Доротея кивнула. Удовольствовавшись таким ответом, маркиз отодвинул в сторону тяжелую занавеску, пропуская Доротею вперед, и последовал за ней в темный альков между занавеской и окном. Он открыл створку, и девушка вышла на залитую лунным светом террасу.
Прямо перед собой она заметила несколько каменных ступеней, ведущих на гравийную дорожку, за которой простирались лужайки и кустарник. Помня о наставлениях Хейзелмера, Доротея сделала несколько шагов влево, стараясь держаться как можно ближе к дому. Снизу до нее донесся голос:
- Мисс Дэрент! Сюда!
Тут кто-то из находящихся в бальном зале гостей отдернул занавеску с другого окна и распахнул его, но на террасу не вышел, услышав призыв сбрасывать маски.
И Доротея, и скрывающийся в тени Хейзелмер отчетливо услышали звук удаляющихся прочь шагов. Подойдя к ней, маркиз прошептал: "Оставайтесь здесь" - и спустился по ступеням на гравийную дорожку.
Отголоски шагов замерли в отдалении. Кусты рододендрона, растущие по периметру террасы, оказались очень густыми и высокими - выше даже Хейзелмера. Он мрачно подумал, что обстановка для похищения весьма подходящая. Будучи человеком трезвомыслящим, он не бросился в погоню в темный сад, оставив Доротею без присмотра на террасе, хотя у него и создалось впечатление, что загадочный отправитель записки сбежал. Сняв маску и стянув с головы капюшон домино, Хейзелмер вернулся на террасу.
- Там никого нет, - сообщил он.
- Кому понадобилось так глупо шутить? - воскликнула Доротея, пытаясь развязать завязки своей маски - Джулия Брессингтон постаралась на славу!
- Позвольте мне.
Склонившись над Доротеей, маркиз развязал ей маску и отбросил назад капюшон. Затем, обхватив ее лицо ладонями и слегка наклонив набок, поцеловал ее. Мгновение спустя его руки скользнули ей под домино и крепко обняли ее.
Поцелуй становился глубже, лишая Доротею всякого представления об окружающей обстановке. Хейзелмер лишь повторял урок, который преподал ей в оранжерее, - на большее не было времени. Он целовал ее умелыми губами, а его руки тем временем бродили по ее телу, лаская груди, талию, бедра. Потом он неохотно отстранился и, не дав Доротее возможности опомниться, предложил ей руку и повел прочь с террасы.
- Нам лучше вернуться обратно, - произнес он обычным голосом, - не то будет крайне трудно объяснить свое отсутствие.
В бальном зале Доротее тоже не представилось возможности ничего сказать, так как их с маркизом быстро обступили смеющиеся и весело гомонящие друзья. Остаток вечера она часто ловила на себе его взгляд, смущающий ее еще больше.
Позднее, когда они вместе покидали бальный зал, Хейзелмер снова вернулся к разговору о злосчастной записке.
- И вот еще что, любовь моя: если вы снова получите какие-нибудь записки якобы от моего имени с просьбой совершить что-то неподобающее, помните, что такие предложения я предпочитаю делать лично.
Не существовало вежливого способа ответить на подобную тираду, поэтому Доротея благоразумно промолчала.
Покинув Брессингтон-Хаус, лорды Хейзелмер и Фэншоу настояли на том, чтобы проводить сестер Дэрент до кареты. С запозданием осознав, что позволил маркизу единолично завладеть своим вниманием на целый вечер, Доротея послала ему неодобрительный взгляд, но он лишь рассмеялся и прошептал ей на ухо, что, если она и дальше будет смотреть на него столь призывно, он не сумеет совладать с собой и поцелуе! ее снова! Идя по темной подъездной дорожке, маркиз сдержал обещание, после чего посадил смущенную Доротею в карету.
Хотя в присутствии Доротеи Хейзелмер старался не подавать виду, загадочная записка и происшествие на террасе сильно его беспокоили. Шагая вместе с Фэншоу на Кэвендиш-сквер, он обдумывал возможные объяснения случившегося.
Наиболее очевидной причиной ему виделось похищение молодой наследницы ради получения выкупа. Такое случалось прежде, и все жертвы были очень богаты. Доротея, однако, хотя и являлась обладательницей значительного состояния, никак не могла считаться баснословно богатой. Следовательно, если ее хотели в самом деле похитить ради получения выкупа, то нацелились, несомненно, на его, Хейзелмера, деньги. Ему и в голову не приходило, что, выказывая свой интерес к Доротее публично, он подвергает ее такой опасности.
Маркиз посмотрел на шагающего рядом Фэншоу. Его явно что-то беспокоило. Судя по старательному замалчиванию случившегося, причиной его нынешнего состояния являлась младшая мисс Дэрент. Хейзелмер не осмелился перекладывать на плечи приятеля еще и груз собственных забот.
Отношения между Сесилией и Фэншоу развивались не так, как ожидалось. Фэншоу обнаружил, что у его возлюбленной имеется на все собственное мнение. Если что-то приходило ей в голову, то никакими уговорами и логическими доводами не удавалось ее переубедить. Его поведение на маскараде она сочла собственническим и с негодованием отвергла. Позднее она несколько смягчилась, позволив ему проводить себя до карсты, но все же держалась с ним подчеркнуто прохладно.
Приятели продолжали путь в молчании, углубившись каждый в свои мысли. На углу Кэвендиш-сквер они расстались и разошлись по домам. Каждого терзали мысли о будущем, хотя и по разным причинам.
Глава 10
В пятницу, субботу и воскресенье - дни, следующие за балом-маскарадом, - Хейзелмер изо всех сил старался угодить Доротее. Сторонний наблюдатель мог бы только подивиться тому, какие чудеса, творит с человеком любовь. Когда никого не было поблизости, леди Мерион делала ему строгие замечания о вреде чрезмерной мягкости, которые он почтительно выслушивал, но все равно поступал по-своему. Он был очень рад, что его мать в пятницу утром уехала обратно в Хейзелмер, отказавшись от его услуг в качестве сопровождающего. С лукавой улыбкой маркиза сказала сыну, что у него и без того дел хватает.
Внимательно присматривать за Доротеей на балах и званых вечерах не составляло для Хейзелмера проблемы. Он мог без опаски оставлять ее в обществе друзей, как своих собственных, так и ее тоже. Но что она делала в промежуток времени между возвращением с дневной конной прогулки в Гайд-парке и отправлением на вечерние приемы, оставалось для него загадкой.
В пятницу он нашел способ провести с Доротеей больше времени, пригласив ее покататься с ним в парке после обеда. Он едва не совершил грубый промах повторив это приглашение и в субботу днем, но по выражению ее лица понял, что она что-то заподозрил Доротея без труда связала чрезмерное внимание, которым окружил ее маркиз, с происшествием на бале-маскараде. Вернувшись в Хейзелмер-Хаус, маркиз остаток дня потратил на изыскание способа присматривать за Доротеей так, чтобы это не слишком бросалось в глаза.
Единственным человеком, с которым он мог бы посоветоваться по этому вопросу, был Фэншоу, но у того имелись собственные проблемы. Хейзелмер пришел к некоему заключению, лишь когда в комнату вошел дворецкий, чтобы развести огонь в камине.
- Майттон, имеются ли какие-то связи между моим особняком и Мерион-Хаус?
Майттон, не уверенный, к чему клонит его хозяин, задавая столь странный вопрос, честно ответил:
- Молодой лакей Чарльз, милорд, ухлестывает за новой горничной мисс Дэрент.
- В самом деле? - негромко произнес Хейзелмер, поднимая глаза на своего правильного во всех отношениях и чрезвычайно проницательного дворецкого. - Майттон, велите Чарльзу выяснить для меня, каковы планы мисс Дэрент на завтра на вторую половину дня. Он может потратить на это столько времени, сколько потребуется, но информацией я должен располагать заранее. Как по-вашему, справится он с таким заданием?
- С вашего позволения, милорд, замечу, что молодой Чарльз - парень очень способный, - серьезно произнес Майттон.
- Превосходно, - отозвался Хейзелмер, подавляя усмешку.
Вернувшись домой рано утром в субботу, он убедился, что Чарльз и в самом деле такой способный, как о нем говорил Майттон. Вызнав о планах мисс Дэрент на ближайшие два дня, маркизу не составило труда появляться там же, где и она: на традиционных конных прогулках в Гайд-парке, на балу в субботу вечером и званом приеме в воскресенье. Именно тогда Доротея снова заподозрила неладное.
- Что же вы такое вытворяете, а? - поинтересовалась она, кружась в его объятиях во время единственного в этот вечер вальса.
- Танцую вальс, - невинным голосом ответил он. - Я тешил себя мыслью, что этот танец мне особенно хорошо удается.
Доротея посмотрела на него, как на непослушного ребенка:
- Хотите сказать, что вы всегда любили посещать невыносимо скучные приемы вроде этого?
- Вы забываете, любовь моя, что мое сердце брошено к вашим ногам. Разве вы не знали?
Именно слова Доротея так жаждала услышать, но тон голоса не оставлял сомнений в том, как ей следует ответить. Она рассмеялась:
- О нет! Вам не удастся так легко сбить меня с толку. Придется придумать гораздо более правдоподобное объяснение вашего присутствия здесь, а не где-то еще.
- Неужели мое присутствие вам столь отвратительно? - воскликнул маркиз, изображая серьезность.
Заметив поблескивающие в глубине его глаз веселые искорки, Доротея без угрызений совести ответила:
- Что вы, нет! Полагаю, в такой компании, как эта, я обрадовалась бы даже обществу лорда Питерборо!
Маркиз рассмеялся:
- Очень ловко, дорогая. Но отчего же вы решили почтить столь скучный вечер своим очаровательным присутствием?
- Я не имею ни малейшего понятия, зачем бабушка настояла на этом, - призналась девушка. - Ей и самой неприятно здесь находиться из-за присутствия Герберта и Марджери. К счастью, завтра они возвращаются в Дэрент-Холл. А Сесилия и вовсе слоняется как неприкаянная, будто бы на нее небеса обрушились. - В упор посмотрев на Хейзелмера, Доротея продолжила: - Если в вас есть хоть капля сострадания, могли бы сказать лорду Фэншоу, чтобы не слишком давил на Сесилию. Теперь она расстроена, потому что он не позволяет ей поступать так, как она хочет. Но если бы он прямо сказал ей, что не потерпит подобного, она бы тут же прекратила. Она всегда подчиняется жестким приказам.
- В отличие от старшей сестры? - провокационно прошептал Хейзелмер.
- Вот именно! - согласилась Доротея.
На следующий день у Хейзелмера появилась возможность передать Фэншоу слова Доротеи. Чарльз выяснил для него, что сестры Дэрент собираются на пикник к леди Осви в сопровождении непогрешимого Ферди Ачесон-Смита. Решив, что вполне может вверить благополучие Доротеи в умелые руки кузена, маркиз пригласил Фэншоу посмотреть кулачные бои в Клапам-Коммон. Вечером сестры вместе с лордом и леди Эглемон должны были идти в театр, и Хейзелмер счел, что там также обойдутся без него. Они с Фэншоу вернулись домой лишь под утро, основательно потрепанные, но весьма довольные временем, проведенным вдали от суровых правил света, и тут же легли спать.
В понедельник утром Ферди с Доротеей покинули Мерион-Хаус, рассчитывая приятно провести время в домике Осви, находящемся на берегу Темзы в Туикнеме. Сесилия непрерывно ворчала и была всем недовольна. С одной стороны, она раскаивалась в том, что несправедливо обошлась с лордом Фэншоу, но, с другой стороны, не хотела позволять ему решать все за нее.
Наблюдая за старшей сестрой, она гадала, отчего это та, будучи гораздо более свободомыслящей девушкой, с готовностью идет на поводу у маркиза. Заметив играющую на губах у Доротеи рассеянную улыбку, когда та мечтательно смотрела в окно кареты, Сесилия решила, что та влюблена в Хейзелмера. А вот она сама, похоже, неверно поняла устремления собственного сердца. Ведь если бы она любила Фэншоу, то с радостью позволила бы ему всегда брать верх, разве нет? На бале-маскараде Сесилия познакомилась с несколькими привлекательными молодыми людьми, но Фэншоу повел себя в этом отношении ужасно строго и старомодно. Он предупредил ее, что подобные знакомства не пойдут ей на пользу, но даже признание ею его правоты не могло улучшить ее настроения. Сесилия высадилась из кареты у Осви-Холла, пребывая в мрачном расположении духа.
Однако прекрасный солнечный день, голубое небо над головой и легкий ветерок - восхитительная погода для пикника на поросшем колокольчиками берегу ручья - воодушевили даже Сесилию. Вскоре она присоединилась к группе девушек, рассказывающих истории о собственном опыте общения с самыми завидными светскими холостяками. Доротея, которой подобная болтовня была уже не по возрасту, расположилась рядом с одной из кузин Осви, мисс Деламер, немногословной застенчивой девушкой, приехавшей из Западного Хэмпшира, чтобы провести сезон с родственниками в Лондоне. Мисс Деламер очень обрадовалась тому, что красавица мисс Дэрент решила поговорить с ней о досуге в деревне. Доротея, многие недели не вспоминавшая о Мызе, с радостью поддерживала беседу на тему, которая прежде представлялась для нее очень важной.
На пикнике не было ни одной дуэньи, за исключением флегматичной леди Маргарет Осви. В связи с этим на пикник пригласили только джентльменов, умеющих в любых обстоятельствах держать себя в руках. Ферди был одним из них. А вот лорды Хейзелмер, Фэншоу и прочие, разумеется, отсутствовали.
Когда с едой было покончено, Ферди сопроводил двух самых юных леди посмотреть на волшебную лощину, названную так из-за яркого ковра росших там колокольчиков, крокусов и тюльпанов. Лощина находилась в лесу, и попасть в нее можно было по тропе, отходящей от главной дороги позади дома. Вдоволь восхитившись ярким цветочным ковром, юные леди неохотно позволили Ферди взять себя за руки и увести обратно. Когда они вышли на главную дорогу, к ним подошел лакей, разыскивающий мисс Дэрент.
- Она у ручья с ее светлостью, как мне кажется, - ответил Ферди. Заметив, что лакей держит поднос с письмом, он поинтересовался: - Это для мисс Дэрент?
Лакей ответил, что так и есть, послание только что было доставлено грумом. Тогда пребывающий в благостном расположении духа Ферди предложил:
- Могу лично передать письмо мисс Дэрент, если хотите. Я ее близкий друг.
Лакей видел, что Ферди приехал вместе с сестрами Дэрент, поэтому не видел причин не доверять ему.
Молодой человек спрятал письмо во внутренний карман сюртука, так как, чтобы сопровождать своих юных спутниц, ему требовались обе руки. Вернувшись на поляну, он узнал, что мисс Дэрент ушла на прогулку с мисс Деламер. Остаток дня Ферди провел tête-à-tête с Сесилией, нуждающейся в благодарном слушателе, которому она могла бы поверить свои невзгоды. Они затеяли длительную дискуссию, обсудив действительные и воображаемые недостатки пэра, имя которого названо не было, но с которым Ферди был хорошо знаком. Под конец Ферди почувствовал, что ему все же удалось заставить Сесилию посмотреть на случившееся глазами его светлости, а не только ее собственными.
Хотя Ферди хорошо провел время, он все же вздохнул с облегчением, когда ближе к вечеру карета леди Мерион отъехала от Осви-Холла, направляясь в обратный путь. После утомительного разговора с Сесилией он напрочь забыл передать письмо Доротее.
Это послание снова всплыло только на следующий день. Сестры прислали Ферди записку с извинениями, что не смогут сегодня отправиться на конную прогулку. Молодой человек решил, что вчерашний вечер выдался для Сесилии очень трудным. Лорд Эглемон был убежден, что скоро она станет его снохой, поэтому не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, как непросто ей пришлось во время посещения театра.
Ферди неспешно завтракал, когда вошел его лакей Хиггинс:
- Я нашел это в кармане вашего сюртука, сэр.
Так как Ферди частенько забывал письма и записки в карманах, он привычно развернул это неподписанное послание. Пробежав его глазами, он нахмурился. Убедившись, что на обратной стороне листа ничего нет, перечитал строчки еще раз. Прислонив письмо к солонке, он продолжил его внимательное изучать, пока пил кофе. Сложив послание, он позвал лакея:
- Хиггинс, в котором из моих сюртуков вы это нашли?
- В синем, в котором вы ездили вчера на пикник к леди Осви, сэр.
- Ах. Я так и подумал.
Быстро одевшись, Ферди поспешил в Хейзелмер-Хаус, отчаянно надеясь застать кузена дома. Ему повезло. Когда он подходил к особняку, маркиз как раз спускался по лестнице в компании Фэншоу. Запыхавшийся Ферди стал махать им рукой. Удивившись, что видят обычно безукоризненного мистера Ачесон-Смита в таком волнении, друзья остановились.
- Ферди! - воскликнул Хейзелмер. - Какой дьявол в тебя вселился?
- В жизни не видел, чтобы ты так быстро бегал! - добавил Фэншоу.
- Мне нужно поговорить с тобой, Марк, немедленно! - хватая ртом воздух, произнес Ферди.
Хейзелмер заметил, что кузен выглядит чрезвычайно серьезно.
- Вернемся обратно в дом, - произнес он.
Они вошли в Хейзелмер-Хаус и направились в библиотеку. Маркиз сел за свой стол, и Фэншоу примостился рядом на краешке. Оба они выжидательно уставились на Ферди, который плюхнулся на стул напротив. Задыхаясь, он вытащил из внутреннего кармана письмо и бросил его на стол.
- Прочти это.
Хейзелмер, враз посерьезнев, повиновался, затем посмотрел на кузена непроницаемым взглядом:
- Где ты это взял?
- Я должен был доставить это послание Доротее на пикнике у леди Осви. Встретил по дороге лакея, и он попросил передать, а я положил в карман и забыл. Утром письмо нашел Хиггинс, и я, не разобравшись, что это такое, прочел его. Решил, что тебе будет небезынтересно ознакомиться.
- Доротея так и не получила письмо?
Ферди покачал головой.
Фэншоу единственный не понимал, в чем дело.
- А не соблаговолите ли объяснить мне, что здесь происходит? - взмолился он.
Не говоря ни слова, Хейзелмер передал ему записку, в которой значилось:
"Моя дорогая мисс Дэрент,
Мне трудно представить, чтобы общество на пикнике у леди Осви вы нашли столь же очаровательным, как и то, к которому уже привыкли. Отчего бы вам не встретиться со мной у белой калитки в конце ведущей через лес тропинки? Я возьму своих серых лошадей, и мы сможем покататься по аллеям, никем не замеченные. Не заставляйте меня ждать, вы же знаете, как я не люблю, когда мои лошади простаивают. Приходите к двум часам.
Хейзелмер".
Фэншоу ни секунды не сомневался, что это письмо - подделка. Угрюмо глядя на приятелей, он вымолвил всего одно слово:
- Кто?
- Хотел бы я это знать, - отозвался Хейзелмер. - Это уже вторая записка.
- Что? - в унисон воскликнули Фэншоу и Ферди.
Положив принесенное Ферди письмо на стол, Хейзелмер вынул из ящика записку, которую Доротея получила на маскараде у Брессингтонов. Склонившись над ними, Фэншоу и Ферди убедились, что их написал один и тот же человек.
- Когда было доставлено первое послание? - спросил Фэншоу.