- Я работаю не так давно. И у меня помимо Дика еще есть подопечные. Но вы не представляете, как он отличается от других детей. Мне стоило долгих усилий заставить его просто говорить со мной. Знаете, чем он занимался, когда не было занятий? Он мог целый день сидеть на лавочке и разглядывать облака. В этом занятии нет ничего плохого. Но не в его случае. Он был так ужасающе одинок, так беспредельно молчалив… Он все делал правильно, но я видела, что ему совершенно не хочется жить. Вы понимаете, что такое "не хочется жить", когда тебе всего десять лет? Вы видели его рисунки?
Вэл удивленно поднял брови. Потом покачал головой - Дик не только не показывал ему рисунки, но даже не говорил об этом.
- Вот видите, - огорчилась Натали, и это ее восклицание поставило все на свои места.
Она не была врагом ни ему, ни Дику. Он все правильно вчера понял. Она слишком уязвимая и добрая, чтобы быть кому-то судьей. Она верит в воскрешение. Она знает, что следом за зимой всегда приходит лето… Она любит его сына и страшно переживает, что Вэл, по ее мнению, не может любить его так же сильно. Дурочка. Милая, честная, наивная девочка… Хотя ему понадобилось достаточно много времени, чтобы понять, что есть только один человек на земле, ради которого стоит жить. И этот человек не тень прошлого, а его собственный ребенок с синими тревожными глазами… Он почти не слышал уже, что она говорит. Он только видел, что у нее чуть дрожат губы и напрягается шея. И еще, что она пытается спрятать руки в карманы, которого нет в ее прелестном строгом жилете.
Вэл дождался, пока она договорила и остановилась. Лицо ее было жалким и почти некрасивым сейчас. И он вдруг понял, что теперь еще отвечает и за нее, за эту откровенность и несгибаемость, за ее смелый подбородок и худенькие плечи, за ее отвагу и готовность биться с сильным мужчиной за его же собственное счастье.
- И что вы предлагаете? - спросил он почти равнодушно, потому что уже все решил, пока она что-то отчаянно втолковывала ему.
- Я же уже сказала, - растерялась Натали. - Вы что, меня не слушали?
- Слушал, - кивнул Вэл. - Повторите еще раз, и помедленнее.
Натали вспыхнула, дернула плечом и произнесла почти по слогам:
- Вы должны забрать Дика из этой школы. Вы должны дать ему единственное, что ему нужно. Вы должны жить семьей.
- А что, такая плохая школа?
- Школа хорошая, но Дику там плохо. Я же рассказывала вам, что он заболел, когда вы написали, что не можете приехать на каникулы.
- Да-да, рассказывали, - закивал Вэл. - Но я пока не могу этого сделать.
Плечи Натали поникли, руки опустились. Она ничего не смогла ему доказать…
- И что же дальше?
- Дальше? - спросил Вэл и встал с неудобного стула, который как будто специально стоял тут для допросов.
Он сделал шаг к Натали, протянул к ней руку и легко выдернул ее из кресла. Потом аккуратно прижал к себе и провел пальцами по ее шее. Сначала сзади, где топорщились вихры, а потом сбоку, где была нежная незащищенная кожа.
Это было совершенно неправильно и совсем уж не к месту. Но Натали завороженно ждала, что он сделает дальше.
А дальше он положил ладонь ей на затылок и немного наклонил ее голову назад, так что они смогли посмотреть друг другу в глаза. Потом его серые усталые глаза закрылись, а губы стали с неотвратимостью приближаться к ее губам. Еще мгновение - и она не сможет сопротивляться… Но против доводов разума восставало тело, которое тянулось за его сильными руками и льнуло к его груди.
Она слышала, как кровь бежала по его венам, и как трещали от напряжения сухожилия, и как стонали кости, которые забыли, что можно принимать форму чужого тела.
Если бы она могла оказаться сейчас за тридевять земель и не хотеть так мучительно, чтобы его губы завершили свой путь, она смогла бы собрать себя по кусочкам и вернуться к обычной Натали.
Но сил не было. Никаких сил на это не было…
Его губы коснулись ее и открылись, и она выпила его дыхание и потеряла остатки разума. Потому что никто и никогда не целовал ее так, как будто целует в первый и последний раз в жизни.
Она совершенно не за этим шла в эту строгую комнату. Она собиралась воевать с ним. И вот сама побеждена. И нет никакой правды, кроме той, о чем говорят сейчас их руки, их кожа, их кровь, которая давно перемешалась и закипела…
- Мистер Слейтер, - прошептала она, находясь за миллионы световых лет от этой комнаты, - отпустите меня. И ответьте на мой вопрос. Что вы собираетесь делать дальше?
Вэл выпустил ее из своих рук. Теперь он уже точно все знал. И ответил:
- Дик вернется в школу, а вы будете слать мне ежемесячные отчеты.
Если бы он просто ударил ее по голове, было бы не так больно. Натали даже не понимала, кого она ненавидит больше - его или себя, которая как дура бросилась на шею ему, первому встречному. Да ладно бы первому встречному! Он был ее враг, ее заклятый враг!
- Ну что ж, - Натали собрала всю свою волю, чтобы сказать это презрительно и легко. - Значит, война. Поверьте, у меня хватит сил, чтобы сделать для Дика все возможное.
- Только на это я и надеюсь! - крикнул Вэл в удаляющуюся гордую спину.
7
Натали как ошпаренная вылетела из библиотеки. Мало того, что она не добилась от Слейтера того решения, которое считала единственно возможным, так она еще и попалась на удочку его мужской притягательности. За это она ненавидела себя больше всего. Надо же было так раскиснуть… Хотя она сознавала, что это было очень, очень приятно. Никто и никогда так не гладил ее, не прижимал к себе и не целовал. У нее до сих пор дрожали колени и горели щеки.
Искуситель!
Натали хотелось спрятаться в какой-нибудь дальний угол, зажмуриться и постараться выбросить всю эту сцену из головы. Но она не могла это сделать. Отец оставил ее главной по приему и развлечению гостей. К тому же она обещала Дику, что покатается с ним на лодке. А Дик обязательно позовет с собой отца. И как она будет метаться между ними? Дику ведь совершенно необязательно знать, что его отец с этой минуты стал ее настоящим врагом.
- Натали… - это Рене как всегда вовремя появилась из гостиной, - ты почему такая красная и растрепанная?
- Я?
- Ты, - усмехнулась Рене. - Мистер Слейтер вел себя чересчур агрессивно, а ты отбивалась?
- Не говори глупости, - разозлилась Натали, потому что Рене угадала и не угадала: он был чересчур нежен, а это было посерьезнее, чем агрессия… - Просто мы слегка поспорили о проблемах воспитания. Весьма неприятный тип.
- Да? А мне он показался довольно милым. Если ты не против, я бы занялась его воспитанием…
- Можно подумать, тебе очень нужно мое разрешение, - фыркнула Натали. - Насколько я понимаю, ты уже этим занимаешься с самого утра…
- Только не говори, что ты ревнуешь. - Рене как-то слишком внимательно разглядывала подругу. - Или я угадала?
- Ерунда какая! Пожалуйста, занимайся им сколько душе угодно, если тебе интересны эгоисты и сухари.
- Ладно, не злись, - пожала плечами Рене. - Я же не виновата, что вы о чем-то там не договорились… Мне он кажется очень симпатичным.
- Ну и пожалуйста, - дернула Натали плечом. - Развлекай своего "симпатичного", а мы с Диком пойдем в сад. У вас будет масса времени…
Натали резко развернулась и пошла искать Дика, а Рене направилась в библиотеку, чтобы продолжить атаку, которая пока не приносила никаких результатов. Слейтер был с ней любезен, но она чувствовала, что он не клюет на те привычные штучки, которые всегда так безотказно действовали на других мужчин. Что ж, чем неподатливее материал, тем охота интереснее.
- Мистер Слейтер! - позвала она, заглядывая в комнату. - Куда вы пропали?
Дик сидел в своей комнате и что-то увлеченно рисовал в тетради. Он пошел было искать отца и Натали, но услышал их голоса в библиотеке и по тону понял, что идет какой-то взрослый и серьезный разговор. Дик решил, что не стоит им мешать, потому что впереди еще целый день и они все успеют. Говорили, конечно, о нем, но подслушивать было некрасиво. Дик поднялся к себе, нашел тетрадь и попытался нарисовать человека - такого, как видел вчера в атласе. Он никогда этого раньше не пробовал и понял, что это не такое простое занятие…
- Эй! - услышал он голос Натали и быстренько захлопнул тетрадь: ему не хотелось, чтобы она увидела его неумелые каракули. - Ты почему спрятался?
- Я не спрятался. Просто вы с папой ушли, а разговаривать с Рене…
- Понятно. Мы едем кататься на лодке?
- Конечно, идем. - Дик спрыгнул со стула и начал одеваться.
- Только потеплее, - не удержалась от наставления Натали, - на воде холоднее. Я тоже пойду оденусь. Встречаемся внизу через пять минут.
- А папа?
- Папа?
- Он с нами пойдет?
- По-моему, нет, - неуверенно сказала Натали. Ей не слишком хотелось врать, но еще больше не хотелось встречаться с Вэлом. - Они разговаривают с Рене.
- А ты спрашивала?
- Ну да, - чуть замялась Натали. - Я говорила, что мы идем на пруд.
- А он?
- Он сказал, что ему надо поговорить с Рене… - Натали выпалила это и подумала: будь что будет. Если Дик пойдет к отцу, то пусть решают сами: в этом случае у нее не будет выбора.
- Ладно, - согласился Дик. - Пусть разговаривает.
- Ну и отлично. - Натали перевела дух и быстренько отправилась одеваться, чтобы не продолжать обсуждения. - Давай, я тебя жду.
Внизу Натали внимательно осмотрела экипировку Дика, еще раз проверила все шнурки и завязки, и они отправились к пруду. Рене и Вэл были в библиотеке. Натали очень хотелось знать, что там происходит, но если бы она сунула туда голову, то пришлось бы объяснять, куда они с Диком уходят.
Лодка была небольшая и весельная. Натали любила сама грести, хотя знала, что к вечеру все мышцы будут болеть. Ладно, прогулка этого стоила.
- А ты дашь мне попробовать? - спросил Дик, усаживаясь на носу.
- Дам, - ответила Натали, делая первый гребок. - Только это довольно трудно. Нужны силы.
Дик кивнул и свесился к воде. Ему хотелось опустить руку и попробовать, какая она. Он посмотрел на Натали, которая сосредоточенно работала веслами, потом стянул перчатку и опустил палец в воду. Вода была как жидкий лед - ужасно холодная. Но чувствовать, как она течет между пальцами было так интересно, что он решил, что холод немножко можно и потерпеть.
- Дик, - заметила Натали его маневры, - вода ледяная. Если ты будешь слишком долго держать там руку - простудишься.
- Я немножко, - ответил Дик не поворачиваясь. - Знаешь, я никогда не катался на лодке.
- Давай лучше садись рядом со мной, я тебе дам одно весло, - предложила Натали и освободила место рядом с собой на лавочке. - Только пробирайся осторожно, чтобы мы не перевернулись.
Дик уселся рядом с Натали, взялся за весло и попробовал так же лихо закинуть его, как это делала она. Но он только зацепил край воды и чуть не выронил весло из рук.
- Не спеши, - засмеялась Натали. - Здесь нужна сила. Не размахивай им. Осторожно опусти наполовину в воду и с усилием потяни на себя.
Через несколько неудачных попыток у него получилось. Дик пыхтел, напрягался, но весло двигалось, а вслед за ним чуть-чуть двигалась и лодка.
- И скажи мне теперь, что спорт не нужен, - поддела его Натали. - Видишь, для самых простых вещей нужна сила.
- Угу, - буркнул Дик, который от усилий не мог даже говорить нормально.
- Но у тебя неплохо получается, - ободрила его Натали. - Еще немного - и мы будем просто лететь, а не плыть.
Чтобы доказать Натали, что он не такой уж слабак, Дик сделал еще несколько гребков и совершенно выбился из сил. Как это ей удается?
- Ладно, на сегодня достаточно, - сжалилась над ним Натали. - Перебирайся на свое место.
Дик отдал ей весло и пополз обратно на нос. Жалко, что отец не видел, как он лихо это сделал.
Они катались часа два, пока и Натали не выбилась из сил. Физические упражнения очень хорошо прочищают мозги, подумала она, причаливая к мосткам. К вечеру она и чашки не сможет поднять, зато в голове полный порядок. Подумаешь, какой-то поцелуй. Сегодня они уедут - и жизнь войдет в обычную колею: они с Диком будут учиться рисовать, гулять по школьному парку, болтать о разных разностях… А мистер Слейтер пусть себе занимается чем угодно, если ему наплевать на собственного ребенка. Что делать со всем этим дальше, она подумает потом. Почему-то вести настоящую войну ей не хотелось. Вэл Слейтер не так уж плох, к тому же Дик его очень любит. Может быть, ей следует разобраться в этой ситуации более тщательно. Он не похож на самовлюбленного идиота, которому наплевать на все на свете… Надо поговорить с отцом, решила Натали. Скорее всего, отец знает о нем то, чего не знает она.
Все эти два часа, пока Натали и Дик наслаждались красотами природы и боролись с лодкой, Вэл изнывал от тоски в обществе красавицы Рене. Ему было все понятно и совершенно неинтересно. К тому же он на чем свет ругал себя за то, что дурацкое мужское самолюбие не позволило ему сказать Натали всю правду. Зачем было говорить, что все останется по-прежнему? Чего он ждал? Что она попросит у него разъяснений? Или кинется на него с упреками? Или смирится?
Глупость, но он хотел, чтобы его решение стало для нее сюрпризом. Вот я какой! Я все сам за нас решил и придумал, а ты должна быть благодарна, что получила такой необыкновенный подарок… Мальчишка! Ровно через пять минут после того, как она выскочила из комнаты, ему захотелось найти ее и все рассказать. Но пока он додумался до этого гениального решения, в комнате появилась Рене, которая начала что-то говорить, а ему пришлось что-то отвечать…
- Вэл, вы совсем не слушаете меня! - Последнее предложение было сказано тоном выше и заставило Вэла оторваться от размышлений. - Вам что, совсем неинтересно?
- Ну что вы, - поспешил ответить он и даже прищурился от внимания. - Мне очень интересно.
- Я говорю, что мне нужна ваша консультация, - сказала Рене, которая ясно видела, что он совершенно не слышит ее, и пошла ва-банк.
- Консультация?
- Да. - Она потупила глаза. - Дело в том, что сегодня ночью у меня болело вот здесь… - Рене встала перед ним и задрала свитерок почти до груди, показывая куда-то в область желудка.
Вэл вздохнул: ее маневры были настолько очевидны, что ему стало смешно. Было бы гораздо естественнее, если бы она просто разделась и указала ему на диван.
- И давно болит? - серьезно спросил он, рассматривая ее плоский смуглый живот.
- Вчера вечером я не могла уснуть, так было больно, - капризно ответила она.
- Насколько я помню, вы прекрасно себя чувствовали, - заметил Вэл. - Я видел вас, когда возвращался из парка. Вы мне показались вполне здоровой.
- Конечно, - не смутилась Рене, - я и была здорова, пока не поднялась к себе в комнату. А потом…
- И сегодня утром, за завтраком, вы с аппетитом поели…
- Ну, - замялась Рене, - с утра мне было лучше, а потом опять началось.
Чего она от меня хочет? Чтобы я спокойно объяснил ей, что меня не привлекают женщины, которые активно навязываются мужчинам? - подумал Вэл. Но быть грубым с подругой Натали ему не хотелось. Хватит того, что он с самой Натали поступил по-свински…
- Давайте я посмотрю, - согласился он, указывая ей на диван.
Рене с готовностью прыгнула на диван и застыла в самой соблазнительной позе, не забыв побольше обнажить живот.
- Лягте ровно, - приказал он своим врачебным голосом, - руки вытяните вдоль тела и расслабьтесь.
Потом он быстро пропальпировал ей живот. Несмотря на все ее оханья и аханья, никаких нарушений он не нашел. Живот Рене был просто находкой для того, чтобы показать совершенно нормальное его функционирование.
- Боюсь вас разочаровать, - сказал он, натягивая свитер на место, - у вас все в полном порядке.
Рене благодарно улыбнулась, быстро привстала и крепко обняла Вэла за шею…
Именно в этом недвусмысленном положении их и застала Натали, которая отправила Дика мыть руки после прогулки и решила проверить-таки, чем так заняты ее гости…
Вэл понял, что что-то случилось, по торжествующему лицу Рене. Он расцепил ее руки и повернулся к дверям. Единственное, что он успел увидеть, была возмущенная спина Натали.
Доконсультировался!
Рене тихонько засмеялась и поднялась с дивана.
- Спасибо, доктор, - сказала она, поправляя одежду, - теперь я абсолютно уверена, что со мной все в порядке.
Зато со мной все не в порядке, мрачно подумал Вэл, отправляясь на поиски Натали, чтобы объясниться с ней и прекратить череду нелепостей. Он знаком с ней меньше суток, но уже успел захотеть ее, поцеловать, решить их дальнейшую судьбу и все испортить.
Натали нигде не было. Наверное, ушла к себе, чтобы как следует обдумать все слова, которые должна сказать ему при встрече…
Вэл заглянул к Дику. Тот пытался навести порядок в комнате, которая вся была завалена его вещами.
- Тут был бой? - спросил Вэл, протягивая Дику носок.
- Нет, просто я так измучился в этих вещах, что захотел их поскорее снять. А где Натали?
- Вот и я думаю, где Натали, - развел руками Вэл. - Вы ходили гулять?
- Ага, катались на лодке. Она даже разрешила мне погрести.
- Ну и как? - спросил Вэл, помогая Дику развешивать вещи.
- Отлично! Но сил, честно сказать, не хватает. Весла тяжелые.
- Тяжелые, - согласился Вэл, а потом без всякого перехода спросил: - Ты умеешь рисовать?
- Немного, - смутился Дик, который так и не решился показать отцу свои рисунки. - Мы с Натали… то есть Натали решила меня научить. Мне нравится.
- Покажешь?
- У меня все дома, - огорчился Дик.
- А мы уже вечером будем дома, - сказал Вэл и увидел, что Дик чуть-чуть расстроился. - Ты не хочешь уезжать?
- Хочу, но мне не хочется расставаться с Натали, - ответил Дик и прямо посмотрел на отца.
Вэл удовлетворенно хмыкнул: именно это он и надеялся услышать.
- Пап, а мы скоро обедать будем?
- Не знаю, - пожал плечами Вэл, - но, когда найдется Натали, можно будет попросить у нее пару бутербродов. Думаю, после прогулки и она не откажется.
- Тогда я пошел ее искать, - заявил Дик и выбежал из комнаты.
Через несколько минут вся компания собралась в гостиной, куда Натали принесла бутерброды и горячий кофе. Она тоже была голодна. К тому же для душевного равновесия просто необходимо было подкрепиться.
Рене сидела в углу в кресле с самым добродетельным видом и не принимала участия в пиршестве. Дик уплетал бутерброды с быстротой оголодавшего волчонка. Вэл пил кофе и исподлобья поглядывал на Натали.
Лицо ее было совершенно спокойно, и если бы не складочка между бровями, то можно было бы подумать, что никаких бурь все утро не было.
- Прекрасный кофе, - сказал Вэл, чтобы как-то начать разговор.
- Я очень рада, что вам нравится, - чинно ответила Натали, не поднимая на него глаз.
- Налейте-ка мне еще чашечку, - попросил Вэл самым смиренным тоном.
- С удовольствием, - елейным голосом ответила Натали и потянулась за кофейником.
Дик на минуту перестал есть и посмотрел на них. Странные люди эти взрослые! Разговаривают как в кино… И голоса какие-то неестественные.