Ладони неожиданно вспотели, так что, прежде чем выудить из недр букета плотный глянцевый прямоугольник, пришлось вытереть их о юбку. Энн распечатала конверт и достала небольшой, похожий на открытку листок бумаги. Он тут же выскользнул из неловких пальцев и упал на пол. Энн прочитала уверенную, размашистую надпись: "Рисовал по памяти". Подняла листок, перевернула и увидела восхитительный акварельный пейзаж: окруженная старинными дубами и огромными валунами зеленая поляна, покрытая ковром сияющих желтых цветов. В углу стояли инициалы: "М.Р.Т." - Максимилиан Роберт Трент. Они притягивали взгляд ничуть не меньше, чем сама картинка.
- Оказывается, ты еще и художник, - прошептала Энн и бережно провела пальцем по шершавой поверхности акварели.
Села за стол, положила пейзаж перед собой и обратилась к письму. Все полученные сегодня открытки, письма и записки были украшены сердечками и пухлыми кудрявыми херувимчиками, а содержание ограничивалось восторженными излияниями, словами восхищения и обещаниями преданности. Но это послание оказалось совсем другим.
"Энн! Девятнадцать нарциссов в честь тех девятнадцати лет, в течение которых мы обещаны друг другу. Мечтаю когда-нибудь показать, как они растут и цветут".
- Ученый, художник и романтик, - задумчиво произнесла леди Бишоп, обращаясь, то ли к цветам, то ли к акварельному пейзажу. - Разве можно было предположить?
"Думаю о вас так же, как, надеюсь, вы думаете обо мне: с нетерпеливым предвкушением сегодняшней встречи. Максимилиан".
Сегодня. На балу в доме Шелбурнов. Если бы хватило мужества и красноречия, чтобы убедить родителей, она отклонила бы приглашение. Завтра он уедет, и на этом история закончится.
Грустно вздохнув, Энн встала и отправилась в гардеробную: она уже не сомневалась, что выберет желтое платье.
Силой воли Максимилиан заставлял себя спокойно стоять возле десертного стола, накрытого с тонким вкусом. В доме леди Шелбурн все отличалось тонким вкусом. Оставаться на одном месте следовало для того, чтобы не выдать нестерпимого, разрывающего на части волнения. Она приглашена - это он знал точно, потому что не постеснялся спросить у лорда Дэвена. Должна приехать, не может не приехать, потому что в ней сосредоточился смысл жизни.
- Проклятие, - пробормотал маркиз.
Другие тоже ее ждали, и оттого мир вокруг казался еще мрачнее. Лорд Хард кружил по залу подобно хищнику: останавливался и любезничал с молодыми дамами, но явно сгорал от нетерпения в предвкушении самой значимой встречи.
Сэр Ройс Пемберли тоже был здесь, однако его внимание сосредоточилось на неповторимой даме в неповторимом розовом платье, неповторимо гармонирующем с розовыми, красными и белыми шелковыми лентами, которыми был щедро украшен зал.
Что ж, изменение позиции можно считать честной игрой. Еще раз, взглянув на соперника, Максимилиан направился к Маргарет Шелбурн и розовой леди, с которой хозяйка увлеченно беседовала.
- Могу ли я рассчитывать на знакомство? - с любезным поклоном осведомился он, останавливаясь перед дамами.
- Конечно, милорд, - ответила леди Шелбурн. Внимательный наблюдатель отметил бы промелькнувшую во взгляде тень смятения. - Лиза, это лорд Хэлферст. Милорд…
Розовая дама широко улыбнулась и протянула руку.
- Мисс Элизабет Притчард, или просто Лиза. Рада познакомиться.
Маркиз осторожно пожал мягкую ладонь.
- Очень приятно. Светло-каштановые волосы мисс Элизабет никак не хотели оставаться под гнетом затейливой прически, куда их, судя по всему, упорно запихивали; они выбивались, выскальзывали и забавно торчали во все стороны. Но выразительные глаза смотрели остро, а светившийся в них ум трудно было не заметить. Кроме того, впервые в истории матрона проявила беспокойство при его появлении возле незамужней молодой леди, и одно лишь это обстоятельство придавало личности мисс Лизы Притчард особую пикантность.
- Позволите ли пригласить вас на вальс, мисс Лиза? - продолжил знакомство маркиз. - Конечно, если он еще не занят.
Кажется, она посмотрела на сэра Пемберли. Отлично.
- Боюсь, я в вашем полном распоряжении, милорд. Интересная особа выглядела на несколько дюймов выше Энн. В центре зала, когда мисс Притчард наступила Максимилиану на ногу, выяснилось, что на ней красные туфли.
- Простите, - расстроилась Лиза и покраснела.
- Не стоит извиняться, - улыбнулся Максимилиан. Еще не хватало, чтобы партнерша расплакалась. Выглядела она в меру изящной, но не прошло и минуты, как снова наступила на ногу.
- О нет!
- Не волнуйтесь, миледи, - успокоил маркиз. Да, оказывается, неповторимая внешность сочеталась с грацией слона.
- Зря я вас не предупредила, - смущенно отозвалась Лиза. - Танцы не входят в число моих неоспоримых достоинств. А что, если попробовать вслух считать шаги?
Левая нога уже начинала болеть, но даже это не помешало Максимилиану по достоинству оценить забавность ситуации.
- Опасность делает приключение еще более интересным, - заметил он.
Удивительно, но партнерша рассмеялась и, к всеобщему восторгу окружающих, действительно принялась считать:
- Раз-два-три, раз-два-три. О черт!
К счастью, Максимилиану удалось устоять самому и удержать неловкую партнершу, когда та умудрилась наступить на собственное платье. Все это время пара находилась под неусыпным вниманием сэра Ройса Пемберли. Наконец джентльмен не выдержал и преградил им путь.
- Позволите? - сухо произнес он. Максимилиан посмотрел сопернику в глаза, ожидая встретить гнев или злобное пренебрежение, но увидел совсем иные чувства. Молча кивнул и сделал шаг в сторону, уступая почетное место. Никто из троих не произнес больше ни слова, однако, едва мисс Элизабет положила руку на плечо нового партнера и взглянула ему в глаза, Максимилиан мгновенно понял, что Энн говорила чистую правду: случай со снеговиком действительно был не больше чем приятельской забавой. Ройс Пемберли явился на бал вовсе не ради леди Энн Бишоп - он уже нашел свою любовь.
Стараясь не хромать, Максимилиан вернулся к десертному столу. Лорд Хард продолжал нетерпеливо кружить по залу, время, от времени бросая на соперника взгляды, полные ненависти. Маркиз спросил себя, не пришло ли тому в голову рассказать Энн не только о вымышленных проблемах семейства Трентов, но и о собственных сомнительных подвигах - например, о том, как беспечно сломал жизнь молодой горничной? Если бы Максимилиан не пришел на помощь и не устроил несчастную в дом своей матери, девушка оказалась бы в страшной, безвыходной ситуации.
Внезапно воздух едва заметно шевельнулся - это открылась и закрылась дверь. Не оборачиваясь, маркиз почувствовал, что наконец-то вошла она. Леди Бишоп. Его Энн. Несмотря на твердое намерение покинуть Лондон с ней или без нее, лорд Хэлферст всерьез опасался, что не протянет без любимой и дня. Что же говорить о целой жизни?
К счастью, удалось опередить Дезмонда и встретить красавицу у входа.
- Вы сегодня в желтом, радостный цвет необыкновенно вам идет, - растроганно произнес он и склонился, чтобы поцеловать обтянутые кружевной перчаткой пальчики.
Зеленые глаза ярко сияли в свете канделябров - кажется, не только от возбуждения бала. Возможно ли, чтобы очаровательная леди разделяла его чувства? Оставалось лишь надеяться на лучшее.
- Почему-то сегодня вспомнились нарциссы, - ответила Энн негромко и, как показалось маркизу, неуверенно.
Вы красивее всех цветов мира. Потанцуете со мной.
- Максимилиан…
- Прошу всего лишь о танце. - Лорд Хэлферст решительно повел даму в центр зала. Опыт показывал, что ответ, начинавшийся с обращения по имени, не сулил ничего хорошего. Кроме того, маркиз понял, что если немедленно не заключит любимую в объятия, то умрет на месте.
Должно быть, леди Бишоп испытывала похожие чувства, потому что глубоко вздохнула и кивнула с явным облегчением:
- Хорошо. Один танец.
- Два танца, - возразил Максимилиан. - Этот ведь уже начался.
- Нельзя танцевать с одним кавалером два танца подряд.
- Кто обратит внимание? К тому же мы обручены.
И вот наступил миг блаженства. Лорд Хэлферст обнял партнершу настолько крепко и откровенно, насколько позволяли приличия и она сама. Его даже не раздражала необходимость постоянно оглядываться и маневрировать, чтобы не столкнуться с Рейсом Пемберли в паре с оригинальной розовой дамой. В отличие от катания на коньках танцевала Энн безупречно. Вальсируя с изящной, ритмичной, музыкальной красавицей, Максимилиан полностью отрешился от внешнего мира. Да, на несколько секунд он забыл обо всем на свете: о том, что он в нелюбимом Лондоне, среди сотни любопытных гостей, в окружении домыслов и сплетен. Забыл даже о коварном Харде, с жадным нетерпением ожидавшем поражения и отступления конкурента.
- Так вы действительно завтра уезжаете? - уточнила леди Бишоп, смущенно опустив длинные ресницы.
- Нельзя же оставаться здесь бесконечно, - ответил маркиз. Ему показалось, что в тихом голосе Энн прозвучали нотки сожаления.
- Почему же? - Она посмотрела ему в глаза. - Почему нельзя жить в столице?
Сердце дрогнуло, но лишь на миг.
- Хэлферст - мой дом, и я за него в ответе. Не могу бросить даже ради вас.
- Упорно настаиваете на своем? Это нечестно, Максимилиан.
Пожалуй, прямолинейность действительно можно было счесть излишней. Маркиз, помедлив, ответил:
- Я всего лишь надеялся, что ваши чувства ко мне окажутся сильнее привязанности к городу. Что такое Лондон? Всего лишь здания и толпа неприятных людей.
- Мне эти люди вовсе не кажутся неприятными. Уверена, что если бы вы в свое время не убежали, а дали себе труд узнать светское общество ближе, то изменили бы мнение.
Замечание напомнило о кознях Харда.
- Я не убежал. Я вынужден был уехать, потому что Хэлферст требовал…
- И все же позволили всем и каждому, говорить о себе что вздумается. Ничего не предприняли, чтобы защититься.
- Какая разница, кто и что о нас говорит? - Ха!
Максимилиан вопросительно поднял брови.
- Ха? - повторил он.
- Да, ха! Все эти нелепые сплетни не прошли даром. Более того, дают себя знать, и по сей день. Вот откуда ваша антипатия к городской жизни.
- Я…
- А виноваты вы сами, - не позволила возразить Энн.
В пылу спора леди Бишоп даже не заметила, что партнер привлек ее к себе почти вплотную. Расстояние в шесть дюймов оказалось поистине невыносимым! Несговорчивая красавица воспламеняла до безумия.
- В чем же моя вина? Умоляю, скажите! Не томите неизвестностью.
- Единственное, что вам следовало сделать, дурачок, - это что-нибудь сказать. Да-да, случилось ли банкротство или нет, надо было защитить репутацию отца и свою собственную, вот и все.
- Простите, мне послышалось или вы действительно только что назвали меня дурачком?
Леди Бишоп слегка шлепнула маркиза по плечу.
- Сосредоточьтесь, это важно.
На самом деле значительно более важным казалось то обстоятельство, что она всеми силами пыталась убедить его остаться в Лондоне, но пока не хотелось заострять на этом внимание.
- Если я сосредоточусь на вас, то вы немедленно окажетесь обнаженной, - с невинным видом пробормотал маркиз.
- Прекратите паясничать. Да, во-первых, сосредоточьтесь, а во-вторых, сделайте что-нибудь!
- Итак, советуете встать на стул и во всеуслышание объявить, что после смерти отца я глубоко горевал? Что мне было абсолютно безразлично, кто и что о нас говорил? А может быть, надежнее просто констатировать, что Хэлферст никогда не знал банкротства, а мой годовой доход превышает сорок тысяч фунтов?
Зеленые глаза Энн удивленно расширились.
- Сорок тысяч фунтов?
- Даже немного больше.
- Ну, так скажите всем… или хотя бы кому-нибудь, что слухи беспочвенны. И тогда…
- И тогда все снова меня полюбят? - перебил Максимилиан. - Но я уже сказал той, чьим мнением дорожу.
- Кому? - уточнила Энн, но тут же поняла и очаровательно покраснела. - О!
Вальс закончился слишком быстро. Маркиз неохотно опустил руки.
- Ну, вот и прекрасно, - раздался за спиной вкрадчивый мужской голос. - Теперь моя очередь. Энн взяла партнера за руку.
- Дезмонд, я уже обещала лорду Хэлферсту кадриль. С удовольствием…
- Надеетесь, что овцевод умеет танцевать кадриль? - язвительно отозвался Хард. - Честно говоря, удивительно, что он справился с вальсом. Чем оплачивали уроки, Хэлферст? Бараниной?
Максимилиан смерил обидчика непроницаемым взглядом. Гости замолчали, боясь пропустить хотя бы слово. Но главную заботу составляла Энн - девушка кипела негодованием.
В этот момент маркиз понял, что ни за что на свете не откажется от нее, чего бы это ему ни стоило. Своей короткой и взволнованной речью она только что объяснила главное: его репутация ей небезразлична, и если они поженятся, то разделят все, в том числе и отношение бомонда.
- Я терпел вашу дружбу с моей невестой, Хард, - сквозь зубы прорычал лорд Хэлферст, - но сейчас вы ее смущаете. Уходите!
- "Уходите"? Еще чего! Не собираюсь никуда уходить! Это вы здесь чужой, маркиз!
- Лорд Хард, прекратите, пожалуйста, - шепотом приказала Энн. - От вас и без того немало вреда.
- Я только начал. Извольте сказать еще что-нибудь умное, мистер овцевод.
Достаточно, подумал Максимилиан. Энн ждала действий.
- Может быть, это? - Короткий точный удар пришелся Харду в челюсть. Обидчик промычал что-то невнятное и рухнул на полированный пол. - Отлично. - Не обращая ни малейшего внимания на взволнованные восклицания и возмущенные возгласы, маркиз повернулся к любимой. - Пойдемте.
- Боже мой, - в отчаянии прошептала она. - Всего один удар!
Изумление показалось забавным, и маркиз не смог сдержать угрюмой усмешки.
- Надо было раньше признаться, что вам по душе человек действия.
Энн не нашла, что сказать в ответ, и маркиз повел ее к ближайшему выходу и дальше - вниз по узкой лестнице. Она-то всего лишь имела в виду, что необходимо защищать репутацию на словах. Бесчувственное тело Дезмонда в сценарий не входило, хотя зрелище впечатляло.
- Он очень рассердится.
- Потому я и поспешил вас увести, - улыбнулся Максимилиан и остановился у подножия лестницы. - Вот если бы еще знать, куда нас занесло…
- Кажется, это лестница для слуг.
В эту минуту из боковой двери появился лакей с нагруженным сладостями подносом и едва не столкнулся с маркизом.
- Прошу прощения, милорд, - испуганно пробормотал он, неуклюже пытаясь поклониться.
- Что там? - коротко уточнил Максимилиан.
- Кухня.
- А выход на улицу есть?
- Да, сэр. В сад.
- Хорошо. - Молодой человек продолжал растерянно стоять, и маркизу пришлось привести его в чувство. - Продолжайте путь.
Едва слуга исчез за поворотом лестницы, Максимилиан заключил любимую в объятия и начал целовать с неуемной страстью. Энн едва не задохнулась - не только от недостатка воздуха, но и от нетерпеливого желания.
- Кто-нибудь увидит, - слабо прошептала она.
- Мне все равно.
- А мне нет.
Он поднял голову и с улыбкой посмотрел ей в глаза:
- Потому что опасаешься принудительного брака?
- Макс…
Он схватил ее за руку и втащил в кухню. Не меньше дюжины слуг мгновенно замерли в тех позах, в которых их застало неожиданное появление господ.
- Занимайтесь своими делами, - приказал маркиз, и головы тут же опустились.
- Максимилиан, - повторила Энн, сожалея о прерванном поцелуе, - что все это означает?
- Сейчас узнаешь.
К немалому удивлению, он побежал по кухне, явно что-то разыскивая. Поиски увенчались успехом: в дальнем конце большой комнаты маркиз перекинулся парой слов с одним из поваров, завернул в салфетку какой-то круглый предмет и через минуту вернулся.
- Надеюсь, ты хорошо помнишь мифы Древней Греции? - спросил он, вытянув руку.
- Да. - Энн смотрела то на горящее от возбуждения лицо, то на таинственный сверток в раскрытой ладони. - Хотя, если честно, не вижу связи между половинками золотых яблок и той ситуацией, в которой мы оказались.
Максимилиан широко улыбнулся:
- Ответ неправильный. Не тот миф. Открой.
С неожиданным волнением Энн отдернула салфетку.
- Гранат?! Маркиз откашлялся.
- Как ты, конечно, помнишь, прекрасная Персефона разрывалась между возлюбленным Аидом - он жил в подземном мире - и матерью Деметрой, которая оставалась на Земле. Но они все-таки нашли выход из положения.
Энн замерла.
- Значит, ты готов оставить Йоркшир?
- Тебе решать, любимая. По щеке ее скатилась слеза.
- Ты назвал меня любимой…
- Потому что я тебя люблю.
- Боже милостивый! - прошептала она. Да, внезапно счастье оказалось доступным. Максимилиан Роберт Трент принадлежал ей, и только ей. Дрожащими пальцами Энн вынула из граната шесть сочных пурпурных зерен.
- Шесть месяцев в Йоркшире и шесть месяцев в Лондоне, - постановила она.
- И ты всегда и везде со мной. Обещай выйти за меня замуж.
Энн взяла из руки любимого гранат и положила на стол. Обхватив руками шею маркиза, она заглянула в его серые глаза.
- Обещаю. Обещаю выйти за тебя замуж, - Энн засмеялась сквозь счастливые слезы, - потому что отчаянно тебя люблю!
Максимилиан поцеловал невесту, взял на руки и закружил.
- Слава Богу! - повторял он снова и снова. Энн радостно рассмеялась. Удивительно! Еще три недели назад она ни за что на свете не поверила бы, что способна согласиться выйти замуж за овцевода из Йоркшира. И вот с восторгом согласилась… Что же, теперь любимому придется задержаться в Лондоне еще на несколько дней, потому что одного она его ни за что не отпустит. А если Максимилиан сумеет быстро получить специальную лицензию на брак, то уже к весне они приедут в Йоркшир и успеют увидеть, как цветут нарциссы.
- С Днем святого Валентина! - прошептала Энн и крепче прижалась к самому дорогому на свете человеку.
Максимилиан светло улыбнулся:
- С Днем святого Валентина, любовь моя!
Примечания
1
Здесь и далее все заметки леди Уислдаун написаны Джулией Куин.