала Джеймса, чтобы он ушел, - тогда она смогла бы дать волю приступу кашля, зарождавшемуся в легких. Она не хотела показывать ему свою слабость.
С трудом сглотнув, она небрежно откинула челку со лба и попросила:
- Пожалуйста, оставьте меня одну. Вы уже выполнили свой долг - позвали доктора. Теперь уходите!
Джеймс обернулся, отошел от окна и встал у изножья кровати.
- Ты, кажется, вздумала приказывать мне, Домине, - резко сказал он. - Ладно, ладно, ухожу. Когда приедет доктор Риверс, я еще раз навещу тебя.
Домине закивала, и нарочно закрыла глаза, чтобы он думал, будто она утомилась и хочет отдохнуть. Вскоре она услышала, как за ним захлопнулась дверь - с треском, который мог означать что угодно, в том числе сквозняк, - и испустила вздох облегчения. Преодолевая слабость, девушка сползла с кровати и подошла к туалетному столику. Отражение ее не порадовало - она недовольно рассматривала бледное лицо с пятнами нездорового румянца и вынуждена была признать, что выглядит ужасно. Ну зачем он приходил? Чтобы увидеть ее такой слабой и непривлекательной? Почему эта проклятая простуда не могла подождать еще пару дней - к тому времени Джеймс был бы уже в Риме! Все, решительно все складывается против нее - она всегда предстает перед ним в невыгодном свете. Домине снова вздохнула. Да какое это имеет значение? Ей все равно нипочем не сравниться с Лючией Марчинелло или Ивонн Парк.
Новый приступ кашля заставил ее попятиться к кровати, нырнуть под одеяло и натянуть его до самого подбородка. Может быть, доктор Риверс решит, что ее состояние не так уж серьезно, и тогда Джеймс уедет сегодня, как и планировал.
Уехал Джеймс только через две недели. Доктор Риверс заявил, что у Домине бронхит и она должна оставаться в постели. Еще он, сурово качая головой, сообщил, что ей повезло и болезнь лишь по чистой случайности не развилась в воспаление легких, учитывая беспечное отношение, которое Домине проявила к собственному здоровью.
В первое время девушка была так изнурена приступами кашля, что совершенно не обращала внимания на тех, кто приходил ее навестить. Миссис Мэннеринг каждый день наносила официальные визиты вежливости, чтобы поинтересоваться ее успехами в выздоровлении. Позднее Домине заподозрила, что Джеймс мог бы остаться еще на неделю, но предпочел сбежать от бесконечных нападок матери, которой очень хотелось выяснить, что произошло на вересковой пустоши и почему он позволил своей подопечной так не вовремя простудиться. Домине казалось, что миссис Мэннеринг злится на нее за то, что она заболела именно в тот момент, когда в доме появилась неожиданная и нежеланная гостья и вместе с ней много дополнительных забот и хлопот. Но в присутствии Джеймса она не решалась высказывать девушке свои претензии и переключилась на Мелани, которая в свою очередь старательно игнорировала большинство ее придирок и колкостей.
Сам Джеймс был редким посетителем, и Домине ждала его визитов с некоторым беспокойством. Он был с ней внимателен и на удивление великодушен, но, возможно, именно поэтому она чувствовала фальшь в их отношениях. Ей казалось, что он стремится возобновить их прежнюю, безмятежную в большей или меньшей степени, дружбу и окончательно изгнать из ее памяти эпизод на вересковой пустоши. И все же, несмотря на свои опасения, Домине обнаружила, что внезапно открывшаяся ей новая сторона характера Джеймса заинтересовала ее - за время своей болезни она действительно узнала о нем много нового. Он рассказывал девушке о своей работе, об успехах и неудачах в творчестве, о постановках его пьес на телевидении и в театре. Домине задавала толковые вопросы, и вскоре он начал приносить ей рукописи, просил прочесть и с интересом выслушивал ее мнение. Постепенно они стали чувствовать себя довольно непринужденно в обществе друг друга, однако исподволь нараставшее напряжение свидетельствовало о том, что при малейшем намеке на близость может разразиться буря.