2
Мемфис, штат Теннесси, 28 февраля 1852 года
В том же доме, но на 140 лет раньше, возле той же лестницы стояла со своим отцом Мелисса Монтгомери, и они оба смотрели на тот же самый набалдашник балясины.
Мелисса была потрясающей голубоглазой блондинкой с совершенным, будто вырезанным из мрамора лицом. Ее длинные волосы были затянуты в узел. Сейчас на ней было платье из синей парчи. Юбки были такими длинными, что прикрывали даже носки ее черных туфелек. Ее отец был представительным седеющим мужчиной с ярко-голубыми глазами и бородкой-эспаньолкой. Одет он был в черный сюртук, такие же брюки и зеленую муаровую манишку с черным шелковым галстуком.
Своим белоснежным носовым платком Джон полировал шар на стойке перил, который был установлен там лишь несколько часов назад. Шар из зеленого малахита поставили в честь окончательного выкупа закладной за дом.
- Ну вот! - гордо произнес Джон, с восхищением глядя на зеленый камень, поблескивающий на своей новенькой серебряной ножке. - Дорогая, у нас даже две причины для праздника. Сегодня я покончил с закладной, а завтра у меня появится зять.
- Да, папа, - сдержанно ответила Мелисса, хотя при мысли о том, что завтра она пойдет под венец с Фабианом Фонтено, внутри нее все сжалось. Эта свадьба должна была состояться в соответствии с брачным контрактом, заключенным семьями Монтгомери и Фонтено сразу после рождения Мелиссы.
- Наконец-то прошли эти десять лет и наш дом по-настоящему стал нашим, - продолжал Джон, обводя взглядом гостиную слева и столовую справа. Все комнаты были уставлены роскошной французской мебелью и устланы восточными коврами, повсюду поблескивали хрустальные канделябры. По комнатам сновало несколько служанок - они чистили и полировали мебель, готовя дом к завтрашнему празднеству.
Мелисса следом за отцом пробежала глазами по дому, и на ее лице застыла слабая улыбка. Потом она вновь перевела взгляд на балясину и провела пальцами по поверхности малахита, разрезанного так, что были видны его красивые кольца неправильной формы. На мгновение ей показалось, что шар подмигнул ей, словно конспиратор.
- Папа, а где ты достал этот камень? - спросила она. - Он такой симпатичный…
- Ты помнишь Финиаса Хагедорна, моего друга, который много лет провел в Египте? Он привез мне этот кусок малахита из своей последней экспедиции.
- Да ты что!
Глаза Джона сверкнули, он склонил голову к уху дочери и нарочито заговорщическим голосом сказал ей:
- Финиас клянется, что этот камень из настоящего древнеегипетского святилища. По его словам, шар обладает магическими свойствами.
- Правда? - переспросила Мелисса. - Знаешь, мне показалось, что минуту назад…
Договорить она не успела - дверь резко распахнулась, и в дом вошла Лавиния Монтгомери. Завидев мужа и дочь, она подошла к ним, каждый ее шаг сопровождался покачиванием страусиных перьев на ее шляпе. Следом за стройной, все еще довольно молодой на вид матроной шел слуга, нагруженный по меньшей мере дюжиной коробок.
- Привет, дорогие мои! - радостно воскликнула Лавиния, коснулась губами щек Джона и Мелиссы и начала стягивать перчатки. Потом она повернулась к слуге и резким тоном сказала ему: - Джозеф, отнеси все эти коробки в комнату мисс Мелиссы. - После этого она подмигнула дочери и прошептала ей: - Дорогая моя, посмотришь, какое роскошное нижнее белье я тебе купила в приданое!
- Спасибо, мама, - ровным голосом ответила Мелисса.
Лавиния перевела недовольный взгляд с дочери на мужа:
- С чего это вы вдруг стоите возле стойки, будто парочка вешалок для шляп? Напоминаю вам, что нам надо еще многое сделать.
Джон хмыкнул:
- Эй, Винни, не надо так резко! У нас тут с твоей дочерью что-то вроде церемонии.
- И что это за обряд, неужели вознесение молитвы столбу? - наседала Лавиния. - Вы, наверное, забыли, что единственная важная сейчас для нас церемония состоится лишь завтра.
- Разумеется, дорогая, - улыбнулся Джон. - Но мне также кажется, что следовало обратить внимание нашей дочери на набалдашник, установленный на балясину, - ведь он знаменует окончательный выкуп закладной на дом.
- Чушь! - упрямо возразила Лавиния. - У Мелиссы завтра свадьба, а ты только и можешь думать о закладных и тому подобных ничтожных делах.
- Ничтожных? - переспросил Джон. - Ты называешь дом, в котором мы вырастили нашу чудесную дочь, ничтожным? Напоминаю тебе, что именно ты настояла на постройке этой чудовищной громадины в греческом стиле!
- Мне кажется, кто-то назвал наш дом чудовищной громадиной? - ехидно заметила Лавиния.
- А ты назвала его чушью! - раздраженно ответил Джон.
- Вот и неправда! Я просто назвала чушью ваш ритуал…
- Мама, папа, не надо! - решительно прервала их Мелисса. - Ну почему вы ссоритесь даже накануне моей свадьбы?
- Именно об этом я и говорю, - подхватила Лавиния и, вскинув подбородок, сказала мужу: - Вы тратите время на разглядывание шаров на столбах и тому подобную ерунду, а нам надо готовиться к свадьбе! Джон, ситуация критическая. - Она перевела укоризненный взгляд на дочь. - Посмотри на эту девушку - ей уже двадцать, она практически старая дева, и мы не можем позволить себе рисковать.
- Дорогая, разве можно говорить такие вещи при девочке? - бросил ответный упрек Джон.
- Этой девочке нужен муж, а нам с тобой - внуки! - резко произнесла Лавиния.
- Ну зачем ты сводишь все к таким грубым материям? - возразил ее муж. - Бога ради, пожалей чувства дочери!
- Наша дочь выходит замуж за Фабиана Фонтено, - продолжала гнуть свою линию матрона. - Я уверена, ее чувства взбудоражены уже этим! - Она коснулась пальцем щеки Мелиссы. - Какой мужчина тебе достался! Счастливица…
При этих словах матери Мелисса с трудом подавила горестный вскрик, а лицо Джона потемнело. Он наставил указательный палец на свою несдержанную жену:
- Лавиния, я не собираюсь терпеть подобные разговоры! В противном случае я могу сделать вывод, что у тебя роман с этим молодым человеком…
- Можешь сделать вывод? Так делай! - дерзко ответила Лавиния.
- Лавиния Монтгомери! Если бы я не был джентльменом, то непременно покарал бы тебя за такие слова…
Родители Мелиссы все бранились, а она с несчастным видом стояла рядом с ними. Как обычно, у нее возникло ощущение, что она чужая в собственном доме. Хотя ее родители всегда относились к ней хорошо, ей всю жизнь казалось, что они бы предпочли, чтобы у них был наследник мужского пола, что ее рождение было для них разочарованием. Что же касается завтрашней свадьбы, Мелисса была уверена, что обретение зятя радует ее родителей намного больше, чем ее - обретение мужа.
- Он ведь придет сегодня к нам на ужин? - ворвался в мысли Мелиссы голос ее матери.
- Что? - переспросила девушка.
- Я о Фабиане. Он будет ужинать с нами? - нетерпеливо повторила Лавиния.
- Фабиан сказал мне, что он заглянет после ужина - обсудить наше свадебное путешествие, - смущенно проговорила Мелисса.
- Что ж, чудесно! - воскликнула Лавиния, хлопнув в ладоши. - Будет на десерт.
- Лавиния, хватит! - проворчал Джон.
Мелисса решила не мешать родителям браниться и поднялась по лестнице. На втором этаже она проскользнула в свою комнату и закрыла за собой дверь. Ее взгляд пробежал по так хорошо знакомой ей обстановке - сколько счастливых часов она провела здесь, погруженная в чтение, шитье, молитвы или просто мечты! На персидском ковре виднелась россыпь солнечных лучей, солнце отражалось и на полированной палисандровой мебели, своим ярким бодрым светом будто поддразнивая ее. Когда же Мелисса увидела коробки с купленным ее матерью дамским бельем, из ее глаз вдруг ручьем полились слезы.
Девушка пересекла комнату, упала на постель и безутешно зарыдала. Хотя перед родителями она всегда сдерживалась, мысли о браке с Фабианом ужасали ее. После того как он начал за ней ухаживать, ее жизнь превратилась в сплошной ад. Как бы Мелисса ни старалась угодить ему, ей это никогда не удавалось: Фабиан издевался над ее чувствами, постоянно пытался уязвить ее… А ее попытки умиротворить его приводили молодого человека в еще большую ярость. Хотя она ни за что бы в этом не призналась, в глубине души она считала Фабиана чудовищем и знала, что между ними нет ничего общего. Их брак был просто обречен…
И тем не менее сегодня вечером Фабиан придет к ней, чтобы обсудить планы на их свадебное путешествие! Мысль об этом заставила девушку содрогнуться и зарыдать еще сильнее.
Мелисса подумала, как хорошо было бы сбежать куда-нибудь, избежав горькой доли. Но она была глубоко религиозна и преданна своей семье, и о том, чтобы разочаровать родителей, не могло быть и речи - как и о нарушении брачного контракта, заключенного при ее рождении.
Оставалось только надеяться, что брак с Фабианом не сведет ее в могилу.
- Мелисса, детка, что тебя так гнетет?
Это был уже третий бокал с вином, который Мелисса пролила за время ужина. Девушка пробормотала:
- Извини, мама.
Потом она с виноватым видом повернулась к седеющему слуге, который вытирал вино льняным полотенцем:
- Джозеф, позволь мне…
- Веди себя прилично, дочь! - воскликнула Лавиния, да так резко, что Мелисса и Джозеф разом съежились. - Зачем нам слуги, если не для того, чтобы справляться с такими происшествиями?
- Да, мама, - ответила девушка, положила руки на колени и смущенно улыбнулась Джозефу.
Джон промокнул губы салфеткой и сочувственно посмотрел на дочь:
- Винни, не будь так жестока к девочке. У нее всего лишь предсвадебное волнение.
- Предсвадебное волнение, как же! - фыркнула Лавиния. - Если она так ведет себя сегодня, то можно не сомневаться, что в брачную ночь она перевернет на бедного Фабиана супницу!
Представив себе эту жуткую картину, Мелисса всхлипнула.
Джон уже собирался что-то резко ответить, когда в комнату вошел дворецкий Эли и объявил:
- Прибыл мистер Фабиан Фонтено.
Рот Эли еще не успел закрыться, как в комнату вошел высокий смуглый мужчина весьма привлекательной наружности.
- Добрый вечер, Джон, добрый вечер, Лавиния, - проговорил он, после чего пробежался взглядом по девушке и чуть глумливо произнес: - Моя дорогая Мелисса…
Мелисса изумленно посмотрела на жениха, а Джон и Лавиния тем временем вскочили со своих мест, чтобы поприветствовать гостя.
- Фабиан, мальчик мой! - воскликнул Джон, крепко пожал ему руку и похлопал по спине.
- Дорогой мой, ты прибыл как раз к десерту, - с радостной улыбкой сказала Лавиния своему будущему зятю.
- Благодарю за гостеприимство, - низким звучным голосом ответил Фабиан, - но я зашел, чтобы перекинуться парой слов со своей суженой. - Он вновь многозначительно посмотрел на Мелиссу, которая все это время не отрывала от него перепуганных глаз.
- Да-да, мальчик мой, вам ведь необходимо спланировать свадебное путешествие! - проговорил Джон. - Наверное, ты собираешься устроить для нашей дочери настоящий романтический вояж?
- Я слышала, Париж так прекрасен весной… - томно добавила Лавиния.
Фабиан подавил усмешку.
- Скажем так, свадебное путешествие станет для вашей дочери большим сюрпризом, - сухо сказал он. - Дорогая моя, не пройти ли нам на веранду?
Девушка с усилием кивнула.
- Но не кажется ли тебе, что сидеть там будет довольно холодно? - спросил Джон.
- Джон, не стоит так опекать их, - заметила Лавиния. - Ты что, не видишь, что два голубка умирают от желания побыть наедине?
- Сэр, вообще-то вечер довольно теплый, - заметил Фабиан.
- Ну что ж, прекрасно, - ответил Джон.
Фабиан снял висевшую на спинке стула шаль Мелиссы и накинул ее на плечи девушке. Та изо всех сил пыталась не выдать испуга, охватившего ее в присутствии жениха.
- Пройдемте? - насмешливо проговорил Фабиан, протянув ей руку.
Мелисса сглотнула комок в горле и поднялась со стула.
- Да, конечно, Ф-фабиан, - запнулась она, после чего вложила ему в ладонь свои потные пальцы.
- Джон, Лавиния, прошу прощения, - вежливо сказал Фабиан своим будущим тестю и теще и повел невесту прочь из комнаты.
- Ах, какая чудесная пара! - восхищенно выдохнула Лавиния.
По-видимому, мнение Джона отличалось от мнения его жены - он довольно скептически пригладил свою эспаньолку:
- Знаешь, дорогая, меня беспокоит одна мысль.
- Какая же?
- Я думаю, не навязываем ли мы дочери свои желания?
Лавиния была ошеломлена:
- Джон, что за ерунду ты несешь!
- Говоришь, ерунду? - Джон Монтгомери нахмурился еще сильнее. - Винни, но ведь никто никогда не спрашивал девочку, желает ли она выйти замуж за Фабиана Фонтено…
- Но как она может этого не хотеть? Этот молодой человек - просто бог во плоти!
Джон укоризненно глянул на жену.
- Вообще-то я хочу сказать, что мы подобрали для Мелиссы такого мужа, которого желали мы, а не она.
Лавиния закатила глаза:
- Джон, что за чушь! Эти двое словно созданы друг для друга! Ты видел, когда они выходили из комнаты, девочка буквально дрожала от предвкушения…
Кажется, Джона эти слова не убедили.
- Предвкушения? Не знаю, не знаю…
Мелисса напряженно сидела на качелях, стоящих неподалеку от парадного входа в особняк, куталась в шаль, пытаясь побороть дрожь, и наблюдала, как Фабиан меряет шагами площадку перед качелями. Она не замечала ни красоты заката, ни сладковатого аромата жасмина, ни пения какой-то ночной птицы: для нее существовал лишь ее жених-тиран, и она со страхом ожидала его следующих слов и поступков.
Заложив руки за спину и свирепо хмурясь, Фабиан вышагивал взад-вперед. Он казался опасным и непредсказуемым, как приближающаяся грозовая туча свинцового цвета. О, Мелисса отлично знала, что он может быть очаровательным и милым - именно так он вел себя в присутствии ее родителей. Но при этом у него был взрывной характер и чрезвычайно непостоянная натура, в чем за два года ухаживания у Мелиссы было достаточно возможностей убедиться.
Нередко девушка ощущала себя виноватой перед Фабианом - за то, что он ей не нравится. Наверное, она была единственной женщиной в Мемфисе, не очарованной Фонтено, и тот никогда не упускал возможности пофлиртовать со слабым полом - даже в ее присутствии. Мелиссу повергало в отчаяние то, что она ни капельки не ревновала своего жениха к его многочисленным пассиям и даже втайне мечтала о том, чтобы он решил повести под венец какую-то другую мемфисскую красотку.
Без сомнения, он был достойным представителем сильного пола: высокий, широкоплечий и мускулистый, с густыми, вьющимися темно-каштановыми волосами, глубоко посаженными карими глазами и чертами лица, будто скопированными с какой-то античной скульптуры, изображающей совершенного мужчину. Мелисса знала, что большинство женщин впали бы в экстаз от возможности разделить с Фабианом брачное ложе…
Сердце же самой Мелиссы сжимал страх - ее ужасала та самая безудержная напористость, которая заставляла прочих женщин терять голову от Фабиана. Те несколько поцелуев, которыми Фабиан одарил девушку, стали для нее настоящим бедствием: он был дерзким, требовательным, не обращал никакого внимания на ее девичью застенчивость, и каждый раз это доводило ее почти до истерики. Если она так реагировала на простой поцелуй Фабиана, то брачная ночь наверняка будет тяжким испытанием для нее и ужасным разочарованием для него.
Фабиан с напряженной улыбкой на лице повернулся к ней:
- Я так понимаю, вы уже подготовились к завтрашнему дню?
Девушка сжала кончик шали.
- Да, Фабиан.
Его пристальный дерзкий взгляд пронзал ее насквозь.
- Вы уверены, что хотите пройти через все это?
Мелисса застыла, ощущая, как на ее лице выступила испарина.
- А что, у меня есть выбор? В конце концов, контракт был подписан сразу после моего рождения.
- Да, действительно, - протянул Фабиан. - Мы не должны пренебрегать нашим долгом, ведь так?
Мелисса прикусила губу:
- Фабиан, что вы хотите мне сказать? Мне кажется, сегодня вы чересчур напряжены.
- Я? - Ее жених с агрессивным видом скрестил руки на груди. - Скажите, крошка моя, неужели вас ни капельки не интересует наше свадебное путешествие?
Девушка опустила глаза и пробормотала:
- Я уверена, что мне понравится любое место, в которое вы решите меня отвезти…
Лицо Фабиана потемнело от гнева:
- Ой-ой-ой! Как хорошо вам удается сдерживать радость от мысли, что вы выходите за меня замуж.
Мелисса посмотрела в сторону:
- Извините меня, Фабиан. Я не хотела, чтобы вы почувствовали себя… нежеланным.
Такое ее неловкое извинение лишь подлило масла в огонь, и он напустился на нее:
- Вы не хотели, чтобы я почувствовал себя нежеланным?! А как я могу чувствовать себя иначе? Да вас трясет от ужаса и отвращения, когда я приближаюсь к вам! Вы сжимаетесь от страха всякий раз, когда я целую вас! Милая моя, как я могу не чувствовать себя непрошеным гостем, если вы хотите выйти за меня замуж так же сильно, как преступник жаждет попасть на виселицу!
От этих жестоких слов к горлу Мелиссы подступили слезы.
- Фабиан, я… я прошу прощения, если показалась вам неприветливой. Но почему же вы браните меня даже сегодня, в вечер перед нашей свадьбой?
- Почему я браню вас? - Фабиан сорвался на крик. - Черт побери, но где же ваше справедливое возмущение? Вы какой-то студень, абсолютно неспособный постоять за себя! Клянусь, я никогда еще не встречал такого бесхребетного существа! Думаю, если бы я опрокинул вам на голову чайник с кипятком, вы лишь извинились бы за то, что стояли у меня на пути!
Мелисса в отчаянии посмотрела на жениха:
- Что вам от меня нужно? Вы же видите, я, как ни стараюсь, не могу дать вам того, чего вы от меня хотите.
Фабиан сжал кулаки и, подавив в себе острое желание высказать правду, проговорил:
- Жребий брошен, и пытаться изменить свою судьбу нам уже поздно.
- Именно так, - с грустным видом кивнула Мелисса.
- Тогда завтра утром мы обвенчаемся, - угрюмо продолжал Фабиан, - а уже вечером поедем наслаждаться нашим медовым месяцем.
Мелисса проглотила комок в горле, ее любопытство наконец перевесило страх:
- И куда же вы меня повезете?
На лице ее жениха засветилась мстительная улыбка:
- Милая моя, я возьму вас на сафари в Африку!
- На сафари? В Африку? - испуганно переспросила Мелисса.
- Именно так. Мы поплывем на Золотой Берег и будем охотиться на слонов, а помогать нам в этом будут дружественные нигерийские дикари.
- Фабиан, я уверена, что вы шутите.
- Вовсе нет. Дорогая, неужели вы сомневаетесь, что вам понравится пробираться через тамошние дебри бок о бок со мной?
- Дело не в этом! - запротестовала Мелисса. - Да, я нахожу ваш выбор места для свадебного путешествия… мягко говоря, довольно необычным, но тем не менее я подчинюсь вашему желанию… Вот только…
- Только что? Скажите же мне, моя дорогая! - насмешливо произнес Фабиан.
Глаза девушки жгли слезы:
- Как вы могли даже подумать о том, чтобы стрелять в этих больших добродушных животных?
Фабиан вполголоса выругался.