– Удивительно, что вы это говорите, – пробормотала она. – Я и не думала, что ваш интерес простирается так далеко… То есть после того, как вы мне тогда сказали… Несмотря на то, что с тех пор ваше отношение к Нику изменилось… – Она беспомощно замолчала.
– У меня было время, чтобы понять неверность моих прежних слов и действий, – неожиданно мягко сказал он, – и я смог осознать свои ошибки.
– Вот как? Но захотите ли вы их полностью исправить? – вырвалось у нее, прежде чем она подумала. Можно ли так много требовать от него? Вино развязало ей язык. Мари пила очень редко, и это были очень слабые коктейли. А теперь она чувствовала, что в голове начинает шуметь. Да вдобавок после слов Мэтта ее мир перевернулся с ног на голову. – Простите…
– Ты не должна извиняться, Мари, тем более что ты совершенно права. Я пытаюсь сделать это…
– Не знаю, что изначально заставило вас так относиться к Нику. И не знаю, что заставило вас изменить это отношение… – Она опустилась в кресло, потому что ноги у нее подкашивались. От вина по всему телу разлилось блаженное тепло, но это сочетание с непривычной близостью Мэтта оказывало разрушительное действие на ее так старательно выстраиваемые барьеры. – Может, вам было нужно время… – В голове поплыло, и Мари прижала прохладный край бокала к горящей щеке. – Это очень вкусное вино, – неожиданно заявила она Мэтту, – но мне кажется, что я немного перебрала… – Она неожиданно почувствовала такую легкость, словно была готова взлететь.
Как в тумане она наблюдала за Мэттом, который, прислонившись к стене, лениво оглядывал комнату, словно видел впервые. Его взгляд остановился на туалетном столике, потом скользнул на кровать, и Мари неожиданно ощутила прилив какого-то неистового жара и смятения. Усилием воли она вернула себя на землю. До нее вдруг дошла двусмысленность его столь длительного пребывания в ее комнате в такой поздний час. Если бы не этот разговор и вино, она давно бы выпроводила его восвояси. Вот этим она сейчас и займется. Она сделала для храбрости еще несколько глотков и решительно поднялась.
– Большое спасибо за… все, но вам пора идти.
– Выгоняешь меня?
Мари проигнорировала его реплику. Тем более что Мэтт покорно пошел к дверям. Мари двинулась за ним, чтобы запереть дверь. Возле самой двери она, как совсем недавно Роберт, запнулась о край ковра и, если бы не мгновенная реакция Мэтта, позорно растянулась бы на полу.
– Нужно быть осторожной, когда ты в таком состоянии.
– Что не так в моем состоянии? – попыталась говорить она своим обычным голосом, но ее язык уже слегка заплетался и слова выходили немного растянутыми. Такое несоответствие между желаемым и действительным чуть не заставило ее нервно хмыкнуть, но она сумела сдержать себя. И только тут заметила, что все еще прижата к Мэтту. – Простите. – Она осторожно попыталась высвободиться, но его глаза начали стремительно темнеть, а руки, вместо того чтобы разжаться, еще сильнее сжали ее. – Что вы делаете? – почему-то прошептала она.
– Мы с тобой уже проходили это, Мари, – низким голосом проговорил он.
И не успела она понять, что он имеет в виду, как его губы приникли к ее рту. Это было сладким соблазном: его губы как крылья бабочки скользили по ее губам, и она утратила ощущение реальности. Внутри нее разлился нестерпимый жар, вызывающий тяжесть и томление. Все мысли подевались куда-то, осталось только это неторопливое дразнящее щекотание, от которого в ее животе странно ежилось и мурашки пробегали по коже. Она так и не смогла уловить момент, когда это нежное прикосновение переросло в пьянящий поцелуй. Как будто пронеслось электрическое торнадо, и вот она сама уже отчаянно цепляется за его плечи и покорно прижимается к его стальному телу. Его вкус, запах, ощущение прикосновений сплелись в плотное облако, обволакивающее со всех сторон и заглушающее последние проблески здравого смысла.
9
Неожиданно она осталась одна и недоуменно распахнула затуманенные от страсти глаза. Мэтт стоял в шаге от нее. Еще охваченная лихорадкой желания, она никак не могла смириться с потерей и даже чуть не сделала движение к нему навстречу.
– Как ты красива сейчас!..
Мари недоуменно моргнула, почувствовав тревогу. Неизвестно почему перед ее глазами мелькнул образ Анджелы. Что он говорит? Она мгновенно пришла в себя. У нее было такое чувство, что ее выхватили из раскаленных песков и окунули в ледяную прорубь. Все тело закололо тысячами неистовых иголочек, а в груди стало непереносимо больно от его насмешки. В том, что это была насмешка, Мари нисколько не сомневалась: час назад в его доме находилась такая красивая и изысканная женщина, какой Мари не доводилось еще видеть в реальной жизни. Она не тянула даже на закопченную Золушку рядом с этой изысканной львицей. Мари полностью пришла в себя и задохнулась от ужаса. Господи, что с ней происходит, она сошла с ума! И это он остановился, словно давая понять ей о силе своей власти над ней, а не она… От этих мыслей щеки Мари запылали, и она невольно закрыла лицо руками, молясь о том, чтобы он понял ее состояние и ушел. Но Мэтт не уходил.
– Уходите! – задыхаясь, прошептала она и сделала попытку отойти от него.
Но его руки властно легли ей на плечи, и она не смогла и шагу сделать.
– Мари, посмотри на меня! – твердо сказал он.
Мари неистово помотала головой.
– Нет!.. – Стоит ей отнять руки – и он все сразу поймет!..
Но он сам взял ее запястья и убрал ладони от лица.
– Да! – Он приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть ему прямо в глаза. Он успел увидеть то, что хотел. – Ты вся горишь… верно?
– Зачем вы мне это говорите?..
– Я говорю… Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.
Эти слова повисли в воздухе, а Мари стояла, пытаясь вздохнуть. Она чувствовала себя так, словно летит в бездну, которой нет ни конца ни края. Ее пальцы изо всех сил сжались в кулаки. Она изумленно смотрела на него. Лицо Мэтта было совершенно невозмутимым, будто он сделал ей предложение прогуляться в парке. Мари была убеждена, что ослышалась. Господи, и почудится же такое!
– Простите?..
– Ты все расслышала правильно. Я хочу, чтобы ты стала моей любовницей.
Мари издала какой-то невнятный писк, и в ее глазах промелькнул откровенный ужас.
– Вы сошли с ума… – хрипло прошептала она. – Или у вас такие шутки? В любом случае это безумие и я не собираюсь даже обсуждать это. Как вообще вы смеете говорить мне такие вещи?!
– Это не безумие. Я совершенно серьезен и намерен получить ответ… на свое предложение.
– Ну если вы совершенно серьезны, то я говорю "нет". – Она сама не понимала своего поведения. Ей давно надо было бы захлопнуть дверь перед его носом, а не стоять и выслушивать бредни спятившего Мэтта Донована. – Я хочу, чтобы вы немедленно ушли. – Мари старалась говорить как можно тверже, но ее всю трясло и бросало то в жар, то в холод.
– Я слишком прямолинеен? – Он и не думал уходить, а продолжал ее расспрашивать с какой-то садистской решимостью.
– Я кажусь вам такой доступной, что вы предлагаете мне подобное? Как вы вообще могли подумать, что я соглашусь на это… это… – Она никак не могла подобрать слова, характеризующего его нелепое предложение.
– Это сделка, – невозмутимо изрек он. – Я вовсе не считаю тебя доступной женщиной. Просто нас физически тянет друг к другу. И только что мы получили доказательство этого утверждения.
– Не думаю, что это решающий аргумент, чтобы согласиться на ваше предложение…
– Но ты все же не отрицаешь этой тяги, – протянул он.
Мари чуть не застонала от своего промаха. Но она была в таком волнении, что плохо соображала, а Мэтт был на удивление спокоен. Для него и в самом деле это было деловым предложением, и только.
– Я мог бы с легкостью добиться желаемого, – вкрадчиво продолжил он. – Пару минут назад я мог бы без проблем уложить тебя в постель, если бы захотел, и не думаю, что для тебя это является секретом. Но я желаю, чтобы ты по доброй воле пришла в мою постель. Эта сделка устроит нас обоих, мы оба получим то, что хотим. Я готов выслушать твои условия, Мари.
– Условия? – эхом отозвалась она, все еще не в силах поверить в происходящее.
– У тебя ведь есть какие-то желания, мечты – словом, то, что ты можешь поставить условием нашей сделки.
– Нет ничего, что мне хотелось бы получить так сильно, чтобы я согласилась на ваше предложение, – странно спокойным голосом сказала она.
– Может, тебе стоит подумать?
– Нет. – Она уставилась в стену. Сейчас главное – выдержка. Иначе неизвестно, что она может натворить в этом состоянии. – До свидания, мистер Донован.
– Мари, дай мне знать, когда примешь решение, – сказал он так, словно она попросила его дать ей время на размышление, и вышел.
– Я не передумаю, – сказала она ему в спину.
Как только он вышел, Мари немедленно заперла дверь и рухнула в постель без сил. О Боже, ну и денек выдался! Сначала эта дурацкая сцена с Венедиктом, потом предложение Мэтта. Она скоро сойдет с ума! А Мэтт?! Как он мог подумать, что она согласится на это?! А она, глупая, расчувствовалась и уже решила, что он становится человеком: весь этот разговор о Нике, словно ответ на ее молитвы, все его улыбки… А он всего лишь обдумывал, как преподнести ей этот сюрприз! Ее охватила ярость, и сердце начало биться так, что казалось, будто эти удары сотрясают все тело. Как она завтра посмотрит на него?! И тут Мари застыла. Что с ней происходит? Она мучается так, словно это она сделала это ужасное предложение и теперь терзается от того, чем все кончится. Если она хочет выиграть эту битву, то должна думать и поступать так же, как он. Если для него это просто деловое предложение, она тоже не будет поднимать панику. Потому что в ее случае расшатанная нервная система плохой помощник. Так, мыслим с его позиции. Хорошо, что здесь такого? Он просто предложил ей стать его любовницей, предложил открыто и честно. Только и всего! В ответ он, конечно, разрешил ей выдвинуть свои условия. А она просто отказалась. Все было пристойно и цивилизованно. Сделка. Она нервно хихикнула. Но все дело в том, что она не собирается становиться игрушкой в его руках и ничто не может заставить ее пойти на эту сделку. Возможно, как только Мэтт это поймет, он отстанет от нее. Или уволит. Рано или поздно эта ситуация разрешится…
Под утро она уснула. Проснулась она почти спокойной. Не было ни паники, ни отчаяния, только твердая решимость не попасться в его ловушку. Для этого достаточно избегать его, а при встречах держаться спокойно и отстранение. Я буду тверда как кремень! – пообещала она себе, шутливо отсалютовав своему отражению в зеркале.
Первое испытание ждало ее почти на пороге комнаты. Открыв дверь, она едва не столкнулась с Мэттом. Он бросил на нее острый взгляд, а Мари сумела выдавить из внезапно пересохшего горла приветствие. К ее облегчению, этим дело и ограничилось. Более того, поведение Мэтта просто поразило ее: он и словом не обмолвился о вчерашнем предложении, а выглядел как обычно и вел себя совершенно естественно. Мари даже захотелось потрясти головой, и она чуть было не решила, что у нее разыгралось воображение или ей приснился кошмар. Но не успела она так подумать, как поймала его тяжелый взгляд и поняла, что все это правда. Он просто ждал. Или, точнее, выжидал, затаился в засаде… Мари отвела глаза, сделав вид, что поглощена приготовлением завтрака.
– Мари, у тебя горят оладьи, – сказал Лео, входя в кухню. – О чем-то задумалась?
– Да, немного… – Она больше не осмелилась поглядеть на Мэтта. А потом подумала, что такие люди, как Мэтт Донован, привыкли добиваться желаемого. И что будет, если он не смирится с ее отказом? Вот тогда-то и начнется твой ад, глупышка!
С этого дня Мэтт слегка изменил тактику: Ник получил дядю, о котором мог только мечтать. Мэтт столь активно поощрял быстрое развитие их отношений, что Мари окончательно потеряла покой. Ник говорил о своем дяде не переставая. В его устах он стал чуть ли не божеством. К концу дня ее начинало подташнивать от бесконечных разговоров о Доноване. Мэтт умел добиваться поставленных целей – в этом не было никаких сомнений, и Мари опять почувствовала страх: сумеет ли она устоять перед его натиском. Хотя это давление внешне никак себя не проявляло (Мэтт ни словом не заикнулся о том разговоре), но его стратегия проникновения через тыл, то есть Ника, была более прогрессивной и действенной. Мари пыталась успокоиться, но в конечном счете все сильнее накручивала себя. Через несколько дней у нее развился род мании – она уже почти хотела, чтобы он вернулся к своему предложению, а она бы как можно тверже дала ему понять, что у него нет ни одного шанса на ее согласие. Но Мэтт, почти не прикладывая никаких усилий и даже не говоря ни слова, держал ее в постоянном напряжении. И этот пресс с каждым днем все сильнее давил на нее. Она мечтала о своей квартирке как о единственном спасительном месте, убежище, где она смогла бы привести мысли и чувства в порядок. Если бы она хоть часть дня проводила не в его доме, то сумела бы освободиться от этого влияния! Этот дом – он просто давит на нее даже в отсутствие хозяина…
Неудивительно, что она так полюбила прогулки в парке. Вот и сегодня она попросила Лео отвезти их на природу. Была суббота; Мэтт был дома, и она решила устроить пикник для мальчика, который обожал все эти милые вылазки. Когда Мари собрала корзину, то обнаружила, что Ник куда-то исчез. Она проверила комнату мальчика, игровую, свою, заглянула на кухню и во все подсобные помещения. К концу осмотра она почувствовала ужасную панику. Ник исчез!
– Лео, ты не видел Ника?
– Мне кажется, он в кабинете мистера Донована.
– О нет… – Она поспешила туда, прекрасно помня, что все наиболее ценные – и хрупкие! – вещи хранились именно там. И, несмотря на то, что Мэтт изменился, он вряд ли смирится с погромом, который маленький слоненок по имени Ник может натворить в его кабинете. Мари открыла дверь кабинета. На полу лежали осколки очередного разбитого антикварного шедевра, а две пары абсолютно спокойных серых глаз уставились на нее. – Ник, я тебя повсюду ищу, – проскрипела она.
Мальчик взглянул на Мэтта, тот кивнул, и только после этого он направился к Мари.
– Мари, дядя разрешил мне взять книгу, посмотри…
Мари мельком взглянула на яркую обложку – книжка детская, – перевела взгляд на пол, потом посмотрела на Донована. Ник понял значение ее взглядов.
– Дядя сказал, что эта ваза была барахлом и ему ничуть не жаль ее. Но я должен сам убрать осколки. Я принесу щетку и мусорный мешок… – Ник исчез.
– Мистер Донован, прошу прощения… Этого больше не повторится, я глаз не спущу с Ника… – Она заговорила с ним прямо, первый раз за четыре дня, прошедших после того, как он сделал ей предложение.
– Как я уже сказал, для расстройства нет причин, тем более что Ник все уберет.
Мари сжала губы, отказываясь верить в происходящее. А Мэтт встал из-за стола и подошел к Мари.
– Зайди, пожалуйста, мне нужно кое-что обсудить с тобой.
Она была наедине с Донованом, ее нервы вздыбились, и уже привычное напряжение усилилось во много раз.
– Насколько далеко зайдете вы в своей игре, хотелось бы мне знать? – придушенно поинтересовалась она, начиная дрожать.
Он без слов ухватил ее за запястье и потянул на себя, потом закрыл за ней дверь.
– Проходи, присаживайся. Тебе самой ничего не хочется сообщить мне?
Мари упрямо продолжала стоять, сверля его глазами.
– Да. Мне не нравится то, что вы делаете.
– Сначала тебе не нравилось, что я игнорировал мальчика, теперь тебе не нравится, что я обратил на него внимание? Мне трудно тебя понять, Мари.
– Если бы ваши чувства были искренними… Но почему-то мне кажется, что эти ваши действия лишь часть хорошо продуманной стратегии. Вы причините Нику боль, если после этого опять станете для него неприступным холодным незнакомцем…
– Стратегии? – Он холодно поглядел на нее. – Мне кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду. Однако вынужден тебя огорчить: мое отношение к племяннику не имеет к тому предложению ровным счетом никакого отношения.
– Я совсем не это имела в виду, – попыталась она пойти на попятную после того, как он с легкостью отгадал ее мысли.
– А мне кажется, именно это, – спокойно сказал он.
Мари пришла в отчаяние, чувствуя, как щеки заливает предательский румянец. Она резко развернулась, пытаясь поскорее исчезнуть из его кабинета, но Мэтт задержал ее.
– Мари, мы еще не поговорили. – Его голос звучал спокойно, но она различила в нем металлические нотки. – Ты вылила на меня поток обвинений, но так и не выслушала, что я хотел тебе сказать.
– Извините…
– Может быть, присядешь?
Она послушно села. Мэтт взглянул на ее замкнувшееся лицо.
– Тереза выписывается послезавтра.
Лицо Мари просветлело. Это было прекрасной новостью, и она не сдержала вздоха облегчения.
– Но она еще очень слаба и сама нуждается в помощи, – тут же добавил он. – Поэтому тебе еще некоторое время придется пожить в доме.
Не успела она почувствовать себя близкой к долгожданному освобождению, как Мэтт нашел новую причину для того, чтобы она осталась с ним под одной крышей. Она с отчаянием взглянула на него.
– Но если Терезу выписывают, значит, врачи…
– Я только прошу подождать ее приезда, и тогда ты сама увидишь, нуждается ли Тереза в помощи.
Он не приказывал, он просил. И его голос звучал очень мягко, а лицо выражало лишь терпеливое ожидание ее решения, но Мари упрямо решила не поддаваться. Для нее Мэтт стал огромной загадкой, незнакомцем, который при всей своей мягкости оказался намного более опасным противником, чем тот мрачный Донован…
– Я останусь только в том случае, если увижу; что Терезе еще тяжело справляться с делами.
Он чуть склонил голову, соглашаясь. Мари поднялась, справедливо решив, что может наконец уйти.
– Что, так сильно тянет домой, Мари? – неожиданно спросил он, когда Мари уже была у двери.
Держась за ручку двери, она повернулась.
– Любого человека тянет домой, мистер Донован. Там привычные вещи и обстановка. А здесь я чувствую себя в напряжении. Я даже ни разу нормально не выспалась.
– Да, это серьезный аргумент…
Хотя его лицо было совершенно невозмутимым, в глазах промелькнула ирония и понимание того, что с ней происходит. Ему все было известно, он просчитывал каждый ее шаг. Он ставил ловушку заранее и ждал, пока она выдаст себя и свою реакцию. Он ждал. Пока ждал… От этих мыслей она сначала побледнела, потом покраснела, но вызывающе вздернула подбородок.