- Что-то я не припомню никаких слов о постели. Это уже обращение к Фрейду, Малыш.
Кортни прикрыла глаза и медленно досчитала до десяти:
- Я хочу серьезно поговорить с вами.
- Я буду разговаривать серьезно, - донесся его голос, - и целоваться серьезно. Разговаривать и целоваться…
- Мистер Кэлхоун! - Она вошла в спальню. На лице Джерета расплылась ухмылка.
- Ладно, выкинь из головы, Малыш? Что тебя волнует?
Как быстро меняется его отношение, подумала Кортни. То он обращается с ней, как со взрослой привлекательной женщиной, то, как с маленьким ребенком, едко насмехается… и вдруг совершенно серьезен. Ей трудно было уследить за столь резкими сменами настроений.
- Я хочу поговорить с вами об Эбенезере.
- Ну что ж, давай обсудим твою птичку, Малыш. Слушаю тебя внимательно.
- Эбенезер - член нашей семьи. У моего сына было довольно трудное время, когда он остался без отца.
- Могу себе представить. - Его насмешливый тон больно задел Кортни. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжить.
- Сокол очень дорог Райану.
- Если вы пришлете Райана ко мне, я научу его ездить верхом, - неожиданно заявил Джерет. Кортни в растерянности замолчала.
- Спасибо, нет. Мы все очень любим Эбенезера. Я сожалею, что он досаждает вашим лошадям, хотя в это и трудно поверить. Но если это так, какое-то время мы подержим его взаперти.
- И будете правы. Если принять во внимание, что я сварю его сразу же, как только мне удастся его поймать. Или зажарю. Кстати, Малыш, вы не имеете ничего против, чтобы бросить в духовку кусочек мяса? Просто положить бифштекс на сковородку, добавить каких-нибудь специй и поставить духовку на четверку…
- Я знаю, как готовить мясо. - Кортни пошла на кухню и вымыла руки. Посыпав мясо перцем, она бросила взгляд в сторону спальни и решительно добавила в кастрюлю еще специй. Включив духовку, она вернулась в комнату.
Джерет Кэлхоун лежал на спине с закрытыми глазами и ровно, глубоко дышал. Кортни осмотрелась: повсюду валялась одежда и книги, книги, книги. Несомненно, за его твердолобостью скрываются недюжинные мозги, раз он так умеет разбираться в птицах. И он находчив, иногда даже слишком. Бывали моменты, когда он выглядел взволнованным и возбужденным. Кортни на цыпочках бродила по спальне, собирая белье в стирку. Случайно ей под руку попалась пара черных плавок. Дотрагиваться до его нижнего белья Кортни вовсе не хотелось, не хотелось даже смотреть в ту сторону. Она набросила сверху рубашку, закрывая столь интимный предмет, и вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Искоса посмотрела на кровать, но Джерет продолжал неподвижно лежать, ровно дыша. И Кортни успокоилась. До тех пор, пока не наткнулась на еще одни плавки, брошенные прямо поверх пыльных туфель ручной работы. Обойдя опасное место стороной, она снова взглянула на Джерета: во сне он выглядел очень даже милым и симпатичным. Трудно было поверить, что этот человек мог так напугать ее своей яростью.
Загрузив белье в стиральную машину, целый час Кортни провела, прибирая на кухне. Потом вернулась в спальню посмотреть на состояние раненого. Джерет спал, раскинувшись по всей постели, разбросав руки в стороны. Рубашка его распахнулась. Мускулистая грудь, заросшая темными курчавыми волосами, равномерно поднималась и опускалась. Разглядывая его, Кортни вздохнула: даже у спящего вид был весьма решительный. Она не смогла удержаться и осмотрела Джерета Кэлхоуна с ног до головы: узкие бедра, длинные ноги, плотно обтянутые джинсами. Захваченная увиденным, Кортни вдруг напряглась и… горячее желание залило ее тело. Что же такое было в этом человеке? Необычайно привлекательные глаза и обворожительная улыбка… Однако его вздорный, раздражительный характер должен был бы затмить все хорошее. Почему же этого не случилось?
Медленно Кортни еще раз подвергла осмотру сильное тело Джерета, вспоминая, как крепко он сжимал ее в объятиях. Вдруг ее глаза натолкнулись на пристальный взгляд мужчины, который неотрывно наблюдал за ней все это время. Кортни сделалась пунцовой. Джерет сел, подтянул к себе костыль и, опираясь на него, встал с кровати. Кортни отступила на шаг назад и глубоко вздохнула. Теперь, в свою очередь, Джерет Кэлхоун оценивающе рассматривал ее - глаза его неторопливо опустились вниз и остановились на ее груди. Кортни горела желанием, губы ее дрожали. Ей хотелось стремительно убежать или сказать хоть что-нибудь, прервав напряженное молчание. Однако она продолжала стоять неподвижно, глядя прямо в глаза мужчины. Прихрамывая, Джерет подошел к ней, обнял за плечи и, решительно притянув к себе, прильнул к ее губам таким долгим поцелуем, что мир для Кортни перестал существовать.
Стук в дверь и громкий голос: "Папа, я пришел!" заставили их отшатнуться друг от друга. Кортни принялась поправлять платье, хотя надобности в этом не было. Лицо ее пылало.
- Проклятье! Помогите же мне! - прошептал Джерет, хватая Кортни за руку и уводя от двери.
Показался худенький высокий мальчик. Голубые глаза и вьющиеся волосы делали его удивительно похожим на отца. Одет он был в голубую парку и старые выгоревшие джинсы.
- Па! - мальчик подошел и остановился прямо перед ними. - Что у тебя с ногой?
- Познакомься, Гай, это наша соседка, миссис Мид. Это она прострелила мне ногу.
- Расскажите, пожалуйста, то, что произошло на самом деле! - потребовала Кортни.
- Да ты что! - Гай побледнел, и голос его дрогнул. - А как сейчас? Все в порядке?
- Нормально, ничего серьезного.
Гай скосил на Кортни глаза, и в них блеснул гнев:
- Так вы - мать Коротышки Райана?
Она вздрогнула:
- Коротышки? Я - мама Райана Мида.
- Ну да, его.
- Гай, веди себя прилично, - попросил Джерет.
- Да, сэр, - темные брови Гая взлетели вверх. - А впрочем, почему? Ведь она ранила тебя.
- Я не стреляла в твоего отца, - возмутилась Кортни. - Расскажите же ребенку правду!
- Ребенку? - повторил Гай. - Черт побери, я уже взрослый! - в точности копируя тон отца, произнес мальчик.
- Гай, не ругайся! И извинись, - приказал Джерет.
- Извините, - пробубнил тот себе под нос, сильно покраснев.
- Ну, если ты уже такой взрослый, то и ухаживай за своим отцом сам! - разозлилась Кортни.
- Эй! Подождите минутку, - вмешался Джерет.
- Нет уж, спасибо! - Кортни направилась к двери, на ходу накидывая на себя куртку. Она больше не хотела лишиться возможности убраться из этого дома. Плотно запахнувшись, она вышла через переднюю дверь. Небо было по-прежнему серым, мрачным, затянутым сплошными облаками. Точь-в-точь, как ее настроение. Когда она уже спустилась по деревянным ступеням, из дома выбежал Гай Кэлхоун.
- Миссис Мид, подождите!
Кортни остановилась. Мальчик спрыгнул с крыльца и догнал ее.
- Вот, возьмите, - он протянул связку блестящих ключей. - Папа сказал, чтобы вы ехали на машине, мы потом заберем ее. - Гай улыбнулся: - А если позволите, я сам отвезу вас домой. Только папа сказал, что вы не согласитесь.
- Он прав, - Кортни взяла ключи. - А ты действительно умеешь водить машину?
Гай приподнял подбородок и гордо произнес:
- Да, немного. По нашей дороге. Папа разрешает мне, когда мы ездим за почтой.
- Спасибо. Я оставлю ключи в машине, а ты придешь и заберешь ее.
- Ладно. Папа еще сказал, что вы не стреляли в него специально. Он просил передать вам, что пошутил. Но также он говорил, что все это случилось из-за вас, раньше он никогда не ранил себя, - серьезно произнес мальчик.
- А сегодня как раз это и случилось, - ответила Кортни. Гнев ее улетучился. Она была растрогана, видя, как Гай защищает отца. - Это произошло случайно, - мягко добавила она.
- Да, мэм.
Кортни вскарабкалась в красный грузовик и поехала прочь от дома Джерета Кэлхоуна, пытаясь успокоить расшатавшиеся нервы.
Вид открывшегося за поворотом одноэтажного дома, построенного очень-очень давно, помог восстановить в душе покой. На высоком фундаменте, выкрашенный в белый цвет, стоял бревенчатый дом с крыльцом под покатой крышей. Охраняя парадную дверь, возвышались две магнолии. В детстве Кортни запрещали залезать на них. Отогнав воспоминания, она поставила грузовик за дом, рядом со своим джипом.
Поднявшись по крыльцу черного хода, Кортни услышала резкий соколиный крик. Стремительно спикировав с высоты, Эбенезер уселся на подоконник, и Кортни насыпала перед ним немного семечек.
- Оставил бы ты лучше Кэлхоуна в покое, - обратилась она к соколу. - Оставайся, пожалуйста, на своей территории, а не то он скормит тебя огромной-преогромной собаке.
Тот, нахохлившись, внимательно наблюдал за хозяйкой.
- С кем это ты разговариваешь, мам? Кто это хочет скормить Эбенезера собаке? - Дверь в кухню распахнулась. Доедая кусок хлеба с маслом, вошел Райан. Его светлые волосы были взъерошены, голубая рубашка выпущена поверх мешковатых джинсов.
- Ах, это ты, Райан. Я не знала, что ты уже дома.
- Где ты взяла грузовик?
- Машина принадлежит отцу Гая Кэлхоуна.
- Отцу Гая? А почему ты приехала на ней?
- Сегодня утром у нас произошла небольшая ссора… Ты напустишь в кухню холодного воздуха, Райан, - Кортни вошла в кухню и закрыла дверь. Мебель была старинной - застекленные шкафы, дубовый стол.
- Я проводила по заповеднику группу наблюдателей за птицами, когда мистер Кэлхоун стрелял в Эбенезера…
- Стрелял в сокола? О нет. Он не мог этого сделать.
- К сожалению, мог. Эбенезер был на его земле или над его землей. Мистер Кэлхоун сказал, что сокол распугивает его лошадей.
- Тогда на день или на два я посажу его в клетку. - Райан накинул куртку и вышел на крыльцо.
- Прекрасная мысль!
- Ой, мама, - донеслось с улицы, - здесь какая-то белая собака.
- О Боже! А Эбенезер?
- Здесь, на окне. - Кортни вышла на крыльцо, где на нее радостно накинулся Адмирал.
- Сидеть, Адмирал, - приказала она собаке.
- Ты его знаешь, мама? - обрадовался Райан. - Вот здорово!
- Это собака мистера Кэлхоуна.
В это время сокол приземлился прямо перед носом Адмирала. И хотя собака осталась сидеть, усердно виляя хвостом, Кортни ухватила ее за ошейник в надежде удержать, если той все-таки вздумается прыгнуть и схватить птицу.
- Да, мам, один его укус выпустит дух из нашего старого Эбенезера, - заметил мальчик.
- А мне кажется, что они понравились друг другу. Лежать, Адмирал! Хорошая собачка. - Кортни почесала пса за ухом.
- Я возьму Эбенезера и посажу его в клетку, - сказал Райан и свистнул. Сокол взлетел, опустился на худенькое плечо мальчика, и вместе они направились к одному из вольеров, где время от времени содержались больные птицы.
Кортни, удивленная неожиданной привязанностью собаки, присела на корточки и погладила Адмирала, с удовольствием перебирая густую белую шерсть. Взглядом она следила за своим сыном - маленьким мальчиком с красногрудым соколом на плече, а в ушах у нее звучал насмешливый голос Гая Кэлхоуна: "Коротышка Райан". Кто дал ее сыну это прозвище? Гай? Но ведь он в школе новичок, хотя иногда это не имеет никакого значения. Кортни поднялась и, обращаясь к Адмиралу, проговорила:
- По крайней мере, Райан не сидит только на одной содовой шипучке. - Собака преданно заглядывала ей в глаза. - Я понимаю, почему ты пошел за мной следом, наверное, ты слишком хорош для того дома. - Она встала и посмотрела на Адмирала: - К несчастью, я вынуждена буду сообщить о том, что ты здесь, и тебя заберут, когда приедут за грузовиком. - Кортни вновь почесала пса за ухом. - Ты хорошая собачка, Адмирал. Плохо то, что твой хозяин не хочет ничего понимать. - Медленно перебирая пальцами густую белую шерсть, Кортни мечтательно смотрела куда-то вдаль и тихо ворковала: - Может, это несправедливо и твой хозяин не так уж плох, бывают и у него просветления… Да, он вовсе не плохой человек… - Голос ее затих, и она вся отдалась мыслям о Джерете Кэлхоуне, полном противоречий. Кортни думала о его чувствительности, скрывающейся за внешней грубостью, об удивительном знании птиц - и желании убить сокола.
Она взяла в руки собачью морду и заглянула в счастливые глаза:
- Я никогда не понимаю мужчин, Адмирал, никогда.
В ответ пес вильнул хвостом и радостно взвизгнул. Покачав головой, Кортни встала и пошла в дом.
Остаток вечера она пыталась забыть про Джерета Кэлхоуна, однако мысли о нем все время возвращались, оставляя ее лишь на несколько минут. И то только до тех пор, пока она не легла в постель. Почти всю ночь Кортни пролежала с открытыми глазами, уставившись в темноту, в деталях вспоминая поцелуи Джерета, то, как блестели его глаза, как звучал глубокий взволнованный голос. Она застонала и повернулась к стене, крепко зажмурила глаза, в очередной раз пытаясь уснуть. И только к утру ей это удалось, однако и во сне ее преследовали видения сокола с красным хвостом, летающего над высоким человеком с голубыми-голубыми глазами.
На следующее утро грузовик исчез. Весь день Кортни была занята изготовлением информационных табличек для посетителей заповедника, стараясь не волноваться о том, как там Джерет дома один. В половине пятого вернулся Райан. Выглянув в окно кухни, Кортни увидела сына, шедшего по тропинке от главной дороги, и сердце у нее перевернулось: губы у мальчика распухли, под глазом - синяк, из носа у него текла кровь, а куртка разорвана и испачкана в грязи.
Глава 5
- Райан! - Кортни выскочила во двор, ежась от холода в тумане, хотя на ней была одета теплая фланелевая рубашка.
- Ради Бога, Райан, что случилось? Ты выпал из автобуса?
Мальчик искоса взглянул на мать, вытер нос тыльной стороной ладони, затем уставился на испачканную кровью руку. Лицо его было заплаканным.
- Что произошло?
- Я подрался, мам. Со мной уже все в порядке.
- Ох, Райан! - В душе у Кортни все перевернулось. С трудом сдерживая рыдания - ей хотелось крепко прижать сына к себе, защитить от любых невзгод, - она решительно взяла его за руку. - Пойдем, дорогой, я помогу тебе умыться. Кости все целы? Может быть, нам лучше поехать к доктору?
- Мама, я жив, просто мы подрались… - Райан засопел, его глаза наполнились слезами.
- И кто это тебя так?
- Гай Кэлхоун. Он сказал, что ты ранила его отца. Что это ты во всем виновата. А ты ведь даже ружье не умеешь заряжать, я знаю.
- Ох! - Страх, гнев, растерянность смешались в душе Кортни и выплеснулись наружу яростью: - Так это был Гай Кэлхоун!
Широко раскрытыми глазами Райан смотрел на мать:
- Если бы у меня был отец, - проговорил мальчик, - он бы обязательно наподдал Кэлхоуну-старшему, правда, мам?
- О Боже, Райан! - Кортни едва удерживала душившие ее слезы, уже готовые брызнуть из глаз. - Пойдем, мой сладкий, давай я помогу тебе.
Они пошли в ванную и, борясь с дурнотой, Кортни стала приводить сына в порядок. Прикладывая к ссадинам салфетки и вытирая кровь, она проклинала все на свете от охватившего ее горя: чужие болезни или несчастья всегда глубоко трогали ее, а сейчас дело касалось собственного сына.
- А зубы все целы?
- Да с одним вроде что-то не так.
- Покажи-ка мне. - Передний зуб Райана шатался.
- Я позвоню врачу. - Ее трясло и знобило, но, сжав зубы, Кортни хлопотала вокруг сына.
Легкое прикосновение к ссадине на щеке заставило мальчика взвыть от боли: "Ой!". На глазах у него показались слезы и медленно потекли по щекам.
- Я ненавижу Гая Кэлхоуна!
- Нельзя ненавидеть людей, милый.
- Нет. Его - можно. Он такой противный!
- Райан, когда это произошло? Эта драка? Потерпи немного, дорогой, я скоро закончу.
- Когда мы вышли из автобуса. И Гай потом сказал, что снова побьет меня, если я не соглашусь, что это ты ранила его отца.
- Ладно, не волнуйся. Завтра я встречу тебя на остановке.
- Нет, не надо!
- Не надо? Но ведь ты же говорил, что Гай такой противный и забияка. А ростом он уже почти с меня.
- Нет, не встречай меня с автобуса, мам, я ведь должен быть мужчиной!
- О Райан! - Кортни обняла сына и крепко прижала к себе его хрупкое тельце, стараясь не расплакаться.
- Райан, я хотела бы все же встретить тебя завтра на автобусной остановке.
- Нет, мам, пожалуйста, не надо. Обещай, что не придешь!
Кортни заглянула в глаза сына, полные страдания:
- Ты уверен, что действительно не хочешь этого?
- Да, уверен.
Кортни закончила приводить сына в порядок и спросила:
- Чего бы тебе хотелось покушать больше всего?
- Вообще-то я не хочу есть. Ну, может быть, жареного цыпленка с картофельным пюре, и еще печенье.
- Нельзя сказать, что у тебя плохой аппетит, - Кортни улыбнулась. Тревога в ее душе уступила место облегчению и радости. - Иди делай уроки, а я пока приготовлю обед.
Спустя два часа, когда Райан читал, лежа на полу между разбросанных вокруг учебников, Кортни заглянула в комнату, держа в руках пальто.
- Одевайся, дорогой. Мне нужно по делам, и я хочу, чтобы ты отправился со мной.
- И куда мы пойдем?
- Я должна навестить мистера Кэлхоуна-старшего.
Глаза Райана округлились от удивления:
- Ты? Должна - это из-за меня?
- Да, Райан.
- Но ты же не сможешь поколотить его.
- Нет, конечно. Но я выскажу ему пару слов.
- Вот это да! - Райан вскочил на ноги, быстро натянул куртку и побежал за матерью. - Ты на самом деле хочешь это сделать?
- Мне необходимо сказать все, что я думаю по этому поводу мистеру Кэлхоуну и его сыну. - Кортни открыла дверь, и большое белое облако метнулось прямо в ноги - это Адмирал приветствовал их.
- Опять ты, Адмирал. Ну, собирайся домой.
- Нас он любит больше, чем своих хозяев, правда, мам?
- Знаю, Райан, но это не его вина.
Кортни забралась в джип, свистнула, подозвав Адмирала, и завела машину. Мотор громко взревел и сразу же заглох, вторая попытка также не увенчалась успехом. И только на четвертый раз мотор завелся, и они направились к главной дороге. Вечер был холодный и туманный. В такую погоду больше всего хотелось сидеть дома в тепле. Кортни вспомнила о насмешках Джерета над ней и угрозах Гая ее сыну - с каким удовольствием она бы свернула эти две шеи. И к тому времени, когда они добрались до дома Кэлхоунов, все в ней просто кипело.
- Райан, подожди меня в машине, я вернусь через пару минут, - спрыгивая на землю, предупредила она сына.
- Хорошо, мама.
Кортни постучала, затем позвонила. Адмирал вертелся у ее ног и радостно царапался в дверь. Увидев на пороге Кортни, Гай сильно покраснел и шумно вздохнул:
- О, это вы, миссис Мид!
- Твой отец дома?
- Да, только он не очень хорошо себя чувствует.
- Кто там пришел, Гай, - донесся глухой голос Джерета.
- Миссис Мид, папа.
- Пригласи ее войти. - Неохотно Гай отступил от двери, пропуская Кортни вперед.
- Миссис Мид, вы… - мальчик плотно сжал губы и не закончил. - Отец в гостиной.
Кортни вошла и увидела Джерета Кэлхоуна, который сидел в большом кожаном кресле. Ворот его голубой рубашки был распахнут, глаза мягко светились в полумраке. Забинтованная нога была устроена на высокой подушке. Кортни стремительно приблизилась к нему.