- Нет, мама! Бруно для меня больше не существует. Он загубил все! Всю мою жизнь! Всю мою карьеру! Ты даже себе представить не можешь, что он устроил на канале в тот день! Интервью в прямом эфире, а он является в последнюю минуту. Мрачный, злющий. Веду его в студию, усаживаю. А он только рыкает, даже не говорит ничего! Визажистка пытается его хоть как-то припудрить, чтобы хоть лоб и щеки не блестели, а он отшвырнул ее руку с кисточкой так, что девчонка чуть не упала. Правда, пробурчал: "Извините"… Радист кое-как приладил ему к лацкану микрофончик, и уже заканчивается заставка, как Бруно вдруг вскакивает из-за стола, обрывает микрофон и орет: "Никакого интервью не будет! Я не имею права разыгрывать из себя великого хирурга, потому что я - никто! Потому что у меня на столе только что умерла пациентка! И она не умерла бы, если бы не верила, что я всемогущий! А это вы, вы, чертово телевидение, заставили ее в это поверить! Вам плевать на людей! Вам нужно только шоу! Вам плевать, что я фиговый лекарь, вам нужно, чтобы у вашей звезды Соланж Омье ходил в мужьях великий хирург! И вы даже меня самого заставили поверить в то, что я великий! Вы меня развратили, погубили, и пошла цепная реакция! Уже я гублю людей"… И все такое. Тем временем успели поставить рекламный блок, и в студию сбежались все вплоть до Аристида и Консидерабля. Все пытаются успокоить Бруно, а тот орет и всех обличает! Дескать, раскручивайте бездарных певичек и певцов, от их бездарности люди не дохнут, как от бездарности раскрученных врачей! А вся популярность местной подстилки Соланж Омье только в глубоком вырезе ее пиджачка, откуда чуть не вываливаются ее сиськи! И что эти ее сиськи - эмблема канала, а она сама настолько тупа, что этого даже не понимает. И что не будь ее сисек, продажный "Каналь попюлер" вообще никто не стал бы смотреть. Тут Консидерабль хватается за сердце и начинает оседать по стенке. Я стою к нему ближе всех и успеваю подхватить. Аристид с выпученными глазами кидается с кулаками на Бруно. Бруно отшвыривает его как щенка и в один прыжок оказывается возле Консидерабля. Орет: "Да положите же вы его на пол! Отойдите, ему нужен воздух! Вызывайте "скорую"! - и начинает расстегивать Оливье воротничок и рубашку, но тут Аристид опять бросается на него: "Не прикасайся к моему отцу"!.. Короче, полный ужас…
- Да уж, - протянула мама. - Да уж…
- Но это еще не все! Что потом предстояло выслушать мне дома! Шлюха - было самым ласковым словом! Лучше бы он меня, наверное, избил… А он завалил меня на пол и, прости мама, просто изнасиловал… И при этом одновременно чуть не в лицах рассказывал про эту самую умершую пациентку! "Дивная, чудная женщина! Полная, цветущая, жизнерадостная провинциалка! Даже представить себе невозможно, что у нее смертельно больное сердце. А я ее убил! Я же понимал, что ее убью, но она так хотела жить! Она так верила в меня, что я сам поверил! Она так хотела жить… Милая, славная, пятидесятилетняя толстуха"…
- Ужасно… - Мама опять шмыгала носом и всхлипывала. - Все-таки он добрый парень, твой Бруно. Другим докторам плевать, что с их пациентами, а твой вон как убивается…
- Ага, убивается… И в это время насилует меня.
- Ну почему "насилует"? Он - твой муж, ты просто обязана с ним этим заниматься. Или ты… - она потерла пальцами глаза, стирая слезы, и лукаво прищурилась, - вовсе не от него собралась рожать? А от кого?
- Мама, я не беременна! Сколько можно? Это просто уловка для прессы. К осени все утихнет, и меня возьмет любой канал. А сейчас я просто хочу спокойно перевести дух. Я же два года не была в отпуске!
- Ха! Два года. А я вообще никогда не была!
- Так давай, мама, съездим вместе куда-нибудь. Твоего Анатоля с собой возьмем. Куда захочешь! На Канары, в Австралию, по Европе…
- Ты в своем уме? У тебя работы нет, с мужем черт-те что, а она в Австралию собирается! Банк, что ли, ограбила и теперь море по колено? Ладно. - Она поднялась с дивана. - Пойду, наконец, кофе сварю.
- Мам, а у тебя нет ничего покрепче?
- Ха! Есть, конечно. Но ты точно не в положении?
- Нет, честное слово! Ну, сколько можно?..
Я еще не успела договорить, как она побежала к лестнице и уже карабкалась вверх по ней.
- Мама! Куда ты? Что ты делаешь? Осторожнее!.. - Я рванулась следом, чтобы хотя бы придержать ей лестницу, но больная нога не позволила мне быстро двигаться, и мама оказалась наверху прежде, чем подоспела к лестнице я. - Мама, ну какая была необходимость? Я ж не знала, что выпивка у тебя на втором этаже! Ты всегда ее держала в холодильнике.
- Коньяк в холодильнике держат только идиоты! И потом, я забыла там выключить телевизор.
Она юркнула в свою комнату. Дверь хлопнула. Лестница покачнулась, поползла вниз и рухнула со страшным грохотом. Я едва успела отскочить. И невольно застонала, навалившись на больную ногу.
- Ты цела? - Мама выскочила из комнаты.
- Цела… Какого лешего тебя туда понесло?!
- А зачем ты трогала лестницу?!
- Я к ней даже не прикасалась!
- Ну тогда чего ты ждешь? Ставь обратно!
- Дай мне дух перевести! Я не супермен… Ты выключила телевизор?
- Нет, конечно. Когда я могла успеть? - Она опять скрылась в своей комнате.
Я вздохнула, нагнулась к лестнице, и тут во всем доме погас свет. Наверху сразу скрипнула дверь.
- Чего ты там еще наваляла? - из темноты спросила мама. - На минуту нельзя оставить одну!
- Ничего я не делала!
- Конечно! И лестницу ты не трогала, и электричество вырубилось само!
- Да оно всю жизнь у тебя вырубается, сколько я себя помню! То канализацию прорвет, то труба лопнет. А крыша течет всегда! И при этом у тебя куча любовников, и все как один на все руки мастера! А что они могут? Только лестницу в доме разобрать!..
- Все сказала?
- А что, разве неправда?
- Ты на своих-то мужиков посмотри! Один - старый пескоструйщик, другой - нервнобольной, хотя и врач. И в отличие от тебя я никогда не спала одновременно с двумя! Потому что я - порядочная женщина!
- Знаешь, я уже жалею, что к тебе приехала!
- Ну и жалей! Никто тебя не звал! Явилась, разнесла мне весь дом. Да еще учит меня, учит! Соплячка…
Дверь на верху хлопнула.
- Мам! Где у тебя телефонный справочник? Ответа не последовало.
Я кое-как доковыляла до дивана, впотьмах разыскала свою сумку, почти на ощупь пробралась к входной двери и выскочила наружу.
Меня трясло. Я прислонилась спиной к стене и постояла, переводя дыхание. Перед глазами плыли темные пятна. Моросил дождь. Я закрыла глаза и подставила ему лицо. Прикосновения холодной влаги были сейчас даже приятны.
Сколько раз вот так же, прислонившись спиной к стене и подставив лицо дождю или ветру, я стояла тут в детстве. А потом появлялась мама, обнимала меня и уводила в дом…
Я рассталась с поддержкой стены, морщась от боли, пересекла наш палисадник и побрела по абсолютно пустынной улице. И вдруг впереди из-за поворота, слепя фарами, вывернула машина! Если бы могла, я побежала бы ей навстречу, но я была способна лишь перебраться на проезжую часть и замахать руками.
Водитель, похоже, заметил, сбавил скорость, и в паре метров от меня затормозил "лендровер". Слишком знакомый "лендровер".
Дверца раскрылась.
- Это вы?! - выглядывая из нее, спросил Марк.
- Боже… вы… - У меня перехватило дыхание. - Как вы здесь оказались? Зачем? Вы…
Он выскочил из машины.
- Все хорошо, все хорошо! Успокойтесь. Обопритесь на меня. Давайте сумку. Что-то случилось с вашей мамой? - Он распахнул дверцу. - Садитесь, садитесь. Вот так. Я могу помочь?
В машине было сухо и тепло. Моя нога обрела покой. И я громко, без всякого стеснения разревелась.
Он уселся за руль и протянул мне сигареты.
- Хотите?
- Да!..
Руки дрожали. После первой затяжки я закашлялась.
- Так вы не курите? - Растерянные глаза и голос.
- Ну что вы! Просто очень крепкие… - Я шмыгнула носом, сделала еще затяжку и раскрыла сумку, чтобы достать платок. - Все пытаюсь бросить, да никак. - Я вытерла слезы, высморкалась. - Так как же вы все-таки здесь оказались? Приходите мне на помощь второй раз за сегодняшний день!
Он пожал плечами.
- Я опять поехал покупать лампочки…
- В Альбуа?
- Нет, было просто нехорошее предчувствие, а вашу улицу и номер дома я запомнил, когда Жак читал ваши документы… Слушайте, что с вашей мамой? Мы сидим тут, болтаем, а надо же что-то делать! Что с ней?
- С ней абсолютно все в порядке!
- Но тогда почему вы на улице? Почему ловили машину?
- Потому, что она меня выгнала. - Я усмехнулась.
- Выгнала? - взволнованно переспросил он. - Правда?
- Не по-настоящему! Успокойтесь. Так, в сердцах. Просто ее очередной гран ами в отъезде, и она не очень уверена в его возвращении. Вот и бесится. Это ее нормальное состояние.
- Боже мой… Значит, вы ловили машину, чтобы съездить за ним?
- Ха! Еще чего! Как вам такое могло прийти в голову? Нет, конечно. Просто у мамы в доме отрубилось все электричество, а в двух кварталах отсюда - ночной магазин, и я подумала, что там наверняка подскажут, где можно срочно найти электрика, или, может быть, там просто есть кто-нибудь, кто в этом разбирается. Кстати, может быть, вы…
Он негромко засмеялся.
- Я не самый крупный специалист, но, думаю, стоило бы мне посмотреть, что там, прежде чем звать профессионала.
- Ой, пожалуйста! И еще я должна вас сразу предупредить, что на второй этаж нет лестницы. Ну ремонт… И пока приходится пользоваться садовой. А она упала, и мама сейчас сидит на втором этаже и не может спуститься…
Глава 11,
в которой у Марка карманный фонарик
Его луч таинственно высвечивал то один предмет интерьера, то другой.
- Как будто мы играем в детективов, - тихо сказала я. - Правее, Марк, вход в подвал вон там, с правой стороны. Щиток будет внизу тоже справа от двери.
- Надеюсь, с лестницей в подвал все в порядке?
- Какого черта ты привела полицию?! - неожиданно сверху заорала мама.
Марк машинально поднял фонарик и осветил ее. Она замахала руками, прикрываясь от света:
- Совсем спятила?!
- Мама, успокойся! Это не полиция, это Марк. Он помо…
- Что еще за Марк? Откуда он взялся?
- Мама, - снова начала я, но он, останавливая, потрогал меня за рукав и заговорил, освещая фонариком свое лицо:
- Не волнуйтесь, мадам, я никому не сделаю ничего плохого. Я всего лишь хочу спуститься в подвал и посмотреть, что случилось с электричеством. Может быть, сумею исправить, но если окажется…
- Эй, мсье! А у вас есть лицензия на электроработы?
- Но, мама…
- Я уже скоро тридцать шесть лет - мама! Гони его в шею! Он спалит мне весь дом! Как ты только вечно умудряешься находить всяких биндюж… - Вдруг она громко вскрикнула, и я услышала ее стон и сдавленный возглас: - Чертов радикулит!..
- Посветите мне! - Марк сунул мне в руку фонарик и ринулся к лестнице на полу. - Держитесь, мадам, я сейчас поднимусь к вам и…
- Не-е-ет! Соланж, пусть этот кретин сначала разберется со светом, а то еще прирежет меня в темноте. И давай с ним в подвал! Главное, не оставляй его одного!
Марк опять подергал меня за рукав.
- Хорошо, мама.
И мы направились к подвалу.
- Не спускайтесь. У вас же болит нога, - едва слышно прошептал Марк, почти касаясь моего уха губами. - Я быстро.
- Спасибо… - Я опустилась в попавшееся на пути кресло и вытянула ногу. Щиколотку будто рвало изнутри, и по всему телу бежал неприятный, какой-то липкий озноб.
Очень скоро луч фонарика заскользил по полу, и я услышала шаги Марка и его бодрый голос:
- Сожалею, дамы, и одновременно поздравляю! Ваши пробки - хит пятьдесят восьмого года! Просто чудо, что без пожара обошлось.
- Дочка, а он не врет?
- Мама, а ты? Насчет радикулита?
Я ожидала услышать в ответ какую-нибудь очередную гадость, а она вдруг разрыдалась громко и отчаянно. В темноте это звучало особенно беспомощно, но одновременно - нарочито.
Глава 12,
в которой больничная палата
- Довольна? Избавилась? - уже в полудреме от обезболивающего ворчала мама. - Ладно. Тебе платить, у меня все равно нет страховки… А ты, Марк, ничего… Давненько меня парни на руках не носили. Эх, будь я помоложе… Ну идите, чего стоите? Я спать хочу…
- Если честно, то я тоже просто мечтаю добраться до подушки, - сказала я, когда мы уже вышли в коридор.
Марк усмехнулся.
- Понимаю, у вас был большой день. - И озабоченно спросил: - Как ваша нога?
- А! - Я махнула рукой. - Как все равно чугунная, и каждый шаг простреливает до колена… Но ничего, я вроде бы притерпелась - видите, даже хромаю не сильно.
- Может быть, попросить какой-нибудь анальгетик? Мы все-таки в больнице.
- Да бросьте! Они же станут два часа заводить карту, опять все сбегутся на меня глазеть, запросят автографы… У меня сил нет… Кстати! Вы хорошо ориентируетесь в этой больнице, может быть, можно как-то иначе попасть на улицу? А то я не удивлюсь, если в холле меня уже поджидают поклонники.
- Можно, но вы ведь многим уже пообещали автограф, когда освободитесь. Вы забыли? И они ждут наверняка.
Я резко остановилась.
- Да! Забыла. Представьте себе. Я что, по-вашему, должна тут сдохнуть ради того, чтобы каким-то неизвестным теткам черкнуть на старых журналах пару слов?
- Тише, тише. Все хорошо. - Он рывком схватил меня за плечи. - Боже, да вы вся огненная! - Отстранился, заглянул мне в лицо и положил на мой лоб свою прохладную руку.
У вас точно жар… Глаза красные, румянец…
- Ничего удивительного. - Я отвела взгляд. - У меня с детства скачет температура, когда перепсихую. Через пару часов, а то и раньше все восстановится.
- Сомневаюсь, - протянул он. - На вас нитки сухой нет… Слушайте! Либо вы остаетесь здесь под медицинским присмотром… и плевать на карты и автографы!., либо едете ко мне в Бон-Авиро. В таком состоянии вам нельзя быть одной. Тем более в доме, где нет света.
- В основном - лестницы. У вас тоже нет света.
- Ха. Все-то вы помните. Но у меня проще исправить. Просто по дороге купим лампочки. Соглашайтесь!
Я вздохнула.
- Наверное, вы правы. Но мне жутко неловко. Свалилась вам на шею. Целый день носитесь со мной, с моей мамой…
- Бросьте! Я привык о ком-нибудь заботиться. Идемте. - Он взял меня за руку. - Я выведу вас через служебный вход.
- Так вы медик? Вы здесь работаете? Как же я сразу не догадалась! Вы так ловко лечили мою ногу, и весь персонал сразу вас узнал, и вы знаете здесь все ходы и выходы!
- Осторожнее, тут ступеньки. Обопритесь на меня.
- Спасибо… Почему вы так посмотрели? Я сказала что-то не то? Не работаете, а работали? Неприятные воспоминания?
- Нет, я вовсе не медик. А воспоминания… Как сказать: за последние два года здесь несколько раз лежала моя мама. Куассонская больница славится на всю округу, вы же знаете.
- Понятия не имела! Но теперь ясно, почему моя мама согласилась, когда вы сказали, что отвезете ее в эту больницу.
- Наверное. - Он распахнул дверь и покачал головой. - Ну вот, опять дождь. Постойте здесь, я машину подгоню.
Темное небо переливалось влагой. Мокрые деревья блестели. Через дорогу горела неоновая надпись: "Кафе". Буква "ф" вспыхивала и гасла, вспыхивала и гасла…
Глава 13,
которая уже в "лендровере"
- Простите, что невольно опять затронула запретную тему. Просто мне было неловко, что я вспылила из-за автографов. Вы же так много для меня делаете. И я подумала, что вам будет приятно, если я угадаю вашу профессию. Не обижайтесь, пожалуйста, - добавила я, потому что он молчал.
- Перестаньте. - Он вывел машину за ворота больницы. - Не нужно оправдываться. Я прекрасно понимаю, что вы перенервничали из-за мамы, и подумал, что внимание поклонников вас ободрит. Но тоже ошибся.
- О, и еще как! Хотите честно? Думаете, если я телезвезда, то у меня все супер-пупер? Да пару дней назад меня просто вышвырнули с телевидения! Мой великолепный муж устроил скандал почти в прямом эфире! А я виновата… Никому я там теперь больше не нужна. И поклонники скоро позабудут: не маячишь на экране, значит, нет тебя. Фьють! Растворилось видение, как и не было… А мама… Ей я вообще никогда не была нужна! Я только вечно мешала ей устраивать личную жизнь. Знаете, как меня дразнили в школе? Акула! Потому что у меня были кривые редкие зубы, а мать не находила нужным тратиться на пластинку, чтобы их выправить! Она едва терпела меня всегда - я слишком похожа на отца, который нас бросил, когда я родилась!.. И я его не виню - с ней ведь просто невозможно жить под одной крышей. Вы же сами видели, что это за человек.
- Грустно, - наконец произнес Марк. - А моя мама, наоборот, любила меня еще сильнее за то, что я похож на отца, хотя они тоже довольно быстро оформили развод.
- Но у вас-то отец есть! И жив! А я своего никогда не видела и даже не помню!
- Э-э-э… Откуда вы знаете о моем отце?
- Бетрав сказал. Дайте сигарету! Пожалуйста… Извините, что я опять вспылила. Вы же не виноваты в моих мытарствах. Вы, наоборот, как никто обо мне заботитесь. А уж эти приключения с мамой! Я даже не представляю, что бы сегодня без вас делала.
- Бетрав… - Он достал из кармана сигареты, протянул их мне и улыбнулся. Дальше будет еще лучше. У меня целый подвал вина. Лолиной лазаньи еще пол противня.
- Лола тоже там?
- Нет. Лолу я отвез домой - ей к шести на работу. Она ведет утреннюю программу на нашем радио. Ужасно гордится!
- На радио?
- Да, на нашем местном радио. Я же говорил, что она ваша фанатка, во всем старается вам подражать! Причем она ведь тоже Соланж, как и вы. Соланж Лютр. Она со школы работает в нашей местной газете, а теперь и на нашем радио - своего телевидения в Куассоне нет. И еще подрабатывает в этой больнице санитаркой - копит деньги на образование.
- Как же она успевает?
- Как-то. А что делать? Кроме нее в семье еще четверо, на учебу старшему сыну кое-как наскребли, на нее - уже нет, вот и вертится девчонка как может. Толковая. Вы ведь смогли сами проложить себе дорогу, и она надеется, что тоже сможет.
- Ничего бы я себе не проложила без Оливье… без Оливье Консидерабля. Понимаете, он был для меня всем. Учителем, отцом, сказочным принцем… Всем. А теперь предал. Хотя и щедро откупился. - Я приоткрыла окно и выкинула окурок. - Знаете, я правда просто не представляю, как мне жить дальше.
Я почувствовала руку Марка на своем плече.
- Тише. Тише. Мне тоже показалось, что не стоит жить, когда не стало мамы.
Я погладила его по этой руке, выдохнула и откинулась на спинку кресла.
- Бетрав мне рассказал, что вы вините себя за то, что не отговорили ее от операции. Но это не ваша вина!
Марк кашлянул и убрал руку.
- Простите, что опять заговорила на вашу запретную тему, - сказала я. - Просто вы потеряли самого близкого человека, а у меня в одночасье рухнула вся моя жизнь, и мы оба не знаем, как дальше жить.
- А что еще рассказал Бетрав?