Джеймс улыбнулся.
- Вот и хорошо.
К удивлению Алины, Джеймс нагнулся и легко коснулся губами ее лба.
- Я оставляю вас на попечение Элизабет. Если вам сейчас кто-то и поможет, то только она.
Когда Джеймс ушел, Алина еще долго размышляла над тем, не приснилось ли ей это. Но слишком хорошо помнила губы Джеймса, коснувшиеся лба. Не могла же она придумать этот поцелуй!
Спустя какое-то время после ухода сэра Джеймса, Алина окончательно проснулась и поняла, что чувствует себя значительно лучше. Подтвердила это и Элизабет, подошедшая проверить состояние девушки.
- Ваш жар спал, - улыбаясь, заключила она. Алина лишь слабо улыбнулась в ответ.
- Я чувствую себя гораздо лучше. Молодой и крепкий организм быстро справился с болезнью. Вечером того же дня она уже выпила немного бульона, а на следующее утро попросила более плотной еды. После завтрака Алина настояла, чтобы Джемма помогла ей встать с постели и перебраться в кресло, стоящее у окна. Там она долго сидела, завернувшись в одеяло и греясь в скупых лучах осеннего солнца.
Вошедшая в комнату Элизабет несказанно удивилась, обнаружив Алину в кресле у окна.
- Вижу, вы быстро пошли на поправку. Надо сообщить Джеймсу, он будет страшно рад.
Алину так и подмывало сказать, что Джеймс не будет и вполовину так рад, как это кажется Элизабет, но все же успела вовремя закрыть рот. Она не хотела находить врага еще и в лице этой леди, которая так заботливо ухаживала за ней.
- Может быть, вам захочется взглянуть на ткани? - спросила Элизабет. - Если вы, конечно, не слишком устали.
- Нет, я совсем не устала. Но что за ткани?
- Для туник, конечно, - улыбнулась Элизабет. - Джеймс сказал, что вы слишком поспешили покинуть замок отца и не успели захватить необходимое количество одежды.
Алина едва удержалась и не съязвила по поводу того, что леди Кларисса прибыла сюда с недостаточным багажом только по той причине, что сэр Джеймс похитил ее. Алине нравилась эта женщина, а Джеймс не стоил того, чтобы из-за него портить отношения с Элизабет.
Леди Элизабет повернулась к служанке, которая вошла в комнату вслед за ней и терпеливо стояла у двери.
- Олуэн, принесите те отрезы тканей, которые я выбрала.
- О, нет, - запротестовала Алина, чувствуя неловкость от такого проявления щедрости Элизабет. - Вы, конечно, очень добры, но… Не стоит так обо мне беспокоиться. Дело в том, что я не смогу взять ваши ткани.
- А почему, нет? - удивилась женщина. - Мы ведь теперь сестры.
Что могла ответить Алина? Что не может взять ткани, ибо обманывает их всех? Что она - не настоящая леди Кларисса и вовсе не хочет становиться женой сэра Джеймса? Девушка боялась даже подумать о том, что будет, открой она сейчас правду.
- Я… Я хочу, чтобы вы знали - этот брак был заключен против моей воли.
Элизабет смерила девушку обеспокоенным взглядом.
- Неужели вы так противились этому? Я знаю, ваш дядя и наша семья враждуют, но это еще не значит, что ваш брак с Джеймсом будет несчастным. Ведь и мой дядя тоже был в натянутых отношениях с графом, который в числе многих приложил руку к свержению его отца. Но, несмотря ни на что, мы с Ричардом поженились и очень сильно любим, друг друга, - женщина улыбнулась воспоминаниям.
- Не думаю, что подобное произойдет со мной и сэром Джеймсом, - натянуто ответила Алина. - Здесь совсем другое дело.
- Это из-за его происхождения? - печально спросила Элизабет. - Брат сказал мне, что вы презираете Джеймса из-за того, что он незаконнорожденный. Конечно, вы - племянница герцога, но неужели его происхождение стало для вас такой уж большой помехой? Однако, и сам король Уильям - внебрачный ребенок. Его мать была всего лишь дочерью ткача. А род Норвенов - один из самых знатных в Англии, да и мать Джеймса никогда не была продажной женщиной. Я ведь тоже, впервые появившись здесь, считала Гвендолин ниже себя и была немало возмущена тем, что она в то время вела хозяйство в поместье. Но постепенно все больше убеждалась, что Гвендолин - нежная и любящая женщина, которая просто не могла выйти замуж за человека, которого любила. Только в последние несколько лет я поняла, какой силой может обладать любовь. Порой я даже думаю, что вряд ли смогла бы быть такой же мужественной, как она, будь мой Ричард женат, на другой женщине.
- Дело не только в этом, - Алина никак не могла заставить себя играть роль леди Клариссы, к тому же, ей вовсе не хотелось, чтобы леди Элизабет думала о ней, как о какой-то сварливой особе. - Есть еще кое-что. Джеймс - заклятый враг моего дяди. И он… он далеко не тот мужчина, за которого мне хотелось бы выйти замуж.
- Но вы ведь уже стали его женой, - возразила Элизабет. - И этот брак имеет все шансы быть счастливым.
- Возможно. Но все-таки трудно любить человека, силой заставившего выйти за него замуж.
- Но ваш дядя и отец уже давно условились об этом браке.
- И успели крепко пожалеть. Однако, захотелось бы вам, например, выходить замуж по указке вашего дяди?
Элизабет вздрогнула.
- Нет. Этот выбор был бы ужасным, я уверена. Но Джеймс - совсем другое дело. Я не сомневаюсь, что он станет хорошим мужем. Он честный и обходительный мужчина, к тому же очень привлекательный. Редко можно встретить такого красавчика, как Джеймс. Многие женщины… - Элизабет резко замолчала и быстро взглянула на Алину.
- И что же многие женщины? - спросила Алина, почему-то чувствуя неприязнь к этим неизвестным женщинам.
- Да так, ничего.
- Нет, договаривайте. Вы ведь собирались сказать, что многие женщины находят его красивым? Или, что многие женщины стремятся залезть к нему в постель?
Элизабет густо покраснела.
- Нет, миледи! Я вовсе не это хотела сказать… О Боже, - она в отчаянии всплеснула руками. - Я только все испортила. Пожалуйста, простите меня. Как говорят: "Язык мой - враг мой".
- Из-за того, наверное, что вы излишне честны?
Алина не знала почему, но ее страшно разозлил тот факт, что у сэра Джеймса до женитьбы было много любовниц. Она ведь догадывалась об этом, одного взгляда на него было достаточно" чтобы понять - женщины буквально вешаются ему на шею. Ничего удивительного в этом нет, к тому же ее, Алину, это совершенно не касалось. И потом, кто для нее этот Джеймс, как не источник раздражения? И опасности? Самодовольный нахал, оскорбивший ее в момент самой первой встречи?
- Леди Кларисса, прошу извинить меня, - искренне произнесла Элизабет. - Вижу, мне так и не удалось помочь Джеймсу. Теперь он имеет полное право быть недовольным мной. Но я только пыталась убедить вас, что вы никогда не пожалеете, став его женой.
- Вы имели в виду удовольствия, которые он может дать? Я и не сомневаюсь, что у него предостаточно подобного опыта.
- Любой мужчина его возраста, не причисляющий себя к монахам, как правило, уже знавал других женщин, - заметила Элизабет. - Может быть, это и нелегко, но боюсь, каждая девушка должна понять и простить мужчине, мужу, его прошлое.
- А что, если бы подобное прошлое было у женщины? - бледное лицо Алины залила краска. - Как вы думаете, простил бы это ее муж?
- Боюсь, что нет. Но мне кажется, это разные вещи. Мужчины, как правило, не придают особого значения своему прошлому. Джеймс, насколько мне известно, никогда еще никого не любил.
- Скорее всего, так и есть, - согласилась Алина. - Он слишком заносчив и эгоистичен, чтобы кого-то любить.
- О нет! Вы просто плохо знаете Джеймса. Он не такой уж плохой. И, породнившись с семейством Танфордов, хочет только занять достойное место в обществе. Джеймсу неприятно, что все вещи, которые достались ему от Норвенов, подарил Ричард. И хотя очень, любит брата и много хорошего сделал для него, ему все равно кажется, что он сидит у Ричарда на шее, не имея за душой ничего своего. Вам ведь известна история его происхождения. Джеймс очень остро это переживает и не хочет, чтобы у его детей было то же клеймо, что и у него. Он хочет, чтобы с обеих сторон их окружали хорошие, уважаемые семьи - Норвенов и Танфордов. Но разве это желание можно назвать плохим? Ведь все мужчины вступают в брак ради положения в обществе, семьи или расчета. И женщины тоже. Так уж устроен мир, по крайней мере, для каждого из нас. Возможно, торговец или серебряных дел мастер и может жениться по любви, но только не племянница герцога и брат графа.
- Да. Редко какой брак связан любовными узами. Но, если такое все же случается, это просто чудо. Я убедилась в этом на примере родителей. И хотела бы такого же для себя.
- В самом деле? - Элизабет выглядела удивленной.
Алина в душе прокляла себя за допущенную оплошность. Она имела в виду своих родителей, а не лорда Симона и леди Памелу. Вполне возможно, леди Элизабет знает их, и тем более абсурдно из уст их дочери прозвучала фраза, что они любят друг друга. Желая отвлечь внимание собеседницы, Алина немного подалась вперед и спросила:
- А вы разве не считаете, что любовь стоит того, чтобы стремиться к ней?
- О да! - в порыве чувств Элизабет сжала руки, девушки. - Да. Именно поэтому я и надеюсь, что вы с Джеймсом обретете свою любовь, как это случилось у нас с Ричардом.
- Боюсь, в нашем случае это невозможно. Алина отвела взгляд от сияющих глаз Элизабет. Ей было неприятно обманывать эту добрую женщину. Ведь та желала ей только счастья, а Алина должна была через некоторое время заставить страдать ее семью. Что скажет Элизабет, когда узнает, что "леди Кларисса", с которой она так разоткровенничалась, не кто иной, как простая танцовщица? Алина представляла себе то отвращение, которое увидит в глазах этой женщины.
- Простите, - Элизабет выпустила руки девушки. - Мне не хочется давить на вас. Надеюсь, вы сами все со временем поймете.
В дверь постучали, в комнату вошла Олуэн в сопровождении двух слуг, которые несли несколько отрезов тканей ярких расцветок. Увидев ткани, Алина восхищенно вздохнула:
- Какие красивые! Элизабет улыбнулась.
- Я рада, что вам понравилось, - повернувшись к слугам, она добавила: - Несите их сюда, ближе к ее светлости.
Алина с благоговейной улыбкой прикоснулась к мягкому бархату, блестящему шелку, тускло мерцающей шерсти.
- Какие красивые расцветки.
- Спасибо. Я выбрала те, которые, на мой взгляд, подойдут вам больше всего. Вам едва ли следует носить бледные тона. Куда лучше золотистый бархат или синяя шерсть. У меня есть немного меха для отделки рукавов и подола.
Алина собиралась снова запротестовать, леди Элизабет не должна делать ей столь дорогие подарки, а мех и эти ткани стоят немалых денег, но вовремя остановилась. Ведь, в конечном итоге, теперь она жена деверя этой женщины и ей, как члену семьи, не пристало отказываться от подобных даров.
Поэтому Алина заставила себя улыбнуться и поблагодарить Элизабет, после чего женщины занялись обсуждением фасонов, тканей и отделки. Алина чувствовала приятное возбуждение: у нее теперь будут новые туники, красивые туники, которые сошьют только для нее одной, а не те, что достались от Клариссы и леди Агнес. Однако девушка избегала встречаться взглядом с Элизабет.
На протяжении нескольких следующих дней по мере того, как Алина выздоравливала, несколько служанок шили для нее одежду. Элизабет с Алиной были заняты более тонкой работой по отделке краев и ворота, а также изящной вышивкой, которая украсит рукава и перед туник. К счастью, Алина была знакома с подобной работой - до того, как в труппе появилась Сигни, она помогала матери шить костюмы для выступлений. Всех благородных леди обучали искусству шитья, и показалось бы в высшей степени странным, не умей леди Кларисса обращаться с иголкой и ниткой.
Алина быстро выздоравливала. Спустя несколько дней она уже ходила и даже решила спуститься в большую залу, где обедали остальные члены семьи. Входя в залу и направляясь к возвышению, где сидели ее теперешние родственники и гости, девушка немного нервничала. Она уже успела привыкнуть к обществу Элизабет и нескольких служанок, и больше не изображала капризную, острую на язычок особу. Поначалу не делала это из-за слабости, а потом просто не могла так вести себя по отношению к Элизабет, которая была слишком добра к ней.
Но теперь предстояло снова встретиться с Джеймсом, графом и Стивеном. Стивен и Джеймс могли заподозрить что-то неладное, и Алина должна была разыгрывать роль сварливой леди, как ни противно это было. Становилось все труднее и труднее играть эту роль.
- Добрый вечер, леди Кларисса, - приветствовала леди Элизабет, направляясь ей навстречу. Взяв Алину за руки, она оглядела ее с ног до головы. - Вы выглядите лучше, гораздо лучше. Я так рада. Идемте же. Боюсь, по прибытии вы так и не успели познакомиться с моим мужем. Ричард, познакомься, это леди Кларисса, а это, миледи, мой муж, граф Норвен.
Алина присела в изящном реверансе, после чего повернулась и протянула руку Стивену.
- Лорд Бофорт, - приветливо произнесла она. Ее взгляд упал на сэра Джеймса, и лицо приняло непроницаемое выражение. - Сэр Джеймс, - голос девушки прозвучал сухо и холодно.
- Миледи.
Алина отвела взгляд от мужа. Слишком испытующе смотрели на нее его ясные голубые глаза, и ей стало как-то не по себе. Алина еще раз напомнила себе, что с этим человеком надо держать ухо востро.
Взгляд Элизабет испытующе переходил с Алины на Джеймса и, по мере того, как они усаживались за стол, графиня завела милый, легкий разговор. Алина заняла место за столом рядом с Джеймсом, и тот учтиво отрезал ей ломтики мяса, клал на толстый хрустящий ломоть хлеба, обмениваясь с женой только незначительными фразами. Потом Джеймс наполнил кубок вином и предложил Алине сделать из него первый глоток. С той же учтивостью она съедала все, что предлагал муж, не глядя при этом на него.
- Рад видеть вас в добром здравии, миледи, - сказал, наконец, Джеймс.
Алина метнула на мужа взгляд, полный негодования.
- В самом деле? Вот уж не подумала бы. Вы ведь так ни разу и не навестили меня за все это время.
Джеймс печально посмотрел на жену.
- Если честно, миледи, то мне кажется, мое присутствие, вряд ли обрадовало бы вас. Я не хотел затягивать ваше выздоровление. Элизабет не позволяла мне навещать вас.
Как всегда, Алина не могла разговаривать с сэром Джеймсом спокойно. И все же ей казалось, что, навестив ее, за время болезни только один раз сэр Джеймс ясно показал свое полное неуважение. И девушка решила ограничиться тем, что недоверчиво приподняла брови и вновь принялась за еду.
Когда ужин подошел к концу, леди Элизабет с улыбкой обратилась к Алине.
- Леди Кларисса, окажите нам честь. Спойте что-нибудь, - Элизабет обвела взглядом всех присутствующих и пояснила: - Я слышала вчера пение ее светлости. Она что-то негромко напевала за шитьем, и ее голос показался мне просто великолепным.
- Правда? - Джеймс повернулся к жене. Алина почувствовала, как краснеет под его взглядом, - Я не знал о вашем таланте, миледи.
- Но вы никогда не спрашивали меня, - язвительно отозвалась Алина, поднимаясь с места.
- Попросите подать мне лютню.
- Конечно.
Девушке принесли лютню, перевязанную цветными лентами, и низкий стульчик, который слуга поставил перед столом, чтобы все могли хорошо слышать пение. Алина присела на стульчик, и онемевшие поначалу пальцы тронули струны. Через какое-то время она почувствовала себя более спокойно, чем за все эти дни. Девушка запела мягким, мелодичным голосом. Она ощущала на себе пристальный взгляд Джеймса, даже не поднимая на него глаз. Тот задумчиво смотрел на нее, и во взгляде чувствовалась даже какая-то теплота. И, интерес, с которым, как казалось Алине, она уже покончила.
Чуть было не сбившись, девушка склонилась над лютней, сосредоточив все свое внимание на песне. Но это оказалось нелегко, после того, как она увидела в глазах Джеймса свет. НЕЛЬЗЯ ПОЗВОЛЯТЬ, ЧТОБЫ ОН СНОВА ЗАХОТЕЛ ЕЕ! Это приведет к непоправимому.
Элизабет и Стивен попросили Алину исполнить еще пару баллад, но девушка, сославшись на усталость, ушла. Когда она поднималась по лестнице, ее догнал Джеймс и легонько коснулся плеча.
- Я пойду с вами.
Подняв глаза на мужа, Алина внезапно испугалась, что он намекает на свои супружеские права. Джеймс заметил, как исказилось страхом лицо жены, и поспешил покачать головой.
- Не бойтесь, я только провожу вас до дверей.
- Хорошо.
Джеймс протянул руку. Алина приняла ее, и супруги стали подниматься вверх по лестнице. Девушка надеялась, что муж не почувствует, как сильно дрожит ее рука. Какое-то время они поднимались молча.
Потом Джеймс осторожно начал:
- Я хотел поговорить с вами, сказать… Я не приходил навестить вас, потому что мне было стыдно.
Алина, едва не споткнувшись, изумленно взглянула на него:
- Кому? Вам?!
Повернувшись к жене, Джеймс едва заметно улыбнулся.
- Я знаю, какого вы обо мне мнения. Вы думаете, у меня не может быть никакого стыда, что у меня для этого слишком черствая душа. Разве я не прав?
Алина отвела взгляд.
- Нет… Я…
- Не стоит лгать. Это написано на вашем лице. Вы видите во мне злодея. И это вовсе не удивительно, ведь вы выросли в семье Танфордов. Едва ли вы слышали обо мне что-то хорошее, - Джеймс помолчал. К тому времени они уже поднялись на верхний этаж и свернули в коридор. - Но я не настолько дьявол, чтобы заставлять женщину ехать верхом до тех пор, пока она не заболеет. Когда я понял, что натворил, меня стала мучить совесть, и я не мог заставить себя предстать перед вашим взором. Вы имеете все основания ненавидеть меня.
- И вы боялись увидеть меня в гневе? - скептически поинтересовалась Алина.
- Нет. Я боялся взглянуть на вас и увидеть бледной и слабой, ведь вы заболели по моей вине. Я боялся, что загляну в ваши глаза и увижу в них ненависть. Меня учили никогда не обижать женщин, и уж тем более, своих. Мы женаты всего несколько дней, а я успел нарушить свое обещание всегда и везде защищать вас. Если бы я раньше догадался о том, что вы больны, то никогда… о, проклятие! Я должен быть с вами откровенным. В меня словно вселился дьявол. Со мной это редко бывает, - Джеймс криво усмехнулся. - И значительная вина в этом - ваша, миледи.
- Вы хотите сказать, что именно я превращаю вас в зверя?
К удивлению Алины, Джеймса рассмешило ее замечание.
- Да, миледи, вы… И единственным оправданием с моей стороны может служить только то, что ваша красота сводит меня с ума.
Теперь настал черед усмехнуться Алине.
- Нет, сэр, мне кажется, дело вовсе не в моей красоте.
- Да, не совсем, - признался Джеймс. - Вносит свою лепту и ваш язычок, острый, как лезвие ножа.
- Это я уже слышала. И все же, вы, похоже, не слишком то боитесь этого.
Джеймс посмотрел на жену и улыбнулся.
- Я не боюсь вас. Вы превращаете меня в разъяренного зверя, но одновременно вы так прекрасны, что пробуждаете во мне безумное желание.
От этих слов девушку вдруг бросило в жар, словно он прикоснулся к ней. В этот момент они подошли к двери в комнату Алины и остановились. Протянув руку, Джеймс легко коснулся щеки жены. Алине показалось, будто ее обожгло огнем.
- Сэр Джеймс, прошу вас, - прошептала она, отворачиваясь.