- Нет, почему вы выбрали этот остров, если были один. Мне кажется, это не самое интересное место для молодого привлекательного мужчины, в одиночестве отправляющегося на отдых.
- Ну, не такого уж и молодого. Мне тогда было тридцать пять.
Элизабет была поражена. Значит, ему тридцать восемь! Но он выгладит не старше тридцати. Лишь вокруг глаз наметились легкие морщины, которые она заметила только сейчас.
- Я хотел сбежать от суеты, - продолжал он. - Много лет подряд я работал на износ и буквально сгорел на работе.
- И что это была за работа?
- Я был дилером в американском банке в Монреале. Если вы имеете хотя бы общее представление о дилерском труде и о напряженке в американских банках, то можете представить мой рабочий график. Помимо всего прочего, меня преследовали личные неудачи.
- Личные неудачи? - Элизабет оживилась. Брошенный им взгляд говорил о том, что ее вопрос был не совсем тактичным.
- Денежные проблемы, - сухо ответил он. - И другие…
- Но на далеко не дешевый отдых в этом доме вам все-таки хватило?
Выдержав секундную паузу, Кристофер ответил с ехидной улыбкой:
- Представьте, да.
- Сколько же длился ваш отпуск?
- Три недели.
- А в конце срока тетушка предложила вам остаться погостить бесплатно?
- Не совсем так. Через несколько дней после приезда на остров меня свалил какой-то вирус. Такое случается с людьми, когда они резко прекращают работать: иммунная система ослабевает вместо того, чтобы укрепиться. Неделю я не вставал с постели, а остальные две фактически приходил в себя. Самое большее, на что у меня хватило сил, - это почитать книгу. Маргарет пожалела меня и предложила остаться еще на три недели, бесплатно.
- И вы, конечно же, согласились.
- Естественно! А как бы поступили вы?
- Наверное, так же… Ну, хорошо, а что произошло потом?
- Я безумно влюбился в этот остров, и мне ужасно захотелось остаться здесь. Поэтому в обмен на кров и пансион я предложил свои услуги.
Элизабет с интересом подняла брови.
- Ну почему у вас только одно на уме, Элизабет! - раздраженно воскликнул Кристофер.
- Вовсе нет. Я просто пытаюсь представить, какие услуги бывший финансист мог предложить моей тетушке - владелице небольшого пансиона? Может быть, финансовый менеджмент или консалтинговые услуги?
- Представьте, не угадали. Я имел в виду услуги художника, мисс Подозрительность.
Элизабет не смогла скрыть своего крайнего удивления.
- Художника?! Вы что, писали портреты?
- Нет, всего лишь расписывал стены. Ваша тетя как-то обмолвилась, что собирается нанять кого-нибудь, чтобы во время зимнего межсезонья покрасить дом снаружи и обновить роспись на стенах комнат. В зимние месяцы у нее никогда не было гостей. И поскольку как раз заканчивался октябрь, я предложил ей свою помощь в обмен на бесплатное проживание.
Кристофер предавался этим воспоминаниям с явным удовольствием.
- Я сказал ей, что у меня богатый опыт в этом деле. И в принципе не соврал. - Он весело рассмеялся. - Однажды в детстве мне пришлось покрасить свой велосипед… И я помнил, что красить плоские поверхности совсем несложно. Так что на некоторое время я стал маляром. Конечно, сначала я работал медленно. Но если учесть, что получилось в итоге… Уверен, ни один профессионал не сделал бы лучше. Ведь я люблю этот дом, и мне было не все равно, что получится.
- Да, у вас неплохо получилось, - вынуждена была признать Элизабет. Первое, на что она обратила внимание в доме, была прекрасная роспись на стенах.
Кристофер привстал и театрально поклонился.
- Благодарю вас, но будьте осторожны, мисс Батлер. Ваши слова прозвучали почти как комплимент. Если так пойдет и дальше, однажды вы и вовсе перестанете винить меня во всех смертных грехах.
- Так же, как и вы сами когда-нибудь поймете, что наследство - это не все, ради чего я сюда приехала. - В голосе Элизабет прозвучали нотки примирения.
- Давайте не будем ссориться. Ради спокойствия доброго сердца Одри, - попросил Кристофер.
- А разве я невежлива с вами?
- Ну, если это вежливость, то сохрани меня Господь от вас, когда вы действительно разозлитесь! - рассмеялся Кристофер.
- А как получилось, что вы вдруг стали писать?
- Это идея Маргарет. Она не раз обращала внимание на то, как много я читаю, и предложила попробовать себя в литературе. Сначала я лишь пошутил над ее затеей. Я всегда думал, что отношусь к той убогой половине человечества, которая оперирует только левым полушарием мозга. Мне и в голову не приходило, что я способен писать. Вы понимаете, о чем я?
- Понимаю, - сказала Элизабет и вспомнила, что у большинства мужчин, которых она знала, не хватало фантазии даже на то, чтобы складно соврать. Наверное, они тоже не очень утруждали свои правые полушария.
Вглядываясь в умное лицо Кристофера, Элизабет подумала, что из него бы получился превосходный прохвост. Любая, даже самая опытная женщина была бы полностью во власти его редкого обаяния и красоты и принимала бы пустую болтовню за чистую монету. Да, ничего удивительного, если бедная тетушка Маргарет попалась в искусно расставленные им сети!
- Представьте, как я удивился, когда осознал, что у меня получается, - продолжал Кристофер. - Это сразу увлекло. Зима прошла великолепно. Утром я расписывал стены, днем писал книгу, а вечера проходили в упоительных играх с Маргарет.
Не успела Элизабет осмыслить его последнюю фразу, как Кристофер громко рассмеялся.
- Представляю, что вы подумали! Мне придется и на этот раз разочаровать вас. Наши игры были абсолютно невинны. Дело в том, что Маргарет была неисправимой картежницей. И не только. Ей было интересно все, что имело какое-либо отношение к настольным играм и головоломкам: покер, преферанс, бридж, шахматы, кроссворды, ребусы, чайнворды… все, что угодно. Вы обратили внимание, что здесь нет телевизоров? Она специально отказалась от них, поскольку была уверена, что люди приезжают к ней отдохнуть от городской жизни, в том числе и от телевидения. Она обладала удивительным даром развлечь всех простым, старомодным занятием.
Услышав, что в доме нет телевизоров и что в течение целого месяца она будет лишена общения с внешним миром, Элизабет огорчилась. Вот уже несколько лет долгими вечерами телевизор был ее единственным другом и собеседником. Она просто не могла себе представить жизнь без него.
- К тому времени, как я закончил покраску дома снаружи, - продолжал Кристофер, - у меня была готова половина книги, я показал ее издателю и рассказал ему дальнейший сюжет. Он прекрасно о ней отозвался, заключил со мною договор на ее издание и оплатил аванс. Теперь я мог просить разрешения у Маргарет остаться, по крайней мере, до окончания книги.
- Опять бесплатно? - съехидничала Элизабет, но Кристофер не прореагировал на ее тон.
- Конечно же, нет. Маргарет была добра, но не глупа. Источником ее дохода был пансион и ее гости. Поэтому я платил, но значительно меньше, как постоянный клиент.
- И как преданный, любящий друг, - не смогла не вставить Элизабет.
- Снова за старое? Да? - искренне возмутился Кристофер.
- Хорошо, не будем к этому возвращаться. Скажите, Кристофер, и хорошо вы пишете?
- Думаю, неплохо.
- И вы действительно полагаете, что сможете заработать на этой книге?
- А почему бы и нет? Это будет отличная книга, вот увидите.
- Вижу, скромность не относится к числу ваших добродетелей, - рассмеялась Элизабет.
- Как, впрочем, и к числу ваших, - сказал Кристофер, переводя взгляд на глубокий вырез ее рубашки. Элизабет выпрямилась в кресле. - Не сердитесь, Элизабет. Я знаю, это запрещенный прием. Нет ничего дурного в том, чтобы гордиться… своими достоинствами. Вы сами, кстати, много работали, прежде чем добились такого положения. Полагаю, у вас было нелегкое детство?
В который раз Элизабет удивилась прозорливости Кристофера.
- Мне так показалось. Я не ошибся? - повторил он свой вопрос, растягивая слова.
- Вы тоже нуждались в детстве? - ответила она вопросом на вопрос.
- Очень нуждался!
Ах, вот в чем дело! Если наши с ним судьбы схожи, то финансовая обеспеченность значит для него так же много, как и для меня, заключила она.
Были времена, когда Элизабет не побрезговала бы никакими средствами, чтобы выбраться из нищеты. Но в последнее время живущая в ней острая потребность зарабатывать деньги утихла и сменилась ощущением удовлетворения, которое дает стабильное положение и высокооплачиваемая работа.
- Так что же случилось с теми деньгами, которые вы заработали в банке? - поинтересовалась Элизабет.
Когда-то у нее был мимолетный роман с молодым человеком, который работал дилером, поэтому она имела некоторые представления об огромных зарплатах таких профессионалов, не говоря уже о комиссионных и бонусах.
- Я их вложил, - ответил Кристофер.
- И… видимо, неудачно? - спросила она.
- Ну, мог бы, как говорится, и лучше.
Интонация явно означала, что он их потерял. И Элизабет могла себе представить, как все произошло. Обычно дилеры играют чужими деньгами. Видимо, Кристоферу этого показалось мало, и он решил рискнуть своими.
Ее поразило то, как спокойно он об этом рассказывал.
Может, он просто умело скрывает чувства или рассчитывает поправить дела изданием книги и продажей сценария. Наверное, он искренне благодарен Маргарет за свое второе рождение. Вот почему его нисколько не заботило отсутствие собственного имени в завещании. Он снова надеется разбогатеть… А может быть, все, что я думаю, - полный вздор, размышляла она.
- Какие это были вложения? - непринужденно продолжила свой допрос Элизабет. - Денежный рынок?
- Вы непременно хотите продолжить эту тему? - В светлых глазах Кристофера блеснул огонек раздражения. - Если я что-то и открыл для себя, поселившись на острове, так это то, что не деньги делают людей счастливыми. Коль вы настаиваете, то назовем это так: я вложил деньги не туда, куда следовало, и не в то время. Не я первый, не я последний, кто погорел на финансовых операциях. Но далеко не каждому удавалось заново встать на ноги и чувствовать себя так великолепно, как чувствую себя я! Я не вспоминал об этом дерьме больше трех лет, и не заставляйте меня вновь это делать.
Элизабет не знала - верить ему или нет. Рассеять сомнения могли только новые вопросы.
- Хорошо, - сказала она, опасаясь, что ее настойчивость начнет тяготить его, - тогда лучше поговорим о другом. Какие у вас были отношения с моей тетей?
Кристофер устало вздохнул.
- Мне казалось, что с этим мы уже разобрались. Мы были друзьями. Она помогала мне, а я - ей. Нам было интересно вместе, просто приятно общество друг друга. Все предельно просто. Если вы не поняли и на этот раз, милая Элизабет, проще мне уже не объяснить.
Но его слова все же полностью не исключают возможности того, что он спал с ней. И он не собирается прямо говорить об этом, намеренно заставляя меня мучиться неизвестностью. Попробуем зайти с другой стороны, решила она.
- А почему же тетя Маргарет не оставила вам ничего в своем завещании? Почему все мне? Она и знать меня не знала, а вы с ней были так… близки.
Кристофер не проявил никакого волнения.
- Вы - ее племянница, ее плоть и кровь. Она поступила абсолютно правильно, - спокойно ответил он.
- И вы ничуть не сожалеете об этом? - спросила Элизабет.
- А о чем я должен жалеть? - удивился Кристофер.
- Ну, как… Никто не осудил бы вас, если бы вы втайне надеялись на часть…
- …Ее наследства? Я вас правильно понял? Так она мне действительно кое-что оставила.
От неожиданности Элизабет открыла рот.
- Ну, не имеете же вы в виду какую-то дурацкую машину!
- Конечно нет. - Он помедлил мгновение, явно получая удовольствие от произведенного этой фразой впечатления. - Я говорю о душе.
- О душе?!
- Именно. За годы моей сумасшедшей работы я ее окончательно потерял. А она мне ее вернула.
- Но…
- Понимаю ваше удивление, Элизабет. Не тешьте себя надеждой, что я не замечаю ваших попыток разоблачить меня. Я искренне советую вам перестать обличать меня в грехах, которых я не совершал. А теперь, простите, мне пора за работу, - твердо закончил разговор Кристофер.
- Но вы так ничего и не сказали мне о своей книге, - выпалила Элизабет в надежде задержать его. Ее мозг все еще обдумывал его последние слова. Неужели я ошибалась в нем? Неужели действительно была слишком цинична, - подумала она.
- Да мне особенно и нечего рассказывать. Обычная приключенческая история. Правда, основанная на исторических событиях, которые происходили на этом острове сто лет назад во времена первых поселений каторжан. Если хотите, мы можем завтра поехать на экскурсию в старую тюрьму. Там и поговорим о сюжете и персонажах. Все, что я расскажу, там, среди развалин темниц, будет звучать намного убедительнее.
Но все остальное пока звучит абсолютно неубедительно. Логики нет ни в чьих поступках. Ни в тетиных. Ни в его. Ни в моих, подвела итог Элизабет.
Она наблюдала, как он встает из-за стола. Почему он так запал ей в душу? Почему? Боже милосердный, мысль о том, что им предстоит каждое утро проводить вдвоем, как молодоженам или влюбленным, вызывала у неё приятное головокружение.
Думая об этом, Элизабет наблюдала за Кристофером. Он всего лишь собирал посуду и ставил ее в моечную машину, но как пластичны были его движения, сколь изящны пальцы! Для мужчины его руки имели безупречную форму.
Несмотря на хорошие манеры, было в нем что-то от грации дикого зверя. И это завораживало Элизабет. Наблюдая, как он привычным жестом отбрасывает волосы со лба, она почувствовала желание провести рукой по длинным шелковым прядям. Возбуждающие картинки одна за другой промелькнули в ее воображении, и Элизабет еле сдержала стон. Господи, это уже переходит все границы! Пора положить этому конец.
- Я уберу сама. - Она вскочила из-за стола. - Идите лучше писать.
Она торопливо протянула руку к стопке тарелок, и их руки на мгновение соприкоснулись. Ее словно пронзило током. Их глаза встретились. Кристофер легко мог прочитать по ее лицу, что Элизабет охватила паника. Что же было в его глубоком взгляде, девушка не поняла. Но только не желание, это точно, пронеслось у нее в голове.
В следующий миг ей показалось, что в глазах Дейма мелькнула неприязнь. Это длилось мгновение, но Элизабет поймала выражение, которое он не успел скрыть. Кристофер буркнул "спасибо", повернулся и вышел.
Все-таки он не смог скрыть обиды, что не был указан в завещании Маргарет. Значит, он меня ненавидит, презирает! А я уже почти начала верить в его искренность.
Дурочка! Наивная дурочка! Начнешь ты наконец понимать, что, когда доходит до секса и денег, все мужчины становятся корыстными? Нет сомнений, он был любовником тети Маргарет. Чтобы поверить в обратное, нужно быть круглой идиоткой! И конечно, получал от нее подарки. Но ему их, естественно, показалось мало. Ему хотелось всего. И тут откуда ни возьмись появилась родственница. И заграбастала то, что уже само текло в руки… Но зачем ему лгать мне с такой изощренностью?
Ее даже передернуло от чувства брезгливости к самой себе. Как можно желать мужчину и подозревать его в подлости и лжи?
У каждого человека есть темные закоулки души, но она впервые заглянула в собственные. Раньше она предавалась любви, чтобы избавиться от одиночества, почувствовать себя любимой. Силы же, тянувшие ее к Кристоферу, были изначально порочны. Она не любила его и не хотела его любви. Она страстно, плотски желала его и понимала это.
То, что он не пытается соблазнить ее, было абсолютно очевидно. Что ж, это даже к лучшему! Кто знает, как бы я повела себя в случае… Ну ничего, еще пару дней, и его чары будут бессильны. Нужно привыкнуть к его сексуальной внешности. А пока надо полностью сосредоточиться на том, зачем я здесь. Начать наконец разгадывать семейные тайны. Я совсем об этом забыла. И все из-за Кристофера, со злостью думала она.
Она вернулась в свою комнату и начала разбирать дорожную сумку. Элизабет не могла дождаться пяти часов, сгорая от нетерпения расспросить Одри о матери. Кристоферу было известно только то, что ему рассказала Маргарет, а Одри знала ее семью около сорока лет!
Господи, как мне хотелось бы наконец узнать, что же произошло в моей семье много лет назад. Эта головоломка уже давно не давала Элизабет покоя.
Одна надежда оставалась на Одри. Тогда не придется спрашивать Кристофера. Чем меньше я буду с ним общаться, тем лучше, подумала Элизабет и успокоилась.
6
Одри пришла в начале пятого, и Элизабет проскочила за ней на кухню, как голодный щепок. Она так ждала этого момента, чтобы с жадностью наброситься на Одри с вопросами.
- Как я рада, что вы пришли! - Элизабет начала помогать Одри доставать пакеты с продуктами.
- Разве Кристофер не развлекал вас?
- Я его не видела уже полдня. Сразу после обеда он исчез в своей комнате и больше не появлялся.
- Да-а, когда дело касается его книги, он непреклонен. Но в день вашего приезда он мог бы быть погостеприимнее.
- Ничего страшного, - безразлично бросила Элизабет. - У меня было время распаковать вещи, заняться собой, немного полежать. Я ведь сегодня на ногах с четырех утра. В пять я уже была в аэропорту.
- Милочка, вам нужно сегодня пораньше лечь спать.
Элизабет больше не могла сдерживать раздирающее ее любопытство.
- Одри, вы не будете против, если я немного помучаю вас вопросами, пока вы будете готовить ужин?
- Что вы, деточка! С моей стороны это было бы просто жестоко. Представляю, как вы сгораете от нетерпения узнать о своей бедной матушке и о ее семье. Уверена, вы даже не догадывались, что у вас на Лароке были родные. Я права?
- Да. Мама говорила, что не знала своей семьи, что ее грудным ребенком оставили на крыльце сиротского приюта.
Одри с ужасом покачала головой.
- Какой грех, - прошептала она. - Ужасный грех.
- Наверное, у нее были причины? - попыталась защитить мать Элизабет. - Вы знаете, сколько ей было лет, когда она сбежала из дому?
- Хм. Кажется, не больше семнадцати. Помню, ее долго не было на Лароке. Она заканчивала среднюю школу на материке.
- На острове нет средней школы? - удивилась Элизабет.
- Школа есть, но обучение до двенадцати лет. В наше время дети учились только до десяти лет. А если родители хотели продолжить обучение детей, то отправляли их на материк. Когда Элинор вернулась домой из Монреаля, наша размеренная островная жизнь была ей уже не по нутру.
Элизабет легко могла себе это представить.
- Так вы думаете, она поэтому сбежала из дому? Из-за желания жить в Монреале?
- Я точно не знаю. Врать не буду. Знаю, что у них с вашей тетушкой произошла серьезная ссора. После этого Элинор собрала вещи и уехала, чтобы больше никогда уже не вернуться. - Голос Одри задрожал, казалось, она вот-вот зарыдает. - Всем очень не понравился поступок вашей матушки, ведь ровно через неделю Маргарет должна была выйти замуж. Элинор была ее свидетельницей. Вернее, была бы… Свадьба, конечно, состоялась… Но это была самая печальная свадьба из тех, на которых мне когда-нибудь довелось бывать.
- А в чем была причина их ссоры?