Ночью Пэгги долго не могла заснуть. Не давали покоя мысли о лопнувшем как мыльный пузырь союзе между ее отцом и матерью. В письме, которое она хранила в сейфе, он, помнится, сам признался: "наш брак был ошибкой". Так неужели правда, что больная женщина, запертая теперь наверху в своих апартаментах, - ее мать?.. Голова Пэгги шла кругом. Быть того не может, размышляла она, родная мать - и за все годы не подать о себе весточки? Неужели любовь к такому ничтожеству, как старик Патерсон, сильнее долга или материнского инстинкта? Стоп, остановила себя Пэгги, он ведь не всегда был стариком и не сразу стал пьяницей! Но все равно он исковеркал ей жизнь, а заодно и многим другим, зло твердила она.
Ворочаясь с боку на бок, Пэгги лихорадочно перебирала услышанное от Брюса. Он, конечно, рассказал правду, жестокую, но правду. Только вот имеет ли ко всему этому отношение лично она, Пэгги? Увидев на пороге комнаты свою дочь, разве мать способна выставить ее за дверь? Больше того, больная женщина ведь точно сказала: "это не Пэгги, знать тебя не желаю!"
Ну так тому и быть. Она не собирается никому навязываться и уж тем более спорить с судьбой. Та, если захочет, все расставит по местам и каждому воздаст. От принятого решения на душе сразу полегчало, и измученная бесплодными терзаниями Пэгги сразу провалилась в сон…
4
На следующий день Пэгги поднялась рано и сразу отправилась на кухню.
- Доброе утро. - Миссис Морден приветливо обняла и расцеловала девушку. - Вижу, твой нюх тебя не подводит. Я уже поставила в духовку пироги и сварила кофе.
- Я еще не совсем проснулась, Джесс, но, когда дело доходит до свежего кофе, у меня нос как у ищейки.
- Как ты меня назвала? - На лице миссис Морден расцвела счастливая улыбка.
- А что?
- Мне показалось, ты сказала "Джесс". Вообще-то мое полное имя "Джессика", хотя все зовут "Джесси". Одна ты во всем мире говорила мне "Джесс", хотя и отчаянно шепелявила.
- Если хотите, Джесс, я с радостью буду обращаться к вам только так, - рассмеялась Пэгги. - А уж вы, пожалуйста, не величайте меня столь официально, как вчера. - Девушка скорчила серьезную мину и нарочито торжественно произнесла: Пэгги Рут Макинрой из Реджвуда.
- Пэгги Макинрой! - укоризненно возразила экономка. - Я имею на это право. Я знаю - ты та самая девочка, о которой я мечтала долгие годы. Как только тебя увидела, сразу узнала свою малышку. Реджвуд - твое родовое поместье. Семья Макинроев живет здесь из поколения в поколение. На тебе лежит ответственность… ответственность за клан Макинроев! А теперь, что ты съешь на завтрак?
Пэгги не хотелось перегружать экономку дополнительными заботами. Не молоденькая, чтобы ради нее суетиться. Впрочем, и пожилой ее не назовешь. Крепкая, сильная, кровь с молоком. Приятно посмотреть.
- Приготовлю-ка тебе французские тосты. Ты всегда их любила.
- И сейчас люблю, - улыбнулась Пэгги и намеренно беззаботно спросила: - А где Брюс? Что-то он припозднился…
- Уехал рано утром в Бостон на цветочный рынок, - ответила Джесси Морден, энергично взбивая молоко и яйца, иначе ломоть хлеба не пропитается и останется жестким.
- Зачем?
- Патерсоны выращивают цветы на продажу. Разве Брюс не показал тебе? Честное слово, иногда думаю, он знает какое-нибудь заклинание. У него все растет, а цветы - просто чудо. Розы - круглый год, в теплицах, конечно. Удивляюсь, как он все успевает. Брат ему не помощник, об отце и говорить не хочу… Принимайся за еду, дорогая. Возьми патоку - будет еще вкуснее.
- С удовольствием.
- Знаешь, кто очень любил патоку? Твой отец. - Джесси Морден налила себе кофе и тоже села за стол. - Как бы ты ни относилась к нему, я должна сказать - он был прекрасным человеком.
Пэгги тяжко вздохнула.
- Поверь, мне незачем врать. Стивен получил Реджвуд в наследство, но труд на земле пришелся ему не по душе. Он хотел стать художником, жил для искусства. Однажды в его мастерской, во флигеле, появилась натурщица. Стивен, как безумный, писал ее портреты и отчаянно влюбился. Не знаю, зачем она вышла замуж. Может, думала, у него много денег. С самого начала их семейная жизнь не заладилась. Ссорились, мирились, потом родилась ты. Сама посуди, как он относился к жене, если дочь тоже назвал в честь нее - Пэгги. Все в Реджвуде надеялись - ребенок положит конец размолвкам. Отнюдь. Когда тебе исполнилось три года, твоя мать завела роман с нашим соседом - мистером Патерсоном. Об их связи сразу пошли толки. Она попросила развод. Стивен ужасно переживал, и в конце концов согласился, оговорив, что ребенок останется с ним. В качестве отступного та потребовала полмиллиона долларов. Вот тогда он и заложил имение. С тех пор Реджвуд в долгах, только благодаря Брюсу дела стали немного выправляться.
- Если отец откупился, почему мы уехали в Нью-Йорк? Ведь могли бы жить здесь все вместе, а не врозь.
- Дорогуша, у него не было выхода! - воскликнула миссис Морден. - Мамаша грозилась тебя похитить, и Стивен боялся, что она будет шантажировать, опять выклянчивая деньги. Он рассудил: чем меньше известно, где ты находишься, тем безопаснее. Поверь, решение отдать дочку чужим людям далось ему тяжело… Знай он, что твоя мать в конце концов объявится в Реджвуде… Думаю, Стивен никогда не простил бы ее, хотя и любил до беспамятства…
Сейчас Пэгги больше всего хотелось побыть одной. Слишком много подробностей драматической жизни семьи обрушилось на нее, терзая и без того изболевшееся сердце! Она уже собралась вернуться в спальню, однако не могла не выполнить просьбу Джесси Морден - отнести завтрак сиделке.
Пэгги поднялась по лестнице, осторожно неся поднос с кофейником, французскими тостами на закрытом блюде и стаканом апельсинового сока. Подойдя к знакомой уже двери, она негромко постучала.
Глория Стоун открыла сразу.
- Благодарю вас. Кофе очень кстати. А тосты, которые готовит миссис Морден, просто объедение.
Она забрала поднос и поставила его на стол. Из спальни больной слышались голоса.
- Сегодня у миссис Макинрой посетитель, - заметив удивление Пэгги, объяснила сиделка.
Не успела она это произнести, как на пороге появилась Энн, явно радостно оживленная. У нее вид как у кошки, слопавшей канарейку, не без раздражения подумала Пэгги.
- Как хорошо, что вы здесь! Миссис Макинрой хочет вас видеть. А вам придется отложить завтрак. Лед, который вы принесли миссис, растаял, наколите его еще раз.
Две вещи сразу насторожили Пэгги - медсестру явно отсылали, опасаясь лишних ушей, но почему девица, если она настоящая дочь или выдает себя за таковую, не называет миссис Макинрой "мамой"?
Пэгги собралась с духом и шагнула в комнату больной. Та сидела в кресле за письменным столом. Энн устроилась на стуле рядом. Несколько секунд все молчали. Пэгги стало не по себе.
- Вы хотели мне что-то сказать? - произнесла она запинаясь.
- Мы хотим заключить с вами сделку, - сообщила миссис Макинрой, не глядя Пэгги в глаза. Голос у нее был слабый, хрипловатый, впрочем, довольно решительный. - Учтите, более выгодную, чем можно ожидать здесь от других.
- Сделку?..
- Да! - резко бросила миссис Макинрой. - Мы предлагаем вам деньги. Взамен вы отказываетесь от своих притязаний на Реджвуд и немедленно уезжаете.
Размышляя, Пэгги склонила голову набок. Эта парочка походила на двух воришек, приготовившихся обчистить церковную кружку.
- О какой сумме идет речь? - чтобы как-то оттянуть время и сообразить, к чему они клонят, спросила она.
- Пятьсот долларов, - заявила миссис Макинрой тоном, будто предлагала миллионы.
Десять лет назад такая сумма действительно показалась бы Пэгги целым состоянием. Не спеши, приказала она себе. Деньги, которые тебе сулят, не более чем хитроумная ловушка.
- Мне нужно подумать, - уклончиво ответила Пэгги. Больная явно избегала смотреть ей в лицо. Неужели это чудовище действительно моя мать? - Предложение заманчивое. Я не понимаю, однако, зачем вы его делаете?
- Мы не хотим, чтобы вы остались ни с чем, когда адвокат сделает официальное заявление. Настоящая Пэгги Макинрой - это я.
Почему, спросила себя Пэгги, Энн в таком нетерпении, с какой стати торопится забежать вперед?
- Как вы собираетесь мне платить? - спросила она, чтобы еще оттянуть время.
- Чеком! - заявила миссис Макинрой как о само собой разумеющемся.
- Нет уж, благодарю вас, - возразила Пэгги. - Я видела слишком много фальшивых, только наличными. - В ее голове роились тысячи вопросов, а самый главный - неужели они поверили, что она примет их предложение? Где же Брюс? Он нужен ей немедленно. Те, кто утверждает, будто женщины слабый пол, несут чепуху, и пример тому - сидящие напротив.
- Или чек, или ничего! - угрожающе выкрикнула миссис Макинрой.
- Наличными, - хладнокровно повторила Пэгги.
- Энн, сколько у тебя с собой? У меня наличными пятьдесят долларов. - Миссис Макинрой дрожащими руками рылась в ящике письменного стола.
- У меня двадцать, - отозвалась Энн довольно испуганно. - Они в спальне. Разве могла я предположить, что у вас нет денег?
- Они у меня есть, но не здесь. - Больная громко захлопнула ящик.
- Тогда нам больше не о чем говорить, - нарочно грубо сказала Пэгги.
В ответ разразилась настоящая истерика. С криком, швырянием салфеток и склянок, закатыванием глаз.
- Хорошо, позвольте и мне сделать вам предложение, может быть, оно вас успокоит, - невозмутимо заявила Пэгги. - Я плачу каждой из вас по тысяче долларов, чтобы вы, Энн, просто уехали, а вы - мама - приняли меня, даже если вам это нелегко сделать. - Воцарилась пауза, после которой Пэгги продолжила: - Я довольно много заработала на своих книгах и получила приличные деньги за отцовские картины. Так что можете не опасаться, не обману.
- Неужели удалось найти слепцов, которые захотели купить его мазню? Невероятно!
- Хотите послушать анекдот? - Пэгги усмехнулась - самое время для анекдотов, но все-таки докончила: - Однажды мудрого еврея спросили: может ли брак по расчету быть счастливым?.. Да… если расчет был сделан правильно.
- Убирайтесь вон! - в гневе закричала миссис Макинрой. - Чтобы ноги вашей здесь не было!
- Не хотите сознаться, что вы мне мать? Жаль. Тогда пусть совесть и сердце станут вам судьями! Зато я, настоящая Пэгги Макинрой, вправе спросить - коль эта женщина мне не мать, то кто же, черт возьми, она такая и на каком основании живет в Реджвуде?
Ответом ей было молчание. Круто развернувшись, Пэгги вышла.
- Опять неприятности? - спросила сиделка, столкнувшись с ней в коридоре.
- Не для меня, - решительно ответила Пэгги. - Вам долго придется приводить ее в чувство. Сожалею… я просто не могла больше сдерживаться.
С запада дул легкий ветерок. Растрепавшиеся волосы скользили по щекам, цеплялись за ресницы, надо бы их смахнуть, но Пэгги не могла даже пошевелиться. Сцена с матерью отняла у нее все силы. К скамье среди дубов она пришла машинально, подспудно надеясь, что Брюс, если появится, найдет ее именно здесь.
По усыпанной гравием дорожке прошелестели шаги, скрипнув, чуть осело дощатое сиденье, мужская рука легла на плечи Пэгги. От жалости к самой себе у нее потекли слезы.
- Она знает, что я ее дочь, - всхлипнула Пэгги, уткнувшись лицом в мужскую грудь. - Я по ее глазам вижу. Но не желает этого признавать! Почему, Брюс?
Раздался смешок, от которого Пэгги вздрогнула. Ее обнимал вовсе не Брюс, а Вилли. И тот вовсе не намеревался выпускать пленницу из своих объятий, как та ни старалась.
- Успокойтесь, - сказал он. - Как говорится, есть братья по разуму, ну а мы с вами - по несчастью…
- Мне не до смеха.
- Мне тоже. Деньги - вот как называется эта игра. Вы страдаете из-за матери, я из-за брата. Да, да, не удивляйтесь! Брюс - первенец, поэтому ему досталось все, а мне ничего. Я оказался в роли приживалы. Так было угодно нашему твердому как орешек деду. Он даже своего сына, нашего с Брюсом отца, ничем не пожелал одарить… Впрочем, у него были основания. Но оставить без копейки меня?!
- Каждому свой крест.
- Да, но разве брат не должен помочь брату, когда тот изнемогает?
- Не похоже, чтобы вы изнемогали, - сердито сказала Пэгги, упорно вырываясь. - И потом, насколько я поняла, Брюс содержит вас и отца.
- Отец долго не протянет. С насквозь проспиртованной печенкой он не жилец. А у меня что за жизнь? У брата в руках все. Наше хозяйство, доходы от него, еще он управляет Реджвудом. Мне кажется, Брюс пытается взять под свой контроль всю долину!
- Чушь!
- Не будьте идиоткой, - фыркнул Вилли. - Кто бы из вас - Пэгги или Энн - ни стал наследницей, он наверняка предложит, чтобы вы продали ему землю. Я раскусил его замысел. Он хочет ее скупить, так как полно богатых компаний, мечтающих развернуть здесь строительство. Энн я посвятил в его тайные планы, с ней такой номер не пройдет. Вас же он обязательно обдурит. Откуда приезжей барышне знать, какова настоящая, а не бросовая цена на здешние земли?
- Так коварно можно поступить с человеком, которого ненавидишь… - растерялась Пэгги.
- Он ненавидит всех Макинроев. Наша семья развалилась из-за вашей матери, разве вы не в курсе?.. И он в конце концов за это отомстит! Надеюсь, у вас нет романтических идей в отношении него?.. Брюс готов переспать с кем угодно, если результатом окажется выгода!
- Зачем говорить гадости?!
- Не хочу, чтобы вы пострадали из-за Брюса. Мой старший братец ловкач и всегда использует женщин. Пожалуйста, не протестуйте, вы его не знаете.
Пэгги была потрясена. С трудом ухитрилась чуть отодвинуться от Вилли. Да его изысканно красивое лицо - лишь маска, мелькнуло у нее в голове, вон как поджаты змеиные губы, кривится, будто лимон проглотил.
- А вам-то обо мне заботиться какой резон? - подозрительно спросила она. - Не из благотворительных же целей?..
- Я могу стать вашим агентом, - быстро проговорил Вилли. - Мне известны имена более денежных потенциальных покупателей Реджвуда и как с ними связаться. Все, что мне нужно, - процент с продажной цены. Не беспокойтесь, дорого с вас не возьму…
- Мне нужно подумать, - отозвалась Пэгги. Ей стало ясно - доверять младшему Патерсону нельзя. А старшему?.. Неужели Вилли рассказал о нем правду? - Когда приму решение, дам вам знать. Идет?
Тот радостно улыбнулся и неожиданно прильнул к ее губам. За всю свою жизнь она не так уж много целовалась, но поцелуй Вилли показался ей нарочито страстным. Пэгги довольно резко девушка оттолкнула наглеца! Он расхохотался.
- Чего вы ощетинились? Считайте, это всего лишь печать на нашем тайном договоре.
- А как же Энн? Если она узнает, что мы с вами союзники?.. - не без ехидства произнесла Пэгги.
- Энн? Пусть использует свои шансы в игре, как и мы все, - цинично сказал он и тут же откланялся.
Брюс и не думал ехать на бостонский цветочный рынок. С утра он отправился в Дорфилд, чтобы зайти в юридическую контору "Матьюс и сын". Старику Матьюсу было под восемьдесят, и поэтому лично он занимался лишь делами своих старинных друзей. Макинрои были в их числе. Еще бы - самый знатный в округе род. Управляющего Реджвудом глава конторы встретил более чем приветливо, хотя он и поднял его спозаранку.
- Как у вас там дела?..
- Мне кажется, доктора махнули рукой.
- Неужели так плохо? - покачал головой адвокат.
- Более чем, - развел руками Брюс. - Однако насчет своего завещания миссис Макинрой упорно помалкивает, а ситуация с наследниками такая запутанная, что мне следовало бы ознакомиться с этим документом заранее. Вы бы не могли показать хотя бы ту часть, которую сочтете нужной?
Вопрос был задан прямо, и старик так же прямо ответил:
- Нет! Даже если бы оно и было… Но я им не располагаю вообще!
- Как? У вас нет завещания миссис Макинрой?
- Совершенно верно. Ни копии, ни подлинника, ничего! - Заметив растерянность Брюса, адвокат продолжил: - Не вижу основания для беспокойства. В данном случае в документе нет даже необходимости. У миссис Макинрой нет никакой собственности, которую она могла бы кому-нибудь оставить.
- У хозяйки Реджвуда?.. Вы шутите!
Старик молча встал, подошел к полкам с папками, занимавшим всю стену кабинета.
- Так, дайте подумать, куда я положил: на букву "М"? Нет, на букву "Р". Это мой шифр по бракоразводным делам.
Рылся он довольно долго, пока не нашел нужную папку.
- "Акт о расторжении брака", - прочел Брюс и пролистал страницы. - Здесь слишком часто встречается слово "поскольку", чтобы я мог понять суть, - сказал он через минуту.
- Все очень просто. В момент развода миссис Макинрой получила деньги на бочку. За мужем осталась вся недвижимость и ребенок. Поэтому миссис Макинрой попросту нечего завещать. Я получил вчера ваш пакет с документами. Стивену Макинрою еще бы жить да жить. Жаль, что умер. Он был неплохой человек… Относительно его собственности могу сказать одно - ее унаследует дочь. Как он ошибся, выбрав ей имя жены! Впрочем, разве угадаешь, как сложится, семейная жизнь! Надеюсь, молодая Пэгги Макинрой характером не в мать?
- Похоже, нет, - сказал Брюс. - Признаться, я давно догадывался - темнит затворница из Реджвуда. Наконец понял, почему. Но беда в другом. На наследство претендуют сразу две девушки, и я не знаю, то есть с точностью не могу утверждать, какая из них законная… Окружная налоговая инспекция оценивает Реджвуд в десятки миллионов, и я не хочу, чтобы они достались мошеннице.
Адвокат довольно долго молчал, обдумывая ситуацию.
- Вам нужно найти житейское, но безошибочное испытание, позволяющее выбрать нужную девушку, иначе единственными, кто извлечет выгоду, окажутся судейские чиновники.
- Я надеялся на вашу помощь, - взмолился Брюс.
- С юридической точки зрения я сделаю все. Подготовлю копию бракоразводного контракта, другие документы. Мне важно добиться официального признания записки, которую покойный Стив Макинрой оставил своей дочери. Лучше бы, конечно, он написал завещание, а не царапал каракули на листочке. Ничего не поделаешь, придется положиться на экспертизу. Следующий этап - раз речь о таких больших деньгах и конфликте - передача всего дела в суд. Вы же знаете, нужно будет уплатить налог на наследство. Штат Массачусетс взыскивает в казну налоговую долю даже раньше, чем адвокаты получают свою. К сожалению, волокиты и крючкотворства нам не избежать. Набирайтесь духу, молодой человек, законную претендентку мы непременно отстоим…
Брюс очутился на улице все с тем же бременем забот, с каким пришел в адвокатскую контору. Если законной наследницей признают рыжеволосую Пэгги, не захочет ли она продать реджвудские земли, предпочитая деньги? При этом по ее милости на улице окажутся двадцать семей, занятых на работе в имении. Ей на них плевать, она вернется в Нью-Йорк, в свой издательский мир. Попробовать уговорить ее не совершать глупостей? Так они в крови у Макинроев. Брюсу казалось, что голова его пухнет от безрадостных мыслей.
В отвратительном настроении он отправился в Реджвуд.