– У тебя с собой мои записки?
– Две. Те, которые можно будет передать эксперту. Остальные – слишком личные. Прочтя их, можно решить, что ты была в меня отчаянно влюблена.
– Я и в самом деле безумно любила тебя. Какое-то время.
– Наверное, непросто тебе было об этом забыть, – спросил Джулиан с убийственным спокойствием.
– А как чувствовал себя ты? – Кейт обожгла его взглядом.
– Я воспринял твой уход как ужасное вероломство.
– Но ты исходил из того, что сказала тебе твоя мать. Именно поэтому мы должны проконсультироваться у эксперта. Должна предупредить: ты не сможешь продолжать оправдывать Алисию. Понимаю, как больно это будет для тебя, но дольше игнорировать то, что она сделала, нельзя. Ты ведь знаешь, как твоя мать была зациклена на Марине.
Уиндхем промолчал в ответ.
– Извини, Эш. В том, что касалось тебя, Алисия не стеснялась в средствах достижения цели.
Джорджина Уорбертон, красивая женщина лет шестидесяти, очень любезно приняла Кейт и Джулиана в своем доме и представила своему мужу, который, обменявшись с ними несколькими любезностями, оставил их.
Отказавшись от предложенного чая, гости, отчаянно желавшие получить ответы на свои вопросы, прошли вместе с хозяйкой дома в ее кабинет, больше напоминавший библиотеку – столько здесь было книжных полок.
Доктор Уорбертон, усадив Кейт и Джулиана на удобный диван, обитый голубым бархатом, углубилась в изучение привезенных ими документов.
– Это не займет много времени, – произнесла она спустя пару минут, села за письменный стол, включила стоящую возле локтя лампу и поднесла документы к свету. Поразглядывав их еще несколько минут, эксперт начала копаться в ящике стола.
Кейт отчаянно хотелось верить, что она будет оправдана. На мгновение в душе вспыхнула радость, но тут же испарилась. Слишком поздно придет это оправдание.
Она посмотрела на того, кого до сих пор любила. Джулиан сидел, опустив голову и сцепив пальцы. На мгновение Кейт захотелось подвинуться к нему и взять его за руку.
Джорджина, ничего не говоря, тщательно изучала образцы почерка.
Кейт пыталась внушить себе, что нет повода для беспокойства, но в душе гнездился страх. А вдруг даже такой квалифицированный эксперт ошибется?
Наконец доктор Уорбертон подняла глаза и произнесла:
– Вот мое профессиональное мнение: это не почерк Катрины, а искусная подделка под него.
– Вы точно уверены? – переспросил Уиндхем.
– Да. Если для вас это так важно, можете проконсультироваться с другими почерковедами. Но они скажут вам то же самое. Если вы подойдете ближе, я покажу вам, по каким характерным признакам сделала заключение о подделке.
Кейт покачала головой. Она не хотела этого видеть. К чему умножать боль Джулиана?
Джорджина поняла, что для этой пары было крайне важно выяснить подлинность записки. Без сомнения, та была подделана талантливым человеком, возможно художником. Но ее точно не писала эта красивая молодая женщина, сидящая напротив. Джорджину не интересовало, кто и зачем написал эту записку. Это не ее дело. Она должна быть абсолютно объективна при проведении экспертизы.
Уиндхем, судя по его лицу, глубоко взволнованный, встал с дивана.
– Нам не нужны подробности, доктор Уорбертон. Вы – признанный специалист в своем деле. Нам достаточно вашего заключения.
Когда они вышли на улицу, Кейт пришлось почти бежать, чтобы не отстать от быстро шагающего спутника. Ее распущенные волосы развевались на ветру, хлестали ее по щекам, тело было напряжено, нервы тоже.
Маячившая впереди спина Уиндхема и его широкие плечи словно выражали охватившее его смятение и борьбу, происходившую в его душе.
Он первым подошел к машине.
– Ты садишься? – спросила Кейт, глядя Джулиану в лицо.
Тот коснулся изящными пальцами виска.
– Мне хочется пройтись пешком.
– Ты ведь не знаешь этот район и можешь заблудиться. До отеля отсюда далеко.
– Я в любой момент могу взять такси.
– Прошу тебя, Эш. Я понимаю: ты расстроен…
Он внезапно схватил ее запястья и сильно сжал.
– Расстроен? – Его красивые черты исказились. – Вот уж верно!
– Пусти меня, Эш! – тихо попросила Кейт.
Он резко отпустил ее руки и простонал:
– Боже! Мы все ей доверяли: я, Оливия, Леони. Мы слепо верили каждому ее слову!
Теперь и сама воспитывая ребенка, Кейт могла понять Алисию.
– Она была твоей матерью – женщиной, заботившейся о тебе с первого твоего вдоха. Твоего отца не было рядом, чтобы правильно оценить ситуацию. Уверена, он выбрал бы куда лучшее решение.
– Я не могу этого знать, – заявил Джулиан, понимая в душе, что она права.
– Ты однажды сказал мне, что твои родители часто спорили между собой.
– Отец более трезво смотрел на вещи, в отличие от матери – ее обуревали эмоции, – последовал резкий ответ.
– Всем известно, что в таком состоянии трудно принять объективное решение. Так почему бы тебе не сесть в машину? Я отвезу тебя в отель.
По пути Уиндхем предъявил новое обвинение.
– Ладно, моя мать поступила нехорошо, – признал он. – Но ты, Катрина! Я столько раз говорил тебе, что люблю тебя всем сердцем. Ты была для меня бесценной. Я хотел разделить с тобой свою жизнь. Стоило мне отвернуться, как ты все это позабыла!
– Твоя мать могла вить из меня веревки, ведь я была совсем девчонкой. Будь я тогда на пять лет старше, я бы куда лучше справилась с ситуацией. Мы оба поступили неправильно. Только подумай: если твоя мать смогла убедить тебя, то уж меня – тем более.
Уиндхем провел рукой по волосам, растрепавшимся от ветра.
– Ты могла бы не спеша все обдумать. Ведь до моего возвращения оставалось всего пара дней. Почему ты не дождалась меня?
Резкие ноты в его голосе болью отдались в сердце Кейт.
– Эш, мне ясно дали понять, что я должна убраться. И я не знаю, к чему сейчас этот разговор. Уже поздно что-либо менять.
– Нет, не поздно. Ведь я сейчас здесь, рядом с тобой, Катрина. Сколько раз мы занимались любовью?
Она покачала головой.
– Не знаю. Но у меня теперь есть Джулс.
– У нас, – поправил Уиндхем. – Почему же ты все эти годы молчала о нем?
– Я считала, что у тебя, наверное, есть жена и пара своих детей. А у меня только Джулс. Прошу тебя, давай больше не будем об этом!
– Я знаю, в чем заключается мой долг, – твердо произнес Джулиан.
Когда они подъехали к отелю и вошли внутрь, Уиндхем повлек Кейт к лифту.
– Нам нужно обсудить условия нашего соглашения о совместном воспитании сына.
– Между нами нет никакого соглашения, – пробормотала она. – Я не собираюсь ни с кем делить Джулса. Он будет жить со мной.
Ее спутник лишь изящно пожал плечами.
– Мы оба не желаем ему зла. Он ведь и мой ребенок тоже. Думаю, твой адвокат это тебе разъяснил. Джулиан прожил у тебя семь лет. Теперь моя очередь с ним общаться.
– И чего ты хочешь? – спросила Кейт, чувствуя, что начинает выходить из себя.
Оглянувшись на нескольких постояльцев, подошедших к лифту, и понизив голос, Уиндхем предложил:
– Может, лучше обсудим это у меня в номере?
Они вошли в его изысканно декорированный и удобный люкс на тридцать четвертом этаже. Отсюда открывался потрясающий вид на город.
– Присаживайся, – указал Джулиан на один из диванов, обитых дорогой тканью.
– Я могу уделить тебе лишь полчаса, – предупредила Кейт, сев и расправив подол шелкового платья без рукавов.
Он вскинул черную бровь.
– Полчаса? Всего-то?
– У меня много работы.
– Не желаешь выпить чего-нибудь?
Уиндхем подошел к мини-бару.
– Нет, – ответила она. – Разве что минералки.
Губы собеседника сложились в напряженную полуулыбку.
– Начинается. Я не собираюсь отказываться от своего права увидеться с Джулианом в эти выходные.
Кейт насторожилась.
– Ты ничего ему не расскажешь?
– Разумеется, нет, – заверил Уиндхем, налив ей минеральной воды. – Мы оба понимаем, что время для этого еще не пришло.
– Придет ли оно, Эш? Я сомневаюсь.
Кейт выглядела очень печальной. Почти всю прошлую ночь она пролежала без сна, размышляя о том, что Джулиан собирается предпринять дальше. Едва она обращалась мыслями к нему, как в памяти неизбежно всплывали воспоминания о прошлых днях, проведенных вместе: как они гуляли, разговаривали о своих надеждах и мечтах, а еще об искусстве, литературе, религии, философии, политике. О чем бы ни заходила беседа, они наслаждались общением друг с другом. Оба обладали пытливым умом и жаждой знаний. Эш изучал в Оксфорде экономику и юриспруденцию. Если он и собирался когда-то пойти по стопам отца и служить в разведке, то смерть Джеффри Карлайла заставила его изменить свои планы.
Джулиан поставил свой бокал на кофейный столик, снял пиджак и повесил его на один из шести стульев, окружавших стеклянный обеденный стол. Кейт посмотрела на вазу с белыми гардениями, стоящую на кофейном столике, и еле сдержала порыв провести пальцами по бархатным лепесткам.
– Ты всегда любила белые цветы, – произнес Уиндхем, опускаясь на диван напротив. – Розовые сады в моем поместье теперь достаточно известны. Люди приезжают отовсюду, чтобы полюбоваться ими. Кажется, я помню, твой любимый сорт роз – "снежная королева". А еще тебе нравился сорт "айсберг", который так обильно цветет…
– И "невеста" с ее нежным ароматом, – перебила его Кейт, почти ощущая запах тех прекрасных белых цветов.
– Одна из частей сада в Рэдклифф-Холле полностью засажена белыми розами. Это была моя идея. Нет нужды объяснять, кто меня на это вдохновил, – с иронией сказал Уиндхем.
Она подняла глаза. Их взгляды встретились, и сквозь ее тело словно прошел электрический разряд. Кейт знала, что Джулиан испытал то же самое. Воздух в комнате будто наполнился сексуальным возбуждением.
– Кейт, – прошептал Уиндхем. – Скажи мне, что ничего этого не было.
Сожаление, прозвучавшее в этих словах словно отозвалось эхом в ее голосе:
– Если бы только я могла! Я ведь сказала: наша любовь родилась под несчастливой звездой.
– Никто не смог заменить мне тебя.
Эта фраза словно полоснула по сердцу ножом, и все же Кейт ответила сухо:
– Готова поспорить, претенденток на мое место было немало. Найдешь себе подходящую женщину, такую же знатную, как ты.
Его глаза полыхнули огнем.
– Не неси ерунду! Принц Уильям женился на своей Кейт. Принц Фредерик – на своей Мэри. Это две великие истории любви. А взгляды моей матери, скорее, близки прошлой эпохе.
– Эш, ей ведь было всего чуть за пятьдесят.
– Нынешней королеве тоже пришлось выйти замуж за принца или, на худой конец, графа, не правда ли? Как меняются времена! Принцесса Маргарет не смогла выйти за своего разведенного пилота. Сейчас в это трудно поверить. А ведь она так из-за этого страдала!
– Твой скучный жребий тоже предрешен.
Джулиан нахмурился, хотя понимал, что Кейт во многом права.
– Должно существовать правдоподобное объяснение поведению Стеллы Рэдклифф, твоей приемной матери. Почему она уехала на другой конец света? Даже на похороны собственного отца не явилась. Нет нужды говорить, что это вызвало кривотолки. Тогда как эта вертихвостка Аннабель была на похоронах. Что очень странно. Неудивительно, что мне на ум пришла одна догадка. А что, если Аннабель – твоя родная мать?
Уиндхем выглядел удивленным собственным выводом.
Кейт вскочила.
– Это так… так…
– Так возможно? Сядь, – повелительным тоном сказал он. – Я найду ответы на свои вопросы. И я верю, что на один вопрос ответ уже есть. Как тебе такая гипотеза? Аннабель неожиданно обнаруживает, что беременна. В те времена это непременно вызвало бы огромный скандал, ведь она была не замужем. Юная, избалованная, всеми обожаемая. Так какой план придумали сестры?
– Я тебя не понимаю, – солгала Кейт.
Она села обратно на диван и посмотрела на часы, чувствуя, как бешено стучит сердце.
– Ты всегда что-то скрываешь. Ты знала, что Аннабель – твоя мать, ведь так, Катрина? Когда это стало тебе известно?
Эти вопросы хлестнули ее, словно плеть, и внезапно Кейт ощутила, что устала обманывать. Ее охватили гнев и стыд.
– Узнав, что умирает, Аннабель приехала к Стелле, чтобы в последний час рядом был близкий человек. Перед смертью она рассказала мне правду. Да, она – моя родная мать. Аннабель уговорила старшую сестру спасти ее доброе имя, и Стелла пришла на выручку, принеся себя в жертву. Я оказалась не нужна своей матери. – Кейт попыталась улыбнуться. – Ребенок разрушил бы ее планы.
Так вот в чем дело!
Эш смотрел в лицо Кейт и читал на нем невероятную боль отвергнутой дочери – боль, мучившую ее всю жизнь.
– Почему Стелла не рассказала тебе об этом раньше?
– Не думаю, что она смогла бы. Я считала, что никогда не смогу ее за это простить. – Кейт печально улыбнулась. – Я люблю Стеллу. Она моя тетя и бабушка Джулса. Она всю жизнь посвятила своей младшей сестре и мне.
На ее ресницах заблестели слезы.
– Аннабель призналась, кто был твоим отцом? Без сомнения, ей было это известно. И ты должна докопаться до истины.
– Я не хочу ничего знать.
– Не говори так. Твой родной отец вполне может оказаться таким же знатным, как и я. А вдруг Аннабель рассказала ему об их ребенке?
– Откуда мне знать? И ты, и Стелла утверждаете, что она в то время была безумно влюблена в Рэйфа Стюарта. Интересно, он теперь женат?
– Да. На Хелене Стюарт, приятной женщине. У нее успешный бизнес в сфере дизайна интерьеров.
– А дети у них есть?
Джулиан промолчал в ответ.
– Это значит нет?
– У них был единственный ребенок – сын Мартин, – наконец пояснил Уиндхем. – Мартин был очень красивым, обаятельным, веселым парнем, немножко плейбоем. Но он вечно впутывался в какие-нибудь неприятности, и отцу приходилось выручать его из беды. Мартин бессчетное число раз ложился в клинику, чтобы избавиться от наркомании. Все надеялись, что ему удастся перебороть тягу к наркотикам, а он в конце концов умер от передозировки. Родители с трудом пережили этот удар.
– Как печально! Что могло заставить молодого парня, у которого все в жизни есть, подсесть на наркотики?
Джулиан пожал плечами.
– Мартину казалось, что он живет в тени своего отца – известного политика, он до смерти боялся обмануть ожидания Рэйфа и при этом очень строго себя судил. Его отчислили из Оксфорда за наркотики, и с того момента Мартин утратил самоуважение, его жизнь покатилась под откос.
– Как он выглядел? – Этот вопрос сам сорвался с языка Кейт.
Уиндхем тяжело вздохнул.
– Девушки называли его Адонисом. Он был очень красив, но имел дурную репутацию. Он сам хотел создать себе такой имидж. У Мартина были густые светлые волосы до плеч.
– А я на него похожа? – спросила Кейт, чувствуя, как сильно колотится сердце.
Джулиан внимательно всмотрелся в ее лицо. Как он раньше не замечал? Разве ему и прежде не казалось, что Катрина кого-то напоминает? Конечно, она не копия Мартина, но, определенно, могла бы быть его сестрой!
– Это все так странно. Если я скажу, что ты на него похожа, то невольно могу внушить тебе ложную надежду. Почему бы тебе не поговорить об этом со Стеллой? Эта женщина знает правду. Да, она никогда не встречалась с Мартином, но прекрасно знает Рэйфа. Она явно что-то скрывает.
– Какой у нас странный разговор…
– А разве не странно то, что Стелла сбежала в Австралию, чтобы спасти репутацию сестры, солгала тебе, что удочерила тебя через агентство?
– Теперь она об этом сильно сожалеет.
– А твоя тетя не желает искупить вину, рассказав всю правду?
Кейт встала.
– Ладно, хватит об этом. Я пришла сюда не для того, чтобы ворошить прошлое.
– А зачем?
Синие глаза Джулиана пристально ее рассматривали.
– Во-первых, ты меня почти вынудил это сделать, а во-вторых, мы собирались выбрать время, когда ты сможешь побыть с Джулсом, – в моем присутствии, разумеется.
– Неужели ты думаешь, что я его украду? – холодным тоном спросил Уиндхем. – Я бы хотел провести с сыном целый день. Я отведу Джулиана в зоопарк – семилетнему мальчишке там понравится.
– Мы зовем его Джулс.
– Его отец зовет его Джулианом, – произнес он таким тоном, перед которым спасовала бы любая женщина, но не Кейт. – Когда мы познакомимся поближе, я буду называть его Джулс. – Уиндхем подошел так близко, что Кейт ощущала исходившее от его тела тепло. – Так во сколько мы встретимся в воскресенье?
– В девять. Тебе удобно?
– Да.
– Спокойной ночи, Эш.
– Спокойной ночи, Катрина. – Его пальцы обхватили ее запястье, в глазах зажглись странные огоньки. – Я провожу тебя до машины.
Держа ее за руку, Джулиан ощущал, как напряг лось ее тело – будто натянутая струна. Кожа была горячей, словно Кейт сгорала в лихорадке.
– Не нужно.
– Почему твой голос звучит так зло? А я вот хотел бы, чтобы ты всегда была со мной рядом, хотя мне и нелегко в этом признаться.
Он медленно поднял руку и расстегнул заколку, стягивающую волосы Кейт, и они мягко упали ей на плечи.
– Правда, так лучше?
Он спрятал заколку в карман.
– Это старинная вещь! Отдай!
– Я верну ее. Обещаю.
От Джулиана исходила необычная аура: за его прирожденной властностью и кажущимся спокойствием скрывались огромные запасы страсти. Для Кейт было тяжело понимать, что связь между ней и этим мужчиной не разорвать.
– Не знаю, что ты задумал, Эш. Но если это уловка с целью сломить мое сопротивление, у тебя ничего не выйдет. Ты не возьмешь у меня Джулса. Он для меня – все.
– А что если я возьму и тебя? – произнес Уиндхем, глядя на Кейт так, что у нее, казалось, закипела в жилах кровь. – Нравится это тебе или нет, но Джулиан принадлежит нам обоим. Интересно, что он скажет, если узнает от меня, как ты сбежала, едва я уехал, а после скрыла, что у меня родился сын.
– Это настоящий шантаж, Эш!
– А мне плевать, что это. Это правда!
– Джулс еще не готов ее услышать! – воскликнула Кейт, понимая, что уже почти не владеет собой. – Зря я сюда пришла!
Уиндхем пристально посмотрел ей в глаза.
– Неужели ты совсем не чувствуешь вины в том, что случилось?
Взгляд его горел гневом.
– А ты? Мы оба наделали достаточно ошибок!
– Ну, допустим. Но я хочу все исправить. Ты не замужем. Я не женат и теперь хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь. Ведь ты – мать моего ребенка и англичанка по рождению. Разве ты не помнишь, как тебе понравилась Англия? Это в тебе заговорил голос крови. Скоро у Джулиана каникулы. Я предлагаю ему и тебе провести Рождество в Англии, со мной. Стелла тоже может поехать повидаться с родными.
– В качестве гостьи? Она и моя мать родились в Рэдклифф-Холле, Эш. Но поместье досталось тебе. И теперь ты считаешь, что это дает тебе право принимать за нас решения?
– Ну так подай на меня в суд. Все было законно. Твой дед назначил меня своим наследником. Джулиан однажды вполне может стать шестым бароном Уиндхемом. И тебе этого не изменить.