Энджел покачала головой.
- Шутишь! Да они просто отправились бы в ближайший бар и там подождали, пока она не уберется сама.
- А если бы они спешили? - нахмурился Роури.
- Мы же в Ирландии, а не в центре Лондона! Если тебе некогда, нужно либо прогнать корову, либо поискать другую дорогу.
- И как мы поступим?
- Это зависит от того, насколько мы спешим.
Роури пожал плечами и весь напрягся. Естественно, он считал, что они спешат. Вся его жизнь проходила в ускоренном ритме, а от этого, как от любой привычки, очень трудно отвыкнуть.
- Ну, мы должны успеть к парому, - сказал он наконец.
- Когда?
- Завтра. В Рослэр.
- Отлично! Ребенку будет только полезно хоть какое-то время побыть в нормальных условиях, а не в машине. Кстати, я категорически отказываюсь называть его дальше "ребенок". Поскольку ты отверг все имена, которые придумывала я, предложи, наконец, что-нибудь сам!
Роури задумчиво почесал подбородок. Энджел выжидающе смотрела на него.
- Итак?
Молчание.
- Лоркан, - внезапно произнес Роури.
- Лоркан? - медленно повторила она.
- Да. Так звали моего лучшего друга в юридическом колледже. Тебе нравится?
Энджел обернулась назад, посмотрела на спящего ребенка, на его темные ресницы, которые резко подчеркивали бело-розовую нежность кожи, и мысленно произнесла новое имя.
Лоркан. Это совсем не похоже на "Чарлз", "Чад" или это ужасное "Си Ар", которые каждый раз пробуждали бы печальные воспоминания.
Лоркан. Словно колокольчик звякнул где-то глубоко внутри нее. Необычное имя, но и этот ребенок - необычный. Хотя бы тем, что у него нет родителей. Когда-то в школе добрая старая нянечка, которая уже давно умерла, говорила ей, что совсем неплохо отличаться от других. Наоборот: необычные люди и делают этот мир интересным.
Лоркан.
- Мне нравится. Очень нравится, - улыбнулась она Роури, и в ответ неожиданная улыбка осветила и его лицо и сделала его каким-то другим, словно она раньше никогда его не видела. Ее сердце непроизвольно сжалось.
- Что оно значит? - быстро спросила она, стараясь не сосредоточиваться на сладком замирании внутри себя.
- Понятия не имею. - Он пожал плечами. - Но уверен, в нем нет ничего зловещего. Имена никогда не значат ничего плохого. Мой друг, должно быть, уже стал окружным прокурором, а это хороший знак. - Роури умолк, поймав себя на том, что мысль о предзнаменовании уже дважды приходила ему в голову за последнее время. Неужели смерть брата сделала его таким суеверным? - Значит, мы так и назовем его, Энджел?
Слово "мы" пронзило ее.
- Думаю, да, - медленно произнесла она, стараясь не обольщаться ни теплотой его тона, ни этим случайным "мы". Она не должна забывать, что у них чисто деловые отношения, хотя она когда-то была замужем за его братом. Это просто будут более близкие деловые отношения, чем те, в которые ей приходилось вступать прежде.
Роури сказал ей, что он не женат, но у него, несомненно, немало подружек, и они будут то появляться, то исчезать. Возможно, он будет проводить с ними время в своей спальне, развлекаясь теми любовными играми, в которых так искусны мужчины большого города.
А может, несмотря на все сто протесты, он из тех мужчин, которые ищут свою единственную женщину. Может, он надеется когда-нибудь встретить высокообразованную, ошеломляюще прекрасную супермодель и сделать ее своей законной женой.
Если только она не хочет сойти с ума, ей необходимо установить для себя границы, дальше которых она не должна проникать в его жизнь.
Ребенок зашевелился, и Энджел улыбнулась.
- Привет, Лоркан, - ласково сказала она и скорее почувствовала, чем увидела, что Роури наблюдает за ней. Но она не подняла глаз. Она не смела поддаваться всяким романтическим фантазиям.
Жизнь с Чадом немного прибавила ей опыта в отношении мужчин. Особенно беспомощной она себя чувствовала рядом с откровенно мужественным и привлекательным Роури. Он сидел так близко, что до него можно было дотронуться, а его великолепное тело против воли притягивало взгляд Энджел, как магнит. Миссис Фнпатрик немало наговорила ей, когда услышала, что Энджел уезжает с ним.
- Ты такая молчаливая. - Глубокий голос Роури прервал ее размышления.
- Я просто думала о словах миссис Фипатрик, когда она провожала меня.
- Ты оставила ее не в самый горячий момент?
Энджел покачала головой.
- О, нет. Январь - всегда спокойный месяц. Она держала меня зимой скорее потому, что хорошо ко мне относилась. В это время в отеле делать-то особенно нечего. Правда, она знала, что я не останусь в долгу, когда начнется сезон отпусков.
- Но она была против твоего отъезда со мной?
Энджел улыбнулась.
- Против, мистер юрист?
- И все же?
- Я думаю, она понимала, что это удача для меня. - Но?
- Я не сказала "но".
- Ну, это из тех слов, что, так сказать, витают в воздухе. Их даже не нужно произносить вслух. Пожалуйста, Энджел, расскажи мне о сомнениях миссис Фипатрик. Похоже, они у нее были.
Конечно, он прав. Энджел вспомнила, как оживилась ее хозяйка, услышав, что Роури настаивает на их быстром отъезде.
- Конечно, я не возражаю! - воскликнула тогда миссис Фипатрик. - Для меня радость увидеть, наконец, свет в твоих глазах. Ты не должна растрачивать свою юность в таком глухом месте. А этому парнишке просто повезло. Лучшей няни, чем ты, и представить невозможно. Я видела, как ты возишься с детьми, у тебя к этому особый дар.
Миссис Фипатрик помолчала, потом ее глаза стали очень серьезными, и она сказала:
- Но знаешь, Энджел Мандельсон, я гораздо старше тебя, и я видела достаточно мужчин. Попомни мое слово: будь осторожна, если не хочешь, чтобы этот красавец разбил тебе сердце.
- О, я буду очень осторожна. К тому же между нами нет ничего, кроме чисто деловых отношений.
- Отношения между мужчиной и женщиной никогда не бывают чисто деловыми! - мрачно возразила миссис Фипатрик. - Особенно если они оба одиноки. Я правильно понимаю, он не женат?
- Он так мне сказал. - Энджел снова улыбнулась…
- Так и не скажешь мне, что она тебе наговорила? - спросил Роури.
- И не подумаю. Предоставляю тебе возможность гадать. Кстати, по-моему, пора решать, куда мы направляемся. Посмотри, корова и не думает освобождать дорогу.
Роури посмотрел на нее. Потом на ребенка. Потом на корову, которая с философским спокойствием пережевывала травяную жвачку. Наконец, опустив голову на руль, он начал тихо смеяться.
- Смешинка в рот попала?
Роури покачал головой.
- Поразительно! Энджел, разве не странно, что твоя жизнь может измениться за такое короткое время - между двумя ударами сердца?
Он поднял голову, и Энджел увидела, что морщинки вокруг его рта, когда он улыбался, стали глубже, а сапфировые глаза потемнели от усталости.
- Поворачивай машину! - решительно сказала она.
- Зачем? - Он нахмурился.
- Мы не едем сегодня в Рослэр. Недалеко отсюда, мили две по проселочной дороге, есть гостиница. Мы остановимся там на ночь. Согласись, это будет гораздо благоразумнее.
- Да ты ненормальная!
- Правда?
Темно-голубые глаза засверкали в ярости. Он, очевидно, не привык, чтобы им распоряжались, тем более - женщины! Но Энджел вдруг стало это безразлично.
Когда-то она вышла замуж, не ведая, что творит. Но с тех пор у нее было время твердо решить, что больше она не позволит ни одному мужчине управлять ею.
А сейчас мужчина был так изможден страшными событиями в его жизни и недостатком сна, что едва ли мог здраво рассуждать. К тому же - Энджел внимательно взглянула на его осунувшееся лицо - ему просто необходимо как следует поесть.
- С нами младенец, - сказала она ему. - Ты не в состоянии вести машину до самого порта - ты знаешь!
- Хорошо. - Он вынул ключи из замка зажигания и протянул ей блестящую металлическую связку. - Ты поведешь машину! - упрямо бросил он.
Энджел смотрела на него, понимая, что он загнал ее в угол.
- Я не поведу.
- Не поведешь? - Его брови поползли вверх. - Что ты хочешь этим сказать? Ты не хочешь вести машину?
Будь он проклят со своей адвокатской язвительностью!
- Я просто не умею водить.
- Ага! - заметил он торжествующе. Его голос стал вкрадчиво-ласковым. - Значит, вы полностью в моей власти, не так ли, миссис Мандельсон?
Их глаза встретились. Они смотрели друг на друга, и тишина нарастала и окутывала их. Энджел почувствовала, как сжимается ее горло, как напрягается все тело от его близости, от этого странного напряженно-внимательного взгляда. Что-то хищное почудилось ей в его сексуальности.
Она никогда не ощущала так явственно ток крови по жилам. Казалось, сердце было готово вырваться из ее груди, пока она тщетно пыталась заставить себя дышать ровно.
- Хочешь, я научу тебя? - спросил Роури нежно. Энджел смущенно посмотрела на него, плохо понимая, о чем это он.
- Научишь меня чему?
Он удивленно приподнял брови.
- Водить машину, конечно, Энджел! Что же еще я мог иметь в виду?
- Ты собираешься, наконец, отвезти меня в гостиницу?
- А если нет?
- Тогда найди себе кого-нибудь другого, чтобы смотреть за Лорканом! - Впрочем, произнося это имя, Энджел уже понимала, что ей совсем не хочется выполнить свою угрозу. Понимала она, что и Роури не расположен позволить ей это. Даже если ему придется уступить здравому смыслу и сделать так, как предлагала ему она.
- Похоже, ты меня победила. - Он картинно вздохнул, вставил ключи на место, повернул их, и мотор ожил.
- Похоже на то, - согласилась Энджел, стараясь не слишком выставлять напоказ свое торжество. - А теперь разворачивай машину. Только поосторожнее, не напугай корову!
Роури, смеясь, выполнил ее распоряжения и продолжал смеяться, пока вел машину по разбитой проселочной дороге до гостиницы.
Глава шестая
- Кстати, - сказала Энджел, - отель "Блэк-Больер" - это местная знаменитость. Было бы жалко, если бы ты уехал, не увидев его.
- Необычное название, - заметил Роури.
- Его владелец - необычный человек. Англичанин, - добавила она, словно это все объясняло. - Смотри, мы уже приехали.
Гостиница "Блэк-Больер" помещалась в старинном, потрепанном временем и непогодой здании, которое привлекало великое множество туристов, особенно американцев. Родители Энджел бывали здесь, когда еще был жив ее отец, так как они жили всего в пятидесяти милях отсюда. Но слава отеля распространялась намного дальше графства Уиклоу. Даже в Ирландии эксцентричность его владельца была широко известна.
Его "странности" и "причуды" были столь знамениты, что здесь невозможно было получить комнату в горячий сезон, если вы не заказали ее за шесть месяцев вперед. Больше всего гостей привлекали знаменитые, самые удобные во всей Ирландии кровати и необыкновенные изыски непредсказуемого шеф-повара, великого мастера своего дела.
Зимой, кроме ленча и обеда, у постояльцев гостиницы было мало развлечений, они слонялись часами без всякого дела в ожидании какого-нибудь происшествия. Появление девочки из отеля "Фипатрик" с красавцем англичанином и грудным ребенком было как раз тем, что требовалось.
Когда они трое вошли в отель, их встретила такая откровенно осуждающая тишина, что нужно было иметь каменное сердце, чтобы не смутиться под неодобрительными взглядами.
Энджел знала, что Роури был прав, утверждая, что не стоит обращать внимание на людские пересуды, но столь холодный прием сильно задел ее. У нее даже возникло желание оправдаться, объяснить всем этим людям, что она вовсе не убегает с незнакомым человеком!
- Нам сюда, - шепотом сказала она Роури.
- Почему ты шепчешь?
- А ты как думаешь?
- Потому что нас не встретили с распростертыми объятиями? - спросил он язвительно.
- Именно. Ладно, пойдем зарегистрируемся. - Энджел прошла через гнетущую тишину бара в холл. Роури с Лорканом на руках шел следом за ней.
За столом регистрации сидел сам Алан Больер, владелец гостиницы, и не торопясь изучал каталог французских вин.
Алан, невероятно эксцентричный англичанин, был местной легендой. Еще в молодости он страстно влюбился в Ирландию, работал как вол, пока не скопил немного денег и не купил местную гостиницу. Из чистого тщеславия он сменил ее название, под которым она была известна несколько столетий, и назвал гостиницу своим именем!
Почему-то это не только не оттолкнуло от него местных жителей, но, наоборот, завоевало их любовь. Они поддерживали многочисленные предприятия Алана, направленные на добывание денег, начиная с таких, как уикенды "Заколдованный отель", особенно популярные среди голландских туристов, и кончая вечерами ирландских танцев.
Он был известен как человек твердый, независимый, и сейчас он смотрел на Энджел с решительно негостеприимным выражением.
- Чем могу служить? - спросил он ледяным тоном.
- Вы, должно быть, Алан Больер, - улыбнулась Энджел.
- Я и есть, - последовал холодный ответ.
- Так приятно оказаться здесь, мистер Больер. Я слышала очень много хорошего про ваш отель, - заговорила Энджел, призывая на помощь весь свой ирландский шарм. Лицо владельца оставалось непроницаемым. - Теперь я вижу, что все, что говорят о нем, - действительно правда!
- Уже видите?
Энджел решила, что рассыпаться в любезностях бесполезно. Хозяин казался ей неприступным, как скала.
- Э-э… Мы хотели бы снять комнату, если можно, - волнуясь, произнесла она. - Я хотела сказать, две комнаты!
- Соседние комнаты, я полагаю?
- А что, есть проблемы? - вежливо спросил Роури.
Алан Больер встретился с ним глазами.
- Почему у меня должны быть с этим проблемы? Это ваша жизнь. Поступайте, как считаете нужным. Это не мое дело.
- Совершенно верно, - отрезал Роури, уже не так вежливо.
Энджел бросила тревожный взгляд на Роури и начала заполнять квитанцию, которую Алан Больер положил перед ней. Не стоило настраивать его против них. У нее не было ни желания, ни сил искать какое-нибудь другое пристанище. Да и не было поблизости ничего подходящего.
- Во сколько у вас обедают? - вежливо спросила она.
- Ровно в семь часов! - буркнул Алан, бросая им ключи. - Последние заказы принимаются в девять тридцать. И шеф не будет ждать. У него, видите ли, еще есть дом, где его ждут! Сюда, идите за мной!
Энджел и Роури последовали за ним вверх по лестнице. Весь гнев Роури испарился, как только он увидел великолепные спальни, выдержанные в старинном стиле ирландских гостиниц: большие кровати с пологом, камин, в котором уже горел огонь.
- Приличные простыни и одеяла, - проронил он одобрительно, как только Алан Больер ушел. Он осмотрел меньшую из двух комнат с нескрываемым удовольствием. - Я займу эту комнату, Энджел. - Роури с трудом подавил зевоту и попробовал матрас рукой. - И пуховые перины! Ну и ну! Я не спал на таких кроватях уже много лет!
- Да, здесь не ваши матрасы, от которых вы все там без ума! - сказала Энджел, глядя на льняные простыни и стеганые одеяла из гагачьего пуха.
- "Там" - это в Англии, как я понимаю? - съязвил он.
- А где же еще?
- Хм. Я чувствую, у нас в доме грядут кардинальные перемены, когда ты приедешь, - сказал Роури и поставил колыбельку Лоркана посреди кровати.
- Боже, Алан Больер смотрел на нас с таким презрением, словно перед ним предстал сам воплощенный грех, ты заметил? - спросила Энджел, нахмурившись.
- Да, полагаю, он не всех встречает с таким "радушием", - съязвил Роури. - Эксцентричность - это одно, но, если бы он всех своих гостей окатывал таким холодом с порога, у него вскоре не осталось бы ни одного клиента.
- Не уверена, - покачала головой Энджел. - Он пользуется здесь огромной популярностью. Люди едут за много миль, чтобы остановиться у него. Скажи, в Лондоне или в Нью-Йорке есть места, где люди платили бы за привилегию быть оскорбленными?
- Сомневаюсь. - Он улыбнулся. - Я думаю, он знает тебя. Может быть, в этом все дело?
- Он, возможно, знает обо мне. Здесь все лезут в чужие дела.
- Ну, тогда все ясно. Зная тебя, они заботятся о тебе и хотят защитить. Этим и объясняется то, как холодно нас встретили. Вопрос в том, нравится ли это тебе?
- Пожалуй, уже нет, - медленно проговорила Энджел. - После Лондона почти общинные отношения привлекали меня, поэтому я вернулась сюда. Но если ты одинок, этим можно пресытиться. Не думаю, что я буду по этому слишком скучать.
Роури улыбнулся.
- Они, наверное, считают, что однажды тебя уже бросил мерзавец англичанин. И вдруг ты появляешься с другим, который, возможно, собирается сделать с тобой то же самое.
Энджел открыла рот, еще не зная точно, что собирается ответить, но в этот момент из колыбельки послышался плач.
Роури улыбнулся, видя, как она смутилась.
- Отлично, ты уходишь! - прошептал он. - Спасенная младенцем. Итак… - в его глазах заплясали веселые искорки, - должен я оставить мои притязания на потом?
Энджел крепко сжала губы, не зная, как ей реагировать на такое явное поддразнивание. Она была рада видеть улыбку на его лице, но это было явно неподобающее поведение для человека, который недавно потерял единственного брата.
Вытащив из сумки бутылочку с молоком и держа ее перед собой, словно щит, она спросила:
- Ты не сходишь вниз разогреть, молоко, или пойти мне?
- Лучше схожу я, чтобы не подвергать тебя опасности в лице разгневанного хозяина! - Роури взял из ее рук бутылочку. - Ради Бога, не смотри на меня так испуганно. Ты же знаешь, я не бессовестный соблазнитель, разбивающей сердца невинных жертв! Все приличия будут соблюдены. У тебя своя комната, у меня - своя.
Странно, что можно одновременно испытать и облегчение, и разочарование, виновато подумала про себя Энджел.
- А где будет спать Лоркан? - спросила она.
Последовала небольшая пауза, потом Роури бросил беглый взгляд на своего племянника.
- Сегодня он лучше останется со мной.
Энджел колебалась. Она подумала, приходилось ли Роури успокаивать малыша и темные часы перед рассветом, когда ночь кажется бесконечной.
- Он очень долго плакал, когда… когда?..
- Когда его мама погибла, ты это хочешь сказать? - Роури проглотил горький комок, который внезапно встал у него в горле, и покачал головой. - Не слишком долго. Врач "скорой помощи" сказал, что он выглядел ошеломленным и очень тихим, хотя, возможно, просто был в шоке…
Лоркан снова заплакал, Роури замолчал, и они улыбнулись, глядя друг на друга. Энджел ощутила невероятную власть его улыбки. Ее словно что-то ударило в сердце.
Лоркан закричал громче, она наклонилась, осторожно вынула его из колыбельки. Он был крошечный, как кукла, с маленькими ручками и ножками, с личиком, покрасневшим от крика.
- Чшш, - нежно шептала она, но ребенок не успокаивался. Энджел с мольбой взглянула на Роури. Она ужасно боялась, что Лоркан снова будет тыкаться в ее грудь в поисках молока.
- Я, пожалуй, пойду и подогрею наконец бутылочку, - сказал Роури.