Она не сразу осознала, что он назвал ее по имени, а потом подняла глаза и встретилась с его взглядом, в котором отражалось покорное ожидание града вопросов, по какому праву он так поступил. Доротея почувствовала, как все ее существо затопляет восхитительное тепло. Опустив длинные ресницы, чтобы скрыть выражение глаз, она тем самым без слов дата ему согласие называть себя по имени.
Улыбаясь, Хейзелмер задумался над тем, сказать ли Доротее, как она сейчас выглядит, но счел за лучшее этого не делать, опасаясь, что она потом целую неделю не захочет с ним разговаривать.
Ужин прошел оживленно. Так как Доротея и Сесилия являли собой средоточие всеобщего внимания, они не могли сидеть рядом. Доротею окружали Хейзелмер и несколько его ближайших друзей. Джентльмены старались изо всех сил, наперебой развлекая Доротею анекдотами, героем которых зачастую выступал сам маркиз. Он же вставлял реплики только тогда, когда разговор грозил принять оборот, неподходящий для ушей молодой девушки. За веселыми историями полчаса, отведенные на ужин, промелькнули как один миг, и к Доротее подошел лорд Десборо, с которым она должна была танцевать первый из трех последних заявленных в программе танцев.
Незадолго до окончания бала Доротею окружила небольшая группа приятельниц бабушки, с которыми она еще не успела поговорить. Со смехом отослав Десборо, она провела несколько минут в их компании, после чего, извинившись, направилась через толпу гостей, останавливаясь время от времени, чтобы переброситься парой слов то с одним, то с другим, уделяя всем равную долю внимания. Тут к ней обратилась мисс Банттон, привлекательная, но высокомерная белокурая девушка двумя годами ее младше.
- Мисс Дэрент, какое у вас восхитительное платье! - воскликнула она привычно холодным тоном. - Такое могут носить лишь избранные! Боюсь, однако, что моя мама никогда не позволила бы мне надеть ничего подобного. Она говорит, что нехорошо выделяться из толпы.
Доротея, давно привыкшая к жалящим завистливым замечаниям мисс Банттон, решила, что на этот раз той не удастся легко отделаться.
- Уверена, дорогая мисс Банттон, что ваш наряд совершенно не расстроит вашу матушку. - Улыбнувшись белокурой красавице мягкой, но угрожающей улыбкой, Доротея собралась было отойти, но тут к ним подошла женщина более зрелого возраста.
- Мисс Дэрент! Я надеялась познакомиться с вами. Я леди Сьюзен Уилмот, сестра Хейзелмера.
Доротея пожала изящную ручку дамы и пробормотала что-то подходящее случаю. Леди Сьюзен этого было явно недостаточно, и она начала говорить:
- Да, моя дорогая. Как я только что сказала мисс Банттон, меня порадовало то обстоятельство, что Хейзелмер танцевал с вами первый вальс. Полагаю, леди Мерион сама попросила его занять место Герберта, и - о чудо! - он так и сделал. И это при том, что в исполнении иных своих обязательств он проявляет завидное нежелание. Возможно, это может считаться признаком того, что он наконец-то решил остепениться. Разумеется, леди, которую он выберет себе в жены, должна обладать многочисленными достоинствами, ведь на ее плечи, помимо всего прочего, лягут обязанности по управлению поместьем. Нечего и говорить, что она должна иметь аристократическое происхождение. И немалое состояние, само собой, тоже, ведь и Хейзелмер очень богат. - Ее светлость улыбнулась, пронзая Доротею взглядом. - Ни для кого не секрет, что наша семья связывает большие надежды с дорогой мисс Банттон.
- Вот как?
Услышав из уст леди Сьюзен такое выдающееся признание, Доротея почувствовала себя чрезвычайно подавленной. Украдкой взглянув на мисс Банттон, она ужаснулась, заметив на ее лице жеманную улыбку.
В этот момент она почувствовала чье-то прикосновение к своей руке.
- Доротея! Вот вы где! Идемте же, я хочу познакомить вас со своим деверем. Я ему обещала.
Леди Элисон Гисборн выразительно посмотрела в глаза своей старшей сестре, заставив ту покраснеть.
Не заметив этого обмена взглядами, Доротея, испытывая огромное чувство облегчения, кивнула леди Сьюзен и мисс Банттон и с благодарностью отбыла вместе с леди Элисон знакомиться с братом ее мужа, Эндрю Гисборном.
Когда отзвучали последние звуки последнего вальса и усталые леди и джентльмены отправились разыскивать тех, с кем они приехали на бал, Доротея обнаружила, что стоит в сторонке с лордом Элвенли. Его светлость обводил комнату глазами, явно кого-то высматривая.
- А, вот и он! - Для Доротеи он пояснил: - Марк просил меня вернуть вас ему после вальса.
Они медленно шли по залу, прощаясь с отбывающими гостями. Доротея заметила леди Элисон, дергающую брата за рукав, чтобы привлечь его внимание.
Хейзелмер внимательно выслушал то, что она хотела ему сказать. Затем Элисон быстро чмокнула его в щеку и, весело махнув рукой на прощание, поспешила к своему мужу, ожидающему на лестнице.
Несколько минут спустя Доротея с Элвенли подошли к маркизу, беседующему с роскошной красавицей леди Хелен Уолфорд. Они вчетвером поболтали еще немного, после чего лорд Элвенли учтиво предложил руку леди Уолфорд и, попрощавшись, увел ее прочь.
Заметив усмешку на лице Доротеи, Хейзелмер пояснил:
- Да, мы с Элвенли - очень хорошие друзья.
Она улыбнулась еще шире.
- Дорогая Доротея, собираетесь ли вы завтра, как обычно, на конную прогулку в Гайд-парке?
Попрощавшись с очередной группой отбывающих гостей, Доротея повернулась к нему.
- Думаю, да, - ответила она.
- В таком случае мы с Ферди - и, возможно, с Тони - заедем за вами в десять утра. Смотрите не проспите!
Поцеловав руку, маркиз положил ее себе на сгиб локтя и повел к бабушке, не давая возможности Доротее высказать все, что она думает по поводу его плана.
Леди Мерион чувствовала крайнее утомление. Вечер удался на славу, но, по ее мнению, ей было бы спокойнее, если бы Доротея с Хейзелмером не зарекомендовали себя такой непревзойденной танцевальной парой. Однако она не собиралась к ним придираться и пребывала в благостном расположении духа. При виде Доротеи и Хейзелмера, выходящих из опустевшего бального зала, она просияла:
- Мои дорогие! Какой успех!
- И все благодаря вам, бабушка! - ответила Доротея, порывисто обнимая пожилую даму.
- Иди же, дитя, - ворчливо отозвалась та. - Сесилия уже удалилась в свою комнату. Уверена, лорд Хейзелмер тебя извинит.
Элегантно поцеловав ее запястье, маркиз произнес:
- Доброй ночи, Доротея. Увидимся завтра утром.
Сверкнув глазами, девушка удалилась. Когда она отошла на достаточно далекое расстояние и уже не могла их услышать, леди Мерион произнесла:
- В своей игре вы балансируете на грани порядочности.
- Только с вашей внучкой, - последовал возмутительный ответ.
Пожилая дама ахнула, а Хейзелмер поспешил продолжить:
- Правильно ли я понимаю, что этот ужасный Герберт является опекуном прекрасной Доротеи?
Леди Мерион понимала, что маркиз просто старается отвлечь ее, но все же ответила:
- К несчастью, да.
Пожав плечами, Хейзелмер явно собрался уйти, но леди Мерион не собиралась позволить ему так просто ускользнуть. Пригвоздив его к месту взглядом, столь похожим на взгляд его матери, она спросила:
- Когда вы попросите ее руки?
- Когда придет время, - ничуть не смутившись от такого натиска, ответил он.
- Так вы в самом деле намерены это сделать?
Хейзелмер улыбнулся:
- А вы сомневаетесь?
- После вашего первого вальса ни у кого не осталось в этом сомнений! - язвительно парировала пожилая дама.
- Именно этого я и добивался.
Улыбнувшись, маркиз отвесил ей элегантный поклон и направился к лестнице.
Леди Мерион наблюдала за его удаляющейся спиной. Она чувствовала, что, несмотря на его довольно прохладные ухаживания за Доротеей, коим она мысленно аплодировала, до сих пор ему все давалось уж очень легко. Как подсказывал ее опыт, своевольным молодым женщинам вроде Доротеи подобное отношение совсем не по вкусу. "Нет, милорд, - подумала она, - вы еще столкнетесь с проблемами, вот увидите!"
Глава 9
Верховая прогулка на следующее утро обещала стать спокойным мероприятием. С Кэвендиш-сквер выехали сестры Дэрент, Хейзелмер, Фэншоу, Ферди и мистер Дермонт. У ворот Гайд-парка к ним присоединились лорд Харкот и мисс Брессингтон. Несмотря на приятную погоду, в парке было очень малолюдно. Некоторое время спустя пары разделились. Леди и джентльмены были так увлечены друг другом, что не замечали ничего вокруг, а Ферди с мистером Дермонтом углубились в обсуждение новых материалов для костюмов.
Доротее приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы сохранять невозмутимость, как случалось всегда, когда она оставалась наедине с Хейзелмером. Ей было все труднее изображать холодное безразличие, являющееся ее единственной защитой от вездесущего взгляда маркиза. Близость Хейзелмера волновала ее настолько, что она теряла трезвость рассудка. На балах и приемах, где они находились в обществе других людей и действия Хейзелмера сдерживались строгими правилами поведения, Доротее было гораздо проще отражать его ловкие атаки. Но когда они оказывались наедине, ничто не мешало маркизу направлять ее мысли в восхитительное, но опасное русло, и Доротея не могла быть уверена, что не выдает владеющих ею чувств к нему. Ей казалось, что он читает их, как открытую книгу. Она не имела представления, какие выводы он сделал из ее поведения в оранжерее герцогини Ричмонд. Сам маркиз ничем не выдавал владеющих им чувств и ни разу не заговаривал с ней о своей любви даже намеками.
Они скакали бок о бок, углубляясь все дальше в парк, и Доротея ощущала растущее смущение. Эта неизвестность доводила ее до умопомрачения, особенно потому, что Хейзелмер, это ужасное чудовище, неопределенностью не мучился. Он всегда казался чрезвычайно уверенным в себе, в то время как Доротею все чаще посещало ощущение, что она оказалась втянутой во что-то, чего не в силах уразуметь, что ее заманили в соблазнительную ловушку, избежать которой не представлялось возможным. А Хейзелмер, точно паук, сидел в самом центре, подтягивая ее все ближе.
Пользуясь случаем, маркиз сообщил ей, что снова уезжает до следующей недели. Поездка в поместье выявила множество примеров его попустительского отношения. Там явно требовалось его внимание. Убедив свет в серьезности своих намерений касательно Доротеи, а также и в том, каков будет ее ответ на его возможное предложение, он вознамерился безотлагательно заняться решением проблем в своих владениях. Кроме леди, скачущей сейчас рядом с ним, его ничто больше не держало в Лондоне - балы дебютанток точно не значились первым номером в списке его приоритетов.
Новость об отъезде Хейзелмера Доротея восприняла с прозаической невозмутимостью, поэтому его заключительные слова чрезвычайно ее озадачили.
- Если в мое отсутствие вам потребуется какая-либо помощь, можете всецело довериться Ферди или Тони, Элвенли, Питерборо или любому другому из моих близких друзей. Мы всегда помогаем друг другу, и они будут рады оказать вам поддержку, если в ней возникнет необходимость.
Доротея посмотрела на него широко распахнутыми глазами, но не сумела найти ответа на свой вопрос в его грустном взгляде.
Хейзелмер был опечален тем, что сказал Доротее больше, чем намеревался. Он снова оступился. Она может удивиться, зачем это его могущественным друзьям помогать ей, простой мисс Дэрент. Затем к ней придет осознание того, что они видят в ней будущую маркизу Хейзелмер. Маркиз был уверен в ее неведении касательно того, сколь остро воспринимаются обществом их отношения. Это осознание, несомненно, сильно расстроило бы ее или даже разозлило. Он вовсе не планировал принуждать ее принять его предложение так рано.
Следующий час Хейзелмер развлекался, проверяя, насколько далеко в омут непристойности он может завлечь Доротею. Как оказалось, гораздо дальше, чем мог позволить его быстро сходящий на нет контроль над собой, поэтому он мастерски прекратил эту игру, оставив Доротею смущенной и не осознающей, к чему это могло привести.
Хейзелмер с Доротеей присоединились к группе последними. Посмотрев в лицо его светлости. Ферди вспомнил о своих к нему претензиях. И к Фэншоу тоже. Покинув парк, маленькая кавалькада направились на Кэвендиш-сквер. Джулия Брессингтон должна была провести день в гостях в Мерион-Хаус.
В следующий вторник Брессингтоны давали бал-маскарад для самых близких друзей. Дебютантки нынешнего сезона требовали проведения этого мероприятия. Подобные приемы, очень популярные несколько лег назад, теперь были не в чести из-за подстрекательства к распутству, ведь на них было так трудно следить за соблюдением строгих общественных правил! Однако группа матрон, уступив многочисленным просьбам, все же решила организовать маскарад, разработав при этом свод жестких правил. Вход только по приглашениям, все гости должны надеть простые черные домино поверх вечерних туалетов. Маски будут раздаваться самими хозяйками на входе, чтобы они знали, кто за ними скрывается.
Доротея была расстроена тем, что Хейзелмера на балу не будет. Она даже хотела остаться дома, но не осмеливалась оставить без присмотра Сесилию - дуэньи на маскарад не допускались, поэтому леди Мерион получила возможность воспользоваться заслуженным отдыхом. Кроме того, пожилая дама не одобряла неумение Доротеи скрывать свои чувства в связи с отсутствием в городе определенного аристократа. Девушка намек поняла и с готовностью отправилась на бал вместе с Сесилией.
Войдя в прихожую Брессингтон-Хаус, сестры предъявили свои приглашения и, будучи одобренными хозяйками бала, встали в длинную очередь к столу, за которым хорошенькие мисс Брессингтон раздавали маски. При виде Доротеи Джулия Брессингтон повела себя странно. Захихикав, она с видом заговорщицы украдкой вручила ей записку. Развернув ее, Доротея прочла одно-единственное предложение: "Встречаемся на террасе в полночь". На свете имелся только один человек, который осмелился бы послать ей столь безапелляционный приказ. Значит, Хейзелмер все же будет на балу. Вероятнее всего, он опоздает, лишив ее возможности отыскать его заранее.
Хихикая, Джулия нацепила на лицо Доротеи маску и тут же снова надела ей на голову капюшон домино, полностью скрыв волосы. Несмотря на маскировку, стоило сестрам Дэрент переступить порог, как к ним тут же подошли две высокие фигуры.
Почувствовав знакомое прикосновение руки к своей талии и глядя в смеющиеся ореховые глаза, Доротея рассмеялась, мгновенно расслабившись:
- Вы уже здесь!
- Уже? Откуда вы узнали, что я вообще буду присутствовать? - удивленно спросил Хейзелмер.
- Но вы же послали мне записку. - Стоило ей произнести эти слова, как в груди зашевелилось недоброе предчувствие.
- Какую записку? Нет. Подождите. - Он увлек ее к оконной нише. - Покажите мне, - скомандовал он, протягивая руку.
Вытащив записку из внутреннего кармана домино, Доротея отдала ее Хейзелмеру.
Пробежав глазами написанное, он плотно сжал губы, радуясь тому, что разобрался с делами на день раньше срока, что позволило ему присутствовать на маскараде. Маркиз содрогнулся при мысли о том, что Доротея могла пасть жертвой какого-то джентльмена, столь же опытного в вопросах обольщения, как и он сам. Что, черт подери, означает эта записка?
Заметив, что Доротея побледнела под маской, Хейзелмер обнял ее рукой за талию и, спрятав злосчастный клочок бумаги в карман, повел в центр зала.
- Любовь моя, напомните мне как-нибудь показать вам свою подпись, чтобы, если я когда-нибудь пошлю вам письмо, вы сразу же поняли бы, что оно от меня.
Доротея не позволила этому вопиюще неподходящему эпитету отвлечь себя, так как понимала, что именно с этой целью маркиз его и употребил. Вместо этого она спросила напрямик:
- Но от кого же это послание, если не от вас?
Хейзелмер на минуту задумался, не сочинить ли для нее какую-нибудь красивую сказку, чтобы заставить забыть о записке, но одного взгляда в ее решительное лицо было достаточно, чтобы понять - его план обречен на провал.
- Мне об этом известно не более вас самой, дорогая, - наконец признался он.
Тут начался вальс, и Хейзелмер закружил Доротею в танце. К тому времени, как танец закончился, он с успехом завладел ее вниманием, заставив позабыть о таинственной записке. Доротея осознала, что особая прелесть балов-маскарадов заключается в возможности для леди весь вечер танцевать только с одним джентльменом, не вызывая всеобщего порицания. А у Хейзелмера, похоже, не было намерения выпускать ее из своих объятий. К счастью, его собственнический инстинкт остался незамеченным, так как большинство пар в бальном зале также не меняли партнеров.
По окончании второго танца маркиз увлек Доротею в темный альков, чтобы, обняв ее покрепче, обменяться новостями.
- Лорд Питерборо был так внимателен, - весело поблескивая глазами, заявила Доротея.
- Неужели? - нахмурившись, воскликнул Хейзелмер.
- М-м-м, - промурлыкала Доротея и невинным голосом добавила: - Он так и велел мне вам передать.
От звука его смеха у Доротеи мурашки побежали по коже, а взгляд его глаз и вовсе приводил ее в смятение.
- Что ж, я обязательно поблагодарю Герри в следующий раз, как увижу его. Ну а пока, моя милая мучительница, идемте танцевать.
Остаток вечера Хейзелмер посвятил тому, чтобы заставить Доротею позабыть о существовании записки. Он испробовал все известные приемы и ухищрения, чтобы развлечь и увлечь, надеясь переключить ее внимание, и, оставив на попечении Фэншоу, отправиться на назначенное ей полуночное свидание. Но Доротея, хотя и заливалась восхитительным румянцем от его провокационных слов, не позволяла сбить себя с толку. Хейзелмер подозревал, что она разгадала его намерение. Поцеловать ее посреди бального зала на глазах у всех он не осмеливался, а другого верного способа отвлечь ее он не знал. С приближением полуночи он оставил попытки.
Правила бала-маскарада требовали, чтобы в полночь все маски были сняты. Видя, что до боя часов остается всего пять минут и понимая, что Доротея также ведет отсчет времени, Хейзелмер увлек ее к ведущим на террасу французским окнам.
- Вы уверены, что хотите через это пройти? - спросил он.
- Ну разумеется!
Доротея решила, что его нежелание отпускать ее на полуночное свидание проистекает из опасения, что она поведет себя как обычная жеманная дебютантка. Это несколько огорчало ее, ведь кому как не маркизу должно быть известно, что подобного не случится.
- Прежде чем я разрешу вам выйти на террасу, пообещайте, что в точности исполните все, что я скажу.
Доротее очень хотелось напомнить ему, что это ее записка и ее приключение, а не его. Ей, разумеется, не требуется его разрешения выходить на террасу! Судя по веселому блеску в глазах, Хейзелмер снова угадал ее мысли. Времени спорить не было, и, справившись со своим раздражением, Доротея уступила.
- Что ж, хорошо. Что я должна делать?
- Откройте дверь и входите, но не закрывайте ее за собой. Я спрячусь в тени. Что бы вы ни делали, не ходите дальше половины пути до балюстрады. Не отдаляйтесь от двери более чем на несколько шагов. Это понятно?