- Здесь мы кормим их ужином, - сообщил Джо. - Старина Билли, ну тот, который был здесь за старшего - его, бедолагу, совсем ревматизм скрутил, - всегда чего-нибудь готовил, и, надо сказать, очень даже неплохо. Даже я частенько с удовольствием ел его стряпню. А я в основном занимаюсь тут уборкой да мелким ремонтом, подрабатываю в общем. Вообще-то я наборщик, работаю в местной типографии, но там работа ночная, а здесь я днем, да и то не каждый день.
Дерек в отчаянии подумал, что если не остановить этот словесный поток, то он будет течь до бесконечности, а ему еще предстоит со многим разобраться.
- Замечательно, Джо. Итак, насколько я понимаю, обязанность по приготовлению пищи лежит на мне. Но проблема в том, что в отличие от старины Билли стряпать я не мастак.
- Так это не проблема, - жизнерадостно сообщил Поляк Джо. - В кладовой приличный запас консервированных бобов, фасоли, спаржи. Есть еще ветчина, рыбные консервы и супы быстрого приготовления. Открываешь несколько банок, содержимое суповых коробок заливаешь кипятком - и все дела. - Джо провел его в кладовую и показал, где что лежит, затем они снова вернулись в кухню. - Теперь о наших правилах: во-первых, никакой дури; во-вторых, никаких женщин; ну и, в-третьих, громкая музыка и бурное веселье тоже не разрешаются.
- Бедняги, - посочувствовал бездомным Дерек. - Нельзя сказать, что им тут весело живется.
Поляк Джо усмехнулся.
- Так у нас тут не развлекательный центр, мистер Логан, уж простите. Наше дело - обеспечить их раз в день едой и кровом на ночь. Остальное - увольте. Нам тут не нужно никаких осложнений, если вы понимаете о чем я.
Дерек согласился, что это вполне разумно.
В двух комнатах, отведенных под спальни, стояли доисторические кровати с железными ржавыми спинками и потемневшим от времени и долгого использования бельем. Одеяла были довольно потертые, но не дырявые. В одной из спален даже имелся старый продавленный диван.
Заметив скептический взгляд Дерека, Джо сказал:
- Мебель, естественно, со свалки. Иногда люди покупают себе новую мебель, а нас просят забрать их старую, чтоб не тащить на свалку. И им меньше хлопот, и нам кое-какие вещички бывают не лишними. Не отель "Плаза", конечно, но какое-никакое убежище от непогоды, особенно если дождь или холодно. Идемте покажу душевые.
Душевые кабинки являли довольно убогое зрелище с их проржавевшими трубами и облупленной краской на стенах. Но больше всего поразило Дерека, что в ночлежке нет ни радио, ни телевизора.
- Да был тут старенький телевизор, но сломался пару недель назад, другого пока нет, - пояснил Джо.
В скором времени начали прибывать люди. Джо вызвался в первый день помочь Дереку. Он делал записи в регистрационной книге, а Дерек объяснял всем вновь прибывшим, что, прежде чем сесть за стол, они должны помыться, и вручал им старенькие полотенца и кусок мыла. Те согласно кивали и отправлялись в душ.
Рядом с душевыми стояло несколько больших картонных коробок, в которых грудой лежала одежда, отданная горожанами, и в которых каждый бездомный мог покопаться и выбрать что-нибудь для себя.
Взрослые мужчины с детским воодушевлением рылись в куче старой одежды, а Дерек думал о своих костюмах, рубашках и галстуках от-кутюр, висящих в гардеробной его денверского особняка, и ему стало не по себе. Правда, он тоже не всегда был так богат и еще не забыл того времени, когда их семья жила более чем скромно, но то, как жили эти люди, было просто ужасно.
- Ну как вам работенка, мистер Логан? - поинтересовался Поляк Джо перед уходом.
Дерек невесело улыбнулся.
- Не думаю, что это то, чем я хотел бы заниматься, - ответил он. В ту ночь, лежа на узкой койке в маленькой комнатке, предназначенной для персонала, он долго не мог уснуть, одолеваемый грустными мыслями.
На следующее утро, когда Дерек вернулся в дом Оливии, она сразу провела его на кухню, вручила чашку кофе и большой гамбургер.
- У тебя усталый вид, - заметила она, сидя напротив него за столом. - Плохо спал ночью?
- Да почти совсем не спал, - пожаловался Дерек.
- А я как раз затеяла уборку в твоей квартире. Хочешь отдохнуть у меня?
Дерек нахально ухмыльнулся, отчего по телу Оливии пробежала дрожь желания.
- Надеюсь, это предложение?
- А ты сам как думаешь? - игриво проворковала Оливия, провокационно покачивая бедрами, когда вела его к своей комнате.
Едва они вошли и закрыли дверь, как Дерек заключил ее в свои объятия и поцеловал долгим поцелуем.
Когда он с неохотой оторвался от ее губ, она озабоченно заглянула ему в лицо.
- Дерек, ты устал. Может, вначале поспишь немного? А я пока закончу уборку.
- И ты полагаешь, что я смогу уснуть после того, как ты всю дорогу зазывно виляла передо мной своей соблазнительной попкой?
Оливия покраснела.
- Наглец! И вовсе я не виляла, - с притворным возмущением она шлепнула его по плечу.
- Значит, мне показалось?
- Вне всякого сомнения, мистер Логан, - чопорно заявила она, пряча улыбку.
- Ну погоди, дерзкая девчонка, - прорычал он, - я покажу тебе, как меня дразнить. - Он подхватил ее на руки и понес к кровати. - Я тебя проучу.
Оливия крепко обхватила его за шею, приблизила свои губы к его губам и хрипловато прошептала:
- Пожалуйста, мистер Логан, проучите меня, очень вас прошу. Я умираю от нетерпения.
Возбужденный до крайности ее соблазнительными словами и тоном, он бросил ее на кровать.
Ее глаза стали огромными и чувственными. Улыбка, приоткрывшая губы, была лукавой и восхитительной.
У Дерека голова шла кругом. Он повалился на нее и сгреб ее в охапку. Он не мог думать ни о чем и уже не мог управлять своим телом. Но не было никаких заученных движений - лишь чистая, идеальная гармония тел, рук, губ, стремящихся к высшему наслаждению.
Мягкость ее кожи не переставала восхищать его. Когда его губы коснулись живота Оливии, это было все равно что коснуться атласа, почувствовать его гладкость. Каким-то образом ее одежда исчезла - хотя он и не помнил каким, - и его тенниска куда-то испарилась.
Оливия была сладкой на вкус. Он никак не мог насытиться ее ртом, хотя ее ноги обвились вокруг него, и жар тела заставил его вскрикнуть от остроты желания. Ловкие пальцы расстегнули его джинсы, и он почувствовал, как ее руки гладят тугие, крепкие мышцы его ягодиц.
- Оли, сладкая моя, - горячо прошептал он, ослепленный силой своих эмоций.
Сильнейшая дрожь пробежала по нему, за ней другая, когда она просунула руку между их телами и коснулась его. Ждать он больше не мог.
Через мгновение он уже был там - в теплых, влажных, зовущих глубинах. Он был окрылен, опьянен ею, беря столько же, сколько и отдавая, зная лишь восхитительно раскрепощенное движение их тел.
Оливия вздрогнула, когда серия сильных спазмов пронзила его тело. Дерек взглянул на нее блестящими, горящими желанием, любящими глазами, и она читала в них его душу. Она знала, что их связь была не только на физическом, но и на эмоциональном уровне и что она никогда не прерывалась. И что они связаны навсегда. Что бы ни случилось.
- О, моя дорогая, ты была бесподобна… - прошептал он, нежно касаясь ее лица. - Но я был слишком…
Ее палец прижался к его губам. Учащенно дыша, ослабевшая от любви и желания, Оливия улыбнулась сияющей улыбкой.
- Это было великолепно, восхитительно. Так много страсти, - выдохнула она.
Рот Дерека снова захватил ее губы в долгом, нежном поцелуе. Ее руки обвились вокруг его шеи, и Оливия удовлетворенно вздохнула. В его сверкающих темных глазах плясало счастье, и она почувствовала неуемный восторг от того, что является его причиной. Легчайшими прикосновениями она ласкала его лицо и шею, а его палец проложил дорожку между ее грудей. Когда его губы сомкнулись вокруг одного розового соска, она запустила руку в его густые, длинные волосы и неохотно прошептала:
- Мне пора идти. Надо закончить уборку.
Он протестующе прижал ее к себе.
- Нет, побудь со мной еще немного, прошу тебя. Поговори со мной.
- Хорошо, - тут же согласилась она, радуясь, что можно еще ненадолго продлить прекрасные мгновения близости.
- Помнишь нашу первую ночь? - спросил он, поднимая голову и заглядывая в ее глаза.
Только-только успокоившееся сердце Оливии вновь заколотилось с удвоенной силой.
- Конечно. Разве такое можно забыть?
- Мне тогда казалось, что ты послана мне самой судьбой. Ты была так восхитительна, так нежна, а я все время боялся сделать тебе больно.
- Ты не мог сделать мне больно, любимый. Мне было слишком хорошо, чтобы думать о боли.
- Все эти годы я помнил твой вкус, твой запах, ощущение твоей атласной кожи под моими ладонями. Все те женщины, с которыми я потом встречался, не смогли заставить меня забыть, хотя я пытался вырвать тебя из своего сердца. Но стоило мне закрыть глаза, как перед моим мысленным взором вставала ты, такая, какой навсегда запечатлелась в моей памяти, - с раскрасневшимся от страсти лицом, с разметавшимися золотистыми волосами, с приоткрытыми зовущими губами…
Оливия слушала его со смешанными чувствами: с одной стороны, ей было приятно и радостно, что все эти годы он помнил о ней, любил ее, а с другой - больно представлять его со всеми этими светскими красавицами.
- С самой первой нашей встречи, - продолжал он, - я влюбился без оглядки и решил, что ты самая красивая и что я хочу, чтобы ты принадлежала мне всегда. Знаешь, я даже надеялся, что ты забеременеешь.
Глаза Оливии широко раскрылись от удивления.
- Ты серьезно? А как же твои планы на будущее? Твои мечты стать знаменитым?
- Все это, конечно, было важно, но не важнее тебя. Сделать карьеру певца и музыканта и создать с тобой семью - вот две цели, к которым я стремился, и уверен, у меня бы получилось и то и другое, потому что я очень сильно этого хотел. А когда очень чего-то хочешь, то обязательно добьешься.
- К сожалению, не всегда, Дерек. Иногда человеку приходится выбирать, а порой судьба сама делает за него выбор.
- Ты сейчас рассуждаешь, как мои нынешние подопечные из ночлежки. Они сидят и сетуют на судьбу и на свой злой рок, вместо того чтобы попробовать что-то изменить в своей жизни. Правда, не все такие. Некоторые готовы попробовать, но уже настолько отвыкли от нормальной жизни, что испытывают неуверенность и страх.
- Ты мог бы помочь им.
- Каким образом? Дать денег? - усмехнулся он.
- Нет, Дерек, дело не в деньгах. Ты можешь поговорить с ними и сказать им то, что сказал мне. Иногда бывает достаточно того, чтобы в тебя кто-то поверил.
- Едва ли я гожусь на роль духовного наставника, Оли, - с сомнением проговорил он.
- А я думаю, ты не прав. Тебе есть что им рассказать, ведь ты сам поднялся от простого паренька из обычной семьи до рок-звезды. Ты всего добился в жизни сам. Мне кажется, если ты расскажешь им о том, с каким упорством ты шел к своей цели, как много трудился ради ее достижения, это может кого-то из них вдохновить. Даже если это будет всего один человек - уже хорошо. Это будет означать, что ты реально кому-то помог обрести уверенность в себе.
Он покачал головой.
- Сомневаюсь, что имею право учить других жизни, когда сам по уши увяз в неприятностях.
- Тебе и не нужно ничему их учить, просто морально поддержать, вот и все. Я же вижу, что тебя волнует эта проблема. Я права?
- Единственная проблема, которая волнует меня в данный момент, Оли, это как бы удержать тебя здесь подольше.
Она взглянула на него и увидела, что он вновь смотрит на нее своим особенным, горячим взглядом, зажигающим в ее теле огонь. Оливия ахнула.
- Дерек, нет…
- Нет? - Он выгнул бровь, наклоняясь к ее губам. - Почему?
Когда он вот так смотрел на нее, все связные мысли выскакивали у нее из головы. Вот и сейчас она забыла, что хотела сказать.
- Я… мне… нужно… идти, - выдохнула она.
- Непременно, детка, непременно, - заверил он ее с демонической улыбкой коварного змия-искусителя, - но только чуть позже…
Они снова занялись любовью, на этот раз не спеша, смакуя каждое мгновение, и время словно остановилось, давая им возможность сполна насладиться друг другом.
Когда позже они лежали, утомленные, расслабленные и счастливые, Дерек внезапно сказал:
- А знаешь, я пишу новую песню.
- Правда? - Оливия приподнялась на локте. - Но это же здорово, Дерек! О чем будет твоя песня, если не секрет?
- Полагаю, о том, что настоящая любовь не умирает. О том, что нет ничего в жизни важнее такой любви, и если ты нашел ее, то должен удержать любой ценой. Сегодня ночью, в ночлежке, я лежал без сна и думал об этом, а потом вдруг ко мне стали приходить слова. У меня не было с собой ничего, на чем можно записать, поэтому я взял из кухни бумажное полотенце и записал на нем.
- Я так рада, Дерек. Не сомневаюсь, это станет хитом.
Он поцеловал ее нежным поцелуем.
- Спасибо за твою непоколебимую веру в меня, милая, но пока об этом рано судить. Возможно, ничего путного и не получится.
- Уверена, это будет замечательная песня, ведь она идет от души.
- И из сердца, - добавил он.
10
Последующие несколько дней они с головой ушли в подготовку благотворительного приема. По утрам Дерек приезжал из ночлежки и обзванивал всевозможных менеджеров, администраторов, агентов знаменитостей и крупных бизнесменов, которым были разосланы приглашения. С каждым днем становилось все яснее, что большинство приглашенных согласны приехать и внести свой вклад в строительство онкологического центра. К тому же те из них, кто был хорошо знаком с Дереком, верили в его невиновность и понимали, что это начинание поможет восстановить его пошатнувшуюся репутацию. Так что для многих это было не только актом благотворительности, но и возможностью помочь другу.
- Певцы и музыканты - самый отзывчивый народ из всех, кого я знаю, - сказал как-то Дерек Оливии, обрадованный и тронутый таким откликом на его призыв. - Наверное, потому, что многие из них начинают с нуля и добиваются признания исключительно своим трудом и талантом.
- Ты хочешь сказать, что никому из них не помогают? - спросила Оливия с нотками скепсиса в голосе.
- Ну почему же, помогают. Кстати, правильно делают. Кому же и помогать, как не талантам? И мне в своей жизни посчастливилось встретить несколько человек, которые помогали, поддерживали, продвигали меня, и я буду благодарен им до конца жизни. Надеюсь, когда-нибудь и у меня будет возможность вот так же кому-то помочь.
Когда стало известно примерное количество человек, Оливия начала планировать вечер - продумывать оформление, составлять меню и так далее. А Дерек тем временем обсуждал предстоящую пресс-конференцию со своими агентами и адвокатами.
Его помощники настаивали на том, что они должны быть рядом с ним во время пресс-конференции, но Дерек сомневался, опасаясь, что это будет выглядеть чересчур официально, а ему бы этого не хотелось. В конце концов они сошлись на том, что его агент и адвокат будут находиться поблизости, чтобы в случае возникновения форс-мажорных обстоятельств прийти ему на выручку.
Его агент настоял на том, чтобы Дерек просмотрел всю почту, пришедшую за последнее время на его интернетовский сайт. После несправедливого осуждения он решительно отказывался делать это, не желая читать злобные и клеветнические послания в свой адрес. Однако, просматривая почту, Дерек с удивлением обнаружил, что ошибался, полагая, что большинство его поклонников отвернулись от него. Да, были и такие, но большая часть посланий содержала заверения в любви и преданности и непоколебимой вере в его невиновность. У Дерека потеплело на душе.
Вторую замечательную новость принес ему шериф Дилон. Он позвонил и попросил встретиться с Дереком, сказав только, что у него есть важное сообщение.
Оливия предложила им встретиться и поговорить у нее дома, от души надеясь, что полиции наконец удалось выйти на человека, который причастен к неприятностям Дерека.
Оказалось, что полиция Вайоминга неделю назад задержала некоего Алекса Блейка за хранение наркотиков. В ходе допросов удалось выяснить, что Алекс Блейк - бывший гитарист группы "Лунные странники", наркоман, объявленный в розыск в нескольких штатах, - подкупил девчонку и ее родственников и подстроил то злополучное происшествие в гостинице. Кроме того, он основательно запугал своих сообщников, пригрозив тем, что убьет их, если в ходе следствия они изменят свои показания. Деньги он обманом выманил у своего брата - крупного дельца, владеющего, помимо прочего, несколькими казино в Лас-Вегасе, убедив его, что деньги ему нужны для организации собственной рок-группы.
После того как Дерек уволил его из "Лунных странников", Блейк пробовал играть еще в нескольких группах, но отовсюду его выгоняли за употребление наркотиков и отвратительное поведение. Он затаил злобу на Дерека, которому ужасно завидовал и считал виновником всех своих бед, и поклялся отомстить во что бы то ни стало.
- Пока ведется следствие, имена и подробности этого дела не должны предаваться огласке, - предупредил шериф, взяв с них обоих расписку о неразглашении, - но твои адвокаты, парень, уже могут сообщить в СМИ, что очень скоро обвинение с тебя будет снято. Вот так-то, - удовлетворенно заключил шериф Дилон.
Дерек был настолько потрясен, что просто не мог поверить, что после стольких месяцев позора он будет наконец официально и публично оправдан.
- Спасибо тебе, любимая, - проговорил он, на радостях обнимая и целуя Оливию. - Если бы не ты, я так бы и остался с этим пятном на всю жизнь.
- Не говори глупостей, Дерек, - решительно возразила она. - Рано или поздно правда все равно бы выплыла наружу, но я рада, что это случилось именно сейчас, перед намеченной пресс-конференцией.
- Я тоже. Спасибо, милая, за то, что всегда верила в меня, что поддержала, когда другие отвернулись, что не побоялась пойти ради меня против таких столпов общества, как Фредерика Честертон и ей подобные.
Оливия рассмеялась.
- Бедная Фредерика! Каково ей будет, когда она узнает, что ты невиновен. Такой удобный объект для презрения и праведного негодования ускользает из ее цепких рук. Теперь придется искать новый.
- Уверен, для нее это не проблема, - усмехнулся Дерек.
В день пресс-конференции улица возле дома Оливии с раннего утра была запружена всевозможными машинами, людьми, телеоборудованием.
Дерек появился в своем прославленном концертном наряде - узких облегающих кожаных брюках, остроносых туфлях, черной тенниске с логотипом группы, с зачесанными назад волосами, стянутыми в хвост, и с поблескивающей в ухе серьгой. Его окружала аура славы, успеха и уверенности. Это был совсем не тот Дерек, который только вчера обнимал ее и шептал слова любви, и не тот подавленный и усталый человек, который собирал мусор на шоссе. Это был Дерек Логан - рок-звезда. Дерек Логан, которого она видела по телевизору и на обложках глянцевых журналов, - далекий, чужой, незнакомый.
У Оливии упало сердце. Теперь, когда все обвинения с него будут сняты и он станет вновь свободным, зачем нужна ему она, обыкновенная, ничего из себя не представляющая, неинтересная? Несмотря на все его заверения в любви, ее продолжали терзать сомнения. Кроме того, оставался еще один важный - самый важный - вопрос, который она так и не решила.