Это он, черт бы его побрал! Он! Алессандра никогда не видела, чтобы Камерон так терял контроль над собой, даже той ночью, когда он разозлился на платье, которое купила для нее компания. Потому что вчера вечером не просто вожделение и голодное желание заставляли его так действовать. В том, что он делал, было какое-то несоответствие, что-то животное, первобытное, собственническое и требовательное. И именно это захватывало ее, как еще никогда в жизни.
Алессандра, выбравшись из кровати, пошла в ванную, почистила зубы и стала под душ. С каким-то ожесточением вымыла волосы, поскольку решительно убедила себя, что Камерон был прав: все случилось в начале ее цикла, и вероятность оказаться беременной немного отдалилась. Конечно, он прав!
Завернувшись в вишнево-красное полотенце, висевшее у двери, Алессандра вернулась в спальню и только закончила сушить волосы, когда вошел Камерон. Его волосы все еще были чуть всклокочены, а широкий халат немного распахнулся, когда он внес поднос, загруженный доверху, и поставил его на широкий подоконник.
Муж выглядит совершенно неприлично, подумала она, снова ощутив желание, когда он подошел к ней, чтобы наклониться и поцеловать.
Она вдыхала запах зубной пасты, мыла и шампуня, тот слабый хвойный аромат, который целиком принадлежал ему.
- Сейчас будем завтракать, - сообщил Камерон; его глаза вспыхнули, когда он перевел их на ее ноги. - Я страшно хочу есть, а ты?
- Немножко, - сказала она без энтузиазма, но все же села к столу.
Камерон налил ей большую чашку свежесва-ренного кофе. На подносе были разложены круассаны и хрустящие хлебцы, розетка с вишневым джемом и целое блюдо свежей земляники.
- Мои любимые, - улыбнулась Алессандра, когда Камерон положил одну из красных сочных ягод ей в рот.
- Я знаю.
Они обменялись многозначительными взглядами.
- Как ты думаешь... - начал он немного смущенно.
- Нет, - она покачала головой, - это вряд ли произошло. - И совершенно бессознательно она провела рукой по своему плоскому животу.
Камерон следил за движением ее руки, как загипнотизированный, пока взгляд жены не вернул его к действительности.
- Как с обедом? - спросила она.
Ежегодный праздничный обед, который Камерон всегда давал для своих сотрудников, был традицией, основанной еще его дедом много лет назад. Алессандра спокойно могла бы обойтись без суматошного уик-энда, но традиция есть традиция, и ей очень хотелось произвести благоприятное впечатление на сотрудников Камерона.
Алессандра знала, что это событие всегда происходило в доме мужа, но когда она вчера приехала, то не заметила никаких приготовлений, указывающих, что скоро две сотни людей будут осаждать его усадьбу. Поэтому она подумала, что Камерон снял большой зал в близлежащей гостинице или конференц-центре.
Он посмотрел на часы.
- Через час поставщики и декораторы приступят к делу.
- Может, я могу чем-нибудь помочь? - предложила Алессандра.
Камерон улыбнулся.
- Да. Ты должна беречь себя для своего мужа. Тут будет настоящий сумасшедший дом, когда все начнется. Мне бы не хотелось, чтобы ты здесь оставалась, да и я сам тоже. Поэтому скажи, дорогая, как ты планируешь провести день?
Алессандра обмакнула круассан в джем и откусила кусочек.
- Сделай мне сюрприз.
Камерон охотно согласился. Бабет был предоставлен выходной, и он сам вел машину - слава Богу, не роскошный черный лимузин, а юркий небесно-голубой "порше", который ей нравился гораздо больше.
Они провели беззаботный день, какого у них не случалось очень давно.
Он пригласил ее на каток, и никогда в жизни Алессандра так много не смеялась. После того как она шлепнулась на лед в шестой раз, он сжалился над ней и, взяв за руку, легко покатил по кругу, в то время как Алессандра вцепилась в него мертвой хваткой.
- Хватит!
- Нет, - ответил он с безжалостной улыбкой.
- Ну, пожалуйста, Камерон! - Она хотела сказать это как можно серьезнее, но не выдержала и расхохоталась.
Муж покачал головой.
- Ни за что, пока ты не будешь стоять на собственных ногах. Смотри на меня и наблюдай, как я передвигаюсь.
Наконец Алессандра освоилась на льду настолько, что даже отказывалась покинуть каток.
- Еще только один разок, - умоляюще попросила она.
Он улыбался, видя ее энтузиазм.
- Хорошо. Еще раз. А затем я хотел бы пообедать.
В небольшом уютном кафе Камерон накормил ее горячими сосисками, картофельными чипсами и молочным коктейлем с клубникой, и они провели полдень в кинотеатре, жуя попкорн и смотря какой-то романтический фильм, в течение которого Алессандра неоднократно ощущала, как к горлу подкатывал ком.
Около пяти вечера Камерон остановил машину в центре города и взял Алессандру за руку.
- Куда теперь? - поинтересовалась она.
- Теперь пойдем за покупками.
- Зачем?
- Сегодня тебе понадобится вечернее платье.
- Но я привезла платье с собой, - терпеливо объяснила Алессандра.
- Какое?
- Шелковое, лимонного цвета. Ты знаешь, - уточнила она и заметила, что он нахмурился. - Длинное, с узкими рукавами и низким вырезом сзади.
- Не пойдет, - сказал он решительно, но тут же смягчился. Алессандра растерялась. Она знала, что это платье ему нравилось. - Конечно, мне оно очень нравится. Но, ради Бога, Алессандра, неужели я не могу купить своей жене красивый наряд.
Алессандра вспомнила, как он возмущался, когда Эндрю приобрел для нее черное мини-платье, как сама была рассержена, увидев униформу Бабет, и, подумав, решила вести себя более дипломатично. Она подняла руки, показывая, что сдается.
- Можешь! Можешь! Ты меня уговорил!
В магазине Камерон долго и придирчиво перебирал предложенные продавщицей наряды и наконец остановил свой выбор на сшитом в классическом стиле платье из девственно-белого атласа, которое ниспадало мягкими складками до самых лодыжек Алессандры.
Она видела, как продавщица украдкой бросала на нее завистливые взгляды, когда Камерон заказывал для нее заколку для волос, туфли и белье.
- Я чувствую себя содержанкой, - прошептала Алессандра на ухо мужу. Тот вынул кредитную карточку, чтобы расплатиться за покупки.
Что-то в его пристальном, внимательном взгляде заставило ее кожу покрыться мурашками.
- А разве это так ужасно? - спросил он.
- Не знаю... - Начав говорить, Алессандра почувствовала за его вопросом нечто значительно более глубокое. Она запнулась. - Я никогда над этим не задумывалась. Наверное, я слишком высоко ценю свою независимость.
- Знаю, - согласился Камерон, но в его тоне прозвучала резкая нотка. Затем он забрал у продавщицы коробки и открыл перед Алессандрой дверь.
Они возвращались домой под громкие звуки скрипичного концерта, звучавшего из стереофонической системы автомобиля, что исключало возможность разговора, но Алессандру это вполне устраивало. Когда они вернулись в Престбюри, здание едва можно было узнать: оно сверкало как рождественская елка. А свет, пробивавшийся через незанавешенные окна, подчеркивал пропорциональность архитектуры дома Камерона.
Белые волшебные огни сверкали на ветвях деревьев в аллеях, которые расходились по кругу, серебряные ленты были изящно обвязаны вокруг стройных стволов двух лавровых деревьев в красивых кадках по обе стороны от входной двери. Алессандра тихо воскликнула:
- О, Камерон, как красиво!
На губах Камерона появилась улыбка.
- Да, я знаю. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу его продавать? - добавил он.
- Да, - задумчиво ответила Алессандра, коснувшись его лица, - я понимаю.
Он взял ее за руку и повел внутрь дома. Серебряная с белым дорожка устилала лестницу, стены и потолок были украшены гирляндами. Большие вазы благоухающих роз стояли повсюду, и Алессандра озорно прошептала в ухо Камерона:
- А мое платье ты выбрал, чтобы я вписывалась в общую цветовую гамму?
Муж улыбнулся ей сардонической улыбкой, которая всегда заставляла ее вступать в пререкания.
- Ты? - проговорил он. - Вписывалась? Нет, я так не думаю.
Прием был назначен на восемь, и они поднялись на второй этаж, чтобы переодеться. Алессандра проследила, как Камерон начал расстегивать рубашку, и нервно, одним движением сбросила туфли.
Он тут же прокомментировал этот взгляд.
- Не надо смотреть на меня так вызывающе, - ухмыльнулся он. - Я не собираюсь кидаться на тебя снова.
- Я не смотрю...
- Ничего подобного, смотрела. И чтобы смягчить твои самые черные опасения, я обещаю, что, когда опять захочу тебя, все будет совсем не так, как прошлой ночью: я постараюсь защитить тебя от нежелательной беременности. - Он похлопал себя по карману своих брюк. - Пока ты выбирала платье, я позаботился об этом.
Алессандра сглотнула.
- Ты говоришь так, словно...
- Словно что? - спросил он, удивленно приподнимая брови. - Думаешь, я не заметил ужас, который был написан на твоем лице, когда ты проснулась сегодня утром?
От его слов Алессандра вздрогнула. В эту минуту она самой себе показалась холодной и бесчувственной.
- Ты ошибаешься... - начала она, но Камерон покачал головой.
- Отнюдь, я думаю, что это был именно ужас, - спокойно возразил он. - Я стоял и наблюдал за тобой, помнишь? Ты ведь испугалась того, что произошло ночью? Потому что мы позволили управлять собой нашим сердцам, а не разуму.
Но ведь раньше как раз это и притягивало их друг к другу - то, что они использовали логику и здравый смысл там, где другие руководствовались страстью. Почему же сейчас в его словах звучит признание ошибки, ее ошибки? Неужели он действительно считает ее управляемой машиной, а не женщиной, которую он любил и уважал?
Она чувствовала, как между ними разливается река, становясь с каждой минутой все шире и шире.
- Я не хочу опять ссориться, Камерон.
- Вот и хорошо. Потому что я тоже не хочу. - Он спокойно улыбнулся. - По крайней мере мы хоть на чем-то сошлись. - И, взяв полотенце, он ушел в ванную.
Когда же Камерон появился вновь, им уже надо было спешить. Алессандра закончила накладывать макияж, а Камерон быстро натянул белый атласный костюм. Напряженность исчезла, и он полностью завладел ее вниманием, рассказывая с забавными подробностями, чем жена одного из директоров в прошлом году закончила демонстрацию подводного балета в бассейне.
- Ты меня разыгрываешь? - Губы Алессандры кривились от смеха.
- Нет. Это была ошибка какого-то гостя, который не хотел верить, что она могла участвовать в подводном балете. Оказалось, она когда-то стала чемпионкой Британии среди юниоров. И для того, чтобы убедить публику, она просто взяла и показала! Мы все были совершенно восхищены, но, к сожалению, ее муж не совсем разделял наш энтузиазм.
- Но почему? Если она понравилась гостям...
Камерон задумчиво улыбнулся.
- Сначала она разделась до нижнего белья, но затем решила, что и оно мешает, и предстала перед нами в натуральном виде!
- Ты должен показать ее мне, - шепнула Алессандра. - Возможно, она снова оживит праздник - в этом году!
Он посмотрел на часы.
- Пойдем выпьем чего-нибудь и скоротаем время до прибытия гостей.
Алессандра взглянула в его горящие серо-голубые глаза, которые, как магнитом, притягивали ее. Внезапно ее горло пересохло и дыхание стало прерывистым. Ему всегда удавалось заставить ее, как школьницу, почувствовать себя слабой и послушной.
- Х-хорошая идея, - выдавила она. Камерон взял жену за подбородок и посмотрел в коричневый бархат ее глаз.
- Алессандра?
- Что? - спросила она чужим голосом.
- Я уже говорил, что люблю тебя?
- Со вчерашнего вечера нет.
- Хорошо, я тебя люблю. А ты меня?
Даже больше, чем он когда-нибудь думал!
- Ты знаешь, что люблю, - выдохнула она, когда его губы требовательно приблизились к ней.
Удивительно, думала Алессандра, спархивая вниз по лестнице навстречу первому гостю, как три простых слова могут укрепить и поддержать ее. Все их мелкие ссоры внезапно показались такими же легковесными, как сахарная вата. Камерон любит меня, вот что самое главное, думала она, радостно улыбаясь представителю профсоюза, который демонстративно появился в костюме и футболке с надписью "Капитализм смердит!". Тонко, решила Алессандра, отчаянно пытаясь не засмеяться, когда встретилась с удивленным взглядом Камерона.
Это ведь нормально для женатых пар - время от времени иметь разногласия, мысленно рассуждала она. Без маленьких стычек было бы довольно скучно!
Появилась совершенно сногсшибательная Бабет, одетая в сверкающее платье с золотыми блестками, почти полностью открытое как сзади, так и спереди; ее светлые волосы красиво струились по спине. Но этим вечером Алессандра чувствовала себя настолько в безопасности, что тепло приветствовала девушку и затем оставила ее в окружении восхищенных мужчин, с удовлетворением отметив, что Камерона среди них не было.
Алессандра переходила от группы к группе, болтая и смеясь, проверяя, чтобы бокалы были всегда наполнены, а холодные закуски съедены, прежде чем будет освобожден бальный зал, где в десять часов должны начаться танцы.
Изнемогая от жары и духоты и решив, что гости сами разберутся, что им есть и пить, Алессандра спустилась в кухню, чтобы глотнуть свежего воздуха. Она стянула длинные, по локоть, белые атласные перчатки, которые очень подходили к ее платью, и сунула ладони под струю холодной воды. Господи, как хорошо! - радостно подумала Алессандра. Она просто понесет перчатки в руке, когда вернется наверх.
Алессандра плеснула ледяной воды себе на виски, поправила выбившуюся прядь волос и собралась возвращаться к гостям, когда услышала негромкий разговор двух мужчин, стоящих снаружи около двери. Не желая им мешать, она снова направилась к раковине, когда один из говоривших упомянул ее имя, и Алессандра поняла, что голос принадлежал Камерону.
Она знала, что подслушивающий рискует узнать много неприятного для себя, но решила, что на самом деле ей просто интересно, что скажет ее муж, когда она появится из-за двери. Она узнала голос и второго собеседника - это был Кэн Ричардс, один из директоров.
Кэну, которого Алессандра знала давно: впервые она увидела его перед тем, как они с Камероном поженились, было под шестьдесят. С семейством Калдеров его связывали тесные узы. После смерти отца, когда Камерон унаследовал компанию, о которой фактически ничего не знал, Кэн, как ей было известно, совершенно бескорыстно взял на себя роль опекуна, помогая юному руководителю. Он очень гордился достижениями Камерона и тем, что тому удалось придать компании международный статус. Своих детей у Кэна не было, и Камерон заменил ему сына.
- Алессандра - исключительно красивая женщина, - говорил Кэн. - Маргарет отметила, что она выглядит просто ослепительно на сегодняшнем вечере.
- Да, - согласился Камерон, но тон его голоса можно назвать строго нейтральным, подумала Алессандра.
- Жалко, что мы так редко видим вас, - продолжал Кэн. - Маргарет хотела бы пригласить вас вместе на обед. Не мог бы ты привозить ее к нам на север немного чаще, мой мальчик?
- Боюсь, что нет, - сказал Камерон невыразительно. - Не сейчас по крайней мере.
- Что ж, не хочу быть настойчивым, - грустно заключил Кэн.
- Все дело в том, что место ее работы находится слишком далеко отсюда, - вставил Камерон, и Алессандра живо представила, как он пожал широкими плечами.
- Полагаю, в этом заключается конфликт?
- Естественно. Но я надеюсь, что в скором времени положение изменится. - В его голосе определенно чувствовалась улыбка, и от этой улыбки волосы на затылке Алессандры встали дыбом.
- Вот как? - воскликнул Кэн. - Ты можешь что-нибудь сказать, или я должен просто предполагать?
- До полной уверенности я бы не стал ничего говорить.
Кэн мягко засмеялся.
- Замечательно, если я правильно понимаю. Я просто восхищен, и Маргарет будет тоже в восторге. Мы долго ждали, когда же наконец услышим топот маленьких ножек, мой мальчик!
Маленьких ножек?
Алессандра изо всех сил вцепилась в раковину, невидящими глазами уставившись в зеркало. Лицо стало таким же бледным, как ее белое платье, дрожащие губы превратились в узкую полоску на лице.
Боже, нет! - сказала она себе в отчаянии. Этого не может быть! Это не могло случиться! Она покачнулась и ухватилась за раковину, чтобы сохранить равновесие, в то время как ее мысли понеслись дальше.
Неужели Камерон специально вчера вечером хотел сделать ее беременной?
Нет. Конечно, нет!
Сама виновата! Приехала в Манчестер, оставив дома таблетки. И если ее муж и думал о какой-то ловушке, он же не мог заранее знать, что она забудет противозачаточные средства!
Ее губы снова начали дрожать. Когда она сказала ему об этом, он не перестал заниматься с ней любовью. Камерон всегда был хозяином своего самообладания, как умственного, так и физического.
Но почему, если Камерон понимал, что их любовь была восхитительной, но грустной ошибкой, почему он не остановился, почему провел весь вечер и большую часть оставшейся ночи, снова и снова занимаясь с ней любовью? Боже! Она, конечно, виновата, что забыла таблетки, но разве Камерон не знал об этом? Разве она его не предупредила?
Алессандра смотрела на свое отражение в зеркале и с трудом узнавала женщину, которая смотрела на нее.
Сегодня вечером ее волосы были собраны в классический пучок, хорошо дополнявший платье, купленное для нее Камероном.
Сейчас ей хотелось повытаскивать все шпильки, которыми были заколоты ее роскошные волосы, и разорвать атласное платье в немом жесте протеста.
Алессандру охватило такое отчаяние, что из глаз хлынули слезы.
Как он мог? Как посмел намекнуть, что у них будет ребенок, и затем позволить доброжелательному Кэну лепетать какую-то чушь о маленьких ножках?
Но почему бы и нет?
Была вероятность - правда, очень маленькая, но все равно была, - что у них может появиться малыш. Потому что Камерон, черт возьми, совершенно не сомневался в этом! И вообще, прошлой ночью он занимался с ней любовью гораздо больше, чем когда они в первый раз легли в постель вместе, и это о чем-то говорило!
Кстати, Камерон ничего и не скрывал, он совершенно открыто сказал ей, что хотел сделать ее беременной, напомнила себе Алессандра.
Внезапно она почувствовала ужасную боль в животе. Боль, подтверждающую его предательство.
Скривив губы, Алессандра решила, что не хочет видеть мужа, по крайней мере пока не придет немного в себя.
Она проскользнет наверх в их комнаты и приведет себя в порядок, прежде чем скажет Камерону, что она невольно подслушала его разговор с Кэном. Но, конечно, когда останется с ним наедине. Незачем портить вечер, скандаля с ним при гостях.
А сейчас нужно вернуться, заговорил в ней голос совести, и она заставила себя прислушаться к нему. Выглядело бы в высшей степени странно, если бы жена босса просто взяла и исчезла.
Она поправила прическу, глубоко вдохнула и медленно направилась в танцевальный зал.