- Я не имею привычки встречаться с теми, кто постоянно ноет и занудствует, - продолжала она, все больше распаляясь, - чьи волосы не знают о существовании парикмахерских, кто зарабатывает на жизнь, простите, бумагомарательством. А особенно мне не нравятся мужчины, которые смотрят на меня, как на что-то мерзкое, только что вылезшее из навозной кучи!
Элизабет перевела дух. Кристофер молчал, не отрывая глаз от дороги. Лицо его было непроницаемым.
В машине воцарилась почти звенящая тишина. Они миновали каменный мостик, затем проехали через узкие деревянные ворота. Показались тюремные развалины, о которых рассказывал Кристофер, - массивные, испещренные вековой эрозией каменные стены, за которыми бог знает что скрывалось.
Через каменную арку они вошли на территорию бывшей тюрьмы. Элизабет сразу поняла, что на поверхности находится лишь небольшая часть сооружения. Основные помещения располагались под землей. Справа на небольшой возвышенности зияло черное отверстие пещеры. Полуразвалившиеся ступени вели экскурсантов прямо к входу. Позади него было еще несколько полуразрушенных зданий, а внизу под ними находился деревянный пирс, разрезавший голубые воды лагуны.
- Вы закончили пламенную речь? - спросил он.
- Закончила.
- Отлично, тогда молчите и слушайте.
Элизабет ожидала чего угодно: гневных обвинений, брани, издевательств. Вместо этого он начал подробный рассказ об истории темницы. Но она ничего не воспринимала. Собственные мысли полностью отвлекали ее от экскурса в историю.
Идиотка, зачем нужно было все это ему выкладывать? Теперь-то он уж точно возненавидит меня. И прощайте тогда надежды на его нежный взгляд, обращенный ко мне, ругала себя в душе Элизабет.
- Вы меня слушаете, черт побери? - резко прервал рассказ Кристофер.
Полная растерянность в глазах выдала ее. Она была где-то далеко, далеко… Кристофер выругался и направился к машине. Дождавшись, пока Элизабет займет свое место, он повернул ключ зажигания, и они въехали на узкий каменный мост, построенный каторжниками более ста лет назад. Кристофер показал на одинокую башню, стоявшую у дороги.
- Этой мельнице тоже не меньше века. Она была построена одной из первых. Хлеб для заключенных выпекался из муки с этой мельницы. А это - залив Бланш…
Дорога бежала вдоль берега, огибая живописную бухточку с бирюзовой водой. На море был такой мертвый штиль, что казалось, будто водная гладь покрыта ледяной коркой. С другой стороны дорогу обрамляла плотная стена сосен. Небольшой холмик закрыл вид на залив, но уже через несколько секунд морская синева вновь показалась из-за песчаной возвышенности.
Кристофер остановил машину, развернув ее таким образом, чтобы Элизабет могла полюбоваться необыкновенным пейзажем. Возможно, Крису тоже нужна была передышка, чтобы собраться с мыслями и вернуть самообладание.
Она смотрела на пустынный пляж. Здесь не было ни людей, ни следов их развлечений - брошенных шезлонгов, банок из-под кока-колы. Спокойная красота обостряла чувство одиночества. Душу посетило чувство тревоги, а не умиротворения, тоски, а не успокоения. Но ни слова не сказала она о своих мыслях, боясь снова увидеть непонимание в глазах спутника.
- Замечательный вид, - наконец произнесла Элизабет.
- Я часто прихожу сюда поплавать в одиночестве перед ужином. Здесь в это время никого не бывает. Можете составить мне компанию, если хотите. - Крис криво усмехнулся.
Элизабет смутилась, но предложение было заманчивым. В теплой вечерней воде уединенной лагуны плавать вдвоем с полуобнаженным Кристофером каждый вечер! Мечты могли стать реальностью, и от одной только мысли об этом ее тело пронзила приятная боль желания.
- Крис, мы, конечно, заключили перемирие, но это вовсе не значит, что вы должны терять бесценные минуты общения с природой из-за моей малоприятной компании.
- Вам бы это все равно предложила Одри, - возразил он. - Я просто немного ее опередил. В океане всем хватит места, поверьте. Вовсе не обязательно плавать, взявшись за руки.
- Тогда я согласна, - неожиданно вырвалось у нее.
Боже, да я безумна! Сама рою себе могилу, спохватилась она.
- А сейчас, я думаю, самое время перейти к более скучной части нашей сегодняшней программы. Вы обещали отвезти меня в банк и магазин, - напомнила ему Элизабет.
- Значит, экскурсия окончена? - огорченно спросил Крис.
- Нам некуда спешить, у меня впереди целый месяц. Я не хочу за один день увидеть все самое интересное.
- Будь вы здесь даже год, мы бы нашли чем заняться.
- А я и не догадывалась, что Ларок может предложить большой выбор развлечений.
Казалось, он равнодушно отреагировал на эту фразу, но она не могла не заметить, что уголок его рта слегка дернулся.
- Вы и не могли об этом догадываться. Возможно, я вас еще удивлю.
- Я буду ждать с нетерпением…
Взглянув на Элизабет, Кристофер неловко улыбнулся.
- Восхищаюсь вашими актерскими данными. Ну да ладно, вернемся к нашим баранам. Что же это вам так загорелось купить сегодня в магазине? - спросил он, выезжая на дорогу, ведущую в город.
- Лак для ногтей и жидкость для его снятия, - без смущения выпалила Элизабет и лишь потом осознала, как глупо прозвучало ее признание.
Прежде чем удивленно поднять на нее глаза, он окинул внимательным взглядом ее безупречный маникюр.
- Это для ног, - добавила она наигранно непринужденно. - Сегодня я обнаружила, что мой педикюр не в порядке, а у меня нет с собой красного лака. Я всегда пользуюсь красным…
- Какой ужас! С ногтя облупился лак! Это действительно катастрофа! Ну что же вы мне раньше не сказали? Я бы не мучил вас полдня. Разве я похож на бесчувственное животное?
Элизабет мягко оборвала Кристофера, готового бесконечно развивать понравившуюся ему тему:
- А что плохого в том, что я слежу за собой? Разве кому-то от этого хуже?
- Конечно, никому. Всем от этого только лучше. Вперед, в город! По магазинам! Заодно куплю себе расческу, чтобы не смущать вас своей шевелюрой. У меня, правда, где-то есть одна, но зубьев на ней почти не осталось. Кто знает, может быть, со временем я созрею и для парикмахерской.
- Но что скажет Одри, - с легкостью поддержала его иронический тон Элизабет, - если вы вдруг появитесь к обеду аккуратно причесанным и прилично одетым? Боюсь, она подумает, что вы без ума от меня.
- По правде говоря, меня это мало волнует. Главное, что таких иллюзий не питаете вы.
- Каких иллюзий?
- Относительно того, что я мог бы в вас влюбиться. Как вы догадались, мне не нравятся напористые, решительные, рассудительные, амбициозные женщины. Нежные, женственные, беззащитные больше в моем вкусе. А еще, возможно, я старомоден, но предпочитаю быть хотя бы небезразличным. - Натянутая улыбка пробежала по губам Кристофера. - Впрочем, вы могли бы притвориться…
- Притвориться?!
- Да, притвориться, что я вам небезразличен. Можете даже для разнообразия попытаться стать нежной и трогательной. А я вам отвечу страстным и пылким взглядом, тоже для смены атмосферы. Одри будет в восторге.
Неожиданно Элизабет захотелось расплакаться. Неужели он не чувствует, что я совсем не холодная и не бессердечная? Если бы я была такой, разве смог бы он так больно обидеть меня своими словами? - с горечью думала она.
- Сожалею, но у меня не получится сыграть это достаточно правдиво, так что лучше не пытаться, - ответила Элизабет с явным желанием закончить словесную дуэль. - А сейчас закройте, пожалуйста, рот и отвезите меня в город. Я очень устала и от этого разговора, и от этой поездки.
Машина резво взбежала на холм. Кристофер молча жал на акселератор, забыв обо всех ограничениях.
- Я ненавижу его, - бормотала Элизабет, нервно вышагивая по комнате взад-вперед после обеда. - Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
- Ради всего святого, вы не могли бы немного помолчать, вместо того чтобы ходить из угла в угол и рычать как львица в клетке, - неожиданно раздался голос Кристофера из соседней комнаты. - Прокатитесь на машине или прогуляйтесь, только не мешайте мне. Я уже битый час не могу сконцентрироваться… Но не забудьте, что вечером мы идем купаться.
Элизабет выскочила из спальни на веранду, потом ринулась в комнату соседа, но застыла у открытой двери: какая-то сила не пускала ее внутрь. Так она и стояла у входа - решительная поза, глаза, мечущие молнии… в затылок Кристоферу, который сидел спиной к двери и деловито стучал по клавишам машинки, делая вид, что не догадывается о ее присутствии.
- Не знаю, заметили вы или нет, - отчеканила она, - но на улице идет дождь.
- И что? - Кристофер нехотя развернулся на стуле.
- А то, что я не хочу кататься на машине, когда идет дождь! И не хочу идти на пляж, когда идет дождь!
- Почему? Во время дождя вода очень теплая.
- Честно говоря, я не очень люблю морские купания.
- Почему?
- Потому что я плохо плаваю. Убедительно?
- Плохо плавает тот, кто мало плавает. Кроме того, вам все равно больше нечем заняться, кроме педикюра.
- Спасибо за напоминание. Но более десяти минут это не займет.
- Тогда займитесь садом. Его давно не пололи.
- Под дождем, со свеженакрашенными ногтями?
- Дождь скоро кончится, долгих дождей у нас не бывает. Пока мы с вами тут разговариваем, небо уже проясняется.
Элизабет вздохнула.
- Похоже, этот месяц будет для меня бесконечно долгим, - сказала она и повернулась, чтобы уйти.
- Займите себя чем-нибудь, Элизабет, - добавил Кристофер, развернувшись к машинке. - И главное - делайте это тихо…
Элизабет хотела ответить, но, увидев его спину, молча вышла из комнаты. Сначала она побродила по дому, потом тоска выгнала ее в сад, и, чтобы отвлечься от мыслей, она решительно набросилась на колючие сорняки, местами доходившие ей до колена. Первые минуты она срывала их, злобно чертыхаясь, потом успокоилась и даже начала получать удовольствие от вида аккуратно прополотых цветочных клумб. Но сад был запущен. Как-никак со дня смерти тетушки, которая с любовью и душой каждый день занималась цветами, прошло уже немало времени.
Элизабет мысленно спланировала "график работы", чтобы как можно быстрее вернуть саду былую привлекательность. После того, как дневная "норма" была выполнена, она пошла смывать усталость.
После душа она прилегла отдохнуть буквально на минутку, собираясь заняться своими ногтями. Педикюру не повезло и в этот раз: только ее голова коснулась подушки, сон мгновенно взял ее в свои объятия, и она проспала не меньше двух часов.
- А где Кристофер? - зевая, спросила она, входя на кухню, у суетившейся у плиты Одри. На часах было пять тридцать. На кухню Элизабет привлек заманчивый запах жареного мяса.
- Он ушел к океану. А вас просил не будить.
Услышав это, Элизабет даже не поняла, какое чувство испытала - досады или облегчения.
- Элизабет, дорогая, меня удивляют ваши отношения. Два умных, красивых человека не могут найти общего языка. Мне так хотелось, чтобы радость и веселье вновь поселились в этом доме, хотя бы ненадолго. Вы мне понравились с первого взгляда, и я в душе порадовалась за Кристофера. Он тяжело пережил смерть миссис Оберн. Я-то думала, что он будет рад вашему появлению, а вы постоянно ссоритесь, избегаете друг друга. - Одри с грустью покачала головой.
Мысль о том, что Крис тосковал по Маргарет, не приходила ей в голову. Одри говорила об этом с такой уверенностью… А она знала его намного лучше, была свидетелем их отношений несколько лет. Подумав об этом, Элизабет решилась на вопрос:
- Скажите, Одри. - Голос выдавал ее легкое волнение, - Кристофер и Маргарет были любовниками?
Одри замерла, отложила нож, которым секунду назад резала салат, и повернулась к Элизабет.
- До вас уже дошли местные сплетни?
- А разве об этом говорят на острове?
- А что вы хотите? Остров крохотный. Коза сдохнет - уже событие. А когда появился молодой красавец и не уехал через три недели, как обычные гости… Маргарет три года назад выглядела совсем по-другому. Недуг из цветущей женщины превратил ее в пожилую, усталую и больную леди. Такой она пришла к вам в отель незадолго перед смертью. А три года назад сплетен и болтовни вокруг их отношений было достаточно.
- Одри, вы так и не ответили на мой вопрос.
Одри пожала плечами.
- Я не знаю. Но если они и были любовниками, то очень уж хорошо это скрывали. Если вас, Элизабет, интересует мое личное мнение, то я уверена, что нет. Их связывала большая дружба.
- Вы были подругами с Маргарет, а не знаете таких вещей?
- Да, мы были подругами. Но Маргарет никогда не делилась своими сердечными делами. И ненавидела сплетни.
- Понимаю, - медленно произнесла Элизабет, огорченная тем, что даже Одри не прояснила ситуацию. - А что вы думаете о Кристофере? Он вам нравится? Только честно…
- Да, он мне нравится, - не задумываясь, ответила Одри. - Правда, так было не с самого начала. Он сильно изменился за эти три года. К лучшему. И был очень добр и внимателен к Маргарет, когда та заболела. Если бы вы знали, сколько бессонных ночей провел он у ее постели, когда она страдала от невыносимой боли! В этом человеке столько благородства и сострадания. Мне искренне жаль, что Крис вам показался не с лучшей стороны. Возможно, он возмущен тем, что вы собираетесь продать особняк, который стал ему домом…
Звук подъехавшей к крыльцу машины прервал их разговор.
- А вот и Кристофер легок на помине! - воскликнула Одри. - Кстати, Элизабет, об их отношениях с Маргарет вы можете смело спросить его самого.
- Пойду лучше переоденусь к ужину, - торопливо бросила Элизабет, услышав, как хлопнула автомобильная дверь.
К ужину она вышла в том же белом туалете. Не потому, что хотела привлечь внимание Кристофера - бесполезное занятие, когда тебя за человека не считают, - просто ей не хотелось давать лишнего повода для его едких шуток насчет ежедневной смены нарядов. Подумав, как ей поступить с волосами, она собрала их в длинный "конский хвост".
Кристофер был в голубых обтягивающих джинсах и военно-морской майке без рукавов. На голове - новая бандана, тоже с морской символикой.
Красив, как бог! И он об этом, по-моему, знает…
- Что же вы не пошли со мной купаться? - прервал затянувшееся неловкое молчание Кристофер. - Я бы, конечно, предпочел, чтобы вы честно сказали, что не хотите идти со мной на пляж, чем притворяться спящей красавицей.
Элизабет только тяжело вздохнула. Нет, он никогда не оставит свой издевательский тон. Глядя в тарелку, она нервно перебирала столовые приборы.
- Что с вами сегодня, Элизабет? Вы не заболели?
- Нет, с чего вы взяли? - вопросом на вопрос ответила она.
Еле тлевший костер беседы потух окончательно. Ужин продолжался в полной тишине. Стараясь сгладить натянутую атмосферу за столом, молодые люди с удвоенным аппетитом набросились на все, что подавала Одри, и обильно запивали красным вином ростбиф с овощной смесью, йоркширский пудинг и многое другое. Все было сметено в считанные минуты.
У Элизабет возникло желание попросить у Кристофера прощения за все обидные слова, которые она, не скупясь, в пылу ссоры ему наговорила. Но подумав, она решила этого не делать.
Какой смысл унижаться? Этот злополучный месяц когда-нибудь закончится, я уеду отсюда, чтобы никогда больше не вернуться. А Кристофер останется всего лишь грустным воспоминанием, уговаривала она себя.
- Вы, Кристофер, конечно, не поверите, но мне далеко не безразлична судьба этого дома, как не безразлично все, что здесь происходит, - произнесла Элизабет, стараясь быть как можно более спокойной.
- Вот уж никогда бы не подумал, вы очень удачно скрывали страдания. - Кристофер язвительно усмехнулся.
Какая ужасная мука сидеть напротив мужчины, которого безумно желаешь, смотреть в его бездонные глаза и видеть в них только недоверие.
В комнату с очередным подносом в руках вошла Одри.
- Если вы не возражаете, мои дорогие, я пошла, - сказала она, расставляя на столе чай и сладости. - До завтра.
- До свидания, Одри, и большое спасибо за ужин, - почти хором сказали они.
- Хорошо, что хоть где-то на острове есть телевизоры. В крайнем случае, когда станет совсем невыносимо, можно будет пойти к Одри… - пробурчала Элизабет, когда за Одри закрылась дверь.
- Похоже, мне уже невыносимо. Но боюсь, что телевизор не поможет. Еще несколько дней, и я - пациент ближайшей психиатрической клиники…
- Господи, о чем вы говорите, Кристофер?!
Осушив рюмку вина, он как-то неуверенно улыбнулся.
- Элизабет, вы хотите сказать, что не понимаете, о чем я говорю? Честно не понимаете? Тогда придется сказать…
- Да, уж пожалуйста.
Горькая усмешка пробежала по его губам.
- Все очень просто - я не могу ни спать, ни писать.
Элизабет застыла в недоумении.
- Надеюсь, в этом нет моей вины?
- Нет, вы не виноваты. Но именно вы - причина постигшего меня несчастья.
- Не будете ли вы так любезны объяснить…
- Конечно, раз уж я зашел так далеко. - Крис сделал долгую паузу, собираясь с мыслями. - Когда не знаешь, как сказать и с чего начать, нужно сразу говорить самое главное. Так вот, главное в том, что когда я увидел вас вчера, мисс Батлер, со мной произошло нечто ужасное - вы меня очаровали.
- Я?! Очаровала вас?!. - Элизабет ошалело смотрела на него.
- Пожалуйста, не перебивайте. Я выразился неточно. Это слово не передает то чувство огненной страсти, которое вы вызвали во мне с первой минуты… Трудно поверить, правда? Ведь я был с вами так нелюбезен и груб.
Вот почему он так странно смотрел на нее, когда она вышла из машины! От неожиданности у Элизабет перехватило дыхание. Невероятно! Он хочет меня не меньше, чем я его! Возможно, даже больше. Его признание потрясло ее. Она хотела ответить ему, но не смогла, не находила слов.
- Представляю, как вы удивлены, - печально произнес он. - Поражаюсь, как у меня хватило смелости сказать вам об этом. Просто больше нет сил притворяться. Ни к чему хорошему это не приведет. Веду себя как полный идиот, невыносимый зануда и брюзга. Без причины посмеиваюсь над вами, говорю колкости… Теперь, когда вы все знаете, простите меня великодушно. Единственным оправданием мне может служить то, что я уже слишком давно живу в холостяках и, наверное, отвык от общения с женщинами. Особенно с такими… А теперь смейтесь, если хотите. Можете взять реванш. Моя жалкая речь окончена.
Но Элизабет было не до смеха. Она смотрела на мужчину своих грез. Никого никогда она так не желала, как этого длинноволосого красавца, сидевшего за столом напротив нее.
- Бога ради, Элизабет, не мучайте меня. - Кристофер снова нарушил напряженную тишину. - Думаю, вы уже привыкли, что мужчины сходят с ума от вашей красоты. И безумно вас хотят. Поэтому даже не пытайтесь разыграть оскорбленную невинность. Я просто оказался одним из этих несчастных…
В любой другой ситуации подобные слова она сочла бы оскорбительными, но не сейчас.