- Бабушка Марина рассказала. А поднос этот появился очень, очень давно у одной из женщин рода Лодзиевских. До твоей мамы он принадлежал бабушке Юзефе. Наверное, лежал в ее сундуке. Очень тебя прошу, избавься от этого родового проклятия. Иначе у тебя в семье и дальше все пойдет наперекосяк. Особенно у того, кто этот поднос унаследует.
Андрей задумчиво посмотрел на Жанну: морочит она ему голову этой байкой или действительно во всем этом что-то есть? Юзефа, насколько ему известно, умерла очень молодой, мама жила в каком-то придуманном мире и умерла действительно странно и нелепо…
- А знаешь, я, пожалуй, подарю этот поднос Ивану Ивановичу - в память о маме. Он будет счастлив, а судьба сама решит его дальнейшую судьбу. Не убивать же старика, в самом деле?
Андрей подтащил стул к камину и осторожно снял поднос со стены. На обороте обнаружилась надпись, полустертая от времени, но все еще читаемая.
"Ясновельможной пани Марианне Лодзиевской от короля Станислава. 1795 год".
И тут Аделаида Николаевна придумала свою собственную версию происхождения этой вещи. Похоже, Жанна права.
- У меня есть возможность сделать запрос в польских архивах, - сказала Жанна. - И во французских я тоже поищу. Что могло связывать мелкопоместную шляхтянку с королем Польши, и зачем он сделал ей такой подарок? Все, что узнаю, пришлю тебе по электронке.
- Зачем? Не трать напрасно времени. Это маме было важно, насколько голубая кровь течет в наших жилах. Ну, окажется, что я - потомок польских королей, и что? Начну добиваться короны и престола? Бред же.
- Возможно, ты и прав. Тем более что формально твой сын… Ладно, проехали. А сейчас мне пора, Андрюша. Днем у меня встреча с будущими компаньонами в Москве, сколько она продлится - не знаю, а рано утром я улетаю в Париж.
- А я?
Андрей сам понимал, насколько жалко и не по-мужски он себя ведет. Но обрести Жанну только на одну ночь и снова потерять ее… это было выше его сил. Да еще такую красивую, умную, талантливую, совершенно взрослую женщину. Мать его сына, наконец!
- Самолеты в Париж летают каждый день, - мягко заметила Жанна.
- Я могу тебя проводить? Хотя бы до гостиницы?
- Это было бы очень мило с твоей стороны. В моем туалете я бы странно смотрелась одна на московских улицах. Так я пойду собираться?
- Да. Я через десять минут буду готов…
Дорога заняла слишком мало времени: Жанна сняла номер в небольшой частной гостинице "Марко Поло" в районе Патриарших прудов. Андрею показалось, что доехали они почти мгновенно.
- Я могу пригласить тебя на ужин после твоих переговоров? - спросил он, останавливаясь у подъезда гостиницы.
- Боюсь, что нет, - мило улыбнулась Жанна. - Переговоры могут затянуться, а две бессонные ночи подряд… В восемь утра мне уже надо быть в Шереметьево.
- "Эр-Франс"?
- Разумеется. Андрюша, спасибо тебе за этот прекрасный кусочек прошлого. Да и у меня камень с души свалился: я все время корила себя, что ты не знаешь о сыне.
- Теперь знаю. Спасибо тебе.
Он дождался, пока ее изящный силуэт исчез в дверях отеля, развернул машину и от души нажал на газ, плохо представляя себе, куда он, собственно, так торопится. В мастерскую? Меньше всего ему хотелось заниматься сейчас работой. В какой-нибудь ресторан или клуб с приятелями? Половина из них еще спит, да и для злачных мест рановато. А если честно - ну их совсем, эти злачные места. Надоело. Хватит с него вчерашнего приема.
Домой? А что ему там делать? Хотя… Ему нужно снять этот чертов поднос и поехать к дяде Ване, к Ивану Ивановичу. Вручить ему подарок и заодно задать пару вопросов. Старик спит мало, давно уже на ногах.
Точно боясь передумать, Андрей вытащил мобильник, набрал знакомый номер и договорился о том, что через часок заскочит. Нужно кое-что обсудить относительно вчерашнего приема. Да и выяснить заодно, сколько стоит память покойной матушки, если большинство экспонатов действительно раскупили.
Похоже, Иван ничего не заподозрил. Андрей вернулся домой, снял со стены поднос, положил его в первый попавшийся достаточно прочный пакет и поехал на Большую Якиманку, где в доме напротив французского посольства проживал все еще близкий друг семьи.
- Я все выяснил Андрюша, - встретил его Иван Иванович. - Мероприятие удалось, все Адочкины произведения раскуплены…
- Сколько из них пришлось на вашу долю? - с легким сарказмом спросил Андрей.
- Ты напрасно иронизируешь, дружок. То, что я хотел приобрести, я приобрел задолго до этого вернисажа. А несколько вещей мне Адочка еще при жизни подарила. Вот эту вазу, например.
Ваза, переливающаяся всеми цветами перламутра, стояла у стены возле балконной двери, удачно сочетаясь с двумя креслами и диванчиком красного дерева, обитыми гобеленовой тканью, и низким столиком, крышка которого была отделана перламутровой инкрустацией.
- Красивая вещь, - все так же небрежно заметил Андрей. - Мама именно ее подарила вам за то, чтобы вы ознакомили Жанну с моим письмом? Или расплатилась как-то иначе.
Эффект оказался ошеломляющим. Иван Иванович не побледнел даже - посерел и неловко опустился в кресло. Андрею стало жаль старика, он налил стакан воды из стоящего тут же графина и предложил валидол или нитроглицерин. Черт, знал же, что сердце у Ивана пошаливает, надо было как-то поделикатнее.
- Тебе сказала Жанна? - отдышавшись, спросил Иван Иванович.
- Конечно. Зачем вы это сделали?
- Ради Адочки. Она ведь никогда ни о чем меня не просила, а тут почти умоляла. Она боялась, что вы поженитесь, Жанна забеременеет и…
- И что? Мама умрет семь или восемь лет спустя после рождения внука или внучки?
- Ей так нагадали, - очень тихо сказал Иван Иванович. - Она была очень напугана серьезностью ваших чувств и понимала, что ни о каком аборте и речи быть не может. Если бы я не выполнил ее просьбу, то больше никогда бы ее не увидел. О женитьбе на ней я уже почти не мечтал, лишь бы видеть ее, говорить с нею, иногда касаться ее руки…
- Я так и думал. Вот, я привез вам подарок. Вам всегда нравилась эта вещь.
Андрей протянул Ивану Ивановичу пакет с подносом.
- Ты решился с этим расстаться? - поразился Иван Иванович. - Но ведь тебе он тоже нравился.
- Изменились обстоятельства, - сухо ответил Андрей. - Я хочу повесить на то место нечто совсем другое.
- Спасибо, милый, - чуть не прослезился Иван Иванович. - Это для меня очень много значит - Адочкина работа. А что ты хочешь повесить над камином?
- Портрет моего сына с его матерью, - ответил Андрей. - Жанна уехала из России беременной. Кстати, она оказалась внучкой папиной первой жены, так что мама зря беспокоилась о чистоте породы.
- Что? Какой первой жены?
- Отец до войны был женат. Жена осталась в Киеве с новорожденным сыном, потом каким-то чудом перебралась во Францию. Ее зовут Марина, и она жива по сей день.
- Но почему же…?
- Боялась испортить отцу жизнь. Поэтому и не появлялась никак. А потом ее сын - кстати, архитектор, - приехал в Москву в командировку и встретил девушку, которая стала матерью Жанны. Тогда он был женат, а когда овдовел, поехал искать свою русскую пассию. Нашел вместе с уже взрослой дочерью, копией его матери, и забрал к себе. Так Жанна стала французской гражданкой, а заодно и мадам Дарси.
- Боже мой! Если бы Адочка знала…
- К счастью, она не знала ничего о первой жене. Ведь развода не было. Понимаете?
- Понимаю, - пробормотал снова побледневший Иван Иванович. - Какие причудливые узоры вяжет жизнь! Кто бы мог подумать… Но теперь вы поженитесь с Жанночкой?
- Время покажет, - уклончиво ответил Андрей. - Ну, мне пора. Главное, что мы снова нашли друг друга. А самолеты во Францию летают каждый день…
Только через неделю женщина, помогавшая Ивану Ивановичу с уборкой и стиркой, обнаружила своего хозяина мертвым. Вскрытие показало, что Иван Иванович умер во сне от обширного инфаркта ночью после встречи с Андреем. Никто, кроме самого Андрея, не догадался, что последней каплей в море новых известий, обрушившихся на старика, была надпись на обороте подноса: убийственное доказательство того, что Аделаида Николаевна лгала всем и всегда, сама, подчас веря в эту ложь.
А может быть просто старое, больное сердце устало биться…
Утро следующего дня застало Андрея в зале ожидания аэропорта Шереметьево-2. Рейс на Париж был в девять часов утра. Жанна появилась за час до отлета, когда регистрация уже началась. К огромному удивлению и облегчению Андрея, ее никто не провожал, она катила за собой большой чемодан, а через плечо у нее свисала изящная, хоть и не маленькая дорожная сумка. В одетой строго по-деловому, хотя и модно, серьезной молодой женщине с пышной гривой черных волос, почти полным отсутствием косметики и затемненных очках, было мало сходства со вчерашней светской красавицей в вычурном платье.
- Жанна! - окликнул ее Андрей.
Она остановилась, огляделась по сторонам и увидела его: осунувшегося, усталого, но почему-то счастливого, с красивой алой розой в руке.
- Ты? Здесь? Я не ждала.
- Я и сам не ждал, - виновато признался Андрей. - Но вчера я забыл подарить тебе одну вещь.
- Какую вещь? - слегка нахмурилась Жанна. - И прости, мне надо на регистрацию.
- Так подойдем поближе к стойке. Народу мало, сдашь багаж, несколько минут будешь еще свободна.
Через десять минут чемодан Жанны благополучно уплыл по ленте транспортера, а она отошла в сторону вместе с Андреем, хотя видно было, что делает она это без особого восторга.
- Вот, - сказал Андрей, протягивая ей розу и небольшой, но весомый пластиковый пакет. - По-моему, тебе это пригодится.
- Что это? - с опаской спросила Жанна, беря пакет.
- Положи в сумку, по дороге посмотришь. Это всего лишь те французские книги о фарфоре, о которых мы говорили. Оба тома.
Жанна просияла:
- Андрюша, я и мечтать об этом не могла! Спасибо тебе.
- Спасибо в стакан не… - начал было шутливую присказку Андрей, но Жанна не дала ему договорить, наградив длинным и очень нежным поцелуем.
- Так, - отдышавшись, сказал он, - за первый том мы в расчете. Одну мою просьбу ты уже выполнила. Не откажи и во второй.
- Попробую.
Андрей достал из кармана небольшую бархатную коробочку, открыл ее, и ловким движением надел Жанне на правую руку гладкое кольцо из трех видов золота: красного, белого и желтого.
Жанна оцепенела, не в силах оторвать глаз от кольца на пальце. Том самом, на который в России надевают обручальные кольца.
- Что это? - наконец прошептала она.
- Я привез тебе это из Америки - на свадьбу. Жизнь распорядилась по-другому, обручальное кольцо у тебя на другой руке. Но не отказывайся от этого подарка, прошу тебя. Я ведь по-прежнему люблю тебя, малыш…
Слезы градом хлынули из глаз Жанны, она быстро поцеловала Андрея в щеку и повернулась бежать, бежать за спасительный таможенный барьер. Но, сделав несколько шагов, остановилась, достала из сумки визитную карточку и протянула ее Андрею:
- Мы ведь можем переписываться по Интернету. Теперь это просто… А я… я никогда не переставала тебя любить…
Через минуту ее стройная фигурка скрылась за стеклянной перегородкой: посадка на ее самолет уже почти заканчивалась. Андрей вышел на улицу и подождал, пока в небо не взмыл серебристый лайнер с эмблемой "Эр-Франс".
"Нет, - подумал он, - это не конец. Это только начало нового витка жизни. И мы еще встретимся. Мы обязательно встретимся, моя единственная любовь".
Эпилог
Часть первая. Виртуальная
"Милый Андрюша! Я совершенно забыла тебе сказать, что мои переговоры в Москве прошли вполне успешно, и мне удалось найти надежного человека, который будет представлять мои интересы в России. Пока это будут только индивидуальные заказы, а там посмотрим.
Спасибо еще раз за книги, они - чудо.
Целую тебя
Жанна"
"Мой родной, мой незабываемый малыш! Считай, что первый заказ ты уже получила, только свяжи меня со своим представителем. И я сделаю так, что в Москве и в Питере очень скоро будет считаться хорошим тоном иметь в доме "версальскую куклу".
Моя зеленоглазка шлет привет твоей. Надеюсь, она уже получила свое ожерелье, которое я послал несколько дней назад с надежной оказией.
Целую тебя и нашего мальчика
А."
"Милый Андрюша!
Бабушка Марина и ее друг (по совместительству мой супруг) сделали мне на день рождения чудный подарок: маленький домик возле одной из деревушек Прованса. Домик старый, он принадлежал еще родителям месье Дарси, но там уже есть все блага цивилизации: чугунная ванна с электрическим нагревателем для воды и маленькая газовая плита на кухне.
Андре теперь учится в закрытом колледже, мне часто бывает одиноко без него, а в этом домике я отдыхаю от всех и всего. Спальня в нем обита ситцем, и я нигде не спала так сладко, как в этой комнате, похожей на бонбоньерку.
Закончил ли ты проект для того сумасшедшего, который захотел под Москвой построить "настоящий шотландский замок"? Очень интересно посмотреть эскизы.
Целую тебя
Жанна"
"Мой любимый малыш!
Я посылаю тебе эскизы: сейчас начинается строительство, и я надеюсь, что мне удастся вписать средневековое чудовище в подмосковные холмы. К счастью, местность достаточно "гористая", иногда ее называют "Подмосковной Швейцарией". Но не это главное.
Главное то, что мой клиент хочет поставить в парадном зале стеклянную витрину с изображениями "бывших хозяев замка". Я связал его с твоим московским представителем, нужно сделать шотландского аристократа и его супругу в парадных национальных костюмах. Уверен, что ты справишься.
Прилагаю фотографии клиента и его жены, чтобы ты придала их "предкам" определенное сходство с оригиналами, которых не смутила даже заломленная мной совершенно дикая сумма гонорара.
Ты довольна? Или я превысил свои полномочия?
Целую тебя и нашего мальчика
А."
"Милый Андрюша!
Спасибо тебе большое за интересный заказ, мне будет чем заняться в ближайшее время. Главное - найти костюмы, но при огромном количестве всевозможных портретов английской и шотландской аристократии это вполне решаемая проблема.
Как странно: мы оба - свободные художники и сами себе хозяева, но не можем встречаться, когда нам захочется. Я скучаю о тебе, но… вырваться в Москву в ближайшее время не смогу. Мешают, ко всему прочему, некоторые семейные проблемы.
И все-таки я верю: все наладится. Ведь мы любим друг друга, а остальное - второстепенно.
Целую тебя
Жанна"
"Любовь моя!
От тебя вот уже больше месяца нет вестей и я места не нахожу от беспокойства. Сто раз хотел тебе просто позвонить, но… Ты ведь разрешила мне только писать. Так не мучай меня молчанием, не исчезай так надолго.
Со дня нашей встречи в Москве прошло меньше года, а мне кажется - вечность.
Напиши мне или позвони сама, иначе я плюну на все дела и примчусь к тебе, не считаясь ни с какими условностями.
Целую тебя и нашего мальчика
А."
"Милый Андрюша!
Месяц назад случилось огромное несчастье: погибли бабушка Марина и ее друг, мой официальный муж. Они ездили к друзьям на уик-энд, на обратном пути начался ливень, и машина слетела с дороги. Оба погибли мгновенно.
Я виновата, что не писала тебе, но навалилась куча дел с наследством: бабушка завещала все своему единственному внуку, а если у меня будут еще дети, то все делится между ними. Но до их совершеннолетия опекуном является мой отец. Я же - единственная наследница Шарля, то есть месье Дарси, и это тоже повлекло за собой кучу бумажной волокиты. Воистину, сапожник без сапог: адвокат оказался крайне небрежен в оформлении собственных документов.
Я была в Провансе, когда все это случилось, но тут же вернулась в Версаль, наверное, надолго.
Не сердись на меня, пожалуйста.
Целую тебя
Жанна"
"Родной мой малыш, как я могу на тебя сердится? На тебя свалилась такая беда. Я искренне тебе сочувствую и выражаю соболезнование твоим родителям. Казенные слова, но поверь, я разделяю твою боль.
Тем более что хлопоты о наследстве мне близки и понятны. Я не писал тебе, что Иван Иванович умер вскоре после твоего отъезда. Оказывается, старик все завещал мне, и теперь я являюсь еще и собственником квартиры в центре Москвы, битком набитой антиквариатом. Понятие не имею, что мне со всем этим делать, даже хотел просить тебя прилететь на несколько дней и помочь мне разобраться. Но это все пустяки и прекрасно потерпит, сколько угодно.
Спасибо за фотографию. Ты на ней еще прекрасней, чем в жизни, а наш сын… ну, это наш сын, все понятно. Я заказал своему приятелю, который писал портрет мамы, написать вас с этой фотографии, и теперь у меня в кабинете висит ваше изображение, с которым я не чувствую себя таким одиноким.
Ты помнишь о том, что я тебя люблю?
Целую тебя и нашего мальчика.
А."
"Милый Андрюша!
В ближайшее время я вряд ли смогу выбраться в Москву: дела, мама, здоровье… Андре замечательно учится, прекрасно говорит на двух языках и великолепно рисует. К огромной радости деда собирается быть архитектором.
Ты задал странный вопрос в последнем письме. Как я могу забыть о твоей любви ко мне, если люблю тебя? Есть еще один фактор, который не позволяет мне забыть о нашей любви. Так что не терзайся понапрасну.
Целую тебя
Жанна"
"Малыш мой, вопрос не странный, а вполне целенаправленный. Если мы по-прежнему любим друг друга, то я совершенно официально прошу тебя быть моей женой. Если нужно - приеду просить твоей руки у твоих родителей.
Я не могу без тебя.
Не волнуйся, я не собираюсь заставлять тебя перебираться в Москву насовсем. Просто у тебя будет не два дома, а три: версальский, прованский и московский. Мы сделаем ремонт по твоему вкусу в квартире Ивана Ивановича, царствие ему небесное, и ты будешь жить так, как захочешь.
Ты же сама сказала: самолеты во Францию летают каждый день.
Жанна, сердце мое, согласна ли ты стать моей женой? Если нужно, я подожду, пока пройдет положенный там у вас срок траура. Только не отказывай мне.
Целую тебя и нашего мальчика
А."
"Милый Андрюша! Любимый мой!
Я была бы счастлива стать твоей женой, тем более что из Москвы я привезла не только подарки и документы. Я на последнем месяце беременности. Подумай сам, как курьезно будет выглядеть такая невеста. Минимальный срок траура окончится как раз к моим родам.
Подумай, нужна ли тебе немолодая уже женщина с двумя маленькими детьми?