В ожидании ее реакции Крис сидел слегка сгорбившись, не отрывая глаз от тарелки, и бесцельно двигал по столу пустой стакан. На него было больно смотреть. Тонкие пальцы слегка вздрагивали. Тело было заметно напряжено, казалось, для того, чтобы в случае отказа с достоинством выдержать тяжесть удара.
Элизабет молчала. Но не потому, что хотела подольше насладиться минутами собственного торжества. Просто ей нужно было время, чтобы побороть волнение.
Ничто теперь не стояло между ним и ее тайными желаниями. Он меня не отвергает. Он пылко откроет объятия для любого моего порыва, ликовала она. Но в нем говорит только плоть. Обнаженная страсть. Он ведь не сказал, что влюбился. Да и нравлюсь ли я ему вообще? - сомневалась она.
- Как вы отнесетесь к тому, что, уповая на вашу милость, я попрошу вас унять мою нестерпимую боль?
- Боль?!
- Да, именно боль. Если бы вы знали, что это такое… Желать женщину с такой силой, что все тело пронизывает физическая боль. Хотели ли вы кого-нибудь до такой степени?
- Да, - сказала она. И подумала с горечью: "Тебя".
- Тогда вы должны знать, что это такое, Элизабет. Проявите же сострадание. Отдайтесь мне. Я хороший любовник. Я вас не разочарую.
Кровь застучала в ее висках. Сердце сжалось и затрепетало. Оставалось сказать "да", и Крис будет принадлежать ей. Но на пути к блаженству неожиданно выросли гордость и чувство собственного достоинства.
Для нее было очень важно не уронить достоинства. Она была уверена - именно недостаток гордости и достоинства был причиной того, что ее мать сошла в могилу жалкой пьяницей. Сама она старалась избегать секса ради секса, а отношения, основанные на трезвом расчете, ей были абсолютно не знакомы.
Первый раз она познала близость с мужчиной только в двадцать два года, и после этого ложилась в постель лишь с теми, к кому, как ей казалось, испытывала сильные чувства.
- Но я не люблю вас! - воскликнула она, внутренне возмущаясь тому, что чуть было слепо, без оглядки не бросилась в эту плотскую авантюру.
Рот Кристофера слегка растянулся в кривой усмешке.
- Я же не прошу любить меня, Лиззи, я прошу вас заняться со мной любовью. Трудно поверить, что такая умная и современная девушка считает, что секс и любовь как близнецы-братья всегда неразлучны. Вы никогда не спали с мужчиной, в которого не были влюблены?
- Никогда!
Нескрываемое удивление было написано на его лице. Глаза сначала расширились от удивления, затем недоверчиво сузились.
- Не верю!
Лицо девушки покрыл такой яркий румянец, что его можно было разглядеть даже в вечернем полумраке.
- Я… всегда… по крайней мере, думала, что влюблена.
- Хм. Интересно… Любовь жестока. От нее многого ждешь, ради нее многим жертвуешь, но и не меньше требуешь взамен. А рано или поздно тебя неизбежно ждет разочарование. Сексу это не грозит, ведь от него получаешь то, чего ждешь, - удовольствие, и только. Но разве этого мало…
Кристофер смотрел на нее, не отрываясь, смотрел прямо в глаза с такой гипнотической силой, что она не противилась неожиданному допросу. Какой бы вопрос ни сорвался с его уст, она ответит правду.
- Лиззи, вам ведь не нравился ваш сексуальный опыт, правда? - с обезоруживающей мягкостью в голосе спросил он.
- Вы правы… в основном… - смущенно ответила она, глядя в свою чашку.
- Только в основном? - настаивал Кристофер.
Глаза Элизабет раздраженно сверкнули.
- А можно обойтись без подробностей?
- Нет, Элизабет, нельзя. Мне кажется, это вселенская несправедливость, что такая необыкновенная девушка, как вы, не получает удовлетворения от своей сексуальной жизни. Для меня это еще и загадка. Вы даже не догадываетесь, какая от вас исходит чувственность. От ваших глаз, от всего тела. С первой секунды вашего появления в этом доме я не мог найти себе места именно потому, что мое мужское естество мгновенно оказалось в плену вашего обольстительного, возбуждающего очарования. Не надо быть слишком проницательным, чтобы почувствовать, как многое в вас еще скрыто. Скрыто только лишь потому, что вам чертовски не везло с любовниками!
- И вы, разумеется, полагаете, что у вас получится лучше других?
- Я не знаю… Но безумно хочу попробовать!
- Не сомневаюсь! - с вызовом воскликнула оскорбленная Элизабет. - Но я была только с теми мужчинами, в которых влюблялась!
Однако в душе ее не было ни злобы, ни обиды. Она смотрела на его губы, руки, плечи. И желала… Страстно хотела чувствовать его тело. Рядом с собой, внутри себя.
Ей припомнились его слова, сказанные во время их первой встречи, что теперь, на этом крохотном острове, в этом скрытом от постороннего взгляда доме, она может делать все, что заблагорассудится, не боясь, что кто-то узнает или осудит.
Он предлагает себя на одну ночь. Зачем отказываться? Разве не об этом я грезила, разве не этого хотела больше всего на свете? - спрашивала она себя. Но как трудно произнести эти слова. Даже мечтая о мужчине, как трудно женщине ответить "да" на откровенное, незавуалированное предложение переспать. Язык стал ватным, а руки холодными.
Соглашайся скорее! - твердила шальная, безрассудная половина души Элизабет, которая и сподвигла ее на все безумства, что совершила она в жизни. Он твой, так бери же его!
- Что ж, я согласна! - с вызовом воскликнула она наконец и гордо вскинула голову. - Попробуйте!
Такого поворота событий Кристофер явно не ожидал. Он замер, и на его лице застыло глуповатое выражение.
- Я, наверное, ослышался, - медленно произнес он, не веря своим ушам.
- Вовсе нет! - Жар охватил ее тело.
Ну вот и все. Обратной дороги нет, как-то обреченно подумала Элизабет.
Как ни странно, она больше не чувствовала ни стыда, ни презрения к себе. Из глубин души поднималось приятное чувство ожидания, смывая все тревоги и сомнения. Элизабет в эту минуту испытывала только триумф и приятное возбуждение.
9
Элизабет стояла на задней веранде, облокотившись на деревянные перила, терзаемая противоречивыми чувствами. Ее мучили сомнения. Прошло совсем немного времени, и согласие, которое она дала в столовой, ужаснуло ее. Но чувство стыда и возмущение своим безрассудством заглушались незнакомым доселе внутренним голосом, исходящим из глубин ее натуры.
Ты не можешь ничего изменить. Ты не хочешь ничего изменить. Лечь с ним в постель - вот чего ты жаждешь. К чему эти сомнения? Просто отдайся ему, и одной сбывшейся мечтой в твоей жизни будет больше. А дальше… будь что будет.
Набрав полную грудь свежего влажного воздуха, дувшего с океана, Элизабет посмотрела в ночное небо, освещенное полной луной и яркими звездами. Да, это была ночь для влюбленных. Ночь нежности и страсти. Но Кристофер не влюблен в нее, он лишь хочет дать выход сжигающей его страсти. Он хочет того, чего большинство мужчин жаждали получить от нее, с той лишь разницей, что теперь это взаимное желание…
Секс… Элизабет невольно поежилась, представив себе все то, что подразумевало это короткое слово.
Обнаженность тел… Близость… У нее слегка закружилась голова при мысли о том, что очень скоро она будет лежать обнаженная в его жарких объятиях.
Не прошло и суток, как они познакомились. О боже, как давно это было - целую вечность назад! Так же давно, как и то мгновение, когда она согласилась доверить ему свое тело…
- Царица небесная, что же я натворила! - отчаянно прошептала она.
- Что ты здесь делаешь, Элизабет?
Она резко обернулась и увидела Кристофера в дверном проеме. Что-то в его вопросе прозвучало необычно. Ах, да, конечно! Впервые она услышала "ты" в обращении к ней.
Ну вот, стоило мне согласиться… - огорчилась она.
- Ты… уже закончил? - спросила она взволнованно.
Сразу после ужина он настоял на том, что сам уберет все со стола, и она воспользовалась этой передышкой, чтобы пойти в душ. После этого она вышла на веранду. Она предпочла бы куда-нибудь спрятаться, чтобы он не нашел ее так быстро.
- Да. У посудомоечной машины будет много работы, - ответил Кристофер, пристально глядя ей в глаза. Затем он медленно перевел взгляд на ее шею, плечи, грудь…
- Спасибо, что взял уборку на себя. - Элизабет порывисто сложила руки на груди, как бы прячась от его раздевающего взгляда. Она испытывала сильную неловкость от того, как развивались их отношения. Наверное, он перестал уважать меня, когда я согласилась на постель без любви, подумала она.
- Я хочу, чтобы ты знал… То, что сегодня происходит… для меня очень необычно. Просто, чтоб ты знал…
Он подошел к ней вплотную. Нежно, но твердо он развел ее плотно прижатые к груди руки и положил себе на плечи.
- Я знаю, - сказал он, коснувшись ее шеи руками, и крепко прижал к себе. - От этого я хочу тебя еще больше.
Он начал нежно целовать ее - сначала в висок, потом в щеку, затем в уголок рта. Ее губы невольно приоткрылись, и он тут же охватил их своими. Теперь уже беспрепятственно его язык проник внутрь.
Элизабет ощутила слабость в коленях, голова откинулась назад. Чтобы не упасть, ей пришлось сцепить руки на его шее. Ощутив это, Кристофер еще крепче сжал ее в своих объятиях, и она почувствовала, как ее упругая грудь плотно прижалась к его обнаженному торсу.
Она была полностью поглощена им. Он заполнил все ее мысли, все ощущения. Его язык так умело ласкал, что тело ее начинало вздрагивать от безумного желания ощутить его каждой клеточкой, раствориться в нем и впустить его в себя.
Да. Да. Впустить его. Ощутить внутри себя. Прямо сейчас.
Элизабет дрожала в его объятиях. Она чувствовала себя откровенно распутной. Но как сладостно быть распутной… с ним. Ей это нравилось, и она еще сильнее прижалась к его возбужденному телу.
Яркие, живые эротические образы окутали ее сознание. Прямо здесь, где они стояли обнявшись, Кристофер раздевает ее, ласкает ее всю, прикасаясь к самым интимным местам, наконец берет ее прямо здесь, на веранде, в лунном свете, и ночная тишина оглашается ее пронзительными страстными возгласами.
- Лиззи, - прошептали его губы, лишь на мгновение оторвавшись от нее.
В ответ он услышал лишь слабые возгласы: Элизабет уже не могла ответить связно. Она уже была в другом мире, мире без стыда, в мире блаженства и удовольствий.
- Похоже, ты уже в клочья расцарапала мою спину, - прошептал он. - Ничего страшного. Это даже здорово… Прости, я оставлю тебя ненадолго. Вернусь через пару минут…
Прошло не меньше минуты после его ухода, прежде чем до нее дошел смысл его слов. Она застонала, рывком повернулась и вцепилась руками в перила так, что побелели пальцы.
Господи, я даже не понимала, что царапаю ему спину! - ужаснулась она. Элизабет полностью потеряла контроль над собой. Даже сейчас, когда рассудок вернулся к ней, сердце продолжало бешено колотиться в груди. Ну, вернись же скорее! Обними меня, утопи мои губы в жарком поцелуе! - молила она.
Кристофер тихо подошел к ней сзади и обнял ее за плечи.
- Правда, я быстро? - прошептал он, вдыхая аромат ее кожи, медленно и нежно покрывая поцелуями шею. Его губы и руки были прохладными и влажными, небольшие капельки воды на плечах говорили о том, что он вернулся из душа.
- Мне очень не хотелось, чтобы разгоревшееся безумство остыло в вечерней прохладе.
Элизабет услышала только слово "безумство". Да, он прав, мелькнула мысль в ее затуманенном сознании. Это безумство. Стоит ему прикоснуться ко мне, и я превращаюсь в другую женщину. Незнакомку… с абсолютно неведомыми, чуждыми мне желаниями. Никогда, никогда еще я не чувствовала такого возбуждения и… опустошения. Я полностью растворяюсь в нем…
- Скажи мне, о чем ты думала, когда я целовал тебя? Что видела в своем воображении, чего хотела. Расскажи мне о своих фантазиях, - нашептывал он, продолжая ласкать ее бедра.
Когда его губы в очередной раз коснулись ее, Элизабет запрокинула голову и глубоко вздохнула. Наслаждение от его поцелуев переросло в невыносимую боль.
- Стоп, довольно! - крикнула она и развернулась к нему.
Лишь тогда она увидела, что он обнажен. Такого прекрасного мужского тела она никогда не видела.
- Ну скажи же мне, - настаивал он. - Говори как есть, меня ничто не будет шокировать.
Она отрицательно покачала головой, не в силах оторвать глаз от его обнаженной фигуры.
- Ты хотела меня? - шептал он ей в ухо.
- Да, - призналась она, вздрагивая от его обжигающего дыхания.
Он освободил руку из-под ее головы и медленно провел пальцем по ее шее, затем ключице. Элизабет закрыла глаза, почувствовав, как он касается ее подбородка и медленно скользит рукою вниз, вдоль шеи, еще ниже, вдоль ложбинки, разделяющей ее упругую грудь.
- Расскажи, как ты меня хотела, Лиззи, - настаивал он мягким, вкрадчивым голосом. - Где это происходило в твоих грезах?
- Здесь, - произнесла она, как будто принужденная его волей ответить.
Ее дыхание стало еле слышным, когда его пальцы скользнули по ее груди.
- Прямо здесь?
- Да, - выдохнула она.
- Что было дальше?
- Ты… ты расстегнул мое платье и стал ласкать меня…
- Ласкать где? - Его пальцы охватили тут же затвердевший сосок.
- Везде.
- А что было потом? Скажи, я вошел в тебя? Прямо здесь, на веранде, у перил, где стоим сейчас?
- О… - Ее лицо вспыхнуло, а потом тепло разлилось по всему телу.
- Да, я чувствую, что так и было. Тебе было хорошо со мной? Тогда, в твоей фантазии… ты кончила?
- Да! Да-а! - застонала она.
О господи! Зачем он заставляет меня говорить об этом!
Его нежные и уверенные руки заводили ее, и Элизабет казалось, что весь мир быстрее и быстрее кружится в этом безумном водовороте.
- И сколько раз ты кончала? - продолжал шептать Кристофер.
- Не знаю, не помню…
- А раньше такое с тобой случалось?
Элизабет наконец поняла, о чем он спрашивает ее, и смешалась.
Его рука застыла на ее груди. Он взглянул ей в глаза.
- Неужели ни один мужчина до этого не удовлетворял тебя?
Элизабет смущенно опустила глаза и высвободилась из его рук.
- Ни один…
- Значит, я уже добился большего, чем другие.
Он обнял ее так, что она почувствовала его напрягшуюся плоть. Его руки стали медленно расстегивать пуговицы ее рубашки. Неожиданно где-то глубоко в ней шевельнулась паника.
Боже! Что я делаю! Почему мне так страшно… Но в моих фантазиях паники не было. Было только дикое желание отдаться ему. Почему же реальность не так уютна? Чего я боюсь? - лихорадочно спрашивала она себя.
- Нет, - произнесла она робко. Ее руки ласково, но настойчиво останавливали его. - Я не могу… не здесь…
- Доверься мне, Лиззи, - настаивал он, придерживая ее скрещенные запястья своей левой рукой, а правой продолжая ласкать. Его пальцы заново возбуждали ее соски, сладостная истома тихонько охватывала ее тело. Элизабет забыла о панике, завладевшей ею несколько мгновений назад. Все, о чем могла она думать, была теплая сильная рука и то, чего она касалась. Тем временем она поднялась к ее шее, скользнула по лицу, повторила линию бровей, носа и остановилась на губах. Элизабет учащенно задышала, когда его палец, раздвинув губы, проник внутрь. Она почувствовала языком его мягкие, ритмичные движения и послушно ответила на них, все больше забываясь в нарастающем возбуждении, подчиненном уже не разуму, а лишь только внутренним инстинктам.
Кристофер отпустил ее руки, и они безвольно упали. Она не протестовала, когда тонкая белая ткань блузки соскользнула с плеч. Прохладные мужские руки на ее обнаженной груди вернули Элизабет к ощущению реальности. Но лишь на одно мгновение и для того, чтобы она смогла осознать, что готова ответить любым его прихотям.
Если бы он проявил хоть намек на малейшую грубость, она это пресекла бы тут же, но все его прикосновения были необыкновенно нежны и в то же время сладостно мучительны. Он гладил ее груди обеими ладонями, описывая большими пальцами окружности вокруг сосков. И ласки его так отличались от ласк ее предыдущих любовников, которые часто откровенно терзали ее грудь в нетерпении получить свое удовольствие и мало чем делясь в ответ. О! Сколько сладкой неги таилось в нежных руках Криса. Она трепетала от восторга под его мягкими прикосновениями и стонала от нетерпения, когда он останавливался.
О! Зачем он медлит! Зачем мучает меня, стучало в висках.
Как будто услышав ее, он приподнял подол ее юбки и, нежно лаская бедра, поднялся к ягодицам. Легким, почти неощутимым движением он захватил края ажурных трусиков и потянул их вниз. Сладостное предчувствие заставило ее задрожать.
- Ах, - лишь успела выдохнуть она, когда Крис обхватил ее обеими руками и приподнял, чтобы она освободилась от легкой полоски кружев. Он одной рукой держал ее за талию, а другая, очерчивая неведомые узоры, медленно спускалась к ее дрожащему от напряжения животу… Она затрепетала от вожделения, когда его пальцы придвинулись к влажным кудряшкам между ног. Никогда она не чувствовала себя такой раскованной, такой раскрытой и готовой принять мужчину. Но вместе с тем ей не хотелось, чтобы это началось именно сейчас.
- Нет, не сейчас.
Казалось, он точно знал, как нужно действовать, чтобы ни на секунду не ослабить чувство наслаждения, завладевшее ею. Закрыв глаза, она положила голову ему на плечо, упиваясь его искусным умением управлять ее чувствами. Игра эта продолжалась, казалось, целую вечность, как вдруг почувствовала, что он коснулся ее самого чувствительного места.
- О, нет! - вскрикнула она. - Но я…
Она не договорила, ощутив, как пальцы его скользят по ее увлажненной пульсирующей плоти. Послушная его рукам, она развела бедра. Он перевернул ее спиной к себе и опустил на пол, на совсем ослабшие колени. Чтобы не упасть, Элизабет обеими руками схватилась за перила и почувствовала, как он берет ее за ягодицы, мягко и властно притягивает к себе. Она знала, что он собирался сделать, и хотела этого. Ее ноги невольно раздвинулись в стороны, а спина призывно прогнулась, ища встречи с его плотью.
Он вошел в нее, и, казалось, мир вспыхнул факелом и закружился в неведомом танце. Она почти зарычала от удовольствия, когда ее мягкая пульсирующая плоть обхватила его. Ее мышцы сжались с такой фантастической силой, что она испугалась, что причиняет ему боль.
Все было не так, как раньше. Ей казалось, что она впервые в жизни предается любви. Сейчас она не подчинялась, а властвовала, не просто отдавалась мужчине, а брала его сама с исступленной, даже агрессивной страстью вырвавшегося наконец на свободу молодого животного.
- Да! - крикнула она, ощущая повторный оргазм, еще более сильный, чем первый.
Она знала, что Кристофер почувствует его, и это удвоит его наслаждение. Она хотела, чтобы он поднялся на ту же высшую ступень страсти, где пребывала она, и присоединился к ней.
Ее спина прогнулась до предела, а ягодицы прижимались к его паху так плотно, словно жаждали поглотить его целиком.
- О боже, Лиззи! - восторженно шептал Кристофер.