Берта повернулась и гордо удалилась. Через несколько секунд за ней и Питером громко захлопнулась входная дверь.
И только тогда Клеменс выпустил из рук нож и вилку и откинулся на стуле.
Он молча смотрел на стену, точнее, на то место, где тарелка Луизы оставила отчетливые следы.
Когда он наконец обернулся к сестре, все за столом ожидали услышать длинную речь, которая разрядила бы накопившийся за последние дни гнев, несомненно испытываемый им, но этот человек как был, так и оставался непредсказуемым.
Сдержанным кивком он указал на остатки картофельного пюре, приставшие к стене, и усмехнулся.
- Придется нам менять обои, Tea. - И эта фраза означала, что с темами "свадьба", "Берта и Питер Хэллоуэй" и "Луиза Мэйгард" покончено.
В ночь с одиннадцатого на двенадцатое октября ударил первый мороз. Холодный ветер разрисовал окна ледяными цветами, но в гостиной было приятно натоплено.
Дэвина уютно устроилась с книжкой перед камином, в котором потрескивали дрова, но не читала, а прислушивалась к звукам дома.
Такой дом, как живое существо, говорит на своем языке, но услышать его можно лишь ночью, когда все спит. И если это старый дом, за долгие годы впитавший, проживший разные судьбы своих обитателей, то он может многое рассказать о них.
По его лестнице протопало бесчисленное количество ног. Смех, слезы, рождения, смерти - чего только не повидал этот старый фермерский дом и, наверное, знал о жизни буквально все.
Дэвина слушала шорохи, испытывая облегчение и радуясь, что события в последние дни приняли столь неожиданный поворот.
Дом, казалось, тоже был рад, что Берту Хэллоуэй свергли с трона. Ее острые каблуки больно впивались в его полы, а постный, вялый характер Питера вселял в него страх за свою дальнейшую судьбу.
Но сейчас он успокоился, а однозначное решение Клеменса Вентуры относительно этой назойливой Луизы делало счастливым не только старый фермерский дом.
Дэвина очень страдала от мысли, что Клеменс и Луиза могут стать супругами. То, как Луиза вела себя в этом доме, доказывало, что перед ней новая миссис Вентура. Но Клеменс выставил Луизу за дверь, рассеяв тем самым все сомнения Дэвины.
Что же касалось ее собственного отношения к Клеменсу, Дэвина до сих пор не знала, как себя с ним держать.
Во всем, что касалось чувств, боевой дух у нее начисто отсутствовал. Она могла сражаться за свое призвание, за музыку, за карьеру, но не за любовь мужчины, боявшегося взять на себя ответственность. Встречаясь с подобным поведением, она предпочитала отойти в сторону, и с Клеменсом это далось ей особенно тяжело.
Но имело ли смысл ломать копья из-за мужчины, считающего себя слишком старым, чтобы сделать счастливой ее, Дэвину?
Все это лишь отговорки, говорил ей разум, как всегда, когда она доходила в своих рассуждениях до этого пункта. Клеменс хотел провести с ней всего несколько приятных часов, а не всю жизнь. Так что надо забыть про это и сконцентрироваться на более реальных вещах, например, на предстоящем концерте.
Ах, разум конечно же прав! Если бы не было бедного глупого сердца, не желавшего подчиняться рассудку.
- Дэвина! - Услышав голос Клеменса, Дэвина испуганно вздрогнула. Она быстро обернулась и удивленно посмотрела на него. - Извини. - Клеменс подошел поближе. - Я не хотел тебя напугать. Я стучал, но ты так задумалась, что, вероятно, не услышала. - Он опустился на мягкий ковер рядом с Дэвиной и протянул руки к камину. - О, как хорошо. - Клеменс потер пальцы и умиротворенно вздохнул. - Сегодня ночью чертовски похолодало. Я думаю, что в ближайшие дни выпадет первый снег.
Дэвина молчала. Не из упрямства или злости, а потому, что сердце ее опять начало выделывать кульбиты.
Как ей хотелось дотянуться до него рукой и погладить темные волосы. Он выглядел трогательно молодым, примостившись около нее на полу и наслаждаясь, забыв обо всем, теплом живого огня. Но Клеменс не желал впустить ее в свою жизнь, и Дэвина вынуждена была в конце концов это признать.
- Кстати, я хотел тебя поблагодарить, - произнес Клеменс после довольно долгого молчания. - Это была адская работа - оповестить об отмене свадьбы всех гостей, которых Берта включила в список. Ужасно мило с твоей стороны, что ты нам помогла. Кармен абсолютно переменилась, - продолжил он спустя некоторое время, поскольку Дэвина все еще не промолвила ни слова. - Она снова хохочет и ест, как будто работает в поле. Я рад, что она опять счастлива!
"Скажи что-нибудь! - мысленно приказала себе Дэвина. - Давай, открывай рот, говори, а не сиди словно мумия!"
Но горло пересохло. Ни язык, ни голосовые связки ей не подчинялись.
- Вообще-то история с Луизой была только предлогом. - Клеменс уставился на огонь, но Дэвина чувствовала, что он нервничает. - Я хотел защититься от тебя. Глупо, правда? Я по-прежнему схожу по тебе с ума. Что мне делать? Я постоянно твержу себе: "Она слишком молода для тебя!", но толку от этого никакого. Ты внедрилась ко мне в кровь, и я не могу от тебя избавиться. Дэвина, черт побери, я с тобой разговариваю!
Она встрепенулась и моргнула.
- О, я… - "Ну почему мне не приходит в голову ничего разумного?" - Я тоже рада, что Кармен снова счастлива. В последние недели она напоминала привидение. Я действительно очень о ней беспокоилась.
Она не смотрела на Клеменса, но знала, что он придвинулся к ней. Она не глядя чувствовала его близость, силу его притягательности, от которой у нее перехватывало дыхание и немели руки и ноги.
- О, Дэвина, как мне выбросить тебя из головы? - негромко спросил Клеменс. Теперь он сидел так близко, что их плечи соприкасались.
- Почему ты непременно хочешь от меня избавиться? - невесело прошептала Дэвина.
- Потому что, если мы останемся вместе, ничего хорошего не получится. - Он ласково провел указательным пальцем по ее губам, открывшимся от его прикосновения. - Ты так молода, у тебя большие планы, и к тому же ты лучшая подруга моей дочери. Было бы непростительно запереть тебя на ферме, в то время как тысячи людей ждут твоих песен.
Дэвина повернула голову. Ее вдруг наполнила надежда, придавшая ей силы, чтобы взять инициативу в свои руки.
- Есть много знаменитых певиц, совмещающих эти вещи, - прошептала она, бережно поглаживая Клеменса по щеке. - Мне нужны музыка, публика, моя группа. Но ты мне тоже нужен. Почему бы нам не попробовать примирить одно с другим?
Клеменс приблизил к ней свое лицо и коснулся губами ее щеки.
- Когда мы с Майрой поженились, то тоже считали, что нам это удастся, - тихо произнес он. - Майра была студенткой, изучала искусство. Она хотела стать художницей. О-о, она обладала большим талантом, и мы думали, что она прекрасно сможет здесь работать. Но ничего не вышло. Я был занят восстановлением фермы, и ей пришлось заботиться о Кармен и о работниках. У нас было шесть постоянных ковбоев, а во время уборки урожая - до пятидесяти поденщиков. Земля давала ровно столько, чтобы хватало на их зарплату и еду, а также на покрытие наших самых насущных нужд. Майра ненавидела это ежедневное ярмо, а в один прекрасный день возненавидела также и ферму, и меня.
Клеменс замолчал и привлек Дэвину к себе. Так, прижавшись друг к другу, они сидели перед камином, в котором потрескивали сухие дрова.
- Майра стала отлучаться с фермы, - спустя какое-то время снова заговорил Клеменс. - Сначала не часто, всего лишь раз-другой в месяц, когда ей было совсем невмоготу. Потом начала ездить в Кобурн-сити к своей подруге Луизе, чтобы отдохнуть от нас. Когда она возвращалась, то каждый раз ее словно подменяли.
- Там появился другой мужчина? - осторожно спросила Дэвина.
- Нет. - В смехе Клеменса послышалась ирония. - Майра была красивой темпераментной женщиной, но она не хотела еще больше усложнять нашу ситуацию. Когда Кармен исполнилось три года, она возобновила учебу. Пошла в тот же университет в Джениве, где теперь получает образование наша дочь. Я думаю, что это было для Майры самое счастливое время. Она рисовала как сумасшедшая, прямо-таки в угаре, словно знала, что времени у нее осталось мало.
- Как… как она… - Дэвина не решилась выговорить слово "умерла".
Клеменс мягко взял в ладони ее лицо и легко, нежно поцеловал в губы.
- Как умерла Майра? - Голос у него сел. - У Майры была тяжелая форма диабета, но она об этом не знала. Однажды она упала в обморок на улице. Ее привезли в клинику, но было уже поздно. Майра так и не пришла в сознание. Через три дня она скончалась от последствий глубокого шока.
- О Клеменс, мне так жаль.
- Все в прошлом. - Клеменс зарылся лицом в ее волосы. - Сначала я ужасно переживал, что приложил недостаточно усилий, чтобы Майра была счастлива, но ведь оставалась еще Кармен. Я был ей нужен больше, чем когда-либо. И тут пришла на помощь моя сестра Tea, она выручила нас в трудные времена. Без нее я бы совсем отчаялся.
- А другая женщина потом появилась? - поинтересовалась Дэвина. Не из любопытства, а сочувствуя.
Ей хотелось все узнать про Клеменса, чтобы лучше понять его самого, все его опасения, не дающие ему полностью довериться своей любви к ней.
- Нет. - Клеменс отрицательно покачал головой. - Ведь Кармен была тогда еще ребенком. Я не хотел постоянно знакомить ее с разными новыми тетеньками и к тому же не мог даже представить, что чужая женщина будет возиться с моим ребенком. Нет, только Кармен и я, нам было достаточно друг друга. В своем единстве мы не терпели никого постороннего. - И снова этот горький смешок. - Бедная Tea, она с нами намучилась.
- А сейчас ты почувствовал одиночество, - сделала вывод Дэвина, ласково поглаживая густые волосы Клеменса. - Кармен почти выросла, идет своей дорогой, и ты захотел еще раз начать все сначала, не так ли?
- Да. - Клеменс кивнул. - Я ощущаю себя достаточно молодым, чтобы выступать в роли дедушки. Гораздо охотнее я сам стал бы еще разок отцом. Резвиться со своими детками, устраивать разные затеи, путешествовать, ах, существуют тысячи вещей, которые я хотел бы еще испытать. Но не в одиночку.
- Тогда у нас еще есть шанс, - прошептала Дэвина голосом, от которого у Клеменса закружилась голова. - Ты мог бы сопровождать меня во время концертов, а в перерывах между турне мы бы жили здесь, и с детьми тоже можно было бы что-то придумать. Мне кажется, что твоя сестра с удовольствием послушала бы снова детский гвалт.
- Да, это верно. - Клеменс не в состоянии был дольше противостоять робким обольщениям Дэвины. - На первый взгляд все это так просто, но…
Дэвина не позволила ему продолжить, прижав ладони к его лицу и закрыв рот жарким, зовущим поцелуем.
Клеменс ответил со страстью, немедленно воспламенившей обоих. Желание, давно горевшее и неудовлетворенное, вылилось в бурные, опустошающие объятия, заставившие Дэвину забыть обо всем на свете.
Сейчас для нее существовал один Клеменс. Клеменс и его ласки, которых она долго была лишена. Его руки на ее теле, его поцелуи на ее губах - вот чего хотела Дэвина. Вчера, сегодня, всегда…
- Клеменс, Клеменс, я люблю тебя, - выдохнула она между двумя головокружительными поцелуями. - Пожалуйста, никогда больше не оставляй меня!
- О Дэвина! - Клеменс приподнял ее мягкий кашемировый пуловер и прижался губами к розовым соскам. - Дэвина, что ты со мной делаешь?
Где-то в доме хлопнула дверь.
Клеменс очнулся и растерянно посмотрел по сторонам.
- Дорогой. - Дэвина хотела вновь привлечь его к себе, но опоздала. Колдовство исчезло.
- Нет! - резко заявил Клеменс. Он вскочил на ноги и отпрянул от нее на несколько шагов, словно боясь собственных страстей. - Нет никакого смысла, Дэвина! - в отчаянии воскликнул он. - Мне нужна жена, которая будет довольна тем, что я могу ей предложить, то есть этой фермой. Ты хочешь сделать карьеру, а я - создать семью. У тебя впереди вся жизнь, а я стою на пороге старости. Тебе нужны вечеринки, забавы, успех, а я ищу домашний очаг, покой и уют. Нет, Дэвина! - Он покачал головой. - Я не хочу еще раз повторить то, что пережил с Майрой. Все, о чем я мечтаю, это тихая жизнь вдвоем, пара детишек и моя работа. Женщина, на которой я, возможно, женюсь, должна заранее принять эти условия.
- И где ты собираешься ее найти? - спросила, теряя надежду, Дэвина.
Клеменс ссутулился и пошел к двери. Там он остановился и посмотрел на Дэвину, все еще сидящую на полу.
- Не знаю, Дэвина, - негромко сказал он. - Но лучше я останусь один, чем опять свяжу себя с женщиной, которая сбежит через год, потому что ей необходимо реализовать себя.
- Проклятый идиот! - всхлипнула Дэвина. Боль, вызванная его отказом, словно злая дикая кошка набросилась на нее, терзая когтями ее душу. - Уходи, убирайся, ищи себе си-дедку. Но не удивляйся, если станешь с ней старым и седым!
Клеменс ничего не ответил.
Дэвина слышала, как он тяжело поднимался по лестнице на второй этаж. Потом хлопнула дверь, и вслед за этим надвинулась безразличная, свинцовая тишина, угрожавшая раздавить Дэвину.
Под веками жгло от тысячи непролившихся слезинок, но она не хотела плакать, нет, только не здесь и не сейчас. Может быть, позже, когда отступит боль, парализовавшая ее изнутри.
В ней все застыло и заледенело. Но она заставила себя встать и выйти из комнаты.
У себя в спальне Дэвина сняла со шкафа дорожную сумку и начала спокойно и аккуратно ее упаковывать.
- Что случилось? - Голова Кармен поднялась из вороха подушек.
- Я еду домой, - объяснила Дэвина, испытывая странное спокойствие, которое вдруг снизошло на нее.
- Но почему? - Кармен, выпрямившись, уже сидела на кровати.
Дэвина закрыла молнию на сумке и пошла в ванную.
- Я еду домой, - повторила она ровным голосом, складывая в косметичку туалетные принадлежности. - В Джениву. Ты знаешь, что в следующем месяце мы даем большой концерт. Репетиции к нему уже начались. Пора и мне снова заняться своей работой.
- И ты вспомнила об этом именно сейчас, в половине первого ночи? - спросила Кармен с нескрываемой насмешкой в голосе. Она успела вылезти из кровати и стояла в дверях ванной комнаты. Темные глаза следили за действиями Дэвины со смесью удивления и неудовольствия, а указательный палец нервно наматывал локон черных волос.
- Да, - холодно ответила Дэвина. - Именно сейчас, в половине первого ночи. Я хочу уехать отсюда, и немедленно. В Джениве меня заждались.
- Ну конечно. - Кармен оставила свои волосы в покое и присела на край ванны. - Роберт, Саймон и этот - как его? - да ладно, неважно, в общем, все сидят как на иголках в вашем спортзале и ждут, когда настанет день и ты приедешь из Кобурна. Ладно, Дэвина, не мели ерунду. Скажи правду. Что произошло?
- Ничего особенного. - Дэвина застегнула молнию на чемоданчике. - Я просто не хочу больше встречаться с твоим отцом.
- Ага, - насторожилась Кармен. Она сползла с края ванны и последовала за Дэвиной, которая вернулась в комнату. - А каким образом ты намереваешься вернуться в Джениву?
- Автостопом. - Дэвина взяла в руки свой багаж. - Кто-нибудь меня подберет.
Кармен покачала головой.
- Ты возьмешь "остин", - не терпящим возражений голосом распорядилась она и стала так похожа на Клеменса Вентуру, что у Дэвины болезненно сжалось сердце. - Я так хочу, Дэвина, ты меня поняла?
- А как тогда ты вернешься? - Голос Дэвины звучал хрипловато. Из-за бесчисленных сухих слез, из-за тоски и обиды, грызущих душу.
Кармен улыбнулась.
- Со своим папочкой. Сейчас он все что угодно для меня сделает. - Она подошла поближе и дотронулась до руки Дэвины. - Послушай! Сделай мне одолжение. Возьми машину. Я с ума сойду, как только представлю, что ты сидишь в попутном автомобиле с совершенно посторонним человеком. Я хочу хоть что-то сделать для тебя. В последнее время я здорово потрепала тебе нервы.
- Ах, не говори глупости, - отмахнулась растроганная Дэвина. - В конце концов, мы ведь подруги.
- Совершенно верно, и поэтому ты возьмешь "остин". - Кармен ухмыльнулась и по-дружески хлопнула Дэвину по плечу.
Дэвина, довольная предложением, наконец согласилась.
Через десять минут она уже сидела в малолитражке.
В световом конусе фар танцевали мелкие белые снежинки, а высоко над ней, на почти черном беззвездном небе одиноко сияла маленькая белая луна, обещая холода и новые снегопады.
6
Мэди Армстронг полностью вошла в роль домохозяйки и супруги владельца мастерской Тедди Армстронга.
Дэвина почти не узнала ее, когда Мэди, в прекрасном настроении, с сияющим лицом, открыла дверь симпатичного домика на Либерти-авеню.
- Дорогая! - Мэди, бурно радуясь встрече, бросилась дочери на шею и так крепко прижала Дэвину к себе, что та чуть не задохнулась. - Как чудесно снова тебя видеть! Откуда ты едешь? Ты устала?
- Я еду из Кобурна и очень устала, - ответила Дэвина, следуя за матерью в уютную гостиную.
- Из Кобурна? - Мэди помчалась дальше, на кухню. Дэвина слышала, как она там гремит посудой и приборами, продолжая весело болтать. - Ах да, ты ведь помогала там в подготовке к свадьбе. Как же так получилось, что Кармен в последний момент передумала?
Дэвина опустилась на диван с цветочным рисунком, прислонилась головой к спинке и закрыла глаза. Дорога до Рочестера оказалась тяжелой. Почти до самого въезда в город с неба беспрерывно то валил снег, то лил ледяной дождь. Поездка напоминала танец на льду, хотя дорожные службы задействовали мощные машины, беспрерывно посыпающие асфальт солью.
Но земля уже так замерзла, что талая вода мгновенно снова становилась льдом, превращая дорогу в каток.
- Хорошо, что Кармен вовремя одумалась, - продолжала трещать Мэди, входя в гостиную с подносом в руках. - Такой маменькин сынок ей совсем ни к чему.
- Поэтому Кармен и отказалась от него, - подтвердила Дэвина, но ей не удалось изобразить на лице непринужденно веселую мину, которой от нее, видимо, ждали.
- А ты, что ты тут делаешь? - поинтересовалась Мэди, наливая кофе в красиво расписанные кружки.
- Просто хотела посмотреть на тебя, прежде чем уехать в турне, - не задумываясь, ответила Дэвина.
- Ни за что не поверю. - Мэди уселась в одно из кресел и взяла свою кружку с кофе. - Ты никогда не приезжала ко мне просто так. - Извини, это я не в упрек, - торопливо заверила она, заметив реакцию Дэвины. - Только констатация факта. - Она отпила глоток и внимательно посмотрела через край кружки на Дэвину. - Что случилось, дорогая?
- Ничего. - Дэвина отрицательно покачала головой. - Совсем ничего.
Но сдержать слезы больше не могла.
С того момента, когда она в панике сбежала от Клеменса Вентуры, они копились у нее в горле, засели там плотным комком, даже дышать было трудно. Но от ярости, тоски, разочарования и усталости она загоняла их внутрь, понимая, что уж если заплачет, то не сможет остановиться.
Безобидный, всего лишь выражающий материнскую заботу, вопрос Мэди взорвал этот комок, и слезы тоненькими ручейками побежали по щекам.
Мэди терпеливо ждала, пока пройдет этот нервный срыв.
Она сидела рядом с дочерью, тихо обняв ее вздрагивающие плечи, покачивала, как ребенка, гладила длинные темные волосы, упавшие словно занавес на руки Мэди.
- О мамочка, - шмыгнула носом Дэвина, когда поток слез иссяк. - Почему все мужчины такие жалкие трусы?
- Наверное, потому, что мы навязываем им слишком большую ответственность, - задумчиво предположила Мэди.