Ладно, в церковь так в церковь. Хорошо, что она надела не джинсы, а широкую голубую юбку и крестьянскую блузу.
- Ну что ж, на восемь часов я в вашем распоряжении, - сказала Патти. - При условии, что вы не потребуете от меня ничего противозаконного…
- Вы имеете в виду азартные игры?
- Нет, я думаю о других пороках, тех, за которые вы не платили.
- А я за них никогда не плачу, - парировал Алекс, бросив на нее понимающий взгляд.
Оценив эту удачную реплику, Патти все же не до конца поверила в ее искренность. Она задала Айрин несколько осторожных вопросов (впрочем, подруга видела ее насквозь) и выяснила, что Алекс считается самым завидным женихом города. Однако хотя его видели в компании многих привлекательных женщин, ни с кем из них он связан не был.
Машина остановилась перед собором Богоматери в Цветах, самой большой католической церковью Ситрес-Гроува. На лужайке стояла толпа прихожан, одетых по воскресному.
- Похоже, мы опоздали, - сказала девушка. - Будь вы добрым католиком, приехали бы на мессу раньше.
- А кто говорил о том, что я католик? - поддразнил Алекс. - Пойдемте.
К удивлению Патти, они прошли мимо входа в собор и по тропинке направились к ряду одноэтажных домиков. Увидев гонявшихся друг за другом детей, девушка догадалась, что там, должно быть, находится приходская школа.
- Хотите, чтобы я провела здесь урок физкультуры? - спросила она. - Надо было предупредить. Мое платье не годится для занятий ритмической гимнастикой.
- Сегодня вы то и дело попадаете пальцем в небо, - лукаво улыбнулся Алекс.
- О'кей, один-ноль в вашу пользу. Что дальше?
- Для человека, который продал душу ради Центра помощи, вам еще многому нужно учиться, - загадочно, ответил он.
Они вошли в дом и по коридору проследовали в аудиторию. - Там Патти увидела людей, сидевших на складных стульях, и добровольцев, раздававши коробки с едой. Она слышала о церковной программе продовольственной помощи неимущим, но никогда не видела ее в действии.
Помещение было заполнено множеством темноглазых хмурых детей, боязливо жавшихся к родителям. Заморышами они не выглядели, но их поношенная, выцветшая одежда носила следы часто и стирки.
- Мистер Грин! - шагнула навстречу монахиня в аккуратном головном уборе и скромном коричневом платье. - Как я рада снова видеть вас!
- Я хотел, чтобы моя подруга познакомилась с вашей работой, - сказал Алекс. - Сестра Анна, это Патти Лайон. Патти, сестра Анна.
Женщины обменялись рукопожатием.
- Вы делаете это каждое воскресенье? - спросила Патти.
Сестра Анна кивнула.
- Вы не представляете себе, сколько в Ситрес-Гроуве голодных. Но на улицах их не увидишь. Они люди гордые и не любят, когда их жалеют.
- Дети здесь очень… серьезные, - сказала Патти. Неужели она сама была такой же мрачной, когда ходила в чопорную закрытую школу? Едва ли. Эти малыши выглядели так, словно на их плечах лежала вся тяжесть мира.
- Они знают, что их недельное пропитание зависит от полученных нами пожертвований, - объяснила Анна. - Почти все эти дети слишком рано стали взрослыми.
Патти обратила внимание на темноволосую девушку лет шестнадцати. На ее привлекательном лице читался неприкрытый гнев. Девушка качала на коленях ребенка лет двух, одновременно пытаясь утихомирить буйного четырехлетку. Рот девушки был крепко сжат, глаза метали молнии, но Патти догадалась, что сердилась она не на детей, а на то, что приходится сидеть здесь, в то время как остальная молодежь проводит время в свое удовольствие.
Сестра Анна заметила взгляд Патти и объяснила:
- Это Роза Нуньес. Она приглядывает за братьями и сестрами, а их девять человек.
- Сколько ей? Шестнадцать? - Монахиня кивнула. - Да, это очень тяжело.
- Честно говоря, я немного волнуюсь за нее, - призналась сестра Анна. - Ее мать говорила мне, что Роза встречается с хулиганом из банды мотоциклистов. - Она покачала головой, словно пыталась избавиться от неприятной мысли. - Не хотите познакомиться с ее семьей?
Монахиня провела Патти и Алекса через комнату и представила их Нуньесам. Патти познакомилась с детьми, их родителями и бабушкой. Мистер Нуньес сидел в кресле на колесиках. Сестра Анна объяснила, что он стал инвалидом в результате столкновения с незастрахованным водителем.
Бабушка была совсем хрупкой; ее испещренные голубыми венами руки крепко сжимали костыли. Когда ей представили Патти, старуха едва кивнула.
- Она плохо слышит, - вполголоса пробормотала миссис Нуньес. Этой полной женщине с усталым лицом приходилось ухаживать за кучей детей, мужем-инвалидом и престарелой свекровью. - Мы очень рады познакомиться с вами, мистер вице-мэр.
Алекс заговорил с Нуньесами по-испански, спросив отца семейства, что он думает о работе городских служб, предназначенных для помощи инвалидам. Он очень удивился, когда к беседе присоединилась Патти, научившаяся бегло говорить по-испански, чтобы легче общаться со своими пожилыми подопечными.
Это искреннее восхищение пришлось ей по душе, но он быстро сменил тему.
- Сестра Анна, - сказал Алекс, - вы, наверно, слышали, что совету предлагают узаконить игорные дома в Ситрес-Гроуве. Что вы об этом думаете?
И тут все прояснилось. Теперь Патти знала, зачем ее привезли сюда. Она подавила вспышку недовольства. Как-никак, Алекс заплатил за ее время.
- Ну… В принципе я не против самой игры, - неуверенно начала сестра Анна. - Мы и сами иногда играем в бинго. Но… люди могут увлечься, поставить на кон большую сумму и в конце концов разориться. Нет, это мне не по душе.
- А все-таки почему бы им не предоставить такую возможность? - спросила Патти.
- К несчастью, бедняки, которые еле сводят концы с концами, очень склонны поддаваться соблазну перехитрить фортуну, - вздохнула монахиня. - А когда они поймут, что это невозможно, будет уже поздно: они лишатся и того немногого, что имеют.
- Именно это я и имел в виду, - сказал Алекс, глядя на детей Нуньесов, и в его глазах сквозила печать.
Роза, на которую взрослые не обращали внимания, выглядела так, словно была готова убежать за тридевять земель, и Патти догадалась, что удерживает девушку только сознание того, что семья отчаянно нуждается в ее помощи.
- Эй, - обратилась Патти к малышам. - Кто-нибудь из вас смотрит по телевизору шоу "Госпожа Удача"?
- Да! - хором ответили дети. Тут улыбнулась даже Роза.
- Ну так вот, на этой неделе я ездила в Лос-Анджелес и записал ась на участие в этом шоу. - Патти села на свободный стул. - Никто не хочет попробовать обыграть меня?
- А ну, давайте, - впервые за все это время заговорила Роза. - Может, мне повезет.
Патти вынула из сумочки миниатюрную колоду карт.
- Вы ведь не станете возражать? - спросила она сестру Анну.
- Конечно нет, - улыбнулась монахиня. - Честно говоря, я и сама время от времени смотрю это шоу.
Патти взглянула на Алекса. Он казался удивленным и заинтригованным.
Карты были сданы, и Патти показала, как это делается на телевидении. Пока дети играли, девушка развлекала семью рассказами о других шоу, в которых принимала участие.
- А какие-нибудь путешествия вы выигрывали? - спросила Роза, укачивая хныкавшего братишку.
Патти кивнула.
- Первый раз я ездила на Гавайи, а второй - в Нью-Йорк.
- А со мной ничего такого не случается, - с горечью сказала Роза. - Надо было как-то утешить бедную девочку, которая очень напоминала Патти ее саму, но при этом не перегнуть палку. Она сделала вид, будто рассматривает карты, и стала это обдумывать.
- Знаешь, многие считают, что успех при игре в карты - дело случая, - наконец решилась Патти.
- А разве это не так?
- Частично. Но нужно и умение. Так же, как и во всем остальном. Люди могут гораздо лучше управлять своей жизнью, чем принято думать.
- Я не могу. - Роза уставилась в свои карты
- Не полностью, - согласилась Патти. - Но…
- Вы же ничего не знаете обо мне! - вспыхнула Роза.
- Ты права, - вздохнула Патти. Она надеялась провести параллель между картами и жизнью, однако попытка найти с девушкой общий язык оказалась тщетной. Но желание помочь Розе не позволяло ей сдаться без борьбы.
- Подростком я тоже часто чувствовала себя беспомощной, хотя мое положение сильно отличалось от твоего, - продолжила Патти - Однако в конце концов я научилась прокладывать себе путь в жизни, несмотря на то что иногда это казалось совершенно невозможным.
- О, я могу позаботиться о себе - гордо ответила Роза. - У меня есть своя жизнь, хотя родители этого не понимают.
Подошел доброволец с пакетами продовольствия для семьи Нуньесов, и началась суматоха. Как ни хотелось Патти продолжить разговор, но в таких условиях это оказалось невозможно.
Патти и Алекс наскоро попрощались и вышли на улицу, где было сухо и жарко.
- У вас дар заводить друзей, куда бы вы ни попали, - сказал Алекс.
- Меня волнует Роза. - Патти села в машину, и Алекс включил кондиционер.
- Да, знаю. - Он медленно кивнул и выехал со стоянки. - Меня тоже.
Патти задумчиво следила за ним. Когда Грин интересовался мнением сестры Анны по поводу открытия игорных домов, он был строгим членом городского совета, а через минуту превратился в старшего брата, переживающего за сестренку. Чем больше она узнавала Алекса, тем сложнее он ей казался… и тем больше нравился.
- Куда мы теперь отправимся? - спросила Патти. - Боюсь гадать.
- Que sera, sera…- лукаво пропел он. - Пусть будет что будет…
- Хватит темнить!
- Честно говоря, больше всего на свете мне хочется поплавать. Вы не взяли с собой купальник?
- Минутку, сейчас посмотрю… - Патти сделала вид, будто заглядывает за вырез блузки - Нет, забыла…
- Может, я проверю? Просто для очистки совести, - пошутил Алекс, притворяясь, будто тянется к ней.
- Это потребует дополнительной оплаты. - Когда Патти коснулось плечо Алекса, она с досадой ощутила, что ее тело инстинктивно напряглось, а одежда вдруг показалась слишком тесной.
- Оно того стоит.
- Вице-мэр Грин, разве в этом городе стриптиз не запрещен законом? - Удивительно, что она еще не утратила дар речи. Оставалось надеяться, что Алекс не заметил, как дрожит ее голос.
- Я выразил по этому поводу особое мнение. - Машина остановилась у ее дома. - Раз уж мы здесь, вы можете зайти и переодеться.
Патти открыла дверцу.
- Я на минутку.
- Помощь не требуется?
- Посторожите тротуар, ладно? Его могут оккупировать бродячие собаки. Их называют сигресгроувской бригадой по удобрению газонов. Кстати, почему у нас до сих пор не принят закон, требующий держать животных на привязи?
Не успел он ответить, как девушка вбежала в дом.
Несмотря на легкомысленный тон, Патти пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы справиться с сердцебиением. Если она не примет никаких мер, физическая тяга к Алексу победит, и ее с таким трудом поддерживаемая защита в конце концов рухнет.
Даже ее шутка о стриптизе звучала вызывающе.
До сих пор ни один мужчина не имел на нее такого влияния, и Патти не была уверена, что сможет справиться с Алексом.
Вне всякого сомнения, Алекс Грин - единственный в своем роде, думала Патти, вешая платье на плечики и раскладывая на кровати три купальника. Приходится признать, что он совершенно не соответствует стереотипу политика-бизнесмена.
Она внимательно рассматривала цветастое бикини, купленное для поездки на Гавайи, любимое, но сильно поношенное, черное, потом свое последнее приобретение - цельный, с низким вырезом французский купальник черного цвета с красными, белыми и желтыми полосками на боках. Немного подумав, Патти надела именно его.
Странно, почему она целый день беспрекословно подчиняется всему, что говорит Алекс.
Инстинкт подсказывал ей отказаться от купания.
При той тяге, которую испытывали они оба, Патти боялась и думать, чем это может кончиться.
Но ведь на пляже, куда они собираются, будет много народу. Кроме того, она достаточно взрослая, чтобы постоять за себя.
Патти собрала волосы в пучок, оставив несколько локонов, падавших на щеки, и вышла из дома.
Однако вскоре выяснилось, что они едут совсем не на пляж.
- Я люблю плавать, поэтому очень обрадовался, когда нашел дом с бассейном, - объяснил Алекс, остановив машину у дома, расположенного посреди обширного полудикого ущелья, окруженного эвкалиптовой рощей.
Здание, построенное по специальному проекту, казалось сделанным только из дерева и стекла. Внутри дом был отделан в бежево-серых тонах с фрагментами темно-серого и коричнево-красного и украшен множеством растений. Свет пробивался сквозь стеклянные потолки, что добавляло дому уюта.
Когда они оказались в большом, обшитом деревом кабинете, Алекс показал девушке свою коллекцию видео- и аудиокассет, пронумерованных и аккуратно расставленных.
- Да у вас тут целый магазин! - воскликнула Патти, рассматривая видеоплейер, проигрыватель для лазерных дисков, стереоколонки, магнитофонную приставку и усилитель.
- Пожалуй, я действительно переборщил, - улыбнулся Алекс. - Вот что значит быть инженером. Обожаю это барахло!
- Я не понимаю другого, - сказала Патти. - Зачем вам такой огромный дом? Вы что, собираетесь обзавестись большой семьей? - Едва эти слова сорвались у нее с языка, как девушка вспыхнула. Ей не хотелось, чтобы в них увидели намек.
Алекс подвинул ей кресло и достал из бара два бокала.
- Когда-нибудь я действительно обзаведусь семьей, - сказал он. - В тридцать с хвостиком мужчины чаще всего бывают женаты, а кое-кто даже не один раз. Но мне всегда казалось, что надо дождаться подходящей женщины. И я не отказывал себе в удовольствии искать ее.
- А я была замужем, - призналась Патти. - Почти семь месяцев.
- Только семь? - Алекс передал ей бокал и опустился в любимое кресло.
- Мой брак оказался ошибкой с начала до конца. - К собственному удивлению, она обнаружила, что говорит с Алексом о Марке без всякого стеснения. Грин слушал ее так внимательно, что Патти решила он все поймет. - Марк был протеже отца. А мои папа - владелец "Голден стейт - Сан-Франциско энтерпрайсиз". Наверное, вы слышали это название.
Можно держать пари, что слышал. "Голден стейт-Сан-Франциско энтерпрайсиз" имела множество дочерних фирм от сети продуктовых магазинов до компании, совершавшей чартерные авиа-рейсы.
Алекс посмотрел на нее с удивлением.
- Конечно, - ответил он. - Но вы живете не так, как положено дочери миллионера.
- До развода все было совсем по-другому, - созналась Патти. - Я пыталась жить так, как положено. Думала, что люблю Марка, но на самом деле стремилась стать полноценным членом семьи, где меня всю жизнь считали паршивой овцой.
- Не представляю… - Его негромкая реплика только подлила масла в огонь.
- Вот почему я не могла не сравнивать себя с Розой, хотя ее происхождение противоположно моему… - Прежде чем продолжить, она отпила из бокала смесь "Севен-ап" и французского вина "Коломбар". - Только я не бунтовала, а пыталась придерживаться их стандартов, но не могла. Почему-то я всегда делала одни глупости.
- Какие же? - спросил он.
- Ну, например, случай с моей сестрой Ингрид. Сестра была очень скрытной, но в конце концов я заставила ее признаться, что она хочет получить на день рождения щенка. Я взяла щенка у своего одноклассника и принесла его домой… - Воспоминание заставило Патти поморщиться.
- И что же в этом плохого? - спросил Алекс.
- Ну, я не понимала, что день рождения Ингрид являлся для матери лишь поводом пригласить друзей и показать им свой новый дом. Она заказала прекрасный обед и наняла клоунов и жонглеров - в общем, устроила настоящий цирк. А я принесла щенка, и он по всему дому наделал лужиц. Можете себе представить, что началось.
На мгновение Патти зажмурилась, как от боли.
Странно, что это до сих пор ранило ее - хаос, ледяной от гнева голос матери, слезы Ингрид, когда щенка отдали обратно…
Но хуже всего был комментарий, который Патти подслушала позже. Она пыталась уснуть, когда из коридора донеслись голоса родителей. Она разобрала несколько случайных фраз, а потом услышала раздраженный голос отца: "А чего ты ждала? Ты что, не знаешь Патти?"
Ты что, не знаешь Патти? Безнадежный случай. Эта фраза преследовала ее долгие годы.
- Расскажите мне о Марке, - попросил Алекс, выводя ее из забытья.
- Ах да, Марк, - грустно улыбнулась Патти. - Ну, он являлся вторым человеком в команде отца. Ингрид тихонько вышла замуж за врача и ушла из дома, а я осталась. Почему-то все считали, что мы с Марком должны пожениться, а потом я и сама стала так считать… У нас была пышная свадьба, которую устроила мать. Сама бы я предпочла что-нибудь более непринужденное на природе, с нарциссами вместо роз.
Она рассказала Алексу о последовавших за свадьбой неделях - медовом месяце, быстро прервавшемся по деловым соображениям, долгих вечерах, когда она ждала возвращения Марка из офиса, а потом обнаруживала что им не о чем говорить.
Патти до сих пор с горечью вспоминала о своей тогдашней жизни. Она перестала высказывать свое мнение, потому что Марк только смеялся над ним. Он возражал против ее встреч с подругами по школе, и хотя Патти не порывала с ним связи, но все свои уик-энды вынуждена была проводить в компании коллег мужа.
А затем наступило утро, когда она не смогла встать с кровати.
- Я представила, что мне предстоит еще пятьдесят лет такой жизни, и не выдержала, - сказала Патти. - Одно время я думала, что все изменится, если я рожу ребенка, но, слава Богу, у меня хватило ума понять, что к материнству я еще не готова.
Алекс внимательно слушал. Его бокал был едва пригублен.
- Тогда я сказала Марку, что хочу поступить в университет - продолжала девушка. - Он наотрез отказал. Мои родители поддержали его. Они сказали, что я должна посвятить себя семье - по крайней мере, первые несколько лет. Отец заявил, что, выйдя за Марка, я впервые в жизни сделала что-то путное и не должна портить это, занимаясь тем, что он называл "беситься с жиру".
- Значит, вы развелись не только с мужем, но, если так можно выразиться, и с родителями? - спросил Алекс.
- Я никогда так не думала, но вы правы, - признала Патти. - Время от времени я вижусь с ними, но при этом мы всегда чувствуем себя… отчужденно. По крайней мере, я. Конечно, после развода я бунтовала. В университете - а я все-таки поступила туда - я бывала в компаниях хиппи, но это продолжалось недолго.
- Но родители хотя бы платили за ваше обучение? - поинтересовался Грин.
- Сначала я платила сама, подрабатывая официанткой. Потом они предложили взять плату на себя - видно, побоялись, что об этом прознают их друзья. - Губы Патти плотно сжались. - Я хотела отказаться, но поняла, что это было бы глупо, и приняла их помощь.
- Однако вы до сих пор увлекаетесь тем, что называют богемным образом жизни, - заметил Алекс. - Разве это не бунт?
- Конечно нет! - В голосе Патти прозвучала вызывающая нотка. - Просто мне нравится быть естественной. А вы никогда не устаете поступать правильно?
Алекс смущенно засмеялся.