Сначала Эдди не хотела отвечать. На многие годы она закупорила эти воспоминания, как в бутылке. Но Ник так мягко и осторожно задавал вопросы, что она заметила, что больше стала рассказывать и больше вспоминать.
И почему она не сделала этого раньше?
Потому что разговоры об отце всегда причиняли ее матери боль. Ронан тоже об отце говорить не хотел. Хотя Ронан вообще ни о чем говорить не хотел. И ей не с кем было поделиться этими воспоминаниями. Даже с Беном. Сейчас она это вдруг поняла. Он не копался в прошлом, не хотел ее ранить. Бен всегда по натуре своей склонен был смотреть вперед.
А Ник спрашивал.
И Эдди говорила. Когда она пыталась возражать, что слишком много говорит о себе, что теперь его очередь, он охотно рассказывал о собственном детстве - о том, как он проводил лето на Лонг-Айленде вместе со своим братом Ари и их кузенами.
Он рассказывал ей истории, которые ее смешили, и показывал шрамы, от которых у нее мороз шел по коже. И она поняла - то, что она с ним не спит, не мешает ей все больше в него влюбляться. С каждым днем их ужины длились все дольше, и ей все труднее было оторваться от разговора и сказать, что ей нужно работать. Но она делала это. Должна была делать. Это единственное, что ей подсказывал инстинкт самосохранения.
И все же к пятнице она была рада, что согласилась сходить с Дереком на концерт.
После обеда она ответила на четыре сложнейших телефонных звонка подряд, а потом еще час безуспешно пыталась связаться с Моной, чтобы обсудить с ней сценарий. Она решила, что ей пора передохнуть, и собралась сходить к себе в квартиру.
- Идем, - досадливо сказала она и повернулась в поисках собаки. И вот тут она и поняла, что Роя нет.
- Рой?
Она встала из-за стола и вышла на кухню. Иногда в жаркую погоду он уходил туда и лежал на холодной плитке. Но не сегодня.
- Рой?
Она вернулась в кабинет, открыла выходящую в патио дверь и снова его позвала. С тех самых пор, как она взяла Роя из приюта вскоре после смерти Бена, Рой везде за ней ходил как тень. Никуда не отлучался. Она попыталась вспомнить, когда видела его в последний раз. Ей казалось, что в обед. Может, он ушел обратно к офису? Он умел открывать дверь и выходить на улицу, но почти никогда этого не делал - только когда Клара там убиралась или когда приходили ее внуки и плавали в бассейне.
Рой любил людей. А Эдди была здесь единственной человеческой особью.
Если не считать…
- Нет, - сказала она вслух. - Нет, Рой, ты этого не сделал.
Она и правда не думала, что он пошел в старый дом к Нику. Зачем ему это делать?
Но если там его нет, то где же он? Может, с ним что-то случилось?
"Господи, пожалуйста, только не это".
От одной этой мысли у нее засосало под ложечкой, и она тут же вспомнила, как исчез Бен. Умом она понимала, что это не одно и то же. Рой был собакой, и он был на своей территории. Эдди знала, что ничего не могла сделать, чтобы спасти Бена. А вот если что-то случилось с Роем…
У бассейна его не было. Ни в доме, ни в ангаре для карет тоже. Больше кроме как к старому дому идти было некуда. Но до него было метров восемьсот. Она поверить не могла, что Рой ушел так далеко. Но нужно все равно проверить. Может, Ник его видел.
- Рой! - Она все звала и звала его.
Голос, который ей ответил, был достаточно громким, чтобы она его услышала, но звучал как-то напряженно:
- Он здесь.
- О, слава богу.
Она с облегчением увидела стоящего во дворе перед домом счастливо виляющего хвостом Роя. А потом с ужасом воззрилась на Ника без рубашки, стоящего на середине лестницы с огромной и очень тяжелой балкой на плече.
Один конец балки уже был на месте. Ей трудно было представить себе, как он смог его туда положить. Но теперь другой конец балки нужно было поднять и вставить в другой конец крыльца.
Пока она смотрела, лестница дрогнула.
- Подожди!
Не успела она крикнуть, как тут же поняла, что не надо было ей этого делать, что она может его напугать, и он тогда упадет и уронит на себя балку.
К счастью, он только посмотрел на холм и на нее.
Эдди уже чуть ли не бежала к ним. Рой при виде ее пришел в восторг. Он начал лаять и прыгать от радости.
- Нет! Рой, прекрати! - Она так и видела, как Рой сносит лестницу вместе с Ником. - Какого черта ты делаешь? Ты же мог убиться!
- Я много раз это делал. - Голос у него звучал напряженно от тяжести груза, который он на себе держал.
Эдди видела, как по шее у него струится пот, капает ему на спину, прокладывает дорожки на его пыльной голой спине.
- И даже дожил до того момента, когда смог об этом рассказать. И все же это неразумно. Тебе нужна помощь.
- Хочешь быть добровольцем?
- Да.
Она прошла мимо Роя и ухватилась за лестницу, остановившись у Ника за спиной, двумя руками придерживая лестницу на месте, пока он по ней поднимался.
Ник бросил на нее встревоженный взгляд:
- Уйди оттуда. Ты стоишь прямо на линии огня, если я вдруг уроню эту штуку.
- Тогда лучше ее не роняй. - Она осталась на месте, носом почти упираясь ему в джинсы под коленками.
- Эдди!
- Ник! - Она не сдвинулась с места.
- Черт, - тихонько пробормотал он.
Но, когда она и не подумала отойти или отпустить лестницу, она увидела, как зашевелились его ноги, напряглись мускулы, и он поднялся на одну перекладину вверх. Лестница задрожала. Она ухватилась за нее изо всех сил. Теперь она могла во всех подробностях рассмотреть пятна и потертости на его рабочих ботинках со стальными пластинками на носках.
- Ты идиот, - сказала она тоном, которым обычно ведут светскую беседу, просто для того, чтобы как-то отвлечься, не думать, что случится сейчас, если соскользнет балка или поскользнется сам Ник.
- Ты… - он поднялся еще на одну перекладину, - тоже.
Теперь она не видела его ботинки. Она посмотрела вверх. Вид открывался потрясающий, не считая страшной балки.
Она хотела отвести взгляд и не могла, смотрела как зачарованная. Ник начал потихоньку наклоняться, плечом толкая балку вперед на место. При этом лестница накренилась. Эдди до боли сжала ее пальцами так, что костяшки побелели. Дыхание у нее перехватило.
А потом он сказал:
- Все, готово, - и спустился вниз прежде, чем она успела разжать пальцы.
И так она и стояла, вцепившись в лестницу, с подогнувшимися коленями, носом прижавшись к его шее сзади, обвив его руками.
Именно там, где хотела быть.
Она так удивилась, что даже не отодвинулась. Осталась там, где стояла, изо всех сил сжимая лестницу и вдыхая запах пота и грязи и ни на что не похожий запах Ника.
С секунду Ник тоже не двигался с места. Он замер в ее объятиях, весь напрягшись, в то время как она вся обмякла. Она видела, как мускулы у него на спине задрожали. Потом он опустил голову, уперся лбом в перекладину лестницы и глубоко вздохнул так, что по телу у него прошла дрожь. От этого движения его твердая влажная спина подалась назад так, что она случайно коснулась ее губами.
И она поцеловала его.
Ощутила соленый вкус его кожи. Вкус Ника. Не смогла сдержаться.
Это длилось сотую долю секунды, не больше.
Но от этого прикосновения он резко обернулся:
- Господи, Эдди!
А потом он поцеловал ее в ответ, не коснулся губами, а припечатал к ней губы так, как будто хотел ее проглотить целиком. Он сжал ее в объятиях и стал целовать лихорадочно и жадно.
- Да, - сказал он. - Да! Я знал. Я тебе говорил. - Он оторвался от ее губ, чтобы посмотреть на нее с победным блеском в глазах.
Эдди отчаянно покачала головой:
- Нет.
Он сжал ей предплечья:
- Что значит "нет"? Ты же меня поцеловала!
Она не стала этого отрицать.
- В шею, - сказала она. - Только и всего.
- Этого достаточно… то есть нет, недостаточно. Мягко говоря. Но теперь ты не можешь больше настаивать на том, что не хочешь меня.
- Я никогда этого не говорила, - покачала головой Эдди. - Я… хотела тебя.
Она должна была сказать ему правду.
- Хочешь, - твердо поправил Ник, как будто вызов ей бросил. - Ты хочешь меня.
Эдди сжала губы.
- Да. Хочу. Но я тебе уже говорила - я хочу большего. - И тихо добавила: - А ты не хочешь.
Они снова взглянули друг другу в глаза, и на этот раз она уже смотрела на него с вызовом.
Он сжал зубы так, что мускулы у него на челюсти дрогнули. Она опустила глаза, уперлась взглядом в его мерно вздымающуюся твердую загорелую грудь. Потом медленно подняла голову.
Его молчание было яснее слов.
Эдди слышала, как чирикают птицы в верхушках деревьев. Где-то вдали урчал мотоцикл. У ее ног пыхтел Рой.
Она отступила:
- Мне надо идти.
Глава 7
Фраза "Мне надо идти" могла много чего значить. Когда Эдди сказала: "Мне надо идти", Ник подумал, что она ушла обратно в дом, спряталась в своем стабильном и надежном рабочем графике, где она могла притвориться, что только что вспыхнувшее между ними желание можно сбить до ровного кипения.
Он не знал, что это значило, что она совсем ушла!
Но, когда он после обеда вернулся в дом, все еще мучимый желанием, твердо намеренный найти ее и сказать, что пора бы уже ей перестать говорить одно, в то время как ее тело хотело совсем другого, ее там не оказалось.
Там был Рой - он ждал в доме.
А еще на стойке в кухне была записка: "Меня сегодня вечером не будет. Лазанья в холодильнике. Роя я покормила".
Ник раздраженно выдохнул. Он не будет есть чертову лазанью. Сегодня пятница. И он не собирается проводить этот вечер в компании собаки. Он сходил в душ, потом поехал в город в поисках вкусного ужина и компании. Женщины, которая поможет ему отвлечься от Эдди Дэлей.
Если она не хочет ложиться с ним в постель, он готов побиться об заклад - он найдет женщину, которая будет не прочь это сделать.
Хороший ужин он нашел без особого труда. В Санта-Барбаре были места, где можно было шикарно поесть. А после ужина он в спортбаре познакомился с несколькими молоденькими девушками. Они все слишком много болтали и хихикали или слишком активно с ним заигрывали. Волосы у них были слишком короткие или слишком светлые. Ни на кого из них его гормоны не отреагировали. Он попил пива, поговорил с барменом и посмотрел бейсбол. Потом в ужасном расположении духа поехал обратно к Моне. Один.
Рой очень обрадовался. Он бешено вилял хвостом, бодал Ника сзади по ногам и побежал за ним в гостиную. Ник понял, что Эдди еще не вернулась. Если бы вернулась, она бы забрала Роя. Было уже начало двенадцатого. До полуночи было еще далеко, и все же где она, черт возьми? Он спустился вниз, собака следовала за ним по пятам. Весь вечер он не давал себе задуматься о том, где она. Это было ее дело, не его. Ему все равно.
Кстати, она что, серьезно думает, что он весь вечер будет возиться с ее собакой?
Ник сунул руки в карманы джинсов, вышел через французские окна к бассейну в темноте сада, а потом вздрогнул, ощутив, как завибрировал прямо у него под рукой в кармане телефон. Он удивленно вытащил его, посмотрел на номер звонящего и не узнал его. Сердце на секунду перестало биться, он торопливо открыл телефон.
- Савас. Где ты, черт тебя подери?
- В Таиланде. А ты где, черт тебя подери?
"Мона?"
Ну конечно. Ни у кого, даже у Эдди, не было такого жаркого, сексуального, моментально узнаваемого голоса.
- Где ты? - снова потребовала она ответа. - Ты в Санта-Барбаре? Реставрируешь дом? А где Эдди? - Вопросы посыпались на него быстро и яростно.
Ник потер шею.
- Да, я в Санта-Барбаре, - нетерпеливо сказал он. - Да, я реставрирую дом. И я не знаю, где Эдди.
- Почему?
- Я же не надсмотрщик! - рявкнул он.
- Нет? - спросила Мона с такой интонацией, что у него волоски сзади на шее встали дыбом.
- Нет, - коротко сказал Ник.
- Как скажешь, дорогой. Но ты ее видел? Она там?
- Она была здесь после обеда.
- А.
Всего один звук. Она и правда актриса. Всего в одну букву вложить тонны подтекста.
Ник не ответил. Куда бы ни шел этот разговор, он по доброй воле туда не пойдет.
- Что-то случилось? - Мона явно была обеспокоена.
Ник повел плечами, размял шею сзади, потом вспомнил, что именно там его коснулась губами Эдди, и резко опустил руку.
- Случилось? Нет, конечно нет.
Что здесь случилось - или не случилось, - Моне до этого дела быть не должно.
- Но она не берет трубку, - с явным беспокойством сказала Мона. - Эдди всегда отвечает на звонки.
- Это просто смешно. Ведь еще нет и двенадцати. Должна же она отдыхать хоть иногда. Может, она спит.
- Она бы услышала звонок телефона.
- Может, она просто не захотела брать трубку.
Мона только фыркнула.
- Мне нужно с ней поговорить. Скажи ей, что мне нужно с ней поговорить.
- Я скажу.
- Скажи, чтобы она мне позвонила. - И Мона отключилась.
В последовавшей за этим тишине Ник стоял, пытаясь испепелить телефон взглядом, и никак не мог решить, на кого он больше сейчас злится - на Эдди или ее мать.
Дерек Сайто был хорошим парнем. Он был веселый, обаятельный, а еще он был красивее, чем помнила Эдди. Он повзрослел, стал крепче, и у него развилось легкое и ироничное чувство юмора. Он преподавал английский старшеклассникам, был холост, заверил ее в том, что сердце его никому не принадлежит, и Эдди интересовала его как женщина. А еще Дерек явно был надежным и спокойным человеком, как раз таким, которым должна бы заинтересоваться она, если ей хочется серьезных отношений.
Но он был ей неинтересен - вот так просто.
У нее было такое ощущение, что гормоны, которые так и кипели, когда она сегодня после обеда была в объятиях Ника, приняли лошадиную дозу снотворного, как только Дерек за ней заехал.
Причем заснули не только ее гормоны, но и ее мозг тоже.
Перед концертом они поехали ужинать, и, как ни старалась Эдди следить за ходом разговора с Дереком, мысли ее все время возвращались к тому, другому мужчине, который совсем скоро уже уйдет из ее жизни, к мужчине, который ясно дал ей понять, что хочет с ней переспать и только. Она старалась не отвлекаться, внимательно слушать, задавать правильные вопросы. Но она сильно прокололась, когда Дерек, рассказывавший ей о летней театральной школьной постановке, спросил, читала ли она пьесу.
- А кто ее написал?
- Ромео и Джульетту? - Его страдальческая улыбка навсегда, наверное, отпечатается у нее в памяти.
Щеки ее заалели.
- Извини. Извини. Не знаю, о чем я только думаю. Я… - Она покачала головой. - Я плохо сплю в последнее время.
Это было правдой.
Выражение лица Дерека смягчилось, он понимающе кивнул.
- Конечно, тебе все еще тяжело, - сказал он и легонько потрепал ее по руке. - Я рад, что ты сегодня со мной выбралась на концерт.
- Я тоже, - горячо сказала Эдди, хоть и не была уверена, что причины для радости у них одинаковые. Но ей удалось до конца вечера ничего больше не ляпнуть.
Когда Дерек свернул с извилистой дороги в сады их поместья, уже было совсем темно. Они ехали в окружении эвкалиптов в слабом лунном свете, и Эдди уже видела вдали огни дома Моны. Она взяла с пола машины свою сумочку, а потом стала репетировать очень вежливую речь в духе "Дерек, все было просто чудесно, спасибо за прекрасный вечер".
Машина Ника была припаркована перед гаражом. Сердце Эдди тут же невольно перевернулось в груди.
Она тут же специально переключила внимание на Дерека.
- Все было чудесно.
Он заглушил мотор и повернулся к ней с улыбкой:
- Да. Я рад, что мы встретились.
- Я тоже. Я правда хорошо провела время, Дерек. - Она сжала ручку дверцы. - Спасибо.
Он тоже вылез из машины. Она знала, что он это сделает. Не знала, как сделать так, чтобы этого не случилось. Надеялась, он не обидится, если перед уходом она подарит ему самый наилегчайший поцелуй. Эдди направилась к каретному ангару, остановилась у ступенек и повернулась к Дереку:
- Еще раз спасибо тебе.
Он улыбнулся саркастичной понимающей улыбкой:
- Не за что. Мне было приятно.
Была секунда, когда она подумала уже, что ей не придется его целовать. Но, когда он к ней наклонился, она поняла, что не сможет вот так просто отвернуться. Он едва коснулся ее губ.
- Я спрошу маму, выступит ли она осенью у вас в колледже, - сказала она. - Но не знаю, когда я смогу с ней поговорить. Она не отвечает на звонки.
- О, теперь уже отвечает, - неожиданно раздался рядом низкий хрипловатый голос.
Эдди подпрыгнула и развернулась как раз вовремя, чтобы увидеть идущего к ним из темноты Ника.
- Она хочет, чтобы ты ей позвонила. Сегодня.
Она не знала, как ему это удалось, но он очутился между ней и Дереком.
- Это Ник Савас, - произнесла она. - Он реставрирует старое ранчо. Для моей матери.
- Она хотела знать, где ты, - продолжил Ник, как будто она ничего и не говорила. - И с кем ты. - Своим тоном он ясно дал понять, что Дерек его не впечатлил.
- Спасибо, - кивнула Эдди. Она не стала представлять Дерека. Ник явно был не в настроении слушать. - Очень мило с твоей стороны было не ложиться, чтобы это мне передать…
- О, я не спал, - протянул Ник. - Я был в городе.
Дерек, который все это время наблюдал за их обменом любезностями, наконец заговорил.
- Ну, не буду вас больше задерживать, - сказал он Нику.
Эдди удивленно на него посмотрела, впечатленная его готовностью нос к носу столкнуться с Ником, который больше всего сейчас походил на питбуля, охраняющего свою кость.
Ник сжал зубы. Все его тело чуть не завибрировало от напряжения. Эдди совсем не хотела, чтобы Дереку надрали задницу, поэтому она сказала:
- Пойду позвоню ей прямо сейчас. Ты не против, если я перезвоню тебе утром и скажу, что она ответила?
Дерек с секунду поколебался, но потом все-таки кивнул:
- Буду тебе признателен. - Он перевел взгляд на Ника. - Я друг Эдди и ее мужа, - добавил он, застолбив тем самым за собой право ее защищать.
Воздух между Дереком и Ником звенел как натянутая струна. Потом, похоже, Дерек решил, что достаточно понятно изложил свою позицию, повернулся и пошел обратно к машине.
Эдди не сдвинулась с места, пока Дерек не уехал. Ей очень хотелось сейчас пнуть Ника.