Ужин был великолепен. Подали овощной суп - горячий, наваристый, такой, как она любила; ростбиф, йоркширский пирог, а на десерт - торт с малиной и сливками. К своему удивлению, Домине обнаружила, что проголодалась, и поэтому ела с удовольствием, не обращая внимания на словесную перепалку Мэннеринга с матерью. Было очевидно, что их отношения всегда были достаточно бурными, и Домине гадала, происходило ли это потому, что Джеймс был похож на отца, или же потому, что он был похож на мать больше, чем они оба думали.
После обеда, когда все перешли в комнату пить кофе, разговор неизбежно зашел о Домине, и она вдруг почувствовала себя неуютно, осознав, что стала центром внимания трех пар глаз. За обедом Домине пыталась угадать, какое место в домашнем хозяйстве занимает Мелани; также она размышляла и над тем, как легко миссис Мэннеринг освоилась с ролью владелицы дома. Несмотря на то что дедушка Генри умер всего лишь три недели назад, она, видимо, успела полностью принять управление. Служанка, подававшая на стол и принесшая им позднее кофе, относилась к своей хозяйке с почтением, и это удивило Домине, ожидавшую совершенно другой реакции.
Тем временем миссис Мэннеринг внимательно смотрела на девушку, и в глубине ее глаз читалось любопытство.
- Скажи, - задумчиво спросила она, - Генри когда-нибудь говорил о "Грей-Уитчиз"?
Домине кивнула:
- Иногда, но не называл никаких имен.
Миссис Мэннеринг нахмурилась.
- И тебе не было интересно? Все то время, пока ты находилась под его присмотром, он ни разу не привез тебя сюда. Ты не задумывалась почему?
- Наверняка ей было интересно! - сухо заметил Мэннеринг. - Но когда ты узнаешь девочку поближе, то поймешь, что она не тот ребенок, который будет задавать вопросы!
Домине была возмущена покровительственным тоном и пренебрежением, с которым он, как ребенку, не дал ей ничего сказать, но, прежде чем она смогла возразить, ее выручила миссис Мэннеринг:
- Спасибо, Джеймс, но не думаю, что тебе надо отвечать за Домине. Язык у нее есть. Она может сказать все сама.
Мэннеринг поднялся, прошел к столику в углу, на котором стояли напитки, налил себе виски, повернулся и заявил:
- Ты все время задаешь не те вопросы!
Миссис Мэннеринг подняла на него глаза:
- Неужели?
- Да. Разве ты не видишь, что ребенок устал? Отложи до утра свой допрос, если уж тебе так хочется поговорить о Генри. Я же рассказывал, тебе, девочка ничего не знает о его делах. Она была на его попечении, он платил за ее обучение, а в праздники возил с собой в Богнор, но помимо этого - ничего!
Миссис Мэннеринг откинулась в кресле.
- Это Генри купил тебе эту одежду? - спросила она, окинув Домине критическим взглядом.
Девушка вспыхнула.
- Да.
- Что ж, надо что-то делать с твоим гардеробом, пока ты здесь, - вздохнула миссис Мэннеринг. - В конце концов, молодость бывает лишь раз. - Она снова выпрямилась. - Джеймс говорил о своих планах насчет тебя?
- Не сейчас, мама! - резко воскликнул Мэннеринг, и они странно посмотрели друг на друга.
- Как скажешь. - Она грациозно пожала плечами. - Я думаю, сегодня уже поздновато начинать обсуждение твоего будущего. - Женщина повернулась к племяннице. - Мелани, дорогая, у тебя не найдется каких-нибудь брюк, которые девочка сможет надеть утром? Джинсы или что-нибудь в этом духе. Ведь у тебя, насколько я понимаю, брюк нет, правильно? - На этот раз она обращалась к Домине.
Та покачала головой, а Мелани пожала плечами.
- Думаю, я смогу ей что-то подыскать, - неохотно согласилась она. - А что?
Миссис Мэннеринг едва заметно улыбнулась:
- Очевидно, Джеймс обязательно наведается к лошадям, пока он здесь, а поскольку лучший способ увидеть поместье - это объехать его верхом, я думаю, он захочет взять с собой свою подопечную.
Щеки Домине запылали, а Мэннеринг, казалось, слегка разозлился.
- И чего ты пытаешься этим добиться, мама? - раздраженно спросил он, искоса взглянув на Мелани, которая, как показалось Домине, старательно делала вид, что ее не интересует разговор.
- Помилуй, дорогой, абсолютно ничего, - с милой улыбкой возразила миссис Мэннеринг. - Но ты же не можешь пренебрегать своими обязанностями, не так ли?
Домине открыла рот, собираясь вмешаться, но потом снова закрыла его. Она почувствовала, что любой протест с ее стороны будет отвергнут миссис Мэннеринг, которая, видимо, была поглощена какой-то своей сложной игрой.
Может быть, у нее и были мотивы сделать подобное предложение от имени сына, но Домине их не видела, если только все это не имело отношения к Мелани, у которой был расстроенный вид. Не могла же она рассчитывать, то, сведя сына с его подопечной, она заставит Мелани ревновать? Нет, это было смешно; ее, Домине, отнесли в разряд детей. Единственное, что приходило на ум: если Мелани поедет с ними, а скорее всего, так оно и будет, то миссис Мэннеринг рассчитывала разделить сына и племянницу. Все это было слишком сложно, а Домине очень устала, и у нее не было сил разбираться в своих смутных впечатлениях.
Чуть позже она попрощалась с хозяйкой дома, ее сыном и зевающей Мелани и поднялась наверх вслед за служанкой. Дом, несмотря на уродливый внешний вид, был хорошо обставлен, пусть немодно и без фантазии, зато и не по-спартански, к тому же в нем было установлено центральное отопление. Ее спальня на втором этаже оказалась огромной, с высоким потолком и гигантской кроватью с пологом на четырех столбиках, которая, однако, смотрелась весьма к месту рядом с высоким комодом из красного дерева и туалетным столиком с таким количеством зеркал, что Домине могла смотреть на себя под любым возможным углом. Примыкающая к комнате ванная тоже была старомодна, но водопровод был вполне современный, и пусть вода, льющаяся из полированного медного крана, несла с собой немного ржавчины, зато она была горячей.
Домине разделась, приняла душ, почистила зубы и забралась в просторную кровать. Дернув за шнур у изголовья, она выключила свет, и комната погрузилась в абсолютную темноту. Было немножко неприятно лежать в темноте в полном одиночестве - в монастыре она делила комнату со Сьюзен и двумя другими девочками, и хотя там тоже было темно, но можно было рукой дотянуться до другого человека. Дождь непрерывно стучал по стеклу, и она тяжело вздохнула, с отчаянием подумав, перестанет ли он когда-нибудь идти; потом почувствовала, как глаза у нее закрываются, потому что она мало спала накануне, и вскоре ее одолел сон.
Проснулась Домине оттого, что кто-то зажег лампу возле ее кровати. Девушка смущенно приподнялась на подушках и увидела горничную, которая накануне показывала ей комнату, а теперь принесла поднос с чаем и печеньем. Служанка была совсем молоденькой, скорее всего ровесницей Домине, и, задорно улыбнувшись, защебетала:
- Извините, если я испугала вас, мисс, но миссис Мэннеринг велела разбудить вас в семь, потому что вы собирались на прогулку с мистером Джеймсом.
Домине посмотрела на часы и, сладко зевнув, с улыбкой произнесла:
- Даже не верится, что сейчас утро. Кажется, я только что закрыла глаза.
Служанка понимающе закивала:
- Это потому, что еще темно, мисс, но скоро начнет светать, и дождь уже прекратился.
- Прекратился? Правда? - Домине с облегчением вздохнула. - Слава богу! - Вдруг она заметила одежду, разложенную на стуле. - Что это?
- Брюки, их прислала мисс Мелани - вы ведь собираетесь покататься верхом.
Домине большими глотками допила чай и, отставив поднос в сторону, выскочила в пижаме из кровати и схватила брюки. Она прикинула их на себя и состроила гримасу хихикавшей служанке.
- Мисс Мелани более… более основательно сложена, чем вы, мисс! - воскликнула та, кусая губы, чтобы подавить смешки. - Но если вы затянете пояс потуже…
Домине покачала головой:
- Ох, придется мне надеть юбку, к тому же в брюках невозможно выглядеть женственно, правда?
- Конечно, мисс.
Горничная подняла поднос и направилась к выходу, но Домине остановила ее:
- Как тебя зовут?
- Лили, мисс.
- А сколько тебе лет, Лили?
- Восемнадцать, мисс.
Служанка была примерно ее роста и телосложения, и, нервно сцепив пальцы, Домине спросила:
- У тебя, случайно, не найдется старой пары брюк, Которые я могла бы надеть, Лили?
- У меня? - воскликнула горничная и рассмеялась. - Ну конечно, найдется. Но я не уверена, что миссис Мэннеринг одобрит, если вы позаимствуете у меня брюки.
- А, чепуха, - произнесла Домине, тряхнув челкой. - Знаешь, ты первая юная леди, которую я встретила с тех пор, как покинула монастырь.
- Мистер Джеймс и мисс Мелани тоже не старые мисс, - с сомнением пробормотала Лили.
- Я знаю, но… понимаешь, они другие… - задумчиво пояснила Домине. - О, пожалуйста, Лили, подыщи мне что-нибудь. Я не смогу надеть это!
Она снова приложила брюки к своей талии, и Лили, заливаясь смехом, выскочила из комнаты.
Позднее, спускаясь по лестнице, Домине не могла не признать, что одолженные Лили брюки смотрятся на ее высокой, стройной фигуре просто великолепно. Они были из джинсовой ткани серовато-коричневого цвета, и к ним очень шла белая блузка, которую она носила в школе. Домине прихватила с собой шерстяную кофту на пуговицах без воротника на случай, если замерзнет, - заморозки еще не грянули, но на дворе стоял октябрь, и от погоды всего можно было ожидать.
Девушке не терпелось взглянуть на вересковые пустоши при дневном свете. В последний раз она каталась на лошади, когда была ребенком, и, хотя прошло уже много лет, она не думала, что забыла все то, чему научилась. Кроме того, она любила животных, а те неизменно отвечали ей взаимностью.
В холле Домине остановилась, подумав, что даже не знает, где искать своего опекуна, и решила просто подождать его. Некоторое время она бесцельно бродила из угла в угол - в зеркалах отражалась тонкая фигурка привлекательной девушки с косой, переброшенной через плечо. Вскоре Джеймс Мэннеринг собственной персоной возник со стороны кухни. В брюках для верховой езды и темно-синем свитере он казался моложе, а его холодная чопорность исчезла вместе со вчерашним деловым костюмом.
Опекун окинул Домине оценивающим взглядом:
- Ну-ну, кто бы мог подумать, что наряд Мелани окажется тебе впору!
Домине закусила губу.
- Эти брюки мне одолжила Лили, - смущенно сказала она.
- Лили Манверс?
- Если она служанка, то да, - ответила девушка, заливаясь краской. - Одежда мисс Грант оказалась мне слишком… велика.
Улыбка появилась на суровом лице Мэннеринга, и он лениво пробежал рукой по своим темным волосам.
- Кто бы сомневался, - насмешливо пробормотал он. - Полагаю, это тоже было частью плана моей матери.
- Что вы имеете в виду?
Домине выглядела сбитой с толку, и Мэннеринг покачал головой.
- Ты должна разрушить чары моей кузины, - пояснил он, усмехаясь, и Домине не знала, серьезно он говорит или шутит. - К несчастью, не предполагалось, что ты дашь ей сто очков вперед в любом наряде, - добавил он.
Эти слова поставили Домине в тупик, она отвернулась в раздражении и встретилась взглядом с Мелани Грант, спускавшейся по лестнице. Кузина Джеймса была все в тех же брюках для верховой езды и теплом свитере. В руке она несла небольшой хлыст, похлопывая им по длинным, выше колена, сапогам, и Домине невольно с сомнением посмотрела на свои ботинки с тонкой подошвой. "Все равно у меня нет сапог, - решила она, - так что нечего беспокоиться по этому поводу".
Мелани придирчиво оглядела Домине, обиженно выпятила нижнюю губу и воскликнула:.
- Святые небеса, это не тот наряд, что я послала тебе! Где ты достала эти дешевые тряпки?
- Лили одолжила ей брюки, - вкрадчиво вмешался Джеймс. - Твои не подошли!
Мелани оценила выражение его лица и решила не принимать вызов:
- Что ж, очень хорошо, может, пойдем?
Домине впервые увидела "Грей-Уитчиз" при дневном свете и без отвратительной пелены дождя. Небо было окрашено в бледно-розовые тона рассвета, а тяжелые облака, висевшие так низко прошлым днем, рассеялись, оставив лишь кудрявую кайму. Воздух был свежим и бодрящим, напоенным ароматом мокрой травы и прелых листьев. Дым клубился из труб домов деревни, которая, как теперь поняла Домине, лежала в долине, совсем рядом, а за границей сада простиралась темно-лиловая полоса торфяников, поросших вереском. Цвета менялись от нежно-зеленого до пурпурного, и Домине чувствовала, как у нее поднимается настроение. Если дом разочаровал ее, то вересковая пустошь превзошла все ожидания - никогда в жизни девушка не видела таких безбрежных, безлюдных пространств.
Она забыла обо всем и вздрогнула, обнаружив, что Джеймс Мэннеринг стоит у нее за спиной.
- Ну? - произнес он. - Сейчас все выглядит намного симпатичнее, не так ли?
- Я… я думаю, это великолепно, - воодушевленно призналась она. - В бескрайних просторах пустоши есть какой-то покой.
- Тебе никогда не приходилось жить здесь, - вмешалась Мелани, - когда сугробы громоздятся у стен и поместье оказывается отрезанным от мира на недели.
- И тебе тоже, - заметил Джеймс Мэннеринг, глядя на нее с усмешкой. - К тому же важно, в какой компании ты застрянешь в этой глуши. К примеру, я не могу придумать ничего более романтичного, чем оказаться в изоляции здесь, на вересковой пустоши, и не иметь возможности заниматься чем-либо, кроме как есть, пить и…
Он позволил собеседницам самим мысленно закончить предложение, и у Домине по спине побежали мурашки. Его голос был глубоким и сиплым, а когда их взгляды пересеклись, ей показалось, что он просто дразнит Мелани с высоты своего опыта зрелого мужчины. Но стрелы его насмешек попали совсем в другую мишень: Домине покраснела, смутилась и с облегчением вздохнула, когда Мелани, щелкнув хлыстом, предложила им пойти на конюшню.
В стойлах переминались с ноги на ногу четыре лошади: гнедой мерин, которого конюх подготовил для Мелани, серая спокойная кобыла, очевидно предназначенная Домине, и два лоснящихся гунтера - верховых скакуна, натренированных для псовой охоты. Джеймс Мэннеринг оседлал вороного гунтера и подвел Домине кобылу.
- Она тихая, - произнес он, гладя лошадь по морде. - Старый Генри катался на ней иногда. Она была его любимицей.
- Я думала, что его любимицей была твоя матушка! - язвительно бросила Мелани, сидя верхом на мерине, который беспокойно бил копытами по булыжникам конюшенного двора.
Мэннеринг пренебрежительно взглянул на нее.
- О чем ты? - сурово спросил он. Мелани вздрогнула и отвернулась.
- Да так, ни о чем, - мрачно отрезала она, покраснев. - Ты готов? Если да, тогда поскакали!
Домине возмутила бестактность кузины Джеймса, и, чтобы скрыть неловкость, она быстро взобралась в седло, схватила поводья и пришпорила кобылу. К ее облегчению, детские уроки верховой езды не прошли даром, и она легко держалась в седле наравне со своими спутниками. Они миновали аллею перед домом и пустили лошадей по вересковому ковру пустоши.
Это была бодрящая скачка на прохладном утреннем воздухе, и пар от их дыхания смешивался с белыми клубами, вырывавшимися из ноздрей лошадей. Домине никогда не испытывала подобного чувства свободы и, пьянея от восторга, устремилась вперед, даже не обернувшись на оклик Джеймса Мэннеринга.
На возвышенности ее ожидал восхитительный вид. Там, где заканчивалась темно-лиловая полоса вереска, в лучах рассвета мерцало бледно-синее море, сливаясь с набиравшей силу небесной лазурью. Всходило солнце, и Домине прикрыла глаза от ослепительного блеска. Разгоряченная бешеной скачкой, она сбросила шерстяную кофту, прикрепила ее к передней луке седла и легко спрыгнула на землю.
Поросшие мхом валуны на верхушке холма обеспечивали надежное укрытие от ветра, и девушка присела на камень, чувствую себя в полном согласии с окружающим миром. Кобыла поблизости щипала траву, и все вокруг дышало таким благословенным покоем, который Домине не ощущала даже на службах в монастырской часовне.
Домине вздохнула и потянулась, закинув руки за голову, упиваясь восхитительными ароматами осени, и вдруг поняла, что ее уединение нарушено. Конь Джеймса Мэннеринга неслышно взошел на холм, опекун спешился и теперь стоял возле камней, наблюдая за девушкой с таким явным неодобрением, что Домине с ужасом подумала, не вторглась ли она случайно в чужие владения.
Краснея под его взглядом, она смущенно поднялась на ноги и нервно одернула блузку. Ее сердце оглушительно бухало в груди, и, по-детски испугавшись, что Мэннеринг может это услышать, она поспешно заговорила:
- Извините. Вы… вы искали меня? - разорвал зловещую тишину неуверенный тонкий голосок. - А где мисс Грант?
- Мисс Грант вернулась домой, - после долгого, тягостного для Домине молчания сухо ответил Мэннеринг. - Что ты вытворяешь? Вообразила себя дикой амазонкой? - Его тон был резок, почти груб.
Домине не могла понять, почему ее невинная прогулка вызвала такую вспышку ярости.
- Я… я думала, что вы и мисс Грант, возможно, предпочтете остаться наедине, - нерешительно произнесла она. - Я… я не хотела доставить вам неприятности…
Брови Мэннеринга сошлись на переносице, придав и без того хмурому лицу демоническое выражение, и Домине, до хруста сжав за спиной кулаки, внезапно поняла, что перед ней стоит не просто ее опекун, человек, призванный заменить ей отца на ближайшие полгода, а взрослый мужчина, с естественными потребностями, желаниями и эмоциями. Она вздрогнула - это было новое, незнакомое ей чувство. До этого момента она не замечала широкий разворот его плеч, плоский живот с рельефом мышц под узким свитером, стройные сильные ноги, но теперь вдруг осознала физическую привлекательность Джеймса Мэннеринга, и в этом не было ничего утешительного.
Резким движением она повернулась к нему спиной и собрала поводья, готовясь вскочить в седло.
Мэннеринг ласково потрепал кобылу по шее, когда же он обратился к Домине, в его голосе звучали стальные нотки:
- Впредь ты ни на шаг от нас не отойдешь, запомни это раз и навсегда.
Домине взглянула на него, впервые выведенная из состояния застенчивости.
- Почему? - отрывисто спросила она. - Разве мне не дозволяется свобода?
- Только не на торфяниках. Мало ли кто может забрести в эти края - здесь полно пещер и укромных местечек, а в лощинах, где раньше текли ручьи, застоялась вода, и теперь там непроходимые топи. Это может быть опасным! - Его глаза яростно блеснули. - Надеюсь, у тебя есть голова на плечах, подумай сама, что может случиться!
Домине оседлала кобылу.
- Я думаю, вы умышленно преувеличиваете, мистер Мэннеринг, - раздраженно сказала девушка. - Либо у вас плохое настроение, либо что-то разозлило вас, но, поскольку не я этому виной, не надо делать из меня козла отпущения! - Последние слова Домине почти выкрикнула и пришпорила кобылу, пустив ее в галоп и оставив Мэннеринга позади распутывать поводья гунтера.
Подъезжая к конюшне, она дрожала от нервного возбуждения и не чувствовала в себе ни сил, ни желания вступать в словесную перепалку с Мелани, которая поджидала ее, как догадалась девушка, специально для этого.
- Значит, Джеймс не нашел тебя, - сказала Мелани с очевидным удовлетворением. - Умчалась от нас сломя голову, будто за тобой гналась стая волков! И чего ты хотела этим добиться? Не иначе как разговора тет-а-тет со своим опекуном, а?