- Нет, не думаю. Наверное, есть признаки, по которым можно это определить, но я никогда не был женат, и едва ли могу считать себя экспертом.
- А вы собираетесь жениться когда-нибудь? - спросила Амелия. Она поняла, что это нескромный вопрос, но слова слетели с ее губ прежде, чем она подумала об этом.
- Я бы хотел связать свою жизнь с кем-нибудь… однажды. - Габриель вдруг подумал, что только сейчас пришел к такому решению.
- А где вы надеетесь встретить ее? Потенциальную жену волны не выбросят на берег, точно русалку, - засмеялась Амелия.
- Это еще неизвестно, - улыбнулся Габриель.
Амелия покраснела, внезапно поняв, что именно так он и нашел ее.
Несколько секунд они молчали, глядя друг на друга в сумерках, в перерыве между вспышками света от лампы. Тесная площадка маяка, казалось, сближала их, подталкивала друг к другу. Амелия вдруг почувствовала, как у нее пересохло во рту, когда теплый взгляд Габриеля коснулся ее лица.
- Наверное, вам лучше уйти, - прошептал он.
- Я смущаю вас? - покраснела Амелия. - Это потому, что я осужденная, не так ли?
- Нет.
Внезапно снизу раздался голос Карлотты. Она звала Габриеля.
Он застонал от огорчения.
- Я не хочу, чтобы она видела меня здесь, - испуганно прошептала Амелия.
- Я скоро отделаюсь от нее, - пообещал Габриель. Он пошел к лестнице, и они одновременно вздрогнули, когда их руки нечаянно соприкоснулись. Габриель поспешил вниз по ступеням.
Карлотта уже начала подниматься, но Габриель успел перехватить ее у самого начала лестницы.
- Что вы хотите? - холодно спросил он.
- Я принесла вам чаю, - проговорила Карлотта, и ее черные глаза призывно заблестели.
Габриелю нравился Эдгар, он чувствовал, что англичанин хороший человек, поэтому поведение итальянки разозлило его.
- Я всегда пью только свой чай, - сухо отказался Габриель.
- Чай очень горячий. - Карлотта шагнула ближе к Габриелю. Ее хищные глаза горели.
- Он мне не нужен, - резко произнес он. Заметив удивление на ее лице, Габриель добавил: - Тем не менее спасибо. Я должен возвращаться. Мне надо подровнять фитили.
- Я могла бы составить вам компанию, не хотите?
- Нет, мне нужно сосредоточиться. - Он подождал, пока Карлотта с огромным нежеланием спустилась вниз.
- Доброй ночи, - с обидой в голосе проговорила она.
- Доброй ночи, - пожелал Габриель, заперев за ней дверь.
На улице итальянка вскипела от злости. Она слышала, как Габриель закрыл за ней дверь, и ее обидело то, что он обращался с ней как с надоедливой мухой. Внезапно ей в голову пришла мысль, что Габриель, возможно, не один. Карлотта немного отошла и посмотрела вверх на площадку, но она ничего не могла разглядеть. Хотя было уже слишком поздно для визита вежливости, она все же решила навестить осужденную.
- Она ушла, - облегченно вздохнул Габриель, поднявшись наверх.
- Я пойду, как только стемнеет, - сказала Амелия.
Солнце скрылось за горизонтом, поэтому наступления темноты оставалось ждать недолго.
Габриель ничего не ответил.
- Простите, что доставляю вам неудобства, - извинилась Амелия, не глядя на Габриеля. - Я больше не приду.
- Я думаю, мы оба понимаем, что между нами есть взаимная симпатия, - хрипло прошептал Габриель. - Нас влечет друг к другу, и вы это чувствуете. - Он не сказал, что это очень опасное влечение, но считал именно так.
- Не могу этого отрицать, - прошептала Амелия, посмотрев на него. Девушка не могла даже мечтать, чтобы он чувствовал так же, как и она.
- Учитывая наши обстоятельства, нам нельзя начинать того, чего не сможем продолжить.
Его слова, хотя и абсолютно верные, ранили Амелию.
- Вы правы. Я не имею права ставить вас в неудобное положение - пробормотала она. - Но вы единственный, кому я могу доверять, с кем могу поделиться.
- Вы хотели бы, чтобы мы были друзьями? - спросил Габриель.
- Да. Вы нужны мне, как друг. Я очень одинока. - Чувства Амелии были гораздо сильнее дружеских, но она намеревалась подавить их в себе, чтобы сохранить Габриеля в своей жизни. У нее не было права ожидать чего-то большего.
- Хорошо, я буду вашим другом. В данных обстоятельствах мы не можем позволить себе большего. Надеюсь, вы понимаете. - Габриель знал, что если их отношения продолжат развиваться, то девушку снова могут отправить в тюрьму. Он не хотел рисковать, так как желал, чтобы она оставалась рядом с ним. Габриель протянул Амелии руку. Когда она положила свою маленькую ладонь в его, она почувствовала тепло и нежность. Взглянув Габриелю в глаза, Амелия увидела в его взгляде что-то большее, чем просто дружба. Габриель и Амелия вступили на опасную почву, но было очевидно, что ни у кого из них нет сил отступить.
Амелия дошла до открытого места перед фермой, когда увидела свет возле лампы своего домика. Остановившись и затаив дыхание, она следила за пятном света, молясь, чтобы Эван не обнаружил ее исчезновения. Когда же лампу поставили на землю, Амелия заметила в ореоле света контур широкой юбки и узнала в темном силуэте Карлотту.
"Что ей здесь нужно?" - разозлилась девушка. Карлотта не должна была увидеть, что Амелия идет со стороны маяка, поэтому девушка зашла за большой дом Эвана, затем вышла между двумя строениями. Сердце Амелии бешено билось, но надо было успокоиться и сделать вид, что она очень удивлена появлению Карлотты.
- Боже мой, откуда вы? - Амелия с трудом пыталась дышать ровно.
- Я искала вас, - ответила итальянка. - Где вы были?
- В уборной. - Ее тон рассердил Амелию.
- Так долго? Я тут уже, по крайней мере, минут двадцать.
Амелии рисковать было нельзя, Карлотта могла причинить ей лишние неприятности.
- Я ходила проверять ягнят.
- Без лампы? Как вы их вообще увидели?
- Они белые, поэтому их легко различить в лунном свете. Зачем вы пришли? - Амелия пыталась сдерживать свое раздражение.
Карлотта не знала, что сказать. Она очень разозлилась, что не застала преступницу в своей хижине, и решила, что та с Габриелем. Ревность затмила ее разум, поэтому она не успела ничего придумать.
- Эдгар спит после дежурства, поэтому… я подумала, что мы можем поговорить.
- Мне приходится рано вставать, поэтому я устала, Карлотта. Может быть, в другой раз? - Амелия совершенно не желала проводить с итальянкой время.
- Si, поговорим завтра. - Карлотта не поверила Амелии и решила еще пристальнее понаблюдать за ней. - Доброй ночи, - пожелала она.
- Доброй ночи.
Амелия вошла в свою хижину, закрыла дверь и вздохнула с облегчением. Может, ей удалось убедить Карлотту в том, что она не была с Габриелем. Но итальянка была очень подозрительной и хитрой, поэтому нельзя на сто процентов быть уверенной в этом. Сняв платье и надев одну из ночных рубашек Джейн, Амелия продолжила думать о Габриеле. Ее сердце гулко забилось, когда она вспомнила его признание в своих чувствах к ней. Но радость сменилась печалью, ведь они не могли думать о совместном будущем, пока она была осужденной, преступницей, направленной сюда работать.
После ухода Амелии, Габриелю с огромным трудом удавалось сосредоточиться на работе. Все его мысли были о девушке. Габриель думал о том, кем она была и как он может помочь ей доказать, что она не преступница. Он задавался вопросом, стоит ли связаться с другой девушкой, выжившей после кораблекрушения, с молодой леди, которая приехала к Эшби. Но именно она сказала, что женщину, которую направили на ферму Эвана, зовут Сара Джонс. Поэтому если это ошибка, то допустила ее та леди. Габриелю с каждым днем становилось все очевиднее, что это ошибка. Он решил, что напишет два письма. Одно начальству тюрьмы на Ван-Демьенз-Лэнд, а другое подопечной Эшби. Корабль с продуктами должен был прибыть со дня на день, и поэтому медлить было нельзя.
Кингскот
Сара старалась получить удовольствие от поездки с Лэнсом, но после разговора с Бетти ее преследовали воспоминания о годах, проведенных в тюрьме. Она старалась забыть об этом тяжком времени, ей казалось, что уже удалось, но встреча с Бетти вернула ее к реальности. Теперь она поняла, что шрамы прошлой жизни, все эти болезненные воспоминания навсегда останутся с ней. Но она была не так глупа, знала, что ее махинация потребует много сил и терпения. Пока все шло весьма успешно, но теперь Бетти Хаммонд может все испортить. Нельзя позволить этой аборигенке встать у нее на пути к обретению огромного наследства, возможности завладеть сердцем Лэнса Эшби. Нужно будет что-то предпринять, когда эта женщина решит помешать ей.
Лэнс зажег лампу, когда они вышли из экипажа. Они проделали небольшой путь к берегу недалеко у отеля "Озон". Взяв девушку за руку, он предупредил ее, чтобы она шла как можно тише. Они вместе направились к камням, откуда открывался хороший вид. Лампу Лэнс поставил на камни позади, чтобы у них была возможность все видеть и не пугать при этом пингвинов.
- Этих пингвинов называют карликовыми, - прошептал Лэнс.
Волны накатывали на берег одна за другой, и птицы выскакивали из воды. Сара с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть от радости. Пингвины бросались к своим убежищам, скрытым под кустами, камнями и в других укромных местах. Они вели себя довольно шумно, но были очень забавными и милыми, когда неуклюже шагали по земле.
- Их брачный период с марта по май, так что некоторые из них подростки, которые учатся у взрослых, - прошептал Лэнс.
- Они замечательные, - восторгалась девушка.
Понаблюдав за ними некоторое время, Лэнс предложил вернуться.
Когда они устроились в экипаже, она сказала, что хочет просто посидеть здесь немного.
- Ты уверена, что ветер не слишком холодный?
- Нет, я люблю запах моря. - Запах был крепким и бодрящим.
Сара дрожала, и Лэнс обнял ее за плечи. Его жест был нерешительным, словно он ожидал, что она воспротивится этому, но Сара приняла его объятия с удовольствием.
Сара глубоко вдохнула, смакуя соленый воздух. Холодный бриз, обдувающий ей лицо, помогал ей почти полностью отогнать прочь воспоминания о том времени, которое она провела в тюрьме.
- Я заметил, когда мы первый раз ездили на прогулку, ты тоже делала глубокие вдохи. Почему? - спросил Лэнс.
Вопрос застал Сару врасплох. Она судорожно попыталась найти объяснение.
- Я… люблю свежий запах океана. А ты разве нет?
- Полагаю, я просто давно привык к нему, - ответил Лэнс. Он считал, что и она тоже привыкла к морскому воздуху, поскольку жила в Хобарт-Таун много лет. Как и Лэнс, Амелия Дивайн родилась в Англии, а затем их семьи эмигрировали вместе. В первое время они устроились в Мельбурне. Генри и Чарльтон обсудили различные варианты. Генри решил, что у Хобарт-Таун хорошие перспективы, а Эшби переехали на Кенгуру-Айленд. Эдна и Камилла были очень огорчены тем, что им придется расстаться, но обеим пришлось последовать за мужьями.
- Я могла смотреть на звезды всю ночь, - добавила Сара, посмотрев на небо.
Объятие Лэнса успокоило ее, и она снизила бдительность. В тюрьме она закрывала ночью глаза и представляла, что смотрит на ночное звездное небо. Это помогало ей сохранять внутреннюю чистоту.
- Ты думала о моем предложении поговорить о твоей семье? - спросил Лэнс.
- Да, Лэнс, но… я не могу. Пожалуйста, постарайся понять.
- Я понимаю, Амелия. Но я уверен, что нельзя скрывать свои эмоции. Однако я уважаю твое желание.
- Спасибо. Может быть, со временем я почувствую себя по-другому, но пока для меня это слишком больно. Пожалуйста, будь терпим. - В лунном свете Лэнс был особенно красив, настоящий идеал мужчины.
- Мама сказала мне, что ты вскрикиваешь во сне. Тебя наверняка мучают кошмары.
Сара охнула. Она просыпалась по ночам в холодном поту, сердце готово было вырваться у нее из груди, но она даже не представляла, что кричит во сне. Лэнс думал, что все это из-за смерти ее семьи, а Саре снилось, что тюремщики пришли за ней, чтобы забрать ее обратно в Каскейд, теперь уже навсегда. Этот кошмар повторялся каждую ночь с тех пор, как она стала жить в доме Эшби.
- Может, если я лягу спать с мыслью о том, какой прекрасный вечер провела с тобой, этого больше не случится, - улыбнулась Сара.
Лэнса опечалила ее несерьезность.
- К сожалению, Амелия, естественно, что ты переживаешь смерть своих родителей. Вряд ли такое можно избежать, но когда ты захочешь поговорить, я всегда к твоим услугам.
Сара подумала, что сейчас не следует ей улыбаться, надо показать свою печаль.
- Спасибо, - прошептала она и опустила глаза. - Мне становится легче, когда ты просто рядом. - Сара вздохнула и положила голову Лэнсу на плечо.
У Лэнса снова возникло неприятное чувство, что Амелия принимает его совсем не как друга, и ему стало неловко. Последние несколько дней Лэнс думал о том, как осторожно дать Амелии понять, что он будет ей только другом и на большее она рассчитывать не должна. Наконец он решил пригласить кого-нибудь на свидание. Лэнс несколько раз встречался с Оливией Хорн. Она работала клерком в том же банке, что и он. Приближался Праздник урожая, который проходил, когда срывали первые колосья, и Лэнс решил, что пригласит Оливию. Тогда подопечная его родителей поймет, что его интерес к ней чисто платонический.
У Лэнса не было чувства, что он использует Оливию, она действительно нравилась ему, и он надеялся, что их отношения могут перерасти в нечто гораздо более серьезное.
Сара посмотрела на Лэнса. Ей отчаянно хотелось поцеловать его, но она не осмелилась даже пошевелиться.
- Я должен отвезти тебя домой, пока ты не простудилась, - проговорил Лэнс и убрал руку с плеча Сары. Когда молодой человек направил лошадь к дому, девушка еще раз взглянула на звезды, но они исчезали за набегающими на небо облаками. Будут и другие ночи… я уверена в этом, подумала она.
Глава 10 Кейп-дю-Куэди
- Не знаю, что случилось с Сисси, - проворчал Эван после завтрака. - В последнее время она стала слишком капризной.
- Наверное, виной тому ее возраст, - заметила Амелия. Она выгребала золу из старой печи, поднимая тучу пыли.
- А при чем здесь ее возраст? - бросил Эван.
Он не мог спокойно наблюдать за работой Амелии, всегда терял терпение. По сравнению с его милой Джейн она была совершенно неспособна к домашней работе.
Амелия повернулась к нему. Ее щеки и нос были в черных пятнах от золы. Эван сидел за столом с Майло на коленях. Амелию раздражало, что он так откровенно баловал вниманием своего сына.
- Девочки всегда становятся раздражительными и своенравными на пороге зрелости. Это просто период взросления. Этот период пройдет, но пока вам придется набраться терпения.
- Откуда ты столько знаешь? У тебя были младшие сестры?
- Я… не знаю. - Амелия думала об этом сотни раз, но не могла ничего вспомнить о своей семье. - Раз уж мы коснулись темы девочек, - продолжала она, - то ваши дочери не проявляют ни малейшего интереса к учебе. Было бы замечательно, если бы вы как-нибудь поощряли их.
- Им нужно знать одно - как сделать своих мужей счастливыми. А какую пользу принесет им знание столиц Америки или Англии?
Амелия смотрела на Эвана. Она была уверена, что именно такое отношение отца к учебе расхолаживает девочек.
- А вы знаете? - спросила она.
Эван на мгновение словно застыл.
- Нет, и могу сказать, что это не принесло мне никакого вреда. Я бы попросил тебя научить моих девочек готовить и шить. Вот что им было бы полезно, но поскольку тебе самой нужно этому учиться, я только впустую трачу слова.
Амелия подавила приступ гнева. Ей давно стало ясно, что Эвану бесполезно объяснять что-либо. У нее появилась новая идея.
- Я бы хотела, чтобы у нас была музыка. - Амелия не знала почему, но мечтала послушать музыку.
- Музыка! Это еще зачем?
- Музыка - это замечательно. Она может пробудить у детей интерес к учебе и, возможно, помочь развитию способностей к искусству.
- К искусству! Ты сошла с ума, женщина?
- Нет, я в своем уме. Нет ничего плохого в том, чтобы быть разносторонне развитым человеком.
- А ты не заметила, то здесь поблизости нет ни картинных галерей, ни концертных залов?
- Чтобы послушать музыку, не обязательно идти в концертный зал. Я уверена, что у многих дома есть музыкальные инструменты. Детей надо поощрять обучению игре на любом инструменте, пусть даже не самом простом. Музыка смягчает душу, и вашим детям это вовсе не помешает.
В дверях дома стоял Габриель. Он слышал большую часть разговора, и понял, почему у Эвана такой вид, что он вот-вот готов взорваться. Габриель прокашлялся, чтобы его заметили.
- Я слышал, здесь кто-то говорил о музыке…
Амелия повернулась, и ее сердце забилось быстрее.
- Да, я только что говорила Эвану о своем желании дать детям послушать музыку.
Эван сжал зубы.
Габриель знал, что он думает о Джейн. Иногда он был в доме, когда Джейн пела детям колыбельную, укладывая их спать. Эван любил слушать ее пение, и хотя он никогда не признавался в этом, от ее песен ему становилось хорошо на душе.
- В кладовке стоит пианола, - сообщил Габриель.
- Неужели? - обрадовалась Амелия.
- Да, ее оставил там прошлый смотритель. Пианола принадлежала его жене, и они должны были вернуться за ним еще месяц назад. Я сомневаюсь, что они теперь приедут, могу, правда, и ошибаться. Но мне кажется, что они не будут возражать, если мы на время одолжим инструмент.
- Это было бы замечательно. - Амелия позвала девочек. - Вы бы хотели послушать музыку? - спросила она их.
- Музыку! - повторили они восторженно. Они никогда не слушали музыку, но, кроме Майло, помнили, как мама иногда им пела.
- Ну что ты наделал? - возмутился Эван.
- А что в этом плохого, Эван? - удивился Габриель. - Это может быть полезно для девочек и Майло. Пойдем принесем пианолу.
- Сейчас?
- А почему нет?
Эван разозлился, а девочки завизжали от восторга.
- Тихо, - прикрикнул он, и девочки замолчали, опасаясь гнева отца.
Очень неохотно Эван помог Габриелю принести пианолу к нему в дом. Она оказалась такой тяжелой, что пришлось позвать на помощь Эдгара. Амелия стерла с инструмента пыль, повернула заводную ручку, и музыка наполнила маленький домик. Роза немедленно спросила, можно ли повернуть ручку, и Амелия позволила ей это сделать.
Мелодия называлась "О, мой папа". От этого мотива у Амелии почему-то выступили слезы. Она вытерла их. Вероятно, это были слезы радости оттого, что она снова слышит музыку.
Габриель подошел к девушке, взял тряпку из ее рук и уголком материи стер пятна золы с ее щек и носа. Он сделал это так трогательно, что Амелия не почувствовала никакой неловкости. Звуки мелодии наполняли ее сердце, и она не смогла удержаться, взяла Габриеля за руку и начала вальсировать с ним по комнате. Он чувствовал себя неловко, а она танцевала легко и грациозно, словно делала это каждый день. Эдгар захлопал в ладоши и широко улыбнулся.
Дети восторженно наблюдали за танцем, а затем все вместе тоже захлопали в ладоши.
- Где вы научились так танцевать? - спросил Габриель, когда остановился, чтобы отдышаться. - Это невероятно!
- Не знаю, но я люблю танцевать, - ответила Амелия.