Его небрежная расслабленность моментально улетучилась. Он насторожился.
- Ты никогда так не говорила.
- Да, к сожалению, не говорила. Но это так.
Она посмотрела на остатки завтрака, который он так заботливо накрыл для нее.
- Я думаю, что мы не созданы для совместной жизни. Слишком разные характеры.
Он наклонился вперед, опершись локтями на колени.
- Я все пытаюсь уяснить себе, в чем же именно заключаются эти различия.
И тут с новой силой проявилось его настойчивое стремление не замечать причин, которые в конечном счете и привели их к разрыву. Он не признавал, что существуют проблемы. Так же, как он запретил упоминать имя Софи - как будто, если молчать о потере, она причинит меньше боли. Это упорство доходило до безумия.
Разумеется, он скажет сейчас, что она готова утопить в дискуссиях любой вопрос. И таким образом оборвет любой разговор на горячую тему. Она уже прошла через это восемь месяцев назад. Теперь ей хотелось только оплакать все, что они потеряли, а не утверждать свою правоту. Ее по-прежнему тянуло к нему. Но она хотела, чтобы они могли прикоснуться друг к другу без того, чтобы он воспринимал это как сигнал к немедленному сексу. Она притронулась к его руке.
- Себастьян, давай не будем углубляться в этот…
В это время стукнула входная дверь, и они отпрянули друг от друга. В дверном проеме появился Росс Вард, и Марианна отметила, что совсем не рада его приходу. Себастьян сидел, сохраняя абсолютную невозмутимость, созерцая фрукты и приправы.
Росс стоял на пороге, засунув руки в карманы джинсов и распахнув свой зеленый пиджак.
- Просто заглянул проверить, все ли у тебя в порядке.
- Извини, я сегодня немного опоздала, - она подобрала с пола каталог антиквариата. - Вечерняя встреча с Мэтью и Эшли сбила мой рабочий график.
- Ничего страшного, - он шагнул внутрь. - Если клиент - будущий сенатор, ему полагаются привилегии.
Себастьян поклонился.
- Спасибо за высокую оценку шансов моего брата на победу в выборах.
- Все знают, что вы, Лэндисы, своего не упустите.
Марианна чуть напряглась, но Себастьян не счел нужным отвечать на колкость. Она почувствовала, что злится на Варда.
Но тот уже расплылся в самой дружелюбной улыбке.
- Я очень ценю то, что Марианна посвящает работе так много времени. У нас ответственный момент - открываем филиал.
- Открываете филиал?
Себастьян сжал кулаки.
О, черт! Она же ничего ему не сказала! Конечно, пока шел бракоразводный процесс, рассказывать ему о своих жизненных планах, казалось совершенно излишним - их пути отныне должны были разделиться. А потом… потом она просто забыла об этом.
- Да, мы открываем ателье дизайна в Колумбии. Я надеюсь, что Марианна будет там директором и главным дизайнером.
Себастьян сидел в кресле около бассейна и с некоторым раздражением потягивал сельтерскую воду из бокала. Он явно нуждался в более крепком напитке, но для завоевания бывшей жены необходима кристальная ясность сознания.
Все то время, пока Себастьян сосредоточенно следил за планами Росса относительно его бывшей жены, сам Росс сосредоточился на переселении Марианны в другой штат. Нельзя сказать, что Колумбия находится на другом конце Вселенной, но три часа перелета - это очень долго. Как он сможет участвовать в жизни ребенка? А в жизни Марианны? Нет, он должен добиться, чтобы Марианна отказалась от этого плана. Каким бы соблазнительным карьерным взлетом это ей ни казалось.
Маленький оркестр играл на освещенной стороне террасы. Над бассейном лилась камерная приятная музыка. Легкий океанский бриз приводил в движение магнолии и свечи, плавающие в бассейне. Джинджер и Эшли превзошли самих себя, устраивая красивый праздник. Званые вечера в доме Лэндисов были редким удовольствием для избранных. Джинджер очень ценила свой личный покой, но ради Мэтью она запустила в свой дом гудящий рой политиков. И сейчас следила за тем, чтобы все компоненты этого сложного коктейля были хорошо перемешаны. С другой стороны, и ей, и генералу это тоже было полезно - они могли продолжить свое неуклонное продвижение по лестнице политической власти.
Сам Себастьян предпочитал скромную роль семейного менеджера. Он обеспечивал процветание фамилии, оставаясь в стороне от политики. Марианна всегда подчеркивала, что ее восхищает его сдержанность. И именно в тот момент, когда он вспоминал эти подробности, Марианна и вышла к бассейну. Он тут же перестал слышать все громкие разговоры и смех политиков, и это напомнило ему первые годы их брака. Тогда ее появление так же заставляло его видеть и слышать только ее. Он сам удивился свежести и силе ощущений. Марианна разговаривала с его матерью, стоя около столика с шампанским и хрустальным блюдом замороженных креветок. Ох, как же он рад, что она пришла. До этого он не понимал, почему его так раздражали счастливые хлопоты Мэтью и Эшли. Хотя ничего удивительного - в разгар бракоразводного процесса наблюдать чужое счастье не очень-то приятно.
На Марианне было длинное платье красного винного цвета, облегавшее ее с непринужденной элегантностью. Но стоило Марианне повернуться, чтобы взять с серебряного подноса канапе, как Себастьян испытал настоящий шок. У проклятого платья не было спины. Вернее, она была. Но начиналась очень низко. Марианна тряхнула головой, слушая Джинджер, и один темный локон отделился от высокой прически и упал на шею, оттеняя ее белизну. Кожа Марианны блестела мерцающим светом, напоминая Себастьяну магнолии и свечи, сияющие на глади воды.
- Привет, мам. Прекрасный праздник! Здравствуй, Марианна!
Он небрежно поставил свой стакан на стол позади нее и невзначай прикоснулся пальцем к ее спине. Ему кажется или от ее декольте исходит золотое сияние?
- Добрый вечер, Себастьян.
Она отступила на шаг и скрестила руки на груди, как будто пытаясь защититься от него.
- Я как раз спрашивала у твоей мамы, кто готовил угощение.
- А я как раз сказала Марианне, что очень рада ее снова видеть здесь.
Джинджер смотрела на них обоих с нескрываемым любопытством. Он был не в силах ответить на ее немой вопрос. А Джинджер умела добиваться правды! Не зря ее прозвали "стальной магнолией". Интересно, когда Марианна собирается объявить о своей беременности? Себастьян не хотел бы, чтобы она спешила. Ему казалось, что чуть позже они смогли бы объединить эту новость с новостью о возобновлении их брака. Ему бы не хотелось, чтобы Марианна успела привыкнуть к роли одинокой матери. И еще больше ему не хотелось, чтобы она даже думала о переезде в Колумбию.
Улыбнувшись самой гостеприимной улыбкой, Джинджер попрощалась с ними:
- Я вижу, приехал судья Джонсон со своей новой женой. Пойду поздороваюсь.
Она выхватила взглядом из толпы своего мужа, переглянулась с ним и нырнула в кружение публики, чтобы снова взбивать и встряхивать все составные части этого пестрого коктейля.
Марианна повернулась к Себастьяну:
- Я очень ценю, что ты не торопишь меня с объявлением о ребенке. Понимаю, тебе трудно скрывать, что бы то ни было от семьи, спасибо.
- Ничего, хотя чем дальше, тем труднее скрывать от них правду. Но я большой мальчик, Марианна, и я скажу только тогда, когда буду готов.
- Да, я знаю, что для тебя это главное.
Они вступали на опасную территорию. Она всегда осуждала его за своеволие. Себастьян никогда не выкладывал карты до тех пор, пока для него не был ясен весь план будущей игры. Он вырос рядом с разговорчивыми и общительными братьями и пришел к выводу: если хочешь добиться своего, поменьше обсуждай это с кем бы то ни было.
Она согнула мизинец и протянула ему:
- Я скажу тебе один секрет, если ты поклянешься не говорить никому!
Он протянул свой мизинец навстречу, почти коснувшись ее левой груди:
- Сердцем клянусь!
Марианна отвела его руку:
- Это больше не твое!
Как будто он нуждается в напоминании, что ему все придется завоевывать заново.
- Какой же у тебя секрет?
- Я просто влюбилась в этот десерт с арахисовым маслом. Спасибо тебе.
- Кушайте на здоровье, - Себастьян облокотился на стол позади нее, но не прикасаясь. Он старался исподтишка разглядеть, насколько тщательно она осыпала себя пудрой с блестками. Открытая спина давала отличную пищу для изучения.
- Ты вообще-то можешь расцепить свои руки, сложенные на груди. Мама давно ушла.
- А тебе стоит прекратить флиртовать.
- А тебе не стоит паковать багаж для переезда в Колумбию!
- А я как раз удивляюсь, что ж ты до сих пор об этом не заговорил?!
В этот момент их одиночество было нарушено - к ним подошли Мэтью и Эшли. Мэт по-братски положил руку на плечо Марианне и спросил:
- Что, мой брат плохо ведет себя?
- Его поведение, как всегда, на грани приличия, - улыбка Марианны смягчала ее слова.
- Как же так? - возмутился Себастьян. - Что значит "на грани приличия"?
Он придвинул бокал к ее руке. Она вздрогнула, когда край бокала прикоснулся к ее коже.
- Я еще не толкнула тебя в бассейн, но, если будешь продолжать в том же духе, ты там окажешься!
Он медленно поднял бокал и отпил с той стороны, где остался отпечаток ее руки.
- Идея насчет бассейна мне нравится, - сказал он, глядя в удивленные глаза брата. - Ты бы Мэтью, поостерегся. За мной, между прочим, остался долг - помнишь, как ты обмакнул меня в бассейн на той вечеринке, которую мама устроила после нашей помолвки с Марианной? Помнишь? Готов к расплате?
Эшли обвила Мэтью руками.
- Уж кто будет счастлив, если вы побросаете друг друга в бассейн, так это журналисты… Они продадут снимки в таблоиды! За бешеные деньги!
Его будущая невестка умела беспроигрышно добиваться всего, чего хотела. Себастьян подумал, что ему стоило бы у нее поучиться, чтобы так же беспроигрышно решить свою задачу - простую, но не легкую. Разжалобить Марианну этой ночью и уговорить ее не уезжать.
А Марианна смотрела на Мэтью и Эшли и завидовала им: как они понимают друг друга, какие дружеские и в то же время любовные отношения сложились у них. Как они шутят и вместе смеются этим шуткам.
Но тут же она возмутилась своим мыслям. Разве можно жалеть себя, как будто у нее есть на это основания?! Да, ее брак разбит, но ее ждет неизмеримо большее счастье - у нее будет ребенок!
И есть еще кое-что. Возрождение страсти к ее бывшему мужу. Зачем им это нужно? Не сожжет ли их это пламя до конца?
С каких пор Марианна стала такой осторожной? Она знала ответ на этот вопрос. Ее сломила история с Софи. Невозможно остаться прежней после того, как им пришлось по воле закона распрощаться с прелестным ребенком, который принес им так много радости и любви. Но теперь Марианна выпрямилась. Она слишком долго жила, придавленная горем. Она чувствовала, что Себастьян одержим честолюбивым желанием восстановить их брак во имя интересов ребенка, и была против. В конце концов, они сняли обручальные кольца, они перевернули эту страницу, и возвращаться к ней нет никакого смысла.
Но, несмотря на решение суда, отношения между ними не были завершены. Им надо было окончательно поставить все точки над "i" до того, как родится ребенок. Вопреки всякой логике у Марианны перехватывало дыхание от разворота широких плеч Себастьяна, от его мужественного профиля - ее влекло к нему с новой силой. Она устала от его попыток вернуть все в прежнее русло и сомневалась в его искренности. Ей надо было убедиться в том, действительно ли он хочет ее. Сейчас будут танцы - и он сможет или избежать прикосновения к ней, иди… Или он действительно сгорает от желания, так же как и она сама!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Себастьян облюбовал для себя место, откуда были прекрасно видны танцы. Он следил за Марианной и с некоторой иронией думал о том, что сильно погорячился, пообещав бывшей супруге не прикасаться к ней пальцем.
Марианна танцевала с его младшим братом и явно наслаждалась от души. Ее улыбка сияла и летела к нему, не считаясь с той пропастью, что разделила их за последние месяцы. Марианна была очаровательна как никогда. Нет, решительно, беременность ей к лицу. Заиграла новая песня, и Марианну пригласил генерал. Он деликатно обнял ее талию, и его рука дернулась в поиске места, прикрытого тканью.
Себастьян фыркнул.
Прошло не меньше часа, прежде чем он улучил момент, когда она присела отдохнуть в одиночестве. Он направился к ней, решив, что статус неприкасаемости требует отмены. И так он дотянул до последнего танца, черт возьми! Оркестр заиграл медленный блюз, и Себастьян склонился перед Марианной.
- Наверное, я единственный мужчина в этом зале, который не танцевал с тобой!
- Ты меня не приглашал.
Значит, она заметила его отсутствие. Ну хоть какая-то польза от этого воздержания. Хотя он только что готов был послать к черту свои уловки, все же они были не напрасны!
Он протянул ей руку:
- Могу я пригласить тебя? Исключительно в дружеских интересах!
Она попыталась взглянуть на него отстраненно, как на постороннего. Высокий, в синем пиджаке и брюках хаки. Как истинный джентльмен-южанин, он не ослабил свой темно-коричневый галстук ни на сантиметр, несмотря на невыносимую жару. Вот ведь странность какая - в зале полно мужчин, одетых точь-в-точь так же, привлекательных, симпатичных, перспективных, но никто из них не волновал ее ни в малейшей степени. За единственным исключением.
Она приняла его предложение и шагнула на танцпол. Он заключил ее в объятия - и хоть это были объятия, позволенные этикетом, они волновали ничуть не меньше. Рука Себастьяна легла на ее обнаженную спину. Его жесткая ладонь напомнила ей, какой он сильный. Она позволила ему привлечь ее поближе, и его дыхание касалось ее волос. Ее рука легла ему на плечо, и они заскользили в ритме музыки. Казалось, их окружает какое-то волшебное облако, отделяя от всего остального мира…
Марианна прикрыла глаза. Она чувствовала, что каждой частичкой ее тела овладевает возбуждение - горячее, как зной над Южной Каролиной. Она прильнула к нему. Их ноги неслись в танце, а тела подчинялись другому ритму - они все сильнее стремились слиться в одно целое… Взглянув ему в лицо, она увидела хорошо знакомый блеск голубых глаз. Если бы в эту минуту они оказались одни в зале, он моментально сорвал бы с нее одежду. А сейчас они могли только заворожено глядеть друг другу в глаза, сгорая от взаимного влечения.
- Марианна, сейчас я скажу правду, без всякого кокетства… Ты самая соблазнительная, самая желанная женщина, которую я видел…
Себастьян шептал ей на ухо, а его рука выписывала восьмерки по ее спине. Она приняла решение - надо воспользоваться короткой передышкой перед рождением ребенка для того, чтобы исполнить все прихоти собственного тела. Наверняка это будет хорошо и для ребенка. Что касается Себастьяна… Хоть он и игнорировал ее во время вечеринки, но явно не ответит "нет" на ее нескромное предложение. Себастьян подозрительно спокойно отнесся к ее возможному переезду. На самом деле под этим спокойствием скрывается стальная воля, и он наверняка строит планы, как заставить ее остаться. Надо попробовать действовать по-женски: мягко и вкрадчиво внушить ему мысль, что она сама выберет, что для нее лучше. Надо поверить в свои силы и вместо конфронтации победить лаской. Это звучало очень убедительно, особенно для женщины, в крови которой "горел огонь желанья". Марианна откинула голову и взглянула ему в глаза.
- А что, если нам заключить краткосрочный договор о дружеском сексе?
Дружеский секс?
Себастьян уставился на бывшую жену, которую вел в танце под романтичную музыку. Она предложила ему секс! Сама!
Правда, она что-то еще добавила про краткосрочный договор или еще какую-то ерунду - но с этим он разберется потом. Он не идиот, чтобы упустить такую возможность.
- Здесь сегодня слишком многолюдно. Может, поедем домой?
Она ответила, полностью развеяв его опасения, что он ошибся:
- Да, поехали.
Он торжествующе отсалютовал, выбросив кулак над головой. Обнял ее за талию и стал искать глазами ближайший выход. Судя по всему, ей, так же как и ему, было безразлично, что их могут заметить и что о них могут подумать. Интересно, они доберутся до дома или опять успеют только съехать на обочину?
Через пять бесконечных минут слуга подогнал - ее машину. Себастьян перехватил у Марианны ключи и завел двигатель. Вглядываясь в дорогу, он отмечал подходящие укромные места, но сам про себя загадал - на этот раз все должно произойти в их супружеской спальне, в его постели, где он не был так давно. Он уже почти поверил, что у них все будет как раньше…
Раньше? А разве раньше у них все было хорошо? Все началось с безумной влюбленности, они поженились через три месяца с момента знакомства. Потом она потеряла ребенка в этих чертовых горах. Затем крутой вираж - они закончили учебу и начали работу. Они все время пытались родить ребенка. От взлетов надежды до пропасти отчаяния - они уже не надеялись на природу и решили взять приемного малыша… Он заставил себя оборвать воспоминания. Прошлое ничего не значит. Надо смотреть вперед, надо жить будущим. У них будет ребенок, и это единственное, что теперь имеет значение.
И еще страсть, которая вдруг вспыхнула между ними по иронии судьбы, как раз к концу бракоразводного процесса.
Поворачивая к их дому, Себастьян повернулся к ней, отвел прядь с лица.
- Я говорил, что ты прекрасней всех на свете?
- Да, что-то такое было.
- Просто уточняю на всякий случай.
- Себастьян…
- Что?
- Хватит болтать. Поцелуй меня.
- Слушаюсь, мэм.
Он сжал ее предплечье, такое хрупкое и беззащитное. Он развернул ее к себе и добрался до ее губ - быстрых, горячих, настойчивых. Одной рукой Себастьян распустил ее прическу. Шпильки посыпались на коробку скоростей. Он блуждал по ее волосам, гладя, разбирая, наслаждаясь тем, какие они шелковистые и послушные. Тем временем другая рука обнажила ее грудь, молочная белизна которой ослепила его. Ее бедра дрожали, и обещали наслаждение. И он верил в это обещание!
- Надо зайти в дом, - прошептал он ей в открытые губы, - секс в машине у нас уже был. Мы должны добраться до постели.
Она с трудом оторвалась от него.
- Давай, - выдохнула она. Ее пальцы все еще цеплялись за его пиджак. - Только скорее!
Он успел открыть дверцу, пока она целовала его. Себастьян обежал вокруг машины, распахнул дверцу с ее стороны и извлек Марианну. Ее ноги почему-то запутались в его ногах, и она чуть не упала. Потеряла туфлю. Себастьян попытался разглядеть, куда она упала. Но Марианна яростно дернула его к дому, скинула вторую туфлю и забросила ее в клумбу.
- Я подберу их потом!
Если Марианне наплевать на драгоценные туфли, значит, ее волнует кое-что поважнее… Он подхватил босую Марианну и поднял ее на ступеньки перед дверью. Пока он возился с ключами, она успела снять с него галстук, расстегнуть воротник и начать целовать шею… Наконец он отпер дверь и шагнул внутрь, увлекая ее за собой. Каким-то неуловимым движением она скользнула под его рукой и вновь оказалась перед ним, лицом к лицу. Ошалевший от радости Бадди прыгал и кувыркался на полу.