Баллада, объясняющая его происхождение.
"Что вам нужно, дети, мои? чего просите вы, преклоняя колени на камнях помоста нашего священного монастыря?" - Так спросил седой приор молодую чету.
По скромной одежде было видно, что они простые поселяне; но он был видный молодец, она была красавица, хотя оба они были простые поселяне.
"Уж год и день прошел с тех пор, как мы повенчались, - сказал он, - и с того часа не изменилась, не ослабела наша любовь.
Верны мы были друг другу, любим, как прежде, друг друга больше всего на свете; ни в деле, ни в слове, ни в мысли, не было между нами несогласия ни на одну минуту.
Клянемся мы в том, благодарим за то Владычицу Небесную, Пречистую Деву, которой посвящен Донмовский Монастырь. Благослови же нас и ты, святой отец".
И седой приор возложил на них руки. "Да будет вся жизнь ваша такова", - сказал он. И радостно встала молодая чета.И в тот самый час проходил мимо повар монастырский, и нес он для служителей огромный окорок прекрасной ветчины.
"Возьмите это в подарок от меня, - сказал седой приор, - и кушайте на здоровье."
"Добрый приор, - сказал тогда муж, - дорог мне твой подарок, потому что вижу теперь, что ты веришь и радуешься нашей любви.
Я дарю, взамен его, богатые земли твоему монастырю. Тысячу марок будут они приносить тебе каждый год.
Но с тем условием дарю, что каждый раз, когда молодые супруги дадут клятву, какую дали мы, будут они получать такую же награду. И будут они примером для всех, и все будут хвалить донмовский обычай".
"Кто ты, сын мой? - сказал, дивясь, седой приор. - Неприлична твоя шутка". - "Я не шучу, приор; я Реджинальд Физвальтер.
Я слагаю теперь свою бедную одежду, объявляю свой сан. Я богаче всех богачей, потому что Бог дал мне это сокровище, - сказал сэр Реджинальд, обнимая жену. -
В одежде простого поселянина я приобрел любовь ее. В деревенской избе мы счастливо прожили год. Теперь непоколебима наша любовь."
Водворилось при этой вести радость в монастыре; водворилось веселье в чертогах Физвальтера, когда явилась туда молодая госпожа, добрая и прекрасная.
Долго единодушно жили супруги и смерть не прервала любви их: умерли они в один час. Вот каким образом возник старинный донмовский обычай.
Доктор Плот при некоторых куплетах баллады значительно посматривал на управителя, как бы говоря: "это удивительно!" Ропер не понимал или показывал вид, что не понимает его взглядов; но оба слушателя были одинаково восхищены пением Розы.
- Странно, что я никогда не слышал этого предания, - сказал старик, похвалив певицу. - Известна ли она вам, мистер Ропер?
- Я слышал что-то подобное, сэр, - отвечал управитель.
- Мне рассказывал легенду муж, а я переложила ее в стихи, - сказала Роза.
- Если верить балладе, то сэр Реджинальд Физвальтер был и лучше и счастливее всех своих потомков, - заметил старик.
- Почему ж не предположить у него столь же счастливых потомков? - сказал управитель.
- Если сын сэра Вальтера жив, желаю ему от всей души такого счастия, - прибавила Роза.
- Сын! почему ж вы знаете, что дитя Физвальтера был мальчик, а не девочка? - сказал доктор, пристально смотря на Розу.
- Я этого вовсе не знаю; у меня просто сказалось: сын. Одинаково желаю счастия и дочери, если дитя было девочка, - смеясь, сказала Роза. - Но как идет время! Уж поздно, а Френка все еще нет. Что его задержало? - прибавила она с беспокойством.
- Сказать ли вам, что задержало его? - сказал доктор. В эту минуту послышались в саду шаги.
- Это он! - радостно вскричала Роза, бросаясь к двери.
Но собака Френка, лежавшая у камина, сердито зарычала, чуя приближение не хозяина, а постороннего человека.
- Кто ж это? - уныло сказала Роза, видя, что обманулась в ожидании.
- Это я, Джильберт де-Монфише, - отвечал голос из-за двери.
- Сэр Джильберт де-Монфише! - с изумлением повторила Роза, вопросительно взглядывая на своих собеседников, которые были удивлены не меньше ее.
VIII. Голубка и Грач
Молодой баронет вошел; вслед за ним мужчина, такой громадной вышины и толщины, что едва пролез в двери.
Сэр Джильберт де-Монфише был очень хорош собою. На нем была дорогая соболья шуба; скинув ее, баронет остался в малиновом кафтане, с зеленым шитьем; на боку у него висела серебряная шпага, в руке был хлыст. Он учтиво извинился, что заехал, быть может, не вовремя и, казалось, был недоволен тем, что нашел у Розы гостей. Доктор и управитель переглянулись, как бы собираясь уйти; но Роза, взглядом, просила их остаться, и они остались. Доктор стал внимательно следить за баронетом.
Сэр Джильберт рекомендовал хозяйке своего друга, капитана Джоддока, и неуклюжий гигант с нелепыми ужимками поклонился Розе.
Капитан Джоддок, по своему гигантскому росту, мог бы показывать себя за деньги на ярмарках, и был с виду чрезвычайно грозен, но в сущности был добрый малый, и несмотря на свою наружную воинственность, любил мирные пирушки гораздо более кровавых битв. Красное, отекшее лицо свидетельствовало о его любимой страсти. И теперь он был навеселе, точно также, как сэр Джильберт.
- Неужели эта красотка в самом деле жена егеря? - беcцеремонно сказал гигант своим громовым голосом баронету. - Вы мне говорили, что она очень смазлива, но такой красавицы я еще не видывал. Если она действительно жена егеря, так он должен смотреть за нею попристальнее. Я сам, ч… возьми, не прочь поохотиться за такою дичью. Ха! ха! ха!
- Пожалуйста, не давай много воли языку, Джоддок, - сказал, смеясь, баронет: - или нас с тобою выгонят.
- Пусть я буду каналья, если уйду отсюда, - отвечал Джоддок, садясь на стул, затрещавший под его тяжестью. - Вы можете удалиться, если угодно, сэр Джильберт, но я не тронусь с места.
- Не сердитесь на моего приятеля, Роза: он шутник, но славный человек.
- А славному человеку очень приятно было б поживиться этим пирогом, потому что он порядком проголодался, - сказал Джоддок, указывая на ужин, приготовленный Розою для мужа.
- Капитан, неужели вы опять расположены начать свои подвиги? ведь вы отлично поели не больше, как часа два назад, - сказал баронет.
- Ничего, можно еще закусить. Извините меня, сударыня, я у вас как дома.
- Это и видно, - заметил управитель, забавляясь бесцеремонностью великана.
- Я везде, как дома, человек простой. Очень приятно с ваши познакомиться, господа, - прибавил капитан, принимаясь убирать пирог.
- Ваш друг очень странный человек, сэр Джильберт, - с неудовольствием сказала Роза, обращаясь к баронету. - Зачем вы привели его? зачем приехали и сами, сэр?
- Объясню вам, зачем приехал, только не при этих господах. Ропера я знаю; но кто такой этот старик?
- Доктор Плот.
- Что ж за лицо доктор Плот?
- Он был, кажется, лекарем у Физвальтеров, - отвечала Роза.
- Вот что! - сказал баронет, весь вспыхнув.
- Он пришел с Ропером, которому нужно видеть Френка по важному делу. Они ждут его.
- Нескоро ж дождутся, - сказал Монфише с значительной усмешкой.
- Что вы хотите сказать? - спросила она встревоженным голосом. Капитан Джоддок, съев пирог и выпив кружку эля, стоявшую на столе, благосклонно заметил:
- Ну, сударыня, вы отлично испекли пирог; эль у вас также недурен. Пожалуйста, налейте мне еще кружечку.
- Вы не отвечаете на мой вопрос о муже, сэр Джильберт, - сказала Роза, - где он, и что с ним?
- Скажу все, только дайте эля этому буяну, чтоб он не кричал.
Она пошла за элем, а Монфише обратился к своему приятелю:
- Помните, Джоддок, что вы не в харчевне: держите себя приличнее.
- Приличнее! Кажется, я человек благоприличный! Не угодно ли нюхнуть, господа? - примолвил он, протягивая табакерку Роперу и Плоту. Доктор, которому давно не нравилось нахальство Джоддока, с досадою оттолкнул табакерку, и великан готовился разразиться гневом, но взгляд Монфише остановил его, а вид новой кружки заставил совершенно забыть о неприятности. Принимая кружку у хозяйки, он хотел поцаловать ее руку, но Роза быстро отошла от него.
- Вот, вы говорите, Монфише, что я должен держать себя любезно, а моих любезностей не хотят принимать. Но что за дело! все-таки буду вежливым кавалером, - прибавил он, выпив стакан и облизываясь, - я даже готов спеть для вас песенку, сударыня. Мой голос многим нравится.
- Прошу вас, - сказала Роза баронету, - уведите его отсюда. Я уверена, что Френк будет очень недоволен его манерами. Потому, если вы хотите оказать мне большую услугу, пожалуйста удалитесь с вашим приятелем.
- О мнении Френка пока нечего хлопотать; но ужели мое присутствие неприятно вам?
- Если вы хотите прямого ответа, я должна сказать: неприятно. И я не позволила бы вам оставаться здесь, если б не было здесь этих джентльменов.
- Вам не нравится, что я у вас в гостях, а мне не нравится, что они у вас в гостях. Но не могу ж я уйти, не сказав, зачем приехал. Вот зачем: уверить вас, милая Роза, что когда вам будет нужен друг, вы можете рассчитывать на меня.
- Я не понимаю вас, сэр Джильберт.
- А между тем я говорю очень ясно. Вы можете во всяком случае рассчитывать на меня. Таких друзей вы немного найдете.
- Совершенная правда, Джильберт, - крикнул Джоддок. - Ваше здоровье, сударыня. Я знаю, мы с вами подружимся!
Роза не могла вынесть этой дерзости.
- Сэр Джильберт, я прошу вас, если вы джентльмен, избавить меня от наглостей вашего приятеля, - сказала она.
- Э, не сердитесь на него, он человек простодушный и добрый. Вы знаете, Роза, как я любил и до сих пор люблю вас.
- Мне вовсе не нужно этого знать, - холодно отвечала она.
- Вы должны это знать, - страстно воскликнул он и бросился бы на колени перед нею, если б не подошел доктор Плот.
- Довольно, сэр Джильберт де-Монфише! - резко сказал он. - Вы оскорбляете женщину и забываете собственное достоинство…
- Но не забуду наказать вашу дерзость, сэр, - закричал в бешенстве баронет.
- Посмотрите на меня хорошенько, сэр Джильберт, прежде, нежели приведете в исполнение вашу угрозу: не знакомо ли вам мое лицо?
Тон, которым были сказаны слова эти, изумил всех, но особенно молодого баронета. Он взглянул на старика и быстро отвернулся, как бы смущенный повелительным выражением лица его, и не отвечал ни слова.
- Теперь, вероятно, вы видите, с кем имеете дело, и не повторите вашей угрозы, - продолжал доктор Плот. - Извольте ж удалиться отсюда с вашим пошлым приятелем.
- Ха, ха, ха! Что такое? - с хохотом заревел Джоддок, поднимаясь на ноги. - Пошлый приятель! Да я обрублю уши…
- Береги свою шею, потому что я тебя знаю, - перервал спокойно доктор Плот. - Уведите отсюда этого негодяя, сэр Джильберт.
Джоддок хотел возражать, но Монфише удержал его, прибавив: "Молчи же, я не хочу ссориться с этим джентльменом".
- А, это другое дело! - уступчиво сказал укрощенный великан. - Если вы не хотите ссориться, Джильберт, то не стану ссориться и я, хотя мог бы раздавить его одним пальцем.
И он с самодовольным видом надел шляпу и пошел к двери.
- Уходя отсюда, Роза, - сказал сэр Джильберт, хмель которого прошел от жаркого столкновения с грозным стариком и который говорил теперь уже совершенно не тем тоном, как прежде, - уходя отсюда, объясню вам истинную цель моего посещения. Я не желал бы огорчать вас; но случайно я услышал, с полчаса тому, что ваш супруг арестован за долг, простирающийся до двухсот фунтов. Я поспешил сюда предложить вам деньги, нужные для его освобождения. Позволите ли передать вам этот бумажник?
- И таким образом овладеть Розою? - сурово возразил доктор Плот. - Нет, сэр Джильберт, мистрисс Вудбайн не примет ваших денег. Она может обойтись без вашей помощи. У ней есть друзья, к которым она может обратиться без стыда и которых побуждения бескорыстны.
- Вы меня обижаете, сэр, - вскричал Монфише. - У меня нет мыслей, предполагаемых вами.
- Вы сами подали основание предполагать их, сэр Джильберт. Ваше поведение возбудило сомнение.
- Я вижу все это как во сне! - сказала Роза. - Вокруг меня происходят вещи, совершенно для меня непонятные. Ужели правда, сэр, что муж мой арестован? - прибавила она, обращаясь к доктору.
- Совершенная правда, - отвечал он, - но я даю слово, что деньги будут уплачены, и думаю, что этого будет достаточно для кредитора, мистера Ропера…
- Мистера Ропера! - с изумлением повторила Роза.
- Я действую, как управитель сквайра Монкбери, - сказал Ропер, - но ваш муж свободен. Вот его вексель. Я иду в гостиницу, где задержан Френк, и пришлю его сюда. Господи! что это за шум?
Последнее восклицание было вызвано шумом и криком множества голосов в саду. Собака Френка также начала лаять. Толпа постучалась в дверь, капитан Джоддок отворил и комната наполнилась людьми. Это были присяжные, предводительствуемые Неттельбедом с женою, двое полицейских и несколько десятков любопытных.
- Ах, мистер Ропер! ах, сэр! - торопливо кричал задыхающийся Иона, - он ушел, сэр, убежал. Полицейские ваши говорят, будто я должен за него отвечать!
- Как же? - дополнил Исааксон, - ведь его жена содействовала побегу.
- По закону, муж отвечает за жену, - прибавил Лэчем.
- Если он не заплатит, будете должны платить вы, - подтвердил управитель, едва удерживаясь от смеха при взгляде на терзания Ионы.
- Видишь, душенька, я тебе говорила, - сказала Нелли, - отвертеться тебе нельзя, плати же деньги.
- Хорошо сказать: плати! а где взять их? Зачем ты, глупая, помогла ему убежать?
- Не забывай, мои милый, - тихо отвечала Нелли, - что нам нельзя ссориться, то есть при людях. А присяжные тут. Молчи же и плати.
- О, чтоб им провалиться! - шопотом сказал Иона. - Ну, нечего делать. Мистер Ропер… язык не поворачивается выговорить… мистер Ропер, нельзя ли сделать уступку, хоть бы половину суммы…
- Невозможно, мистер Неттельбед.
- Хоть пятьдесят фунтов нельзя ли уступить?
- Невозможно.
- Ах, Господи, какая ужасная сумма! Это все виновата мистрисс Неттельбед, а не я. Вот господа полицейские засвидетельствуют.
- Это все равно, сэр; вы должны заплатить за нее и тогда можете просить окорока. А если у вас с нею размолвка, окорок пропадает.
- Нечего делать! - с отчаянием сказал Иона, опуская руку в карман, - приходится платить. Видите, мистрисс Неттельбед, какую жертву приношу я.
- Жертвы не нужно, мистер Неттельбед, - с улыбкою отвечала ему Роза, - долг уплачен. Вексель возвращен мне - вот он.
- Ура! ура! - закричал Иона, с восторгом обнимая жену, - ты видишь, с каким удовольствием я готов исполнять твои желания, не щадя ничего.
- С неудовольствием ты исполнял мое требование, сказать так будет вернее, и я тебе нимало неблагодарна за то, - отвечала Нелли.
Известие, что долг уплачен, было всеми принято с живейшею радостью. Одни только полицейские служители были недовольны, но не имели времени выразить своего мнения, потому что капитан Джоддок выпроводил их за двери, к общему удовольствию. Совершив этот подвиг, Джоддок занялся любезностями с мистрисс Неттельбед, прелести которой очаровали его.
"Ах, какой прекрасный мужчина! - мысленно восклицала она, умильно смотря на Джоддока. - Он едва ли уступит чем Трегонна, тому гиганту, которого в мае показывали на чельмсфордской ярмарке!"
- Завидная красоточка, Джильберт, - громовым шопотом замечал Джоддок баронету. - Кто такая она?
- Это мистрисс Неттельбед, хозяйка гостянницы Золотого Окорока. Твоя правда: она очень мила. А вот ее муж, - отвечал Монфише, указывая на Иону, - они, кажется, хотят получить окорок.
- Пустяки! ныне никто не получает окороков; а если дадут им, я постараюсь, чтоб на мою долю пришелся ломоть. Говорят, что "Золотой Окорок" отличная гостиница; я думаю поселиться там на недельку.
- И прекрасно! Мы отправимся нынче туда ночевать. Я не отчаиваюсь в удаче.
- Моя красоточка лучше вашей, - отвечал Джоддок.
Верно то, что у него было больше надежды на успех, нежели у баронета. Мистрисс Неттельбед с удовольствием принимала его любезности. Напрасно Иона удерживал ее, напоминая о благоприличии "при людях". Гигант оттеснил его и взял под руку свою красотку, причем самодовольно поглядел на баронета, хвастаясь торжеством.
Между тем Симон Эппельярд объяснил Розе, от имени присяжных, что они скоро зайдут опять, когда Френк будет дома, чтоб отобрать сведения о правах их на получение награды за супружескую любовь. Все поздравили ее с счастием в замужстве и жалели только, что Френка нет теперь здесь; все, однако, думали, что он скоро возвратится.
Нелли одна знала, где теперь Френк, но не считала нужным рассказывать это. Когда Иона вместе с полицейскими бросился в сад ловить арестанта, она была в саду уж одна и отвечала на вопросы, что Френк перелез через стену и убежал. На самом деле было не так. Она заперла его в подвал, положила ключ в карман себе и была теперь уверена, что Френк все еще сидит в подвале.
Доктор Плот и Ропер простились с Розою. Она горячо благодарила доктора, который обещался зайти к ней завтра. Присяжные также пошли; за ними следовал капитан Джоддок, под руку с Нелли, которой не мог оторвать от него Иона никакими увещаниями. Сэр Джильберт вышел из комнаты после всех; но Роза не удостоила его ни одним словом, ни одним взглядом. Все отправились в "Золотой Окорок".
Когда Керроти Дик вышел с фонарем встречать их, Иона ужаснулся, заметив, при свете огня, что губы ненавистного великана очень близко наклонены к щеке Нелли. Но Пегги, которой он жаловался на свое горе, решила, что мистер Неттельбед, вероятно, ошибся, потому что всегда видит вещи, которых ему не следует видеть.
Нелли тотчас же побежала в подвал, отперла дверь и начала кричать Френку, что он теперь может свободно выйти. Но ответа не было. Она вошла в подвал.
Подвал был очень велик и образовал часть старинных, полуразвалившихся сводов, которые шли под всем домом. Ужели он, бродя по этим темным ущельям, провалился в какую-нибудь трещину или яму? Она углубилась в переходы, сколько смела идти вперед во мраке: нигде не было следов Френка. Напрасно она кричала ему: ответа не было, как и прежде. Сердце несчастной Нелли сжималось от ужасного предчувствия.
Но оставим Нелли и возвратимся в домик Розы.
Она сидела одна, думая о странных приключениях, так быстро следовавших одно за другим, и с нетерпением дожидаясь мужа.
Но долго ей пришлось ждать его. Часы пробили полночь, а Френк все еще не возвращался.
Она не выдержала тоски, завернулась в теплый плащ, кликнула с собою Дракона, собаку Френка, и пошла в гостиницу "Золотого Окорока".