- Простите, - неожиданно вмешался в разговор Имран, он тоже проснулся, но некоторое время сохранял неподвижность, прислушиваясь к их беседе, - если вы друг, то, может быть, выпустите нас?
- Не сейчас, - сообщил Милтон. - Еще слишком рано. До начала штурма никто во дворце не должен ничего заподозрить.
- Штурма? - Имран поднялся и подошел к решетке. - Неужели безопасность моей персоны заслуживает столь решительных действий?
- Разумеется, шейх, - слегка склонив голову, почтительно ответил Милтон и принялся разъяснять: - На рассвете отборная группа захвата будет выброшена десантом с вертолета над территорией верхнего гарема. Я здесь только для того, чтобы провести подготовительную работу.
Затем, переведя взгляд на Роксану, он добавил:
- С этим, конечно, мог справиться любой из наших агентов, но мне не хотелось доверять жизнь любимой женщины кому-то другому.
- Вот как? - заметила Роксана, чуть приподняв бровь. - Мне казалось, ты сам поставил точку в наших отношениях, не пожелав дать объяснения по поводу своего брака и ребенка.
- Я и сейчас не могу сделать этого, - произнес Милтон, и на его лице отразилась душевная мука.
- Тогда ни к чему вести разговор о любви, - коротко отрезала Рокси и, завернувшись в одеяло, вернулась на тюфяк, всем своим видом давая понять, что считает дальнейшую беседу на эту тему бессмысленной тратой времени.
- Послушайте, - вновь привлек к себе внимание Милтона Имран. - Моя невеста… Я никуда не пойду без нее.
- Не волнуйтесь, шейх, - успокаивающе проговорил Милтон. - Я уже позаботился о том, чтобы с мисс Харт ничего не произошло. Как только десант высадится, она тут же окажется в безопасности. Положитесь на меня.
- Я верю вам, - промолвил Имран.
Из угла, где сидела Рокси, раздалось наполненное скептицизмом фырканье.
- Она любит вас, - тихо сообщил шейх, указывая в ее сторону глазами. - Это заметно даже невооруженным взглядом.
- Я знаю, - с улыбкой сказал Милтон. - Но как убедить в этом ее саму?
Оставшиеся несколько часов до начала штурма мужчины провели в беседе о внутренней политике Азхара. Рокси же усиленно изображала сон, хотя на самом деле все ее внимание было сосредоточено на Милтоне. В том, что это вызвано вполне определенным чувством, она не призналась бы ни под какими пытками даже себе.
Откровенно говоря, в душе Роксаны, как и в мыслях, царила полная неразбериха. С одной стороны, она злилась на Милтона за то, что он выступает в роли ее спасителя и ей просто положено испытывать благодарность по отношению к нему. С другой - его присутствие действовало на нее успокаивающе. Отчего-то Рокси казалось: теперь, когда он рядом, с ней не может случиться ничего плохого.
Хотя всем, кто находился в тюремной камере, и было известно о штурме, его начало все же стало неожиданностью. Сперва до их слуха донеслись отдаленные крики, а затем отчетливо прозвучал стрекот автоматной очереди.
Для Милтона это явилось условным сигналом, он торопливо открыл решетчатую дверь и выпустил пленников. Потом, приказав им следовать за собой, вывел их в темный холл, в который, судя по нарастающему шуму, уже сбегалась многочисленная охрана.
- Быстрей, - скомандовал он спутникам и бросился к лестнице, ведущей в верхнюю часть гарема.
Поднявшись по узким ступеням почти бегом, они оказались среди настоящего хаоса. Рослые десантники в защитных костюмах, с оружием наперевес, безуспешно призывали к спокойствию впавших в истерику обитательниц женской половины дворца. Растрепанные и перепуганные восточные красавицы напоминали куриную стаю, подвергшуюся внезапному нападению коршуна.
С дикими воплями они носились из стороны в сторону, призывая охрану, своего господина и Аллаха. Из всех вышеперечисленных, откликнулись лишь первые. Однако им также было нелегко сориентироваться в орущем вихре пестро разодетых наложниц.
Сохраняя завидное спокойствие и уверенность, Милтон принялся пробиваться к фонтану, у которого сосредоточилось основное количество заброшенного десанта. Имран не отставал от него ни на шаг, чего нельзя было сказать о Роксане, которой мешали так и норовящие слететь с ног чувяки.
В какой-то момент она споткнулась и упала, а поднявшись, поняла, что потеряла спутников из виду. Роксана уже хотела громко позвать Милтона, когда внезапно чья-то рука закрыла ей рот, а злобный голос над самым ухом прошипел:
- Это ты во всем виновата. Не так ли?
Охваченная ужасом, она сделала рывок вперед, но Фарид крепко держал ее, не позволяя выскользнуть из своих рук. С трудом изловчившись, ей все же удалось закричать.
- Рокси, ты где? - раздался встречный крик Милтона, но она уже не могла ответить ему.
Толкнув плечом ближайшую дверь, Фарид потащил ее вглубь извилистых коридоров дворца. Первое время она еще предпринимала попытки вырваться, но после нескольких довольно увесистых оплеух со стороны похитителя сникла.
Вот и все, думала Роксана. Восточная сказка неожиданно обернулась страшной реальностью. Это конец. Принц, чьи планы ей удалось сорвать, вряд ли отпустит ее живой.
Перед глазами, словно в кино, промелькнули самые яркие эпизоды последних дней: встреча с Джейсоном, поиски Симоны, ночь в камере с шейхом… и появление Ангела.
Почувствовав, что погони за ними нет, Фарид остановился, чтобы немного отдышаться. Швырнув пленницу на пол, он наступил ей на руку, чтобы она не вздумала убежать, а затем проговорил:
- Пусть Имран со своей светловолосой сучкой торжествуют. Ты этого не увидишь. Знаешь, что ждет тебя?
Он оскалил зубы в такой жуткой улыбке, что по телу Роксаны пробежала дрожь.
- Я увезу тебя в самый отдаленный район Азхара. Туда, где еще живы традиции и с неверными поступают очень просто - рвут на части.
Неожиданно позади них послышались быстрые шаги и прозвучал голос Милтона, зовущий Роксану.
- Я здесь… - крикнула она и взвыла от боли, потому что Фарид схватил ее за волосы и рывком поставил на ноги, вновь заставляя бежать.
Вот узкий коридор окончился, приведя их в большой зал со множеством дверей. Оглянувшись назад, принц торжествующе рассмеялся.
Теперь никакая погоня ему была не страшна. Преследователям придется изрядно попотеть, прежде чем они установят, за какой именно дверью он скрылся со своей жертвой. Осталось сделать лишь шаг…
Навстречу мятежному принцу из полумрака шагнул мужчина в восточном одеянии и загородил дорогу.
- Отпусти женщину, Аль Джамаль, и я позволю тебе уйти.
Голос незнакомца был спокоен, но в то же время наполнен силой, достаточной для того, чтобы понять: его владелец не склонен к шуткам. Однако Фарид, оглушенный близостью спасения, не услышал этого предостережения.
- Прочь с моего пути, - рявкнул он, делая попытку оттолкнуть случившуюся помеху в сторону.
- Отпусти женщину, - вновь повторил незнакомец, уже с некоторым нажимом, и не двинулся с места.
Только сейчас до Фарида дошло, что перед ним оказался достойный противник. Он пристально вгляделся в его лицо и потребовал:
- Выйди на свет. Твой голос мне знаком, но я не могу вспомнить…
Неизвестный сделал шаг вперед, и Роксана, одновременно со своим похитителем, воскликнула:
- Джейсон!
Полуазхарец-полуангличанин Джейсон Ласки стоял перед принцем, заложив пальцы рук за яркий малиновый кушак. Спокойный и непоколебимый, словно скала, он смотрел на Фарида без ненависти, однако его взгляд ничего хорошего не предвещал.
- Ты оказался не на той стороне, Ласки, - процедил сквозь зубы Фарид. - Это я тебя прошу: уйди, и я пощажу тебя.
Его противник звонко рассмеялся и с вызовом проговорил:
- Оставь женщину в покое, Фарид. Ты же мужчина, так будь им до конца. Давай сразимся один на один. Победитель получит все.
Понимая, что иного выхода у него нет, принц отшвырнул Рокси к стене, выхватил из-за пояса короткий нож и набросился на Джейсона.
Больно ударившись головой при падении, Роксана на короткий период потеряла сознание. Когда она пришла в себя, то, будто в дурном сне, увидела, как мужчины кружат друг с другом в страшном танце.
Неизвестно откуда, в руке Джейсона тоже появился нож. С немного загнутым лезвием, он был длиннее, чем у Фарида, но принц обладал большей ловкостью, что уравновешивало их шансы на победу.
Так или иначе, но на плечах и груди соперников уже имелись значительные порезы, и кровь сочилась из ран, усеивая багровыми кляксами белые плиты мраморного пола. Впрочем, это лишь разжигало ярость дерущихся, заставляя не обращать внимание на боль.
Роксана, которая много раз видела в кино подобные сцены, всегда удивлялась поведению героинь. Вместо того чтобы помочь своему заступнику, они неподвижно наблюдали за боем. Это всегда раздражало ее, и она обвиняла создателей фильма в ненатуральности.
Теперь же, когда ей самой пришлось оказаться в такой ситуации, Роксана не чувствовала сил даже на то, чтобы пошевелить пальцами, не говоря уже о каких-нибудь более решительных действиях. Страх сковал ее тело, точно заключив его в тесный саркофаг. Страх не за себя, а за Джейсона.
Затаив дыхание, она скользила взглядом вслед за темноволосым англичанином, который, подобно гепарду, с кошачьей грацией вился возле Фарида, стремясь достать его ударом своего ножа. Лицо Джейсона выражало предельную сосредоточенность и напряженность.
Закусив губу, он крутился волчком, приседал, прыгал, делал резкие выпады, уходил в сторону, будто заправский боец, медленно, но верно изматывая противника. Роксана одобрительно кивала. С таким ловким соперником, как принц, это являлось единственно верным поведением.
Раздался шум, и в зал ворвался Милтон в сопровождении трех десантников. Завидев его, Рокси бросилась к нему навстречу:
- Милтон!
Этого было достаточно для того, чтобы отвлечь внимание Джейсона от сражения. Воспользовавшись этим, Фарид сделал резкое движение снизу, а спустя мгновение уже бежал прочь, оставив англичанина медленно оседать на пол.
- Нет!
Крик Роксаны разорвал внезапно наступившую тишину. Она подбежала к Джейсону и, подхватив его за талию, помогла ему сесть. На малиновой ткани кушака она не сразу заметила расползающееся пятно крови. Подоспевший следом Милтон оказался более внимательным.
- Живот, - коротко сообщил он и, обратившись к десантникам, приказал: - Берите его, мы еще можем успеть оказать ему помощь.
Солдаты тут же подхватили раненого на руки и понесли к выходу.
Рокси, забыв о том, что еще некоторое время назад сама находилась на волосок от смерти, бежала рядом, держа Джейсона за руку, и приговаривала:
- Только не умирай… Держись… Только не умирай…
Когда вызванный Милтоном по рации вертолет взлетал с площадки на крыше дворца, Рокси сидела в кабине, держа голову Джейсона на своих коленях, и слезы бежали по ее щекам. Агент Грин расположился рядом с пилотом.
- Через пятнадцать минут будем в клинике. Шейх уже связался с врачами. Нас ждут лучшие специалисты, - сказал он, повернувшись к Роксане.
Она молча кивнула и склонилась над Джейсоном. В его бледном, словно пергамент, лице не было ни кровинки, зато из раны кровь выступала в изобилии, и это несмотря на уколы, которые были сделаны ему на месте. Рокси еле успевала менять марлевые тампоны, которые здесь же скручивала из бинтов. Запасы индивидуальных аптечек, изъятые у десантников, оказались очень кстати.
Они пролетели примерно полпути, когда Джейсон, издав короткий стон, пришел в себя и открыл глаза. Встретившись взглядом с Роксаной, он неожиданно улыбнулся и произнес:
- Камиля…
- Бредит? - встревожено спросил Милтон.
- Нет, - всхлипнув, ответила Рокси и пояснила: - Это он так меня называет. Камиля по-арабски значит "совершенная".
- Моя Камиля… - повторил Джейсон, а затем задрожал так мелко, словно через его тело пропустили заряд тока, и затих. Взгляд карих глаз, с любовью устремленных на Рокси, остекленел.
- Боже, нет, - простонала она, сжимая Джейсона в объятиях, как будто это могло вернуть ему жизнь. - Не-е-е-т…
Разум Рокси отказывался признавать смерть того, кто подарил ей свою любовь, кто пожертвовал собой ради нее. Осмысление произошедшей трагедии наступило чуть позже, а вместе с ним в душу хлынуло горькое чувство собственной ответственности.
- Господи, это я во всем виновата. Это из-за меня… - точно одержимая шептала Рокси, пока вертолет приземлялся во дворе клиники, и всхлипнула, увидев, как к нему спешит бригада врачей с носилками, еще не зная о том, что все уже бесполезно…
Весь следующий вечер Роксана провела, не покидая отведенных ей покоев дворца шейха.
Отвернувшись к стене, она бессмысленным взглядом смотрела на длинную тень, заползающую в комнату со стороны сада.
Убитая горем, замкнувшаяся на мысли о собственной вине в смерти Джейсона, Рокси никак не реагировала на слова тех, кто приходил утешить ее. Ни Бусайна, ни сам шейх, ни даже Симона не могли вызвать в ней былого интереса к жизни.
Такое состояние Роксаны начало уже вызывать серьезные опасения у приглашенного для нее врача. После часа наблюдений он заявил, что если в ближайшее время она не преодолеет свою апатию, то следует говорить о жесточайшей депрессии, которая вполне может привести к суициду.
И тогда попытку достучаться до сознания Роксаны решил сделать Милтон. Впрочем, он никогда не осмелился бы на это, если бы его не попросила Симона. Находящаяся на грани отчаяния из-за состояния подруги, она решила испробовать последнее средство, втайне надеясь на удачу.
Милтон тихо вошел в наполненную вечерним сумраком комнату и осторожно сел на край софы, на которой, подтянув ноги к груди, лежала на боку Рокси. Она никак не отреагировала на подобное вторжение, и тогда он, собравшись с мыслями, заговорил.
Нет, он вовсе не обращался к ней с призывами или мольбами, как прочие. Его слова не были напрямую направлены к Роксане. Милтон рассуждал вслух, будто вовсе и не ожидая, что кто-то станет прислушиваться к нему.
Между тем именно такая манера разговора привлекла ее внимание. Против воли она начала переосмысливать все то, о чем ей сообщал его спокойный, уверенный голос.
- Когда мы теряем кого-то из близких, дорогих нашему сердцу людей, то, сами того не понимая, принимаемся искать в этом какой-то смысл, подозревая, что подобное испытание дано нам в наказание за какие-либо грехи, - тихо говорил Милтон. - Постепенно чувство собственной вины заполняет все сознание и заставляет забывать обо всем хорошем, что оставил по себе в памяти ушедший. А это и есть ложный путь.
- По-твоему выходит, смирение лучше? - Рокси сама не заметила, как вступила с ним в дискуссию.
- Я говорю не о смирении, а о жизни, - не показывая радости от достигнутого эффекта, ответил Милтон и принялся развивать высказанную мысль: - Все в этом мире существует ради жизни: вырастают деревья, всходит солнце, рождается человек…
- Но деревья рано или поздно засыхают, солнце заходит, а человек превращается в ничто. Смерть всегда торжествует, - возразила ему Рокси.
Она повернулась к собеседнику лицом и приняла сидячее положение.
- А память?! - с неожиданной горячностью воскликнул Милтон. - Память для того и дана людям, чтобы уберечь самое дорогое от тлена. То, к чему всегда так тянется сердце: теплоту дружеских объятий, любовь…
- Что можешь ты знать о любви? - оборвала его Рокси, неожиданно приходя в возбуждение. - Ты, который не способен на это чувство. Почему Бог допускает подобную несправедливость? Это не Джейсон должен был умереть, а…
Рокси внезапно замолчала, с опозданием осознав, что произносит страшные вещи, и испуганно посмотрела на Милтона.
Бледный, точно мел, он медленно поднялся, пошел к выходу, и, обернувшись уже в дверях, каким-то чужим голосом уронил:
- Я рад, что ты чувствуешь себя лучше.
Дождавшись, пока его шаги смолкнут, удалившись по коридору, Рокси упала на пол и разрыдалась, понимая: только что она причинила боль человеку, которого продолжала любить, несмотря ни на что…
На следующий день, при личном присутствии шейха Имрана, состоялся джиназа - погребальный обряд по-восточному обычаю. Омытое тело Джейсона отнесли на мусульманское кладбище, поместили в вырытую в земле нишу и установили над ней гранитную плиту.
Роксана не присутствовала при этом. Ей пришлось бы сдерживать боль от постигшей утраты, чтобы не нарушать обязательной для обряда тишины. Облаченная в белые траурные одежды, она прощалась с Джейсоном по-своему.
Стоя на самой верхней террасе дворца шейха Азхара, Роксана провожала глазами медленно заходящее за линию горизонта солнце и шептала:
- Прощай, верный друг. Однажды придет мой час, и я встречу его с улыбкой, потому что буду знать: по ту сторону жизни ты ожидаешь меня.
Теплый ветер подхватывал ее слова и уносил вдаль, передавая пескам пустыни, которые хоронили их в своем безмолвии.
Внезапно Роксана ощутила на плечах дружеское пожатие и оглянулась. Это Симона пришла, чтобы разделить с ней ее одиночество и ободрить.
Окинув приятельницу изучающим взглядом, Рокси подумала, что события последних дней сильно изменили мисс Харт. Куда делась та немного взбалмошная особа, одержимая модой и мужчинами, которую она знала в Нью-Йорке? Сейчас перед ней стояла спокойная женщина, на лице которой ясно отражалось душевное умиротворение.
Подобные мысли вызвали на лице Рокси улыбку, и это не ускользнуло от внимания Симоны.
- Ты улыбаешься, значит, твоя жизнь пускает новый росток, - с удовлетворением отметила подруга. - Пройдет еще немного времени, и он раскроется прекрасным цветком.
- Восточная мудрость? - поинтересовалась Рокси.
- Моя собственная, - ответила Симона и, в свою очередь, шутливо спросила: - Что ты собираешься делать теперь, когда разоблачила заговор против азхарского правителя? Может, останешься здесь в качестве руководителя спецслужб? Уверена, Имран уже подумывает об этом.
- О нет! Я по горло сыта большой политикой. Еще одного такого приключения мое сердце не выдержит, - заявила Рокси. - Я вернусь в Нью-Йорк, вновь засяду в редакции "Шарма" и буду счастлива, погрузившись в решение животрепещущих вопросов о липосакции, кризисе среднего возраста и последней коллекции Готье.
- А Милтон Грин, твой Ангел-хранитель? Ты думала о встрече с ним? - продолжила расспросы Симона.
- Зачем? Это же бессмысленно. Он женат, у него есть ребенок и тайны. Слишком много тайн для меня одной. - Рокси сделала глубокий вдох и сменила тему нелегкого для нее разговора. - А что Фарид? О нем ничего не слышно?
- Скрывается где-то в пустыне, среди преданных ему племен, - сообщила Симона. - Однако после того как азхарцам станет известно о коварных замыслах, которые принц вынашивал против брата, он долго не продержится. К тому же люди Имрана уже вышли на его след.
- Знаешь, мне немного даже жаль Фарида. Он стал жертвой собственного тщеславия, - произнесла Рокси.
- А мне нисколько, - заметила Симона, и в ее голосе появились жесткие нотки. - Принц должен был предвидеть: рано или поздно ему придется собрать плоды с того, что было им посеяно.
- Согласна, - проговорила Рокси, провожая последние солнечные лучи печальным взглядом…