Глава 27,
в которой все испытывают облегчение
Лежье, Бетрав и бродяга, еще немного - скорее для красного словца - поторговавшись насчет гражданских прав, поехали в участок, причем очень радовало, что и Полет тоже отбыла с ними, прихватив вина - для поддержания круговорота жидкостей в организме единственного свидетеля. Тот вел себя важно и покровительственно, очень серьезно осознавая свою необыкновенную миссию, но даже дипломату Лежье пока еще не удалось разобраться, кого же все-таки зовут Жерар Филен. А в моей голове все настойчивее ходили соображения насчет этого имени, но тоже никак не складывались во что-либо конкретное.
Мы проводили их до ворот Бон-Авиро, где Бетрав всегда оставлял свою машину, помахали им вслед и вчетвером неторопливо направились обратно.
- Не перестаю восхищаться, - заговорил старший Дени, восторженно разводя руки, - какая же здесь красотища!
- Самое красивое место на свете, - сказал Марк.
- Особенно сейчас, осенью, - поддержала Кларисс, - когда много разных красок. Смотрю и никогда не могу насмотреться.
- Слушай, Марк, - сказал отец. - Может быть, отпустишь сегодня пораньше строителей, чтобы не стучали? Очень хочется в тишине посидеть после такой нервотрепки.
Марк улыбнулся.
- Пап, давай просто быстренько перекусим, и надо съездить навестить Бруно. Отвезти ему белье, туалетные принадлежности. И, наверное, договориться насчет сиделки, неизвестно же, сколько он еще пробудет в таком состоянии.
- Родственникам сообщили? - спросила Кларисс.
- Ох, как же мы не подумали об этом? - сказал Марк и посмотрел на меня.
- А у него нет никого, - сказала я. - С бывшими женами и детьми он принципиально не поддерживает отношений, говорит, хватит с них алиментов. Может быть, есть какие-нибудь дальние родственники, но я не помню, чтобы он с ними общался.
- Разве они не приезжали на свадьбу?
- Нет. Мы ведь поженились во Французской Гвиане. Кто туда поедет? Была только моя съемочная группа да его тамошние коллеги по работе. Слушайте, а имя Жерар Филен вам никому ни о чем не говорит? Мне оно почему-то кажется очень знакомым.
Кларисс и старший Дени пожали плечами.
- Может быть, Лола упоминала? - предположил Марк. - Наверное, это же какой-нибудь их газетный сотрудник.
- Не думаю. Тогда бы Бетравы его точно знали. Они ведь знают всех в городе.
Вдруг сзади засигналили машины. Мы обернулись.
К воротам имения подъезжало сразу три автомобиля. "Пежо", "мазда" и "рено". Они остановились, словно по команде открыли дверцы, наружу выскочили три женщины и замахали нам руками.
Пришлось возвращаться.
- Готова поспорить, - прошептала я, - это пресса.
- И спорить нечего, - сказал Марк. - "Мазда" оранжевый металлик у нас одна на всю округу. У жены хозяина местной газеты.
- Как ее зовут?
- Как и его - Дюшаг. Мадам Дюшаг.
Я хотела спросить, как ее имя, но уже не потребовалось: мы подошли достаточно близко, чтобы видеть лица.
- Софи Дюшаг? Да? Я ее знаю. Но как Софи Вержиль. Мы работали вместе. Софи Вержиль, Фифи… Это же многое объясняет!
- Что именно? - насторожилась Кларисс.
- Жерар Филен - это она! Это ее статья.
- А бродяга? - спросил отец. - Какое он имеет отношение?
- Пока точно не поняла. Сейчас разберемся.
- Ты будешь давать интервью?
- Посмотрим.
Мы вышли за ворота. Журналистки уже вооружились диктофонами и камерами. Я шагнула к Софи.
- Привет. Прекрасно выглядишь. Я и не знала, что ты по соседству. Что ж раньше-то не заходила?
- Ты тоже совсем не изменилась. Даже похорошела. Вот… - Она показала на своих товарок. - Хочу тебя познакомить. Агата Шьен из "Новостей Альбуа", где ты сама когда-то начинала…
- А ты была моей старшей мудрой наставницей.
- …и Розиль Ориньяк из "Огней Тулузы".
- Простите! - взвизгнула Розиль. - Мое издание называется "Тулуза в огнях"! Самый продвинутый веб-ресурс тендерного направления. Мои пользовательницы всегда…
- Конечно! Конечно! - Я вспомнила о приемчиках мэтра Лежье. - Безусловно, самый продвинутый и очень популярный ресурс. И вы конечно же торопитесь познакомить своих пользовательниц с сенсацией? - Глазки Розиль жадно разгорались. - И вы наверняка видели по дороге, как отсюда уехала машина жандармерии Куассона? Так вот эксклюзив, специально для вас. В этой машине вместе с шефом местной жандармерии и собственным адвокатом отсюда только что уехал человек по имени Жерар Филен…
- Жерар Филен?.. - пробормотала Софи, меняясь в лице. - Этого не может быть…
- Человек по имени Жерар Филен, - повторила я, игнорируя ее реплику. - Он намерен, во-первых, - я загнула один палец, - опровергнуть ложь по поводу покушения на доктора Дакора, поскольку был сам свидетелем события, а во-вторых, - очень медленно я загибала свой второй палец прямо перед физиономией Софи, - подать иск на "Вечерний Куассон", опубликовавший грязные измышления под его именем!
"Новости Альбуа" и "Тулуза в огнях" уставились на Софи, и Розиль уже совала диктофончик почти в ее рот:
- Как вы можете это прокомментировать, мадам Дюшаг?
- Это ложь! Блеф! - Софи сжала свою камеру так, что побелели костяшки пальцев. - Человека с таким именем здесь не могло быть!
- Отчего же? - снисходительно сказала я. - К тому же по профессии он сам адвокат. И если вы, милые дамы и коллеги, не станете здесь задерживаться, то вполне догоните машину, в которой он едет, и получите возможность сами его обо всем расспросить. А ты, Софи, просто смени псевдоним. Удачи! - Я повернулась и быстро пошла к воротам Бон-Авиро.
- Соланж, - тихо сказал Марк, - может быть, стоит вообще закрыть ворота?
- Да, пожалуйста. Это первые ласточки. Вполне деликатные. Электронная версия газеты быстро приманит сюда настоящих стервятников…
Марк с отцом закрывали ворота, явно не переживавшие такого процесса десятилетиями, а мы с Кларисс стояли поодаль, смотрели на них и на уезжающие машины.
- Насколько я поняла, - заговорила Кларисс, - этот бродяга и мадам Дюшаг как-то связаны. Он правда адвокат?
- Был когда-то. И откуда он только взялся на нашу голову!
- Ты что, Соланж? Он же единственный свидетель!
- Никакой он не свидетель. Он сумасшедший. Псих, который сбежал из дурдома! И ничем он нам не поможет, разве что припугнуть Фифи за промашку с псевдонимом… Даже не знаю, как сказать об этом Марку.
Кларисс развела руками.
- Но, это же сразу выяснится, как только Бетрав начнет устанавливать его личность.
Вдруг из-за машин журналисток на изрядной скорости выскочил "ситроен" с разноцветными дверцами.
- Господа! - воскликнула я. - Открывайте ворота! Моя маман пожаловали!
Они едва успели развести скрипучие створки, как "ситроен" ворвался во двор и резко затормозил. Мама распахнула дверцу и, выскакивая из машины, завопила, стуча кулаками по капоту:
- Какого черта, дочка! На час нельзя оставить одну без присмотра! Удумали! Бруно с крыши! Вендетту развели! А родной матери сказать боишься! Родная мать узнает из газеты! Конечно, все Дени уже здесь, а твоя родная мать!..
- Мамочка, как хорошо, что ты приехала. Но не волнуйся ты так, в газете просто грязные сплетни. Бруно сам упал!
Мама передернула плечами, выпрямилась, обвела всех взглядом.
- Честное слово, он сам упал, - сказал Марк. - Меня даже рядом с ним не было. И тому нашелся свидетель!
Я поймала взгляд Кларисс и промолчала. А мама, услышав про свидетеля, как-то сразу обмякла, вздохнула и грустно посмотрела на меня.
- Я вот так и знала, дочка, что эта стерва Фифи со своим адвокатом рано или поздно тебе отомстят. Его что, выпустили наконец из психушки?
- Кого, мадам Омье? - спросил отец Марка.
- Ну этого Филена. Он ведь в дурку попал после той аварии. И перестань ты, Жан-Луи, "мадам, мадам"! Просто Люси. Мы же ровесники!
Все молчали.
- Вы чего? - спросила мама. - Я что-то не то сказала?
- Мама, а как к тебе попала куассонская газета? Ты ведь в жизни не выписывала и не покупала никаких газет!
- Привет! Мне же ваша Лола сделала бесплатную подписку на полгода по акции! В качестве рекламы в соседних городах… Я еще не хотела - терпеть не могу Фифи Вержиль, она ж в здешней газете заправляет…
- Мама! Ты знала, что Лола работает с Фифи Вержиль! Что Фифи в Куассоне!.. Почему ты мне раньше этого не сказала?
- А ты не знала? Ну ты прямо с Луны! Сидишь тут в имении безвылазно… - Она обвела рукой вокруг и вдруг наткнулась взглядом на вчерашний "форд". - А вы чего его держите, позвонили бы в прокатную контору, пусть забирают, неизвестно ведь, сколько еще Бруно…
- Так это он на нем приехал? - перебила я.
- Ну! Анатоль утром проспался, рассказал, как было. Умора! Только я к тебе вчера уехала, как буквально через полчаса приезжает Бруно и тебя ищет, а сам не говорит, кто он, дескать, дальний родственник из Америки. Мой Анатоль ему и поверил, и все выложил, как ты от мужа ушла и обрела нового в Бон-Авиро. Бруно говорит, что очень рад и хотел бы лично поздравить, ну и они на этом "форде" - Бруно его прямо возле аэропорта в прокате взял, так торопился, - поехали сюда. Ну и сразу они с Марком друг друга сильно узнали. Скажи, Марк?
Марк поморщился.
- Ладно, не будем вспоминать. Тем более что Бруно…
- Ох! - охнула мама. - Все-таки теперь помер?
- Ой, мама! Ну что ты такое говоришь? Нет, он жив!
- И чего, до сих пор не оклемался?
- Вроде нет, позвонили бы…
- А вот ты мне, почему не позвонила? Газету вашу мне только утром приносят, я ее никогда сразу не читаю, если читаю вообще… Анатоль, да, читает. А сегодня он уехал чуть свет. Я его проводила и легла спать дальше. Устаю я с ним очень все-таки… Не молоденькая… Потом встала, кофе попила. Люстру помыть, что ли? Пыльная какая-то. Надо на стул встать и подстелить на него чего-нибудь. Беру газету, разворачиваю… Меня чуть удар не хватил!.. Думаю, вот какого черта я уехала? Ну, поспал бы Анатоль в машине, ничего бы ему, бугаю, не стало. А уж я бы не допустила, чтобы эти два пьяных идиота на леса полезли! Черт знает что… Ну, Лола, что ли, ваш свидетель?
- Нет, - сказал Марк. - Жерар Филен.
- Филен? Да он же статью написал для этой стервы!
Марк, его отец и Кларисс стали наперебой объяснять ей и рассказывать, а я стояла и смотрела.
Я смотрела на старые каменные постройки имения, на винограднике вдалеке, на горы, на небо. Оно было ярко-прозрачное и необыкновенно красивого безмятежно-голубого цвета. Оно сияло и переливалось. И ему было абсолютно наплевать на маленьких людишек где-то там внизу, со всеми их такими же малюсенькими, как их малюсенькая жизнь, проблемами…
Марк вдруг погладил меня по спине.
- Ау! Ты где? Садись в машину, поехали!
- Куда?
- К Бруно, в больницу.
- Но вы с отцом вроде бы хотели сначала перекусить.
- Успеется. - Отец махнул рукой. - Лучше давайте сначала Бруно навестим, а то как-то нехорошо: мы тут все вместе будем вино пить, а он там совсем один. Тем более, как выяснилось, у него нет никого, кроме нас.
Я вздохнула.
- Можно, вы съездите без меня? Вы не думайте, что я такая бессердечная. Просто как-то дискомфортно. Голова кружится. Хочется прилечь.
- Сынок, ты бы тоже не ездил, - задумчиво сказал отец. - Мы сами управимся. Побудь с Соланж.
Глава 28,
которая про месть
Я устроилась на диванчике в гостиной.
- Накрыть тебя пледом для уюта? - спросил Марк.
- Нет, не нужно. И так жарко. Лучше окна распахни.
Он занялся окнами и спросил:
- Соку хочешь? Или минералки?
- Лучше не стоит. И так ноги отекли.
- Помассировать? - Он подошел, присел на диванчик и погладил мои ступни.
- Так приятно… Но они же пыльные…
- А мы их сейчас вымоем! - Вскочил, метнулся к буфету. - Прохладной водичкой! Будет еще приятнее!
Я смотрела, как из недр древнего буфета он извлек большую миску, потом выдвинул ящик, достал полотенце, повесил его себе на плечо и начал наливать в миску воду. Принес ее ко мне, поставил на пол.
- Опусти ноги!
- Обе не поместятся.
- А ты по одной. - Он примостился на полу и смотрел на меня снизу вверх.
Я села и опустила в миску ногу. Он стал ее мыть и спросил:
- Не слишком холодная вода?
- Нет. Очень приятная. И ты так приятно трогаешь…
- Ну, так! - Он подмигнул. - Руки художника! Я улыбнулась в ответ. Он вытер эту ногу, занялся второй. Поднял голову.
- Эй, мамочка! Что притихла?
- Просто очень, очень приятно.
- Нравится ощущение дежавю?
- Ты читаешь мои мысли…
- Я не читаю, я их вызываю! - Он игриво обмотал полотенцем мою щиколотку. - Ну как? Еще убедительнее?
- Я бы даже сказала, достовернее. - Я вытянула ногу и пальцами пощекотала ему шею.
Он расхохотался.
- Да ты акробатка! - Схватил мою ногу и поцеловал изнутри подъем. - Давай вторую, чтобы не обиделась!
Я протянула ему другую ногу. Там же он поцеловал и ее. Потом проворно перехватил одной рукой обе мои щиколотки и второй перемотал полотенцем вместе две ноги.
- Ну что, попалась, русалка? - Забросил мои ноги себе на плечо, поцеловал мое ближайшее колено, и его свободная рука, перебирая пальцами, заскользила от моих коленей вверх между сдвинутыми бедрами.
Пронзительно зазвонил телефон.
- Жак, ну почему именно сейчас? - укоризненно сказал ему Марк и чмокнул мое колено. - Извини! - Он опустил мои ноги и поднялся.
- Ты уверен, что это Жак? А вдруг из больницы?
Но это действительно был Бетрав. Марк сначала отвечал односложно, потом сказал:
- Жак, не переживай. Мы тут уже все разобрались, что он псих. Соланж и ее мама его вспомнили… Ну откуда я знаю?!. Нет, она с моими уже уехала. Как это куда? К Бруно, в больницу. Надо же человека навестить… Просто Соланж себя плохо почувствовала, вот мы и остались… Что?! Не может быть… Ну ладно. Пока. - Марк повесил трубку и сосредоточенно смотрел на телефон.
- Что не может быть? - спросила я.
- Ты приляг, пожалуйста. Сама же говорила, что кружится голова… Лола пропала.
- Как? Когда? - Я снова села на своем диванчике.
- Бетрав ей позвонил, чтобы пришла в участок, может, вспомнит этого бродягу под кустом. Оказалось, что она не ночевала дома. Родители даже не беспокоились, думали, что она опять осталась спать у нас.
- А утром? На радио она была?
- Сегодня не ее смена.
- А в газете?
- Но она, же не ходит туда каждый день. В общем, ее мобильник не отвечает, и ее родители подадут в розыск, если она не объявится в ближайшие дни.
- Ужас, какой!..
- Соланж, рано еще переживать. - Марк шагнул к холодильнику, открыл дверцу и, склонив голову, изучал его содержимое. - Может, она у какого-нибудь своего бойфренда.
- А у нее есть бойфренд?
- Откуда я знаю?! Мне она такие вещи не рассказывает! - Он с силой захлопнул дверцу холодильника. - Слушай, я пойду на дворе покурю и заодно посмотрю, что там делают строители.
- Как хочешь. Но я тебя очень прошу, Марк, пожалуйста, успокойся! Ну, нет у нас свидетеля, значит, нет. Значит, просто положимся на судьбу и будем ждать, когда очнется Бруно.
- Но если…
- Марк! - рявкнула я. - Прекрати! Я не узнаю тебя! Ничего же не изменится от того, что мы будем психовать, только измотаем друг другу нервы!
- Прости! - Он бросился ко мне и, присев на краешек дивана, схватил мои руки и стал целовать их. - Пойми же! Больше всего на свете я боюсь, что ты вернешься к нему…
- Ты с ума сошел? Мы ведь ждем ребенка!
- Ну и что? Он ведь лучше меня! Умнее! Красивее! И он очень тебя любит!
- Не болтай ерунды! Он любил всегда только самого себя.
- А ты? Ты не пошла бы замуж без любви. Ты же его любила?
- Ой, не знаю, Марк. Это было так давно… И вообще, к чему этот разговор? У тебя до меня тоже были другие женщины, я же не ревную к ним.
- А вот я готов ревновать тебя даже к Филену!
- Ну ты точно сегодня с ума обалдел. - Я постучала пальцами по его виску. - Или это просто неудачная шутка?
- Шутка, конечно. Хотя Бетрав очень удивился, когда…
Я не дала ему договорить, закрыв его рот рукой, и тут же ощутила поцелуи на своих пальцах.
- Марк, Филен был дружком Фифи Вержиль, а она - не самая моя близкая подруга, чтобы через двадцать лет я помнила имена ее кавалеров, которых не видела никогда в жизни. Тем более что за глаза она называла его всегда "мой адвокатик". Он же правда маленького росточка. Мама - другое дело. Она всю жизнь живет в Альбуа и не хуже вашей Полетт знает все про всех, хотя и нос дерет, что все это ниже ее достоинства.
- Ну и чем же ты так досадила Фифи и Филену, что они, как Монте-Кристо, двадцать лет готовили месть? - Марк заметно оживился.
- Понимаешь, я тогда была моложе Лолы, и меня абсолютно не интересовали амуры таких старых теток, как тридцатилетняя Фифи. Меня вообще не интересовали амуры! Меня интересовала только экология и журналистика. Да, не смейся. Экология. На полном серьезе. И я мечтала сделать какой-нибудь совершенно необыкновенный материал, чтобы получить большой грант и, соответственно, возможность образования. А потом приложить все силы для защиты окружающей среды. Ну не смейся, Марк. Надо мной же тогда смеялись абсолютно все! И мама, и ее поклонники, и мои одноклассники.
Не смеялась одна Фифи. Она пыталась вести у нас в школе факультатив по стилистике, но буквально через пару недель на занятия стала приходить только я, и ее факультатив быстро прикрыли. Но Фифи, тут надо отдать ей должное, все-таки что-то там во мне разглядела и устроила внештатником в нашу местную газету, где работала сама. Мама уже не смеялась, а страшно негодовала: незачем девочке общаться с незамужней женщиной! Ничему хорошему та ее не научит. Тем более незачем вертеться среди репортеров - одно пьянство и разврат. Девочке должно подружиться с хорошим одноклассником, желательно с соседом, а по окончании школы, не затягивая, выйти за него замуж. Одноклассник и сосед имелся у мамы на примете, но меня тошнило уже от самой ее идеи. Экология и журналистика!
После школы я сразу же отправлялась к Фифи в редакцию. И делала там все для нее - перепечатывала ее тексты, расшифровывала интервью, составляла по ее запискам материалы, вычитывала верстку. Сама же Фифи после моего прихода обычно убегала по делам редакции. Теперь-то я понимаю, что была для нее просто "негром", а тогда страшно гордилась ее доверием - я же сидела за ее столом! Зато и научилась многому, чему никогда не научит институтская профессура. Только практика.