Глава 4
– Прикидываете, что можно сделать с миллионом фунтов? – с иронией поинтересовался Лука, нарушая затянувшееся молчание.
Афина покачала головой:
– Вы сумасшедший. Почему вам нужно жениться? – Лука был богат, успешен и неотразим. Неужели ему нужно платить, чтобы кто-нибудь вышел за него замуж? – У вас репутация плейбоя. Я уверена, найдется достаточно женщин, готовых заплатить вам.
– Если бы я предложил это одной из своих любовниц, то, возможно, пробудил бы в ней надежду. – Лука окинул ее взглядом. – Мне нужно, чтобы вы поняли: влюбляться в меня не стоит.
Афина оскорбилась.
– Если бы я была достаточно сумасбродной, чтобы принять ваше предложение – а это не так, – мне хватило бы сил не влюбиться, – сухо заметила она.
Брови Луки от удивления поползли вверх, и это привело ее в ярость. Она устала оттого, что с ней не считаются, хотя виновата в этом сама. Всю свою жизнь Афина пыталась угодить людям, но как она ни старалась, у нее ничего не получалось. Родители махнули на нее рукой, а Чарли, как выяснилось, никогда ее не любил и не уважал. Пора стать тверже. И начнет она с того, что объяснит этому невероятно сексуальному мужчине, что он может сделать со своим возмутительным предложением.
Воспоминание о пренебрежительных, даже презрительных взглядах, которые бросал на нее Лука, болезненно напомнило Афине о ее недостатках. Чарли хотя бы притворялся, что хочет на ней жениться. Лука же не потрудился проявить тактичность и сделал предложение так, словно покупал телку для своего стада.
– Простите, я не… – начала девушка, но он прервал ее.
– Вы хотели знать, почему мне нужно жениться? Я объясню. По условиям завещания моей бабушки я должен жениться до своего тридцатипятилетия, иначе потеряю дом, который принадлежал восьми поколениям семьи де Росси. Я также буду вынужден покинуть пост председателя совета директоров в семейном бизнесе, хотя только благодаря мне он избежал банкротства и начал приносить прибыль, – с горечью закончил Лука.
– Почему ваша бабушка составила такое завещание? Вы с ней не ладили?
– Она не одобряла меня и особенно мой образ жизни. – Лука безрадостно хохотнул. – Хотя я уверен, что Виолетта осуждала бы меня, даже если бы я стал священником. По ее убеждению, я просто не могу поступать правильно.
Афина не понаслышке знала, что это такое – жить с ощущением, что ты недостаточно хорош, и постоянно не оправдывать чьи-либо ожидания.
– А что ваши родители? Разве они не включены в завещание?
– Моя мать умерла. – Об отце Лука ничего не сказал. – Я единственный наследник. Но если к своему дню рождения, который наступит через две недели, я не найду невесту, то потеряю все, ради чего трудился последние пятнадцать лет.
– Мне жаль, – пробормотала Афина. Она виновата в том, что невеста бросила Луку, но не может же она выйти за него замуж только ради того, чтобы успокоить свою совесть? – Вам действительно необходимо жениться, но то, что вы предлагаете… это неправильно и аморально. Вступать в брак нужно по любви, а не ради выгоды.
– Значит, вы собирались выйти замуж за Чарли потому, что любили его, а тот факт, что Ферфаксы являются одним из самых богатых семейств Англии, никак не повлиял на ваше решение? – фыркнул Лука.
– Я думала, что люблю его. Ни его деньги, ни титул не повлияли на мое решение. – Афина покраснела, когда Лука недоверчиво поднял брови. – Это сложно объяснить. Мои родители пришли в восторг, когда Чарли предложил мне выйти за него замуж. Я хотела, чтобы они гордились мной. Подготовка к свадьбе шла полным ходом, а я боялась признаться даже самой себе, что совершаю ошибку.
– Насколько я понял, у вас нет никаких источников дохода. На что вы хотели бы потратить миллион фунтов? Подумайте.
Его голос смягчился, а от сексуального, вызывающего дрожь акцента крошечные волоски на ее теле встали дыбом.
– О чем вы мечтаете, Афина? О драгоценностях? О красивой одежде? О доме?
Она задумалась. Драгоценности и дизайнерская одежда ей не нужны, но вот дом… Разваливающееся здание, в котором живут пятьдесят четыре ребенка. Раджастхан – один из самых бедных штатов в Индии. Приют в Джайпуре, основанный двенадцать лет лет американкой Карой Таннер, размещался в кирпичном строении, в котором летом было жарко, как в духовке, и сыро в сезон дождей, поскольку жестяная крыша протекала.
"Дом счастливых улыбок" предоставлял пищу, кров и давал надежду детям, о которых некому было позаботиться. Афина обнаружила этот приют четыре года назад во время поездки в Индию с родителями. Контраст между роскошным отелем, в котором они остановились, и гнетущей нищетой трущоб Джайпура произвел на нее ошеломляющее впечатление.
Она познакомилась с Карой Таннер и узнала, какую работу ведет эта женщина, заправляя делами приюта, чье существование зависело от спонсорских пожертвований. Афина организовала фонд по сбору средств в Англии и часто приезжала в "Дом счастливых улыбок", чтобы поработать там волонтером.
Кара мечтала построить добротный дом для детей и школу, чтобы дать им образование.
– Для этого нужны сотни тысяч фунтов, – говорила она. – Чтобы собрать такие деньги, потребуются годы, но представь, как изменится жизнь детей, у которых ничего нет.
Погрузившись в свои мысли, Афина подошла к окну и рассеянно взглянула на людей, собравшихся у входа в отель.
Диплом воспитательницы позволял ей присматривать за детьми дошкольного возраста. Посещая Джайпур и собирая средства для приюта в Англии, она чувствовала, что занимается чем-то по-настоящему полезным.
Как много можно сделать для этих детишек на миллион фунтов! Сердце ее взволнованно забилось. В каждой спальне Кара планировала поставить по шесть кроватей и разгородить их занавесками, чтобы создать у детей хотя бы призрачное ощущение личного пространства. Для малышей предполагалось устроить ясли. В школе должны были быть классы со школьными партами и своя библиотека. Ребятишек будут учить читать, писать и помогут им развить навыки, которые позволят найти хорошую работу.
Миллион фунтов избавит сирот от нищеты. И сделает это она – с помощью денег Луки.
Голос разума твердил, что она сошла с ума, но ее сердце болело за детей.
– Как будет протекать наш брак? – услышала она свой слегка дрожащий голос. – Где я буду жить?
– В Милане у меня есть пентхаус, в котором вы будете чувствовать себя комфортно. Я появляюсь там от случая к случаю. В основном я живу на вилле де Росси. Иногда вы будете мне нужны в качестве хозяйки на званых ужинах, которые я буду устраивать. Ну, что скажете?
– Когда… когда я получу деньги?
– Пятьсот тысяч будут переведены на ваш банковский счет, когда мы поженимся. Оставшиеся пятьсот тысяч я заплачу через год.
Это означало, что строительство нового здания приюта может начаться в ближайшее время. Но выдержит ли она год фиктивного брака?
Афина взглянула на его скульптурно вылепленные черты лица, смягченные чувственным ртом, и в ней вдруг разгорелся жаркий неконтролируемый огонь.
Лука подошел к ней и не удержался от ругательства, выглянув в окно и увидев внизу толпу.
– Проклятые папарацци! Они уже доставили мне достаточно хлопот. – Он сдвинул брови, переведя взгляд на Афину. – Как и вы.
– Клянусь, я не сообщала прессе, что вы привезли меня сюда.
Лука словно не слышал ее.
– Вы мне должны, Афина.
На его подбородке задергался нерв, когда он подумал о том, как Розали любит сидеть в саду, смотреть на колеблющиеся ветви плакучей ивы и слушать шелест ее листьев. Он не мог лишить дочь немногих радостей в ее жизни.
Не рассказать ли Афине о Розали в надежде, что она проникнется симпатией к его дочери? Но что, если она вздумает говорить с журналистами о его дочери?
Он оттащил Афину от окна.
– Если я не женюсь через две недели и потеряю все, чего добился тяжелым трудом, виноваты в этом будете вы, – безжалостно заявил он.
Что значит один год, если она может улучшить жизнь детей-сирот в Джайпуре?
Афина перевела дыхание и выдохнула:
– Хорошо, я выйду за вас замуж. Но я хочу получить всю сумму в день свадьбы. – Лука нахмурился, и она поспешила объяснить: – Что, если по истечении года вы не захотите заплатить мне остаток?
– Но если я выплачу всю сумму, где гарантия, что вы не возьмете деньги и не скроетесь? – резонно возразил он. – Я смогу получить виллу де Росси только после года семейной жизни.
– Я даю слово, что буду вашей номинальной женой в течение года.
Лука поднял брови:
– Как я могу верить слову женщины, бросившей мужчину, за которого она обещала выйти замуж, накануне свадьбы?
Но Афина не отступала:
– Я хочу миллион фунтов в день свадьбы, иначе сделка не состоится.
Лука прищурился, глядя на горящие щеки Афины и решительно вздернутый подбородок.
– Кажется, я вас недооценил, – протянул он. – Не такая уж вы невинная и чистая, какой кажетесь, не так ли, mia bella ?
К счастью девушки, Лука не догадывался, что ее колени дрожат. Впервые в жизни она действовала столь решительно.
– Хорошо, – кивнул он. – Вы получите все деньги сразу после свадьбы.
Лука набрал номер и заговорил со своим личным помощником по-итальянски.
– Мой самолет ждет в аэропорту, – сказал он Афине, закончив разговор. – Паспорт у вас с собой?
– Да, но…
– Менеджер отеля предоставит нам возможность покинуть отель через кухню, чтобы мы избежали внимания папарацци, дежурящих возле входа.
Афина посмотрела на свое подвенечное платье.
– Мне нужно купить какую-нибудь одежду, – растерянно произнесла она.
– Времени на магазины у нас нет.
Лука стиснул зубы. Теперь его ничто не остановит. Он получит документы на виллу. Осталось только надеть кольцо на палец Афины.
Неужели она уже в самолете? Афина оглядывала салон, который больше походил на гостиную, с кожаной мебелью кремового цвета, полированным дубовым столом и огромным телевизором. В Индию она обычно летала эконом-классом, проводя девять часов в продавленном кресле. Роскошный личный самолет Луки был из другого мира, к которому Афина имела отношение даже меньше, чем к миру Чарли.
Она смотрела на свое отражение в зеркале. Вчера, надев подвенечное платье, Афина не предполагала, что будет носить его сутки, а позже на личном самолете Луки де Росси полетит в Италию, чтобы выйти замуж.
– Рукава вашего платья ни к селу ни к городу, – ворвался в мысли Афины голос Луки.
После того как самолет взмыл в воздух, он работал на лэптопе, но сейчас она обнаружила, что он стоит за ее креслом.
– Слишком много материала потрачено зря, – продолжил он, изучая ее отражение в зеркале. – Вам не хватает роста для объемных рукавов и пышной юбки, а ваши округлости следует подчеркнуть, а не скрывать ярдами ткани.
– Знаю, я маленькая и не по-современному пышнотелая, – с легким сожалением пробормотала Афина. – Но не обязательно напоминать мне о моих недостатках.
– Я не считаю грудь и бедра недостатками.
Их глаза встретились в зеркале, и при виде загадочного выражения, появившегося на лице Луки, сердце девушки бешено заколотилось.
– Большинство мужчин предпочитают женщин с заметными формами. – В его голосе послышалась легкая хрипотца. – Особенно итальянцы.
– Включая вас? – Вопрос прозвучал слишком откровенно, и атмосфера в салоне вдруг стала интимной. Афина громко рассмеялась. – Поскольку вы дизайнер одежды, я предполагала, что вам нравятся высокие худые женщины.
"Так и есть", – подумал Лука. Он предпочитал высоких стройных блондинок и не понимал, почему миниатюрная Афина вызывает у него какое-то первобытное желание защищать ее. Она сильнее, чем кажется, и не упустит свою выгоду, напомнил он себе. Но в ее огромных сапфировых глазах можно было утонуть, а каштановые волосы пахли лимоном и на ощупь были шелковыми, когда он перекинул их через плечо Афины.
Их взгляды опять встретились в зеркале, и он велел:
– Не шевелитесь!
У Афины расширились глаза. Она увидела ножницы в его руке, но не успела запротестовать. Лука начал отрезать рукав ее платья.
– Вы с ума сошли? – спросила она, опомнившись. – Вы знаете, сколько оно стоит?
Афина непроизвольно вздрогнула, когда ножницы щелкнули где-то рядом с горлом, но совсем скоро ей стало ясно, почему Лука считается одним из лучших дизайнеров мира. Он отрезал рукава, оставив тонкие бретельки на плечах, и углубил декольте платья, немного приоткрыв ее бюст.
– Мне нужны булавки, – пробормотал Лука.
Афина была уверена: он забыл, что она не манекен. Открыв шкаф, Лука выкатил столик на колесах, на котором стояла швейная машинка.
– Я создал свои самые лучшие творения в воздухе, – объяснил он, заметив ее потрясенное лицо. – Мне нравится, что здесь никто не мешает, и я могу полностью отдаться процессу творчества. Почему вы выбрали платье, похожее на парашют? – Он оттянул ее юбку назад, собрав излишек материи на спине. – Видите? Вам гораздо больше идет фасон, подчеркивающий бедра. У вас прекрасное тело. Не следует скрывать свои женственные формы.
У нее прекрасное тело? Разумеется, не стоит принимать его слова всерьез. Афина считала свои груди слишком полными и обычно старалась их спрятать, надевая мешковатые топы. Но ведь Лука плейбой, без сомнения, лесть у него в крови.
– Как… как вы поняли, какая у меня фигура?
"Почему мой голос звучит хрипло?" – подумала она. Руки Луки лежали на ее бедрах, и его тепло проникало сквозь атлас. Афина ощущала его близость каждым атомом, каждой клеточкой своего тела и была смущена своей реакцией.
– Я раздел вас перед тем, как уложить в постель, – напомнил Лука. – Ваше нижнее белье давало волю воображению, а у меня очень хорошее воображение. – В его янтарных глазах мелькнули веселые искорки, когда Афина вспыхнула. – Если уж родители решили дать вам греческое имя, им стоило назвать вас в честь богини Афродиты.
Афина застыла. За долю секунды кровь в ее жилах стала ледяной, и знакомое чувство отвращения тошнотой отозвалось в горле.
– Не называйте меня так, – резко проговорила она.
"Давай же, Афродита, богиня любви!"
Афина снова услышала треск разрываемой блузки и свой пронзительный вскрик, когда она пыталась стянуть ее на груди.
– Афина! – Глубокий голос Луки рассеял темные воспоминания. – Вам плохо? Вы побелели. Вас укачало?
Это было единственное объяснение, которое пришло ему на ум! Но почему в ее глазах появилось загнанное выражение?
Она сглотнула:
– Я… я не очень хорошо себя чувствую. Думаю, все еще сказывается то, что я перепила коктейлей прошлым вечером. – Афина смогла раздвинуть губы в слабой улыбке. – Это мое первое похмелье, оно же и последнее.
Она оказалась на удивление неискушенной, и Лука снова ощутил, как в нем взыграл инстинкт защитника.
– Вам лучше поспать, – произнес он, нажимая кнопку вызова стюардессы. – Тиа покажет вам спальню.
Похоже, пробуждение в чужой спальне входит у нее в привычку. Именно это было первой мыслью Афины, когда она открыла глаза. Иллюминаторы напомнили ей, что она находится на борту самолета Луки де Росси и что она согласилась стать его женой за один миллион фунтов. До того как она уснула, это решение казалось ей правильным, но сейчас, когда похмелье прошло, а ум прояснился, все предстало в несколько ином свете.
Вроде бы целая жизнь прошла после того, как она сбежала из Вудли-Лодж. Подвенечное платье, висящее на кресле, служило болезненным напоминанием о том, в какой хаос все превратилось. Но это было единственное, что она могла надеть.
Но в этом платье было невозможно узнать чересчур пышный наряд, который ей совершенно не шел.
Должно быть, Лука перешил платье, пока она спала, и его новый дизайн – бретельки на плечах вместо пышных рукавов, юбка, облегающая бедра и подчеркивающая тонкую талию – выгодно оттенял ее фигуру.
В дверь постучали, и, когда Афина открыла ее, в спальню вошел Лука. Он окинул девушку взглядом, выражая свое одобрение, и ее сердце забилось быстрее.
– Я гений, – без ложной скромности пробормотал он. – Вы выглядите потрясающе. И очень сексуально.
Афина немедленно зарделась и посмотрела в зеркало. Лука был прав: она действительно выглядела сексуально.
– Не знаю, долго ли я дремала, но, полагаю, мы скоро должны приземлиться в Италии, – сказала девушка.
– Я пришел, чтобы предупредить вас о посадке. Но не в Италии, – небрежно бросил Лука. – Самолет ненадолго приземлится в Нью-Йорке для дозаправки, а потом направится в Лас-Вегас.
Глава 5
Сделано! Он женат!
Лука испытывал смесь триумфа и облегчения. Он выполнил условия завещания бабушки, и теперь ничто не помешает ему заявить права на наследство.
Как только полет был завершен, они оформили документы, позволяющие им вступить в брак в штате Невада.
Следующим шагом стали поиски часовни, в которой можно совершить обряд. Хотя близился вечер, они с трудом нашли таковую. Бракосочетание как бизнес по-прежнему процветало в Лас-Вегасе.
Афина выглядела донельзя напряженной. Лука боялся, что она передумает в последнюю минуту. Но хотя во время короткой церемонии голос ее слегка дрожал, она сдержала слово и стала его женой.
На белом лице Афины выделялись огромные сапфировые глаза. Лука ощутил удар в живот. То же самое он испытал, когда надел ей на палец дешевое кольцо, купленное в аэропорту. Несмотря на жару, ее рука была ледяной.
Лука оказался не готов к охватившим его эмоциям, когда священник, совершавший обряд бракосочетания, объявил, что они стали мужем и женой. Он привык к мысли, что никогда не женится, и у него была веская причина оставаться холостяком.
Когда он вел жену к дверям часовни, к нему подошел личный помощник. Сандро Винченци работал на него десять лет, а семья Винченци служила семье де Росси на протяжении нескольких поколений. Лука верил товарищу детских игр так же, как верил его сестре Марии, няне Розали.
– Лука, возникла проблема.
– Что случилось?
– Средства массовой информации гудят. Газеты растиражировали историю твоих отношений с Жизель.
Лука пожал плечами:
– Уже не в первый раз моя бывшая любовница продает пикантные детали романа со мной.
– Все гораздо серьезнее.
Сандро показал Луке интернет-версию одной из газет, которую он загрузил в свой смартфон.
"Лука де Росси предложил мне один миллион фунтов за то, чтобы я вышла за него замуж. Столь циничным образом он пытался обойти условия завещания своей бабушки!"
Лука выругался и стал читать дальше.
"Лука де Росси, этот любвеобильный подлец, совершил двойное предательство: сначала бросил свою верную подругу, а затем сбежал с невестой старого школьного приятеля.
Гламурная французская модель Жизель Мерсье обращается к новой любовнице Луки и предостерегает Афину Ховард: не дайте себя одурачить, если любовник-плейбой предложит вам брак. Лука ищет не любви. Все, что ему нужно – сохранить кресло председателя совета директоров компании "Де Росси энтерпрайзес"."
Лука вернул смартфон Сандро:
– Да уж, я недооценил Жизель. Но проблемы не вижу. Об этой истории забудут через несколько дней.