Выныривая на поверхность, Лекси с непривычки проверила, на месте ли купальник – еще одно необдуманное приобретение. Под впечатлением от вчерашнего вечера она отправилась в магазин и купила самый игривый, по заверениям продавца, комплект. В этих серебристых лоскутках ткани оказалось комфортнее стоять неподвижно, чем купаться, и они открывали взору куда больше, чем ей бы хотелось. Но, утешаясь тем, что в такую рань никто ее не увидит и не потревожит, Лекси решительно откинула со лба волосы, готовясь вылезти и ускользнуть обратно в спальню.
– Доброе утро, русалочка, – донеслось до ее слуха сквозь толщу воды.
Она коротко выругалась. Кадир расположился на одном из шезлонгов. По всей видимости, он только что вернулся, потому что на нем был все тот же костюм, да и выглядел весьма удовлетворенным.
– А ты встречал много русалок? Не знала, что они пользуются помадой. – Лекси фыркнула, разглядывая отворот его рубашки, ослабленный чуть ли не до середины и испачканный чем-то красным.
– Это вишневый джем, – объяснил он, проведя указательным пальцем по линии губ. – Очень вкусный, кстати. Хочешь попробовать?
Усталость после затяжных переговоров, сопровождаемых элитной выпивкой и дымом кубинских сигар, сняло как рукой, когда принц увидел в своем бассейне белокурую нимфу в сверкающем бикини. Всю неделю она сводила его с ума своим нарочито бесстрастным тоном и отстраненными взглядами, за которыми – он это чувствовал – скрывалась самая настоящая страсть.
– И как все прошло? Твой русский друг остался доволен вечером? – спросила Лекси язвительно.
– О да, – протянул Кадир, по-кошачьи жмурясь в лучах восходящего солнца.
Борис согласился вложить огромную сумму в строительство сети отелей и гольф-клубов. Для экономики Зенхаба это будет очень полезный проект, но зачем загружать Лекси этими цифрами, когда она так беззаботна?
"Он точно провел ночь с одной из этих… моделей, – пронеслось у нее в голове, – а может, и не с одной".
Лекси почувствовала, как горят ее щеки от бессильной злобы, и омыла лицо кристально чистой водой в попытке остудить бушующие эмоции. Почему же это так больно? Ведь Кадир ей даже не нравится!
– Рассказать бы жителям Зенхаба, чем ты на самом деле занимаешься вместо того, чтобы исполнять свой долг и заботиться об их процветании, – отчеканила Лекси со злостью. Ей не хотелось даже смотреть в его сторону.
Зловещая тишина повисла в воздухе, и на какое-то мгновение Лекси подумалось даже, что уязвленное самолюбие шейха не выдержит, и он наконец оставит ее в покое, но тотчас раздался громкий всплеск, и ее накрыло волной.
– Да что ты знаешь о долге? – Сильные руки приподняли ее над поверхностью воды.
Ботинки Кадира остались на бортике, но дорогостоящий элитный костюм промок. Рубашка прилипла вплотную к разгоряченному телу, вырисовывая рельеф мускулов, и Кадир одним движением сбросил ее с себя.
Лекси откашлялась и, судорожно ловя ртом воздух, выдохнула:
– Сумасшедший!
Да, Кадир повел себя неразумно, но никто не давал ей права рассуждать о таких вещах. Отец передал ему королевство в крайне нестабильной ситуации, а Кадир только и делает, что пытается все уладить. Он, черт возьми, женится из чувства долга на девушке, которую никогда в жизни не видел.
– Не забывай о том, кто я, – угрожающе проговорил он.
– Граф де Монтгомери, султан Кадир ибн Халиф аль-Сулэймар, – перечислила Лекси без тени страха. – Я выучила твои титулы.
Кадир почувствовал, что от хорошего настроения не осталось и следа.
– Для тебя я прежде всего работодатель, – напомнил Кадир.
– Как хорошо, что мы вспомнили об этом. – Лекси натянуто улыбнулась, указывая взглядом на его руку, по-прежнему покоящуюся на ее талии.
Во взгляде его темно-карих глаз вновь промелькнула игривая искорка.
– Надеюсь, ты прихватила с собой то платье.
Лекси отступила на шаг, борясь с сопротивлением воды.
– Зачем бы мне это делать?
Шаг. Еще один шаг. Лекси почти уперлась спиной во внешний бортик бассейна. Кончиками пальцев она едва касалась дна.
Кадир ответил не сразу. Медленно погрузившись по плечи в воду, он в пару мощных гребков преодолел разделявшее их расстояние и вынырнул рядом.
– Хочу пригласить тебя на ужин.
– Какой еще ужин? – непонимающе спросила Лекси.
– Деловой, естественно. Один мой старинный друг сегодня устраивает что-то вроде вечеринки. Там будет американский предприниматель, на которого у меня большие планы.
– Но я ничего не смыслю в бизнесе.
– И не нужно. Будешь сопровождать меня, только и всего.
Она нахмурилась:
– Почему я? Ты мог бы обратиться с этим заманчивым предложением к одной из тех русских, и вообще, неужели так принципиально идти на переговоры с девушкой?
Кадир вздохнул и одарил ее полным усталости взглядом.
– Этот мистер Вайнберг притащит с собою дочь, – объяснил он на пальцах, словно ребенку. – А ты знаешь, как испорченные юные девушки вешаются на богатых шейхов.
– О да, знаю! Можешь не продолжать. – Лек-си едва поборола соблазн хорошенько размахнуться и обрызгать его.
В какой-то момент Лекси почудилось, что Кадир действительно хочет провести с ней время без всяких задних мыслей, но нет, она ошибалась. Мистер Дон Жуан просто боится снова попасть в щекотливую ситуацию, а она должна отгонять от него воздыхательниц. Более ни на что она не годится.
– Так что скажешь? – поторопил Кадир.
– Скажу, чтобы ты подыскал для этого жену на час, а не капитана британских ВВС!
Лекси отвернулась, не в силах выносить его пристального взгляда, и, положив руки на бортик, опустила сверху острый подбородок. Там вдалеке яркое солнце уже поднялось над горизонтом и слепило глаза, заставляя выступить предательские слезы.
– Слово "эскорт" звучит намного солидней, чем "шлюха", – сказала как-то в шутку ее родная мать. Уж кто-кто, а она знала, о чем говорит. При воспоминании о матери на душе у Лекси сделалось еще паршивее.
Эта женщина отказалась от нее в первые же секунды после родов, а когда они наконец встретились много лет спустя, объяснила свой поступок тем, что просто была не готова к материнству. Лек-си могла смириться с тем, что ее мать когда-то была проституткой и родила от одного из своих клиентов, но смириться с тем, что она скрыла все от своего мужа, когда начала новую жизнь, было очень сложно. Ей все еще больно было осознавать, что она является всего лишь позорным секретом единственного родного человека.
Все изменилось полгода назад, когда мать сообщила о своем страшном диагнозе. Не менее страшной была сумма, требующаяся на лечение, но, нисколько не задумываясь о последствиях, Лекси взяла на себя все расходы. В глубине души она еще лелеяла надежду, что кто-то в этом мире полюбит ее. Возможно, спустя почти тридцать лет мать поймет, что совершила ошибку.
– Да что с тобой такое? – окликнул Кадир, возвращая ее на землю. – Повеселишься?
– Притворяясь твоей любовницей? – бросила Лекси через плечо. – Никогда.
– И что тебя смущает?
– У нас на Западе это называют обманом.
– Неужели? – протянул Кадир вопросительно, и Лекси почувствовала, как под водой его руки беспрепятственно расположились на ее бедрах, и по всему телу от этого решительного прикосновения пробежали мурашки.
Делая вид, будто ничего не происходит, она пояснила:
– Никто не поверит в нашу с тобой связь. Это просто смешно.
– Ты себя недооцениваешь, – прошептал Кадир, теснее сжимая кольцо своих рук.
Теперь их тела оказались в опасной близости друг от друга, и Лекси могла поклясться, что спиной чувствует его возбуждение. Но не столько это открытие поразило ее, сколько эйфория, наполнившая при этом все ее существо.
– Убери руки. Пожалуйста. – Собственный спокойный голос удивил Лекси.
Кадир лишь хрипло усмехнулся:
– Не о них тебе стоит сейчас волноваться.
Прежде чем она успела опомниться, Кадир уже развернул ее лицом к себе. На мгновение их взгляды столкнулись в немой борьбе, и протестующий стон Лекси растворился под натиском его губ.
Она даже представить не могла, что поцелуй может быть таким, не понимала, что происходит с ней: это было одновременно заманчивое и темное чувство.
Подумать только, до этого она сама порой считала себя холодной, искренне удивляясь всякий раз после близости с мужчиной, откуда вся эта шумиха вокруг такого прозаичного занятия, как секс. Теперь же простой поцелуй перевернул ее мир с ног на голову. Все чувства ожили, и она перестала сопротивляться Кадиру, прильнула к нему всем телом.
Тогда Кадир пожалел о том, что положил начало их сближению. Лекси была нисколько не похожа на Снежную королеву. Она была податливой и мягкой. В то же время страсть, с которой она отвечала на движения его языка, подогревала его собственные желания до предела. В голове Кадира пронеслась заманчивая мысль о том, что они совсем одни здесь в этот час, и никто никогда не узнает, если он позволит себе что-то большее, но голос совести воспротивился: "Ты будешь знать". Знать, что нарушил слово, данное отцу, и опозорил свою невесту.
Собрав волю в кулак, Кадир оторвался от Лек-си, и губы ее, припухшие от страстного поцелуя, недовольно изогнулись. На ее лице застыло непонимание. Грудь ее вздымалась высоко и часто, под эластичной тканью купальника с четкостью обозначились бусинки сосков.
– Теперь тебе не придется больше притворяться, – сказал он, надевая уже привычную маску надменного безразличия.
Лекси с силой оттолкнула его.
– Довольно! Я увольняюсь.
Кадир поймал на лету ее руку, направляющуюся к собственной щеке.
– Я тебя не отпускал.
– Лучше сделай это, пока все не зашло слишком далеко, – прошипела она с угрозой в голосе, а про себя добавила: "Пока ты не разбил мне сердце".
Как бы он хотел прислушаться. Теперь, когда он познал ее, их путешествие выглядит ужаснейшей из ошибок, но отступать некуда. Она не уйдет: их контракт слишком жесткий, только он может расторгнуть его без последствий.
– Подготовь вертолет, – коротко бросил Кадир и, подтянувшись на бортик, вылез из воды. – Летим в Италию.
Глава 6
Последняя ночь его свободы…
В Европе. Такое нельзя пропускать. В конце концов, не каждый день представляется возможность с шумом отметить прощание с холостяцкой жизнью, да еще и заключить выгодный контракт. Его старинный друг Лука де Росси любезно предоставил свою виллу и позаботился о том, чтобы Чак Вайнберг получил персональное приглашение. К сожалению, дочь бизнесмена также изъявила желание посетить прием.
– Ваше высочество, – протянула она и подставила холеную щечку для поцелуя.
Кадир вымученно улыбнулся. У Даниэлы было все, чтобы заставить трепетать сердце даже самого искушенного мужчины: пышные волосы, огромные глаза под сенью густых ресниц и формы, которыми она, очевидно, была обязана скорее пластическому хирургу, нежели природе; но эта девушка не вызывала в нем иных чувств, кроме раздражения. Он не стал бы с ней спать под страхом смертной казни, и тем не менее он попросил Лекси оберегать его от навязчивого внимания юной обольстительницы.
"Где же ее носит, черт возьми?" – подумал Кадир, вновь возвращаясь мыслями к своему обворожительному пилоту. Хотя сегодня она была далека от этого определения. Пару раз даже казалось, что их вертолет разобьется, – так круто она маневрировала. После того, что случилось утром, Лекси старательно избегала его общества и ограничивалась лишь короткими фразами и своим коронным испепеляющим взглядом.
Кадир вздохнул. Еще минута – и он будет вынужден лично подняться к ней в комнату, чтобы напомнить о хороших манерах.
К счастью, этого не потребовалось. Взгляд его устремился к парадной лестнице, где, облаченная в вечернее платье синего цвета, она грациозно ступила на ковровую дорожку и, придерживая рукой длинную, ниспадающую до самого пола юбку, проследовала вниз, к нему. Он подал ей руку, в мгновение забывая о раздражении и злости. Лекси сдержанно улыбнулась:
– Надеюсь, ожидание было не слишком утомительным. Никак не могла справиться с молнией.
Кадир едва не поперхнулся.
– Что?
– Молния, – повторила она смущенно. – На платье.
– Для этого существуют горничные. Они должны были помочь тебе одеться.
Лекси закатила глаза:
– Я пока что в состоянии сама надеть платье и застегнуть его.
– Как же ты справилась?
Секунду Лекси медлила с ответом, затем усмехнулась и рассказала, как в голову ей пришла блестящая идея использовать крюк от вешалки, чтобы дотянуться до застежки.
– Интересно, – протянул Кадир. Это нездоровое стремление к самостоятельности одновременно забавляло и расстраивало его.
– В армии и не такому научишься, – отмахнулась Лекси.
– И часто ты носила платья в Афганистане?
– А сам-то как думаешь?
Он лишь пожал плечами.
– Сказать по правде, это мой первый наряд от дома де Росси. Раньше мне не доводилось одеваться у известных дизайнеров.
– Что ж, никогда не поздно начать. – Кадир в который раз окинул ее восхищенным взглядом. – Тебе очень идет этот наряд.
– Да, платье роскошное, – согласилась Лек-си. – Твой друг – чертов гений! Сколько бы это ни стоило, я заплачу.
– Все давно улажено.
Однако выражение ее лица говорило об обратном.
– Знаешь, упрямство – не самая привлекательная твоя черта, – заметил Кадир вскользь, прежде чем выслушивать феминистские бредни Лекси.
– Как хорошо, что в мои планы не входит каким бы то ни было образом привлекать тебя, – парировала она, – в отличие от остальных дам в этом зале.
– Ревнуешь? – Уголки его губ приподнялись в кажущейся невинной улыбке.
Лекси вспыхнула и хотела ответить на эту колкость, но не придумала достойного замечания. В какой-то степени Кадир был прав. Недвусмысленные вздохи, призывные взгляды, нацеленные на него со всех сторон, – все это порядком действовало на нервы. И ведь этих охотниц за богатым и красивым мужем можно было понять. Лек-си сама украдкой любовалась своим спутником, одетым в безупречно сидящий смокинг, и всячески старалась скрыть собственный восторг.
– Позволь мне поухаживать, – предложил Кадир и, не дожидаясь ответа, отодвинул перед ней стул, приглашая садиться.
Банкет должен был начаться с минуты на минуту. Гости постепенно подтягивались к столу и занимали свои места.
У Лекси перехватило дыхание, едва он коснулся ее, и она припала губами к стакану с минералкой, проклиная себя за то, что ввязалась в эту авантюру.
– Вы, должно быть, и есть та самая мисс Говард. – Немолодой мужчина в стильном пиджаке обратился к ней, усаживаясь напротив. – Наслышан о ваших подвигах.
– А вы мистер Вайнберг, – безошибочно определила Лекси по американскому акценту.
– Ваш отец мечтал о мальчике? – пошутил он.
– Отец? – На мгновение Лекси растерялась. Человек, которого она привыкла так называть, хотел бы видеть своих детей врачами, а настоящий… Кто знает, о чем он думал. – Мой папа кардиохирург, а мама невропатолог, – ответила она наконец.
– Странно, что вы не унаследовали от родителей тягу к медицине.
Для Лекси в этом не было ничего странного. Она могла бы стать вовсе не пилотом, а проституткой, как и та женщина, что произвела ее на свет. К счастью, нужды продолжать неудобный разговор не было: подали закуски.
За обедом Кадир был невероятно обходителен, угадывал малейшие желания Лекси и успевал при этом обсуждать с Чаком насущные проблемы бизнеса. Из их разговора Лекси заключила, что американец занимается спутниковым телевещанием и готовится вложить деньги в один зенхабский проект. Сначала у него были сомнения, но к тому моменту, как подали десерт, они бесследно исчезли под натиском обаяния Кадира.
Лекси оставалось только восхищаться его дипломатическими способностями. С одинаковой легкостью и харизмой шейх убедил своего делового партнера инвестировать в экономику королевства, а его неуемную дочь – обратить внимание на одного из сверстников. Молодые люди тут же отправились танцевать.
Большинство гостей переместились следом за ними в парк, где под звездным небом звучала живая музыка, а услужливые официанты разносили подносы с канапе и наполняли бокалы шампанским.
Лекси облокотилась на балконный парапет и вдохнула свежего воздуха. У нее было время немного подумать, но мысли, настойчиво лезущие в голову, не приносили радости. Отнюдь. То, как Кадир вел себя за обедом, послужило приятным открытием. Из тщеславного принца он постепенно превращался в ее глазах в неглупого, приятного в обхождении человека. Это настораживало, сбивало ее с толку. Презирать Кадира было намного легче и безопаснее, но труднее с каждым днем, и ее зарождающиеся чувства чреваты серьезными последствиями.
Она вздохнула и обратила свой взор к танцующим внизу парам. Кадир не стоял на месте ни минуты – каждая девушка, женщина и даже бабушка желала побывать хоть недолго в объятиях восточного красавца.
– А вы почему не танцуете? – Это бархатистый голос хозяина дома нарушил ее одиночество.
Лука возник у нее за спиной, и Лекси вздрогнула от неожиданности. Вблизи он оказался куда выше, чем она полагала. Такой же статный, как Кадир, и наверняка пользуется не меньшим успехом у женщин. У этих двоих можно было найти немало общего, хоть они и принадлежали к разным мирам.
– Думаете, он испытывает недостаток в партнершах? – Лекси указала рукой на танцующих и невольно умилилась, глядя на то, как энергичная старушка в этот самый момент закружила Кадира по паркету.
– Если уж мою бабулю не смущает его репутация плейбоя, то отчего же вы прячетесь тут?
Лекси запротестовала:
– Я вовсе не прячусь, просто немного наскучил шум толпы.
– Мой друг знает толк в развлечениях, – многозначительно изрек граф, и щеки Лекси тут же огненно запылали.
– Это заметно.
Очевидно, тонкая улыбка Луки говорила о том, что он знает о своем друге больше, чем может сказать.
– Но он так же любит и свою работу, – закончил Лука, – он посвятит себя ей целиком и полностью, уж поверьте.
– Вы давно его знаете? – спросила Лекси, пораженная осведомленностью итальянца.
– Со школы.
– Вы вместе учились? В Итоне? Тогда вы, должно быть, и с Чарли знакомы.
– Фэрфаксом?
Лекси кивнула.
– Как тесен мир, – заключил он без энтузиазма. – И что же вас связывает?
– Моя сестра. Они вот-вот поженятся.
Граф приподнял бровь, очевидно пребывая в некотором замешательстве, и протянул:
– Очень любопытно.
К сожалению, узнать больше подробностей Лекси не успела. Кадир быстро поднимался к ним по винтовой лестнице, увитой побегами дикого винограда.
– А я все думаю, куда пропал мой пилот, – насмешливо сказал он и протянул ей руку, но в голосе Лекси уловила собственнические нотки.
– Я не танцую.
– Но я настаиваю.
Не в силах сопротивляться, Лекси оказалась прижата к его стальной груди, и неведомая сила заставила ее подчиняться. На мгновение показалось, будто они остались совсем одни, а может, так оно и было. Лука исчез столь же внезапно, как появился.
Ее ладонь лежала в его ладони, ноги двигались в такт. Кадир вел легко и непринужденно, и каким-то невероятным образом тело ее безоговорочно вторило малейшим движениям и импульсам его тела.