- Я могу продлить сроки выплат на особых условиях. - Блейк подождал, пока Чарлз справится со своим раздражением настолько, чтобы услышать его предложение.
Блейк перевел взгляд на Викторию. Она опустила голову, непреднамеренно открыв его взгляду ложбинку на груди. На какой-то очень короткий момент он почувствовал внезапный приступ сострадания, но это ощущение было таким неожиданным, так глубоко запрятанным, что легко растворилось в буре других эмоций.
- Я хочу получить Викторию в обмен на смягчение сроков возврата займов.
Чарлз выглядел озадаченным.
- Ты просишь руки моей дочери, ты хочешь жениться?
- Жениться? - Блейк рассмеялся. - Помилуйте, вовсе нет. Я предлагаю соглашение на более свободных условиях.
- То есть ты предлагаешь ей стать твоей любовницей? - прошипел оскорбленный Чарлз.
- Взамен я продлю сроки ваших займов на один год без процентов. У вас будет достаточно времени, чтобы привести в порядок свои дела.
- Виктория - леди, она не может стать чьей-то любовницей. Пострадает ее репутация, у нее не будет никаких шансов выйти замуж за достойного человека.
- Тогда я забираю свое предложение. - Блейк повернулся, собираясь уйти. - Я дам указание своим адвокатам предъявить иски на пятнадцать тысяч фунтов к концу месяца. Таким образом, ваша работа в министерстве финансов будет завершена. Я позабочусь, чтобы всю вашу семью отправили в работный дом.
- Подожди! - вскричал Чарлз. Виктория встала, расправив плечи:
- Не надо делать вид, что меня здесь нет. Я не стану, и никогда не стала бы вашей любовницей. Лучше умереть с голоду в работном доме.
- Исходя из личного опыта, Виктория, - сухо заметил Блейк, - жизнь со мной будет намного приятнее.
- Как долго тебе потребуются ее… услуги? - послышался голос Чарлза.
Виктория повернулась к отцу и с недоумением посмотрела на него:
- Я ведь сказала, что отказываюсь.
- Как долго? - повторил Чарлз.
- В течение одного года. Столько же времени мы провели в работном доме.
- Я сказала - нет! - У Виктории дрожал голос.
- Мне нужно время, чтобы принять решение. - Чарлз не обратил никакого внимания на слова дочери.
- У вас есть время до конца недели.
- Катись ко всем чертям, Равенспер. Блейк скривил губы:
- Я уже был там и вернулся. Теперь ваша очередь, Эштон.
Глава 4
- Открой дверь, Виктория.
Стиснув зубы, Виктория сидела на краю кровати в своей спальне.
Спенсер смотрел на нее, стоя спиной к окну. На его лице были написаны потрясение и сострадание. Он только что прослушал рассказ о том, что произошло в библиотеке.
Стук в дверь повторился, на этот раз - громче.
- Сейчас же открой дверь, Виктория. В ее глазах закипели слезы.
Спенсер опустился перед ней на колени и взял ее дрожащие руки в свои.
- Лучше впусти его, Вики. Нет смысла еще больше раздражать его.
Виктория встала и открыла дверь.
Чарлз Эштон ворвался в комнату и остановился перед ней. Отец и дочь выжидающе смотрели друг на друга, пока Чарлз не отвернулся и не застыл неподвижно.
- Ты должна уступить ему, - ровным, бесстрастным голосом объявил он.
- Я отказываюсь. Не могу поверить, что ты просишь меня… просишь меня стать его… любовницей.
Чарлз повернулся и резко шагнул к ней:
- Наше нынешнее затруднительное положение - полностью твоя вина. Мы бы не оказались в таком положении, если бы ты не отказала многочисленным предложениям о браке от приличных мужчин.
- Моя вина? - Ее охватила ярость. - Ты обвиняешь меня за свои недальновидные решения в делах?
Лицо Чарлза стало грозным, взгляд холодных глаз пронзил Викторию.
У Виктории перехватило дыхание, она испугалась, что зашла слишком далеко. Но вместо ожидаемого взрыва отец с трудом сглотнул и тяжело опустился на единственный в комнате стул.
- Незачем нам ссориться, Виктория, - сказал Чарлз, разглаживая воображаемые помятости на бриджах. - Это предложение - реальное решение нашей проблемы, и ты должна быть менее эгоистичной.
Виктория неохотно присела на край кровати и посмотрела на отца.
- Он хочет, чтобы я стала его любовницей, папа. Не женой. После такого скандала мое имя будет смешано с грязью, и все планы на будущее замужество рухнут. Даже Джейкоб не женится на мне после этого. - Виктория проглотила подступившие слезы. - О каком эгоизме с моей стороны ты говоришь?
- Ты когда-нибудь бывала в работном доме, девочка? - спросил Чарлз. - Там совершенно непотребные условия. Тебе придется работать двадцать часов за три картофелины. Твоя мать очень болезненная женщина. Неужели ты думаешь, что она сможет пережить такие трудности? А Спенсер? - Чарлз впервые, с тех пор как вошел в комнату, посмотрел на сына. - Уверен, даже твоя мать пережила бы брата в таком заведении.
Спенсер молча забился в глубь комнаты.
- После работного дома тебе уже не придется беспокоиться о своей репутации. - Тяжелый взгляд отца пригвоздил Викторию к месту. - Вся наша семья погибнет. - Он наклонился вперед и пристально посмотрел на нее. - У тебя есть выбор: согласиться с его требованиями сейчас, сохранив хоть немного гордости, или подождать несколько месяцев. Только тогда ты уже будешь не желанной любовницей, а всего лишь уличной проституткой, умоляющей о милостыни, которую он бросит тебе под ноги.
Виктория закрыла глаза и внутренне содрогнулась от этой мысли. Она понимала справедливость отцовских слов, пусть даже вульгарных. Если она откажется от предложения Блейка, они закончат жизнь в долговой тюрьме. Доброе имя ее семьи будет уничтожено. Отец потеряет свое место при принце-регенте.
Она думала о плохом здоровье матери, ее постоянных головных болях и о Спенсере, честно признав, что ее брату не хватит сил и характера, чтобы выжить в таких условиях.
А она сама? Сколько она сама выдержит в долговой тюрьме?
Виктория была реалисткой и знала, что происходит с молодыми незамужними женщинами в пользующихся дурной славой заведениях Лондона. Они оказывались изнасилованными, беременными и жили в страшной бедности. Многие были вынуждены заниматься проституцией.
Отец был прав. И потому она подчинится Блейку, если уж ей выпала такая судьба.
Переживания по поводу того, чтобы стать любовницей и оскандалиться в обществе, меркли по сравнению с таким ужасным исходом для всей семьи.
Виктория глубоко вздохнула и посмотрела отцу в глаза:
- Другого выхода нет?
- И да, и нет. - Чарлз поднял руку; чтобы успокоить оптимизм, блеснувший в ее глазах. - Я попытаюсь занять деньги в другом месте, но, скорее всего они не покроют сумму займов, только часть процентов. Мне потребуется несколько месяцев, чтобы найти необходимую сумму. Так что тебе придется пойти с ним.
Виктория выдохнула. Вспыхнувшая было надежда, умерла, как угасает пламя. Собрав все свое мужество, она спросила:
- Что же произошло между тобой и покойным лордом Равенспером, за что Блейк так ненавидит нас?
Чарлз сидел, не шелохнувшись, прищурив глаза.
- Разговоры о прошлом не изменят наших обстоятельств.
- Если я вынуждена жертвовать собой, то заслуживаю знать правду.
- Но ты почти все знаешь. - Чарлз вскочил на ноги. - Малком Мэллори, - он помолчал и горько рассмеялся, - лорд Равенспер, был графом, хотя обращаться к нему подобным образом казалось мне смешным, потому что мы были равноправными партнерами. Мы занимались импортом и экспортом огромного количества товаров: английский чай, тонкий фарфор, мебель, одежда, даже животные. Поначалу все шло прекрасно, но по мере усиления напряженности в отношениях с Францией и на фоне неизбежности войны торговля почти прекратилась. Малком любил широко тратить деньги и вскоре оказался в долгах. От безысходности он организовал экспорт оружия и обмундирования во Францию, что приносило огромную прибыль, хотя уже вышел королевский запрет в отношении торговли с этим постоянным врагом Англии. Свои предательские действия Малком держал в секрете от меня. Когда я обнаружил правду, у меня не оставалось другого выбора, как порвать с ним все деловые связи и ликвидировать все имущество. Малком обвинил меня в том, что себе я взял больше, чем мне причиталось. - Чарлз запнулся, но потом продолжил хриплым голосом: - Конечно, подобные обвинения были абсолютно безосновательны. Вскоре объявились и кредиторы Малкома. Обнаружив его преступную деятельность, я отказался одолжить ему денег, и мы ужасно поскандалили. Спустя несколько месяцев я услышал, что Малком потерял все свое состояние, и его семья была отправлена в работный дом. Чтобы самому избежать такой участи, Малком свел счеты с жизнью. К сожалению, его жене и детям пришлось несладко. Потом я слышал, что его жена и дочь умерли от туберкулеза в этом заведении. Я думал, что, и Блейк тоже умер.
- Яслышала, что лорд Равенспер покончил с собой. - Виктория закусила губу и отвела взгляд. - Но не знала, что мать и сестра Блейка погибли так трагично.
- К тому времени, когда мы узнали об их судьбе, было уже слишком поздно. - Чарлз встал и, подойдя к двери, открыл ее. - Прошлое никак не меняет настоящего. Мать поможет тебе собрать вещи. Я пошлю Блейку записку, сообщу, что мы приняли его предложение.
- У меня есть план, но мы должны действовать быстро. - Виктория выпрыгнула из экипажа и стремительно направилась по Треднидл-стрит.
- Я все еще не могу осмыслить, как отец согласился отдать тебя Блейку. - Спенсер спешил следом за сестрой. - Любовница! Ты была права насчет этого человека. А я, дурак, считал его своим другом.
Они миновали салон одежды, магазин серебряных изделий и булочную и подошли к Английскому банку. Непосредственной их целью была восточная часть здания - Лондонская фондовая биржа. Массивное здание из камня и белого кирпича занимало огромную площадь. Биржа была построена в 1802 году и уже существовала десять лет.
Виктория и Спенсер направились к главному входу на биржу, расположенному на Бартоломью-лейн. Привратник в ярко-красной униформе, черной шапочке и перчатках открыл перед ними тяжелую дубовую дверь.
Виктория проскользнула внутрь. Запах сигаретного дыма и дорогого виски сразу ударил ей в нос. Когда она прошла через пустой холл, стук ее каблуков по мраморному полу эхом отдавался среди каменных стен.
К ним навстречу бросился биржевой служащий.
- Мисс Эштон, - приветствовал он ее с искренней улыбкой, потом повернулся к Спенсеру, и улыбка погасла. - Мистер Эштон, - кивнул он.
Виктория догадалась, что слава беспечного пьяницы и игрока бежала впереди Спенсера.
- Я полагаю, - служащий вновь переключил внимание на Викторию, - вы хотите увидеть мистера Макдоналда?
Виктория кивнула, и служащий, взмахом руки указав, куда им присесть, вышел. Виктория выбрала стул напротив вращающихся дверей, которые вели в самое сердце биржи. Пока они ждали, она нарисовала себе яркую картину: как в этом огромном холле, лишенном роскоши и украшений, каждый день клиенты консультируются со своими брокерами, как переходят из рук в руки миллионы фунтов.
Двери внезапно раскрылись, и Виктории на мгновение удалось увидеть кипевшую за ними работу. Зал был переполнен бегающими в безумном темпе людьми. Они кричали и обменивались друг с другом жестами - шум в этой дикой толпе стоял оглушительный.
От близости к этому действу Викторию всегда бросало в дрожь. Вот и сейчас одного только взгляда на бурлящий зал было достаточно, чтобы у нее участился пульс. Через двери прошла группа хорошо одетых мужчин, они бурно обсуждали сделки дня. Виктория скромно опустила голову, чтобы не привлекать к себе внимания.
Лондонская биржа была территорией мужчин. Повсеместно считалось: женщинам не хватает ума, чтобы решать экономические вопросы, не говоря уже о том, чтобы целенаправленно вкладывать деньги для получения прибыли. Поэтому Виктория разработала свой способ, чтобы принимать участие в работе биржи.
Снова открылись двери. Виктория подняла голову, и кровь стремительно побежала по ее жилам. Многочисленные джобберы, которые покупали и продавали акции для биржевых брокеров, спешили с бумагами, чтобы прикинуть суммы торгов.
Наблюдая за этой суетой, Виктория почувствовала возбуждение и прилив сил.
Минут через пятнадцать в холле появился невысокий мужчина в очках и с редкими волосами.
- Мисс Эштон! Какой приятный сюрприз! Ваш больной дядюшка прислал вас участвовать еще в одних торгах от его имени?
Виктория встала и осторожно улыбнулась старейшему биржевому брокеру.
- Я тоже рада видеть вас, мистер Макдоналд. К несчастью, дяде Шелдону стало хуже. - Виктория моргнула, словно пряча слезы. - Он просил нас узнать остатки на всех его счетах. - Она замолчала и приложила к глазам носовой платок. - На всякий случай, как вы понимаете.
- Мне очень жаль, мисс Эштон. - Мистер Макдоналд взял ее за руку и помог снова присесть на стул. - Я… я сейчас вернусь, - пробормотал он, очевидно, смутившись при виде ее слез, и исчез за дверями.
- Как не стыдно расстраивать старика, - хихикнул Спенсер.
- Для меня это единственный способ продолжить свои операции с бумагами. Или мне нужно напомнить тебе, что женщинам нельзя участвовать в торгах, а ты пока еще не заслужил должного доверия, чтобы получить членство на бирже? Поэтому воображаемый дядюшка Шелдон из Франции должен страдать плохим здоровьем, но он выживет, я тебе обещаю.
Мистер Макдоналд вернулся и передал Виктории свернутый лист бумаги:
- Здесь перечислены все активы вашего дяди. Когда вы переговорите с ним, я куплю или продам те акции, которые он пожелает.
Виктория подождала, пока старый брокер уйдет, и развернула бумагу.
- Всего пятьсот фунтов, - заметил Спенсер. - Отец должен Мэллори пятнадцать тысяч фунтов, а эта сумма не покроет даже того, что я ему должен.
- Блейк ни разу не сказал отцу о твоем долге. - Виктория сжала кулаки. - Интересно почему? Что касается денег "дядюшки Шелдона", я надеялась, этой суммы будет достаточно, чтобы сделать один платеж. За это время отец смог бы занять денег в другом месте, о котором он говорил. - Она посмотрела на Спенсера. - Что же делать? Мне страшно от одной мысли, что я должна пойти к Блейку Мэллори.
- Дай мне эти деньги, - решительно сказал Спенсер.
- Что?
- Я хочу помочь тебе, Вики. Отдай мне деньги. Я пойду в "Уайтс" сегодня вечером и сыграю. Есть шанс удвоить, а то и утроить сумму. Возможно, нам удастся купить для тебя отсрочку на более длительное время.
- Чтобы заработать пятьсот фунтов, мне потребовалось несколько лет, - покачала головой Виктория. - А тебе последнее время не везет за игровым столом.
- Но что ты теряешь? Действительно, что она теряет?
Всего лишь свою репутацию, будущее и свободу, если ей придется отправиться к этому черноволосому дьяволу.
Вдруг ей в голову пришла одна мысль, и Виктория вскочила на ноги.
- Нет, Спенсер. Если кто и будет играть сегодня вечером, так это я. Пришло время нанести визит лорду Равенсперу.
Глава 5
В полдень того же дня Виктория отправилась в особняк Блейка. От Джейн Миддлтон она слышала, что дом находится в самом престижном месте города - на Сент-Джеймс-стрит. Стоял теплый апрельский полдень. Виктория распорядилась, чтобы кучер высадил ее неподалеку, и старалась не обращать внимания на взгляды, которые бросали прохожие на одиноко идущую леди.
Когда она шагнула на крыльцо, вся ее смелость испарилась. Рука, потянувшаяся к дверному молотку, словно налилась свинцом.
Невозмутимый дворецкий с вежливой улыбкой на лице открыл дверь и смерил ее пристальным взглядом. У Виктории загорелось лицо.
- Мисс Виктория Эштон к лорду Равенсперу. Дворецкий кивнул и открыл дверь шире, чтобы впустить ее.
- Я доложу его светлости.
Блейк стоял на верху лестницы, но, когда увидел, кто пришел, бросился вниз, чтобы встретить ее.
- Добро пожаловать в мой дом, Виктория.
Он снял с нее плащ, передал слуге и, взяв ее под руку, повел в зал для официальных приемов.
- Тебе не следовало приезжать ко мне одной, - сказал он, закрывая дверь. - Хотя с моей стороны было бы ложью сказать, что я недоволен.
- Вы беспокоитесь за мою репутацию и при этом вынуждаете меня стать вашей любовницей? - иронически спросила Виктория.
- Так ты согласна? Сегодня я получил записку от твоего отца, он пишет, что мои условия приняты. Я ответил ему, что хочу услышать это от тебя лично.
- Зачем? Чтобы сильнее унизить меня, как и отца?
- У меня никогда не было намерения унижать тебя.
- Тогда отца?
- Да. - У Блейка потемнели глаза. - Я уже говорил тебе, пусть между нами не будет лжи.
- Испортив мою репутацию, вы собираетесь навлечь скандал на моего отца?
- Не стану этого отрицать.
- Неужели у вас нет совести, неужели в вашем сердце нет ни капли жалости?
- Свою совесть я потерял много лет назад. - Блейк ни на мгновение не отрывал от нее глаз. - А что до жалости, так Чарлз Эштон не заслуживает ее. - Его голос звучал совершенно бесстрастно.
- А как же я? Неужели в вас нет сострадания к ребенку, которого вы когда-то знали?
Лицо Блейка заметно смягчилось, и Виктория почувствовала, что она задела его за живое. Может быть, в его сердце остался хотя бы намек на доброту к той девочке, которая когда-то нравилась ему, и которую он часто дразнил.
Решив воспользоваться моментом, Виктория шагнула к нему и тихо сказала:
- У меня есть собственные планы на жизнь, и место любовницы в них не предусмотрено.
- А в эти планы входит брак с Джейкобом Хоббсом?
- Джейкоб? - смущенно переспросила Виктория.
- Ты любишь Джейкоба Хоббса?
- А что, это будет иметь какое-то значение, если люблю?
Лицо Блейка вновь обрело суровость - момент был упущен. Он опять стал нетерпеливым и резким.
- Что бы ты ни думала обо мне, я не стану разбивать любящую пару. - Он пристально смотрел на Викторию. - Так ты любишь его?
Виктория открыла, было, рот, чтобы ответить, но промолчала. Она поняла, что Блейк прочтет правду в ее глазах, и потому не могла заставить себя лгать.
- Я так и думал, - кивнул Блейк. - Судя по тому, что я слышал о мистере Хоббсе, он не сможет сделать тебя счастливой.
- А вы, значит, сможете? - Виктория, сверлила его взглядом.
Блейк подошел к ней ближе и легонько коснулся руки.
- Да. Я же тебе когда-то нравился, помнишь? Ты, бывало, постоянно преследовала меня, наступала мне на пятки, чтобы привлечь мое внимание.
- Тогда я была ребенком, - вспыхнула Виктория.
- И тогда ты была довольно настойчива в своих требованиях. Помнишь конюшни? Ты стояла там и требовала, чтобы мы со Спенсером немедленно вернулись в дом и оставили в покое нашу подружку.
Говоря это, Блейк не сводил с нее глаз.