Это походило на игру в шары, перебрасывание односложными фразами. Они удивительно быстро вошли в игривый ритм детства. Хотя в детстве не было такого… Что же это было? Напряжение. Напряжение, граничившее с флиртом. Он достиг в этом настоящего мастерства со своими ленивыми улыбками и спокойными, пронзительными глазами, великолепными, опасными, волчьими глазами. Ей следовало быть начеку. Он ведь уезжал.
- Сколько времени ты там прожил?
- На самом деле нисколько. Я купил дом совсем недавно, когда в последний раз находился в Англии, поправляя здоровье. Просто не знал, что делать с деньгами, и решил… решил, что он очаровательный.
- Сентиментально.
- Да, это то, что отличает джентльмена, владеющего землей. К тому же мне импонировала идея, что я могу куда-то приехать как к себе домой, кроме дома приходского священника, который сейчас занимает мой отец и который ему придется покинуть, когда он выйдет на пенсию.
Кое-что осталось неизменным. Он никогда ничего не скрывал. Всегда честно и открыто говорил о своей жизни и своих надеждах. Он не старался представить себя не тем, кем был. Никогда. И это в нем ее восхищало.
Или нет…
Восхищало, но не побуждало следовать его примеру. Лиззи не имела намерения становиться такой, какой должна была быть в представлении других.
- А сад? Ты говорил о розах.
- Сад очень хороший, но очень старый. Боюсь, что за время моего владения он совсем запустел. У меня по-настоящему нет обслуги. Кроме управляющего мистера Таппера и его жены, которая следит за домом. Нет ни лакеев, ни горничных, хотя есть несколько… - он замялся, подыскивая нужное слово, - земляных рабочих. Землекопов, садовников и прочих.
- И они запустили сад?
Это как-то противоречило здравому смыслу.
- У них много других обязанностей по поддержанию в порядке построек и тому подобное. Словом, они мастера на все руки. Следят за сточными канавами. Так что у них нет времени заниматься цветами, хотя розы и сами по себе неплохо себя чувствуют.
- Я рада, что за домом следят. Значит, смогу переехать сразу же.
- Нет.
Голос Джейми прозвучал тихо и резко, но, возможно, ей это только показалось, потому что, когда она повернула к нему голову, он улыбнулся и спокойно добавил:
- Нет, конечно, без горничных и всего такого. Тебе в той глуши будет одиноко. Уверен, что предпочтешь свой дом в городе.
- Не понимаю, с чего ты это взял. - Неужели она так сильно изменилась? - При всем своем желании я не могу прикинуться, что ты не слышал папу. Может, я и "сумасбродная", но никогда не ощущала одиночества или скуки. И мне не нужны горничные. Но нужны розы.
- Каждой леди нужна горничная, даже тебе, Лиззи. Иначе как сможешь ты выглядеть такой очаровательной в своей амазонке?
- К чему вся эта пустая галантность? Я уже вышла за тебя… можешь больше не убеждать меня. У меня нет горничной. И никогда не было. Хотя мама всегда старалась прислать мне кого-нибудь. Но я терпеть не могу, чтобы вокруг меня кто-нибудь суетился.
Она помахала рукой взад-вперед, словно убирала воображаемую комнату. Но его замечание, что она чудесно выглядит в своей темно-зеленой амазонке, ей явно польстило. Особенно хорошо она смотрелась на фоне идиллического сельского пейзажа. Фасон ее костюма для верховой езды был, наверное, немножко старомодным, но, прекрасно скроенный, он сидел на ней как влитой. Большинство мужчин не разбирались в моде, но любили, чтобы платья подчеркивали фигуру.
- Ты стала такой странной, Лиззи.
Она насмешливо фыркнула.
- В этих словах слишком мало похвалы. Неужели я такая беспомощная, что не могу самостоятельно одеться? У тебя ведь тоже нет камердинера. Разве это делает тебя странным?
- Конечно. Это странно, что я так красиво нарядился без посторонней помощи.
Лиззи чуть не рассмеялась. Он легко вызывал восхищение, когда с таким очарованием иронизировал над собой. И она была готова восхищаться Джейми.
Они свернули на узкую тропинку, по обеим сторонам которой тянулась низкая каменная стена сживой изгородью, пестрящей полевыми цветами. Воздух сладко благоухал ароматами поздней весны.
- Ну вот она, моя земля. Почти шесть сотен акров.
- Хм.
Земля эта была необычайно живописна. Лучше уж сосредоточиться на земле и думать о практичных вещах, а не о его сильных плечах.
- А ссуду нужно выплачивать?
Она много времени потратила на изучение брачных условий, в том числе и тех, что были написаны мелким шрифтом, но упоминаний о выплатах по ссуде не могла припомнить.
- Нет. - Он как будто удивился столь грубому вопросу и нахмурил брови, пряча острый взгляд. - Купил все, расплатившись живыми деньгами и чеками из Банка Хора. Собственность - моя личная, без долгов и залога.
- Как это предприимчиво.
Ее улыбка не скрывала восхищения. Он не мог не быть предприимчивым. Он непременно сдержит все мальчишеские обещания. И станет человеком, достойным всеобщего уважения и восхищения. Человеком, которого она будет уважать и которым будет восхищаться. Это служило больше, чем утешением, и больше, чем рекомендацией.
Лиззи снова повторила про себя предостережение. Он уезжает.
Земля, раскинувшись между группами деревьев, уходила вниз по пологому склону к морю в отдалении. Пастбища по одну сторону тропинки использовались, на них, рассыпавшись точками по дальним полям, паслись коровы и овцы.
- У тебя есть маслобойня? - перешла она к практическим аспектам.
- Я моряк, Лиззи. Я знаю, что такое фал, но не разбираюсь в телках и нетелях. Лучше спроси об этом мистера Таппера. Я его тебе представлю. Все фермы сданы арендаторам. - Марлоу сосредоточил на ней взгляд. - Позволь полюбопытствовать: к чему все эти вопросы?
Поймет ли он? До сих пор ее попытки поговорить с родителями или даже с Селией о необходимости приносить пользу, о достоинстве труда ни к чему хорошему не приводили. И какая разница Джейми, что она собирается делать с фермой, если он вскоре окажется на другой стороне земного шара. Чтобы встретить смерть.
- Просто интересно. В конце концов, это будет мой дом.
- Лиззи, ты не можешь здесь жить. Дом не годится для леди. Я планирую сделать ремонт, но еще много и всякой другой работы. И даже потом, когда спустя месяцы все будет готово, ты сможешь переехать лишь после того, как обсудишь дальнейшие планы его благоустройства с малярами, драпировщиками и прочими специалистами. То есть тебе будет чем заняться, кроме бесцельного времяпрепровождения в залах ассамблеи в поисках неприятностей.
Он считал ее бесполезной бездельницей. Это было обидно. Похоже, она чересчур хорошо играла роль пресытившейся светской барышни.
- Мне всегда нравилось искать неприятности. Это, на мой взгляд, куда логичнее, чем ждать, когда они сами меня найдут. Но ты уже нашел меня, так что теперь я, похоже, не ищу, а смотрю на неприятность.
- Ну да. Но я только шутил, Лиззи. Если хочешь, любуйся снова своими полями.
Лиззи последовала его совету, к своему и его облегчению. Каждый раз, когда их глаза встречались, она ощущала в груди нарастающее напряжение, мешавшее ей дышать. Она натянула поводья, останавливая лошадь, чтобы глубоко вдохнуть свежий влажный воздух, идущий с моря, отдававший запахом соли, земли и зеленеющей травы. Это было божественно.
- Вижу, ты в восторге от полей под паром. Кто теперь у нас сентиментальный, Лиззи?
На этот раз она уловила в его голосе дразнящие нотки. Подъехав к ней вплотную, он остановился рядом; жар его взгляда она почти физически ощущала.
Лиззи повернула лицо к морскому бризу, чтобы охладить вспыхнувшие щеки.
- Не сентиментальная. То, что ты имеешь в виду, называется романтичностью. Знаешь поэтов Мессерса, Колриджа или Блейка?
- Значит, романтичная.
Его серые глаза хотя и продолжали ее изучать, источали тепло и смеялись уголками.
- Хотя скорее практичная. Почему эти поля стоят под паром?
- Не имею ни малейшего представления. Снова адресую тебя к мистеру Тапперу, спроси его. Хотя он, вероятно, скажет то, что будет выше моего разумения, но ты, моя умная девочка, наверняка поймешь.
Джейми протянул к ней руку в перчатке и, чуть касаясь, погладил по щеке костяшками пальцев. Легкое прикосновение пронзило ее как разряд молнии, вызвав дрожь по всему телу и желание выпрыгнуть из собственной кожи.
Чтобы побороть впившуюся в сердце осколками стекла острую тоску, ее первым порывом было сказать ему, что она ни его и ни чья другая умная девочка, но Лиззи промолчала. Потому что это было так. Она была тем, кем он хотел ее видеть. Его женой. По крайней мере сегодня.
Наверное, этот вопрос ее выдаст, но она не могла его не задать.
- Почему? Почему ты женился на мне?
Глава 4
Он не стал притворяться, что не понимает. Слишком честен был для этого.
- Потому что испытываю к тебе влечение. И всегда испытывал. Наверняка ты это знаешь.
Она знала. И ощутила неприятный укор совести, что использовала его и его верность долгу как средство обретения свободы. Хотя инициатива исходила от него самого. Что произошло с ним такое, что заставило быть таким открытым и верным во вред собственному благу?
- А ты?
Он сверлил ее напряженным взглядом, хотя голос прозвучал непринужденно.
Ее, конечно, тоже к нему тянуло. Она считала его красивым; Но с его решительным лицом, ясными глазами, высокими точеными скулами и упрямым ртом, кто, имеющий глаза, стал бы это оспаривать? В нем Лиззи восхищала не только внешность, но и многое другое. Открытость и веселый нрав, пронзительность взгляда. То, что он не устал от несправедливости мира и не возненавидел в нем то, что видел.
Ее могло выдать все, что бы она ни сказала. Лиззи отвернула лицо и, придав голосу продуманную, нарочитую развязность, ответила:
- Потому что обещал мне пахотные угодья и дом. Кстати, где он?
Он позволил ей увернуться от ответа. Пока. Криво улыбнувшись одним уголком рта, Марлоу кивнул в сторону рощицы, появившейся впереди.
- Прямо за теми деревьями.
Обогнав его, она пустила лошадь рысью. Большая мускулистая чистокровка быстро и легко преодолела расстояние до рощи, где тропинка поднималась на гребень чаши в окружении утесов. Там в ее центре и стоял дом.
О, даже сзади он выглядел симпатичным. От удивления и восторга она чуть не задохнулась и сумела овладеть собой лишь после того, как на смену удивлению пришло головокружительное чувство радости, снявшее напряжение.
Это было большое здание из серого камня высотой в два с половиной этажа со сверкающими рядами окон. Слева, дальше по тропинке, высился большой коттедж, за которым виднелась высокая стена и коттедж поменьше, вероятно, с огородом. Еще дальше тянулся длинный блок со стойлами. Лиззи подняла ладонь к губам, чтобы скрыть улыбку искренней радости. Какое блаженное счастье. О да, это ей подходит. Подходит идеально.
Наконец она дома. Ей больше никогда не придется притворяться не такой, какой была и хотела быть.
- Ничего пока не говори. - Джейми поравнялся с ней. - Лучший вид - с фасада. Сначала мы подъедем к конюшне.
Дорожка впереди раздваивалась. Они повернули на запад и, обогнув дом сзади, направились к конюшне. Там было достаточно чисто и опрятно, что при наличии всего одного животного не представляло сложности. Но принять их лошадей никто не вышел.
- Как я уже сказал, слуг нет.
Марлоу спешился и подошел к Лиззи помочь.
- Я сама.
Отказавшись жестом от его помощи, она самостоятельно соскользнула на землю по крупу лошади, как это делала в детстве, когда они отправлялись путешествовать. Чудесное чувство облегчения, которое она испытывала, вызывало у нее ощущение свободной беспечности, позволившее сбросить привычную маску. Стать с ним снова собой было так соблазнительно. Только было это так давно, что она уже забыла это состояние.
- Я знаю, что светских молодых леди считают бесполезными белоручками, но я до сих пор люблю сама ухаживать за своей лошадью.
Лиззи повела свою кобылу в обложенную булыжником постройку.
- Я не считаю тебя белоручкой, Лиззи, - сказал он мягко вдогонку.
Она посмотрела ему прямо в глаза, насколько ей это удалось - ведь уже давно практиковала взгляды украдкой, - чтобы определить, не лукавит ли он. Он не лукавил.
- Спасибо тебе.
Чувство радости в груди расцветало в нечто большее, в нечто более соблазнительное, чему она даже не могла дать определения.
Они расседлали животных и поставили в стойла, повесив тут же рядом экипировку.
Когда вышли во двор, Марлоу - снова воплощение светской галантности - предложил ей руку.
- Идем, я покажу тебе вид получше.
Несмотря на искушение быть открытой, или, вероятно, как раз из-за этого, Лиззи почувствовала себя рядом с его высокой фигурой маленькой и почти побежденной. Он уезжает, снова подумалось ей. Когда он повел ее по посыпанной гравием дорожке, мимо мощеного двора с восточной стороны дома и дальше на широкую лужайку, она слегка отстранилась, не больше чем на полфута, чтобы создать между ними собственное пространство.
- Ну вот, - произнес Марлоу, повернув ее лицом к фасаду дома.
Гласс-Коттедж воплощал в себе все, абсолютно все, на что она могла надеяться и о чем могла мечтать. Фасад смотрел на море и по крайней мере половину первого этажа занимал длинный ряд окон от пола до потолка. Они, как сверкающие серебряные солдаты, маршировали с востока на запад вдоль фасада дома. Над окнами и в виде арки над входом поднимались шпалеры, увитые розами, в беспорядочном экстравагантном множестве рассыпанные по камню розовыми и белыми бутонами, наполняя воздух густым благоуханным ароматом. Вид был совершенно упоительный.
Дом, погруженный в сказочную тишину, будто дремал на солнце в ожидании, когда его пробудят к жизни.
- Что скажешь?
В его голосе звучала радостная гордость, хотя на самом деле ему незачем было спрашивать.
- О, Джейми! - Лиззи не могла скрыть своего восторга и только смеялась от радости. - Как же хорошо, что не облагают налогом розы и окна.
- Лучше пойди и осмотри дом. Но должен предупредить: не завышай свои ожидания. Он очень живописен и полон очарования. Этого не отнять. Почему я и купил его. Но все это время стоял закрытым. Боюсь, внутри будет сыро. Потребуется много сил, работы и времени, чтобы довести дом до ума.
Он пытался заставить ее отказаться от идеи.
- А кто-то не далее как два дня назад изливал восторги.
- Два дня назад ты еще не дала согласия стать моей женой.
- Скрытые мотивы?
- Возможно. Хотя, может, я рассчитывал на еще один поцелуй.
Проверять эту теорию при всей ее соблазнительности Лиззи не собиралась. Он уезжает. Дав глупому трепету желания затихнуть, она легкой поступью направилась к дому.
Дверь тотчас открыла какая-то женщина - по-видимому, экономка: простая, со строгим лицом и строгих правил, в скромном платье из серой саржи и белом крахмальном чепце. Связка ключей на поясе напоминала четки. Живой бастион пуританской морали.
Можно было не сомневаться, что через несколько дней у них начнутся трения. Ведь Лиззи обожала сумасбродства.
"Бастион" первой подала голос.
- Прошу прощения, капитан Марлоу. Я не ждала вас до…
- Не важно, миссис Таппер. Я и сам не собирался приезжать, - сказал он, чтобы успокоить женщину, и указал с улыбкой на Лиззи: - Позвольте представить мою жену, миссис Марлоу. Лиззи, это миссис Таппер, наша экономка, жена мистера Таппера, нашего управляющего.
Миссис Таппер не сумела скрыть удивления при виде своей новой хозяйки, но быстро взяла себя в руки.
- О Господи! Какой сюрприз вы преподнесли мне. Разрешите поздравить вас обоих. Хотите перекусить или чего-нибудь выпить? Я мигом.
При всем волнении ее улыбка была достаточно искренней.
- Да, спасибо, - вставила Лиззи, прежде чем Джейми успел за нее ответить.
Она начнет так, как собиралась продолжать, независимо и ответственно. Ей и миссис Таппер лучше заранее утрясти проблемы, которые могут возникнуть. Она переступила порог и вошла в просторный холл, стаскивая на ходу с рук мягкие Йоркские перчатки для верховой езды.
- Если можно, сервируйте, пожалуйста, чай.
- Прошу прощения, мэм.
Миссис Таппер посмотрела на Джейми.
- Лиззи, Тапперы и сами приехали сюда совсем недавно, чтобы начать приводить имение в порядок. Я нанял их менее двух недель назад, когда вернулся в Дартмут. И пока не стал обставляться и приобретать посуду, в том числе и для чая. Посчитал бессмысленной тратой времени, поскольку уезжаю. Хотел в первую очередь заняться ремонтом.
Миссис Таппер кивнула в мудром согласии и снова перевела взгляд на Лиззи.
- Очень благоразумный план, полагаю, но теперь здесь есть я, чтобы за всем следить. - Лиззи улыбнулась им обоим. - Почему бы вам, миссис Таппер, не показать мне дом, чтобы я могла оценить, что вы уже успели сделать?
Джейми послал миссис Таппер многозначительный взгляд, но о чем он свидетельствовал, Лиззи определить затруднялась. Стандарты ведения домашнего хозяйства по Джейми, с его необходимостью мириться с грубыми условиями жизни на корабле, были, несомненно, низкими, по выговаривать миссис Таппер по этому поводу она не собиралась. Скоро все изменится.
- Слушаюсь, мэм.
Миссис Таппер вытянула вперед руку, чтобы провести их через холл.
- Благодарю вас.
Лиззи какое-то время оставалась стоять в неподвижности, дивясь простору и свету. В холле прямо перед ней с пола грациозно устремлялась вверх полукруглая лестница, напоминая очертаниями изящную лебединую шею. Лиззи непроизвольно поднесла руку к горлу. Не могла поверить, что все это ей не снится.
- Сначала о главном, мэм, - докладывала миссис Таппер. - Отремонтирована черепица на крыше, заменены и запечатаны оконные стекла. Испорченные водой полы под окнами отремонтированы.
Выложенный елочкой паркетный пол сверкал безупречной полировкой. Переступив через порог, Лиззи прошлась по светлому залу для приемов. Стук, издаваемый ее обувью по дереву паркета, приятно радовал слух.
- Здесь тоже были отремонтированы оконные переплеты и двери.
Нет, это не зал для приемов, а салон, а еще лучше - музыкальная комната. Здесь был высокий потолок, а перед эркером с высокими окнами - свободное пространство, идеальное место для фортепиано.
Да. Лиззи ощутила, как в груди разрастается восторг. Хотя на изысканной гипсовой лепнине то там, то здесь потускнела краска, все поражало красотой. Залитая солнечным светом комната, даже пустая, имела гостеприимный вид. В ней стоял густой дух лимона и пчелиного воска. А запаха сырости она пока не уловила.
- Прекрасно. И все это всего за две недели? Отличная работа, миссис Таппер. Значит, фундамент в порядке?
На этот раз ответил Джейми:
- Я вряд л и купил бы дом, который вот-вот развалится, Лиззи, как бы очаровательно его ни обвивали розы.
- Хм. - Потолок тоже украшала красивая гипсовая лепнина. - Ты владеешь домом свыше четырех лет; но только сейчас нашел возможность нанять компетентных людей?
Марлоу не стал спорить. Лишь состроил гримасу, прищурив правый глаз и скривив рот. У него были мягких очертаний губы, и это действовало обезоруживающе.
- Я находился в море. А следить за домом оставил своего кузена Роксхема.