- Но ты не была бы одна, если бы мы сохранили семью, - возразил ей Мак.
- На самом деле я всегда была одна, - твердо сказала Джорджия. - Я полагаю, что могла бы передать ребенка няне и тут же выйти на работу, но какой тогда смысл рожать детей? Даже если бы я оставалась при этом абсолютно счастливой, что бы я стала делать, если бы ребенок заболел? Тебя бы все равно не было рядом.
- Нет, я очень хотел иметь нормальную семью, - горячо произнес Мак.
- О, я не сомневаюсь, что ты этого хотел, но как часто тебе пришлось бы бросать все и спешить на ближайший авиарейс в какую-нибудь горячую точку планеты? Кто бы тогда занимался ребенком.? Ты охотник за фотографиями. Иногда ты месяцами не возвращаешься из командировок. Ты не бросил это ради меня, не бросил бы и ради ребенка.
- Ради тебя я готов на все, Джорджия, - вспыхнув, заявил Мак.
- На все, кроме компромисса, - уточнила Джорджия.
- Я что, по-твоему, должен отказаться от своей работы? - со злостью спросил Мак.
- Разве ты не уговаривал меня бросить мою? - напомнила Джорджия. - Значит, твоя карьера более важна, чем моя?
- Нет. Я просто хотел… - Мак не смог найти подходящих слов. - Что еще я мог сделать? Я фотограф!
- Тебе совсем не обязательно ездить в длительные командировки. Фотографировать можно и здесь. Но ты же Маккензи Хендерсон! Известный военный фотограф! В своей жизни ты ничего не хотел менять. Менять должна была только я. - Голос Джорджии задрожал. Она помолчала минуту, потом с трудом договорила: - Я поняла, что в Аскерби Тоби будет лучше. Я перестала сопротивляться судьбе. Так надо. Тоби нужна стабильность, а мне нужна забота.
- И при чем здесь Джеффри? - Мак не сумел скрыть враждебности.
- Вообще-то мне никто не нужен, - сказала Джорджия, опуская бокал на стол. - Но Джеффри ясно дал мне понять, что он всегда придет на помощь, если она мне понадобится. Конечно, наши отношения нельзя назвать влюбленностью, но Джеффри предложил мне надежность, преданность и дружбу. Это дорогого стоит. Вот почему я прошу тебя о разводе, Мак. Я испытала с тобой восторг страстного увлечения, я жила на пределе возможного. - Джорджия попыталась улыбнуться. - Такая любовь бывает только один раз в жизни. Но сейчас я хочу другого. Я хочу спокойствия. Я устала решать все сама. Мне нужно, чтобы рядом был надежный друг.
- И ты думаешь, что Джеффри сможет быть им? - с презрением спросил Мак.
- Иногда Джеффри бывает слишком скованным, но он человек порядочный. Он станет надежным мужем для меня и добрым отцом для Тоби.
- Но он не сможет сделать тебя счастливой, - в отчаянии сказал Мак.
Джорджия резко встала со стула и начала собирать грязные тарелки.
- Мак, ты меня больше не знаешь. Я очень изменилась за последние четыре года.
- Не очень, - возразил Мак.
- Ты не имеешь права вот так запросто вваливаться в мою жизнь после всего, что было, и говорить со мной о счастье, - раздраженно сказала Джорджия, с шумом бросая ложки в блюдо из-под пудинга. - Почему ты решил, что знаешь о том, что мне нужно? Только потому, что Джеффри кажется тебе скучным? Но это еще не значит, что мне с ним скучно!
- Я не говорил, что он скучный, - поправил ее Мак. - Хотя так оно и есть. Я говорю, что он не то, что тебе нужно. Ты не сможешь быть счастлива с человеком, который тебя не понимает.
- Это твое личное мнение, - с сарказмом сказала Джорджия.
- Да, это мое личное мнение. - Мак снова проигнорировал ее намек.
- Я знакома с Джеффри уже много лет, - хлопнув крышкой пластиковой упаковки с кремом, заявила Джорджия.
- Он по-прежнему относится к тебе как к школьной подруге. Он понятия не имеет о том, где ты уже побывала, что испытала, чего достигла. Он не знает, отчего ты смеешься, отчего плачешь.
- Ты тоже не знаешь! - глаза Джорджии вспыхнули гневом. - Тебе только кажется, что ты знаешь. Все относятся ко мне как к приятной, разумной, может быть, немного чопорной женщине, но умной и очень способной. Ты видишь во мне совсем другую Джорджию. Ты научил меня наслаждаться своим телом, показал мне мир таким, каким я его никогда раньше не видела, и я всегда буду благодарна тебе за это.
- Благодарна? - на лице у Мака нервно задергалась жилка. - Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя благодарной мне.
- Мак, я пытаюсь объяснить тебе, что я чувствую, но ты не слушаешь меня.
- Я слушаю тебя, - с трудом сдерживаясь, сказал Мак. - Продолжай.
- Хорошо, - Джорджия попыталась успокоиться. - Первые два года с тобой были просто замечательными, - медленно начала она. - Когда мы жили в Африке… Я никогда не была такой счастливой. Мы вместе узнавали мир. - Джорджия посмотрела на Мака. - Помнишь, какие прекрасные отношения у нас были тогда? - Мак кивнул, и Джорджия продолжила: - Однако, когда мы вернулись в Лондон, все почему-то изменилось. Я не думаю, что ты перестал меня любить, но у меня было такое чувство, будто я для тебя игрушка, с которой ты прекрасно проводил время. Ты учил меня искусству любви и наслаждения, и это развлекало тебя. Это очень много, Мак, - серьезно продолжала Джорджия. - Никто не знает об этом больше тебя. Я прекрасно провела время с тобой.
- Что же произошло потом? - грустно спросил Мак.
- Я не знаю. Возможно, мы просто перестали быть интересны друг другу. Вернее, я перестала быть интересной тебе.
- Ты всегда была мне интересна! - хмурясь, сказал Мак.
- Я чувствовала, что ты перестал воспринимать меня такой, какая я есть. Частично в этом виновата я сама. Я должна была сразу же рассказать тебе о своих чувствах, но ты все время был в разъездах, а когда возвращался, у тебя находилось так много важных дел, что мне неудобно было нагружать тебя своими проблемами.
- Я бы обязательно выслушал тебя, - запротестовал Мак.
- Как я могла говорить с тобой о протекающей стиральной машине или материальных проблемах, если ты только что вернулся из самой гущи ужасных событий, если ты все еще не мог забыть об умирающих детях, войне, голоде и отчаянии. Я ждала, пока ты отойдешь от этих жутких впечатлений и сможешь думать о домашних делах. Но как только такой момент наступал, звонил телефон, ты брал свой фотоаппарат и снова исчезал.
Мак слушал Джорджию с застывшим выражением лица.
- Ты думала, что я могу узнать о твоих чувствах телепатически? - угрюмо съязвил он.
- Я уже сказала, что это не только твоя вина, - вспыхнула Джорджия. - Потом я получила работу в "Кроникл", и жизнь стала интереснее. Писать очерки в газете, возможно, не очень интересно, но по крайней мере я делала что-то для себя. На работе я была сама собой. Я была не такой, какой меня знали в Аскерби, и не такой, какой хотел меня видеть ты. Я была такой, какой хотела быть сама. Ты не знаешь меня такой, Мак.
- Думаю, что знаю. - Мак встал со стула, чтобы помочь Джорджии отнести кипу грязной посуды на кухню. - Вряд ли ты сильно изменилась. - Он взял ее за руку. - Нет никаких других Джорджии, есть только одна: та, которую я полюбил с первого взгляда и на всю оставшуюся жизнь. Возможно, она немного устала, но нисколько не изменилась. - Мак посмотрел Джорджии в глаза и нежно спросил. - Не так ли?
"Нет! Мне больше не нужно ни страсти, ни восторгов, ни славы. Я хочу спокойной, размеренной жизни" - вот что она должна была сказать ему. Но слова застряли в горле. Она не могла солгать.
Сердце Мака сжалось от сострадания. Он видел, как сильно Джорджия хочет солгать ему, но не может сделать этого. Она всегда была такой честной, такой правильной и такой… красивой. Он не может позволить ей уйти. Взгляд Мака скользнул к губам Джорджии. Как давно он не целовал ее! Его руки сами обняли ее и притянули к себе.
Она, конечно, могла бы сопротивляться, но она ведь так устала. Руки Мака были такими теплыми, а грудь такой широкой. Джорджия позволила ему взять в ладони свое лицо, а когда он склонился к ее губам, она даже не попыталась отступить.
Сначала его поцелуи были очень нежными. Уверенные движения рук согревали и расслабляли ее. Джорджия так долго была одинока. Она справлялась, но временами ей так хотелось тепла. Она запрещала себе вспоминать о том, как хорошо ей было вместе с Маком.
Несмотря на небрежность в одежде, от Мака всегда приятно пахло. Джорджия вдохнула знакомый запах, и ее охватили воспоминания. Ночь, наполненная страстью, а потом долгое ленивое утро. Только с Маком она могла испытать такое!
Джорджия вздохнула и расслабилась. Она полностью отдалась его власти, игнорируя голос разума, который кричал ей: "Нет! Нет! Это не должно произойти!" Подумаешь, всего лишь маленький поцелуй! Разве это может ей навредить?
Джорджия не заметила, как нежность начала перерастать в страсть. Прошептав ее имя, Мак поднял Джорджию на руки и положил на диван. Она почувствовала приятную тяжесть его тела, силу его рук и хорошо знакомый вкус его губ.
Джорджия послушно прогнулась, когда Мак снимал с нее кофточку.
- А теперь скажи мне, - сдавленным голосом прошептал он, - что нас больше не тянет друг к другу.
- Я… не могу, - едва выговорила Джорджия.
- Тогда к чему сопротивляться этому? - спросил Мак.
Почему? Действительно, к чему, если каждая клеточка ее тела тянется к нему?
- Потому что этого мало, - ответила Джорджия.
Разум медленно и болезненно возвращался к ней. Она села на диван, натянула на себя кофточку и дрожащими руками поправила прическу.
- Этого мало, - снова произнесла она, уже громче и увереннее.
- Нас тянет друг к другу, - настаивал Мак. Он сидел рядом, глаза его были грустными. - Разве этого недостаточно?
- Я не отрицаю того, что между нами существует физическое притяжение, но это все, что нас связывает?
- Что ты несешь? - глаза Мака гневно сверкнули. - Я люблю тебя. Больше того: я точно знаю, что ты тоже меня любишь.
- Ты ошибаешься, - тихо сказала Джорджия. Ей удалось наконец-то успокоиться, и она снова смело посмотрела Маку в глаза. - Ты не любишь меня. Ты хочешь меня. Тебе нравится получать удовольствие от нашей близости, но меня ты даже не замечаешь.
- Что за чушь! Конечно, ты изменилась за последнее время, но это не значит, что я стал хуже к тебе относиться. Я люблю тебя, Джорджия. Я был последним идиотом, когда позволил тебе уйти, но ты все еще моя жена. Моя жизнь будет неполной без тебя. Почему мы не можем забыть весь этот нонсенс с разводом? Давай попробуем снова жить вместе?
- Потому что ты по-прежнему думаешь только о себе, - уверенно сказала Джорджия.
- Я никогда не поверю в то, что ты хочешь выйти замуж за этого надутого болвана!
- Потому что ты не хочешь видеть меня такой, какая я есть.
- Поверь мне, Джорджия, я тоже изменился за эти годы.
- Ты не изменился, Мак. Посмотри на себя! Ты, как и прежде, гоняешь везде на мотоцикле, изумляешь всех неожиданными поступками, смущаешь серьезных людей, вроде Джеффри. Ты все еще ребенок, Мак, и я не уверена в том, что ты когда-нибудь повзрослеешь.
- Быть взрослым - это не значит разъезжать повсюду в семейном автофургоне, - уязвленно заметил Мак.
- Правильно. Это значит - отвечать за свои поступки и не вредить другим людям. А ты всегда делал только то, что ты хотел, и никогда не заботился о том, что остается после тебя и что другим людям приходится разбираться с этим. Я сыта по горло. Я устала решать чужие проблемы. Я заботилась о родителях. Я заботилась о Бекки, я заботилась о тебе, сейчас я должна заботиться о Тоби. Я хочу, чтобы рядом был кто-то, кто позаботится обо мне.
- Я сделаю это, - настаивал Мак.
Джорджия покачала головой. Если бы он только знал, как она хотела поверить ему!
- Я смогу, - повторил Мак.
- Прости, - с горечью произнесла Джорджия, - но я не верю.
- Это вызов? - Мак никогда не сдавался.
- Жизнь - не игра, Мак, - заметила Джорджия, вздохнув.
- И все-таки? - глаза Мака лукаво блестели.
- Ладно, раз уж тебе так хочется, - согласилась Джорджия. - Ты утверждаешь, что любишь меня. Что ж, докажи! Докажи мне, что ты повзрослел и способен на серьезные отношения. Докажи, что ты научился заботиться не только о себе, и тогда - может быть - я передумаю разводиться с тобой.
Мак не мог упустить такого шанса.
- Вот бумаги на развод, - сказал он, бросив документы на журнальный стол. - Давай заключим пари?
- Какое на этот раз? - спросила Джорджия, вспомнив о том, что весь их брак был сплошным соревнованием.
- Спорим, что я смогу убедить тебя в том, что люблю тебя и смогу быть для тебя таким, каким я тебе нужен? Больше того, я смогу заставить тебя понять, что ты тоже все еще любишь меня.
Джорджия рассмеялась.
- Тебе не удастся!
- Так, значит, пари? - деловым тоном произнес Мак.
- По рукам. Но ты не сможешь! - Джорджия хотела поскорее закончить этот разговор. - Кстати, мы должны установить срок.
- Три месяца, - недолго думая, предложил Мак. - Если я выигрываю, ты рвешь эти документы и мы остаемся мужем и женой. Если ты выигрываешь… - Мак пожал плечами, - я подпишу документы, и мы разведемся.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Джорджия просматривала последние международные новости в Интернете. Политические беспорядки, стихийные бедствия, убийства, скандалы, победы. Каждую минуту в мире принимается множество больших решений. Каждую минуту в мире что-то изменяется.
А в тихом Аскерби все остается по-прежнему. Его гордость составляют овощные ярмарки и производство тормозных башмаков для автомобилей, а споры сводятся к обсуждению вечернего электроосвещения улиц и изменения в расписании автобусов.
Джорджия вздохнула и закрыла новостное окно. Нет, она не хотела, чтобы в Аскерби произошло что-то ужасное. Просто она хотела написать что-нибудь действительно захватывающее.
О да, конечно! Она говорила Маку, что хочет спокойной жизни. Так что нечего жаловаться! Разумеется… Она просто устала. Она не спала всю ночь. Ее мучили воспоминания о том, как хорошо ей было когда-то с Маком. Ей не нужно было позволять Маку целовать себя, а уж тем более целовать его в ответ. С ее стороны это непростительная глупость.
Но как хорошо ей было!
А это глупое пари! И о чем только она думала, когда соглашалась на него?
Мак не любит проигрывать. Это значит, что он будет рядом целых три месяца, напоминая ей о тех временах, когда они были счастливы. Она должна была заставить его подписать документы и уйти.
Взгляд Джорджии упал на часы внизу экрана: О боже! Уже почти десять. Ей нужно подумать о том, что она скажет сегодня на заседании редколлегии, а она все думает о Маке!
Однако слишком поздно. Придется послушать других. Кто знает, может быть, кто-нибудь все-таки скажет что-нибудь интересное? Подхватив блокнот, ручку и очки, Джорджия отправилась к журналистам.
- Все готово? - спросила она Роуз, выходя из кабинета, и тут же замерла на месте. На краю стола ее секретарши вальяжно восседал Мак.
Сердце Джорджии подпрыгнуло к самому горлу. Дыхание перехватило. И когда только она научится справляться с этим?
- Прекрасные новости! - прощебетала Роуз. - Мак будет фантастическим фотографом.
- Роуз, не могла бы ты пойти к журналистам и сказать, что редколлегия начнется через минуту.
- Разумеется, - поспешила заверить ее Роуз. - Сделать тебе кофе?
- Это будет очень мило с твоей стороны. - Джорджия дождалась, пока Роуз вышла, и требовательным тоном обратилась к Маку:
- Что ты здесь делаешь?
Мак удивленно вскинул брови.
- Ты сама сказала, чтобы я пришел.
- Что? Я никогда ничего подобного тебе не говорила!
- Ты обещала взять меня в газету с испытательным сроком, - напомнил ей Мак. - Ты сказала - месяц.
- Я пошутила. - Джорджия готова была расплакаться.
- Что ж, я виноват в том, что воспринял это всерьез. - Мак слез со стола. - Так что, тебе больше не нужен фотограф?
- Нет! - (Мак повесил фотоаппарат на плечо и повернулся к выходу). - Подожди! Это имеет какое-нибудь отношение к нашему пари?
- Ты сказала, что я должен думать о тебе, - уточнил Мак. - По-моему, сейчас тебе больше всего нужен фотограф.
- Я говорила об эмоциональных потребностях. Неужели ты думаешь, что, сделав несколько удачных снимков для газеты, ты сможешь поколебать мою решимость развестись с тобой?
- Это только первый выстрел, - весело заметил Мак. - Мне предстоит пробыть здесь три месяца. Я мог бы быть полезен тебе. Но если ты этого не хочешь, я уйду.
Джорджия прижала к груди блокнот и, возмущенно глядя на Мака, сказала:
- Хорошо, я возьму тебя временно, если ты так этого хочешь.
- Отлично, - с усмешкой ответил Мак.
- Только ты будешь работать наравне со всеми, - продолжала Джорджия. - Ты будешь делать то, что я тебе скажу.
- Конечно, ты же теперь мой босс, - не переставая улыбаться, согласился Мак.
- Вот именно. Поэтому я очень прошу тебя не забывать о том, что наши отношения внутри этого здания будут строго профессиональными.
- Естественно, - подтвердил Мак.
Он перестал улыбаться, но глаза его по-прежнему лучились смехом.
- Что ж, тогда нам пора на заседание.
Джорджия пригласила Мака в комнату журналистов. Вокруг стола, поверхность которого была выжжена бесчисленным количеством выпитых на нем чашек горячего кофе, тесно прижимаясь друг к другу, сидел весь коллектив "Новостей Аскерби". У Кевина и Найлза были отсутствующие лица. Кэсси была так небрежно одета и причесана, что можно было подумать, что она встала с постели всего пять минут назад.
Джорджия окинула свою команду неодобрительным взглядом. В элегантной одежде, с маникюром на ногтях она была для них чужой. Джорджия всегда следила за своим внешним видом. Для нее это было частью профессии.
- Доброе утро! - бодро поздоровалась Джорджия.
- Здрасте, - неохотно ответили журналисты.
У всех в руках были пластиковые стаканы с кофе. Кофеварка стояла здесь же. Впрочем, то, что производил этот агрегат, можно было назвать кофе с очень большой натяжкой. Джорджия не понимала, как это можно пить, но, когда Роуз поставила рядом с ней чашку с коричневой бурдой, она улыбнулась и сделала небольшой глоток. С ее стороны это было почти подвигом.
Журналисты с любопытством уставились на Мака. И каким только ветром его занесло в их глушь? А вдруг это еще одна угроза? Но Мак вел себя как ни в чем не бывало. Он лениво улыбнулся всем и позволил Роуз посуетиться вокруг себя. Она принесла ему кофе и попросила Кевина передать Маку печенье.
- Итак, давайте начнем, - сказала Джорджия, скрывая свою нервозность. - Прежде всего я хотела бы представить вам нашего нового фотографа, Мака Хендерсона. - Джорджия надела очки. - Мак будет работать у нас временно, но я уверена, Гарри, что вы сумеете многому научиться у него.
Джорджия посмотрела на молодого фотографа, который скромно сидел в дальнем углу стола. - Гарри будет вашим ассистентом, - сказала Джорджия Маку.
- Отлично. - Мак широко улыбнулся.
- Постойте, - неожиданно приподнялась с места Кэсси. - Вы сказали: "Мак Хендерсон"? Маккензи Хендерсон?
- Да, это я. - Широкая улыбка не сходила с лица Мака.