Что было такого в этой женщине, что заставляло его терять голову? Теперь, не дай бог, он поверит в спиритуалистов. Мик откинулся на спинку сидения и провёл рукой по волосам, пытаясь начать думать как детектив, кем он собственно и являлся. Что ещё ей известно?
Повернувшись, Мик посмотрел на Софи. Она сидела всё также согнувшись и вся дрожала. Он положил руку ей на плечо.
- Софи?
Как только она выпрямилась, он тут же убрал руку. Прикосновения к ней не помогали ему думать. Они только вызывали в нём желание успокоить её, а детектив, безусловно, не должен успокаивать важного свидетеля по делу об убийстве.
Софи плакала, и, будучи сама собой, она скорее всего потеряла носовой платок. Вытащив из кармана квадратик аккуратно сложенной ткани, он протянул его ей.
- Вот, - сказал он.
- Спасибо, - взяв платок, она принялась вытирать лицо, а затем убрала его в карман. - Возможно, будет лучше, если вы просто начнёте задавать мне вопросы, а я постараюсь на них ответить.
- У вас есть хоть какие-нибудь соображения по поводу того, где произойдёт убийство? Мик не ждал ответа, но, к его удивлению, она утвердительно кивнула:
- О да. Это где-то неподалёку от рынка Ковент-Гарден. Я видела "цветочных" девушек.
Данбар тотчас же понял, о чём она говорит. По вечерам "цветочные" девушки приходили на рынок и задешево покупали цветы, оставшиеся после дневной торговли, ведь к концу дня они теряли свою свежесть. Из этих цветов девушки составляли композиции и букетики, скрепляли их лентами и продавали посетителям королевской оперы, театров и мюзик-холлов на Друри Лейн во время вечерних представлений.
- Итак, рядом с рынком. Но это всё равно очень приблизительное описание. Вы знаете точное место?
- Боюсь, я не видела ни таблички с названием улицы, ни чего-либо такого в этом роде. На самом деле это само по себе странно. Достаточно часто я вижу какие-то вещи, которые помогают понять, где всё происходит; некие ориентиры, если можно так сказать, - Софи напряженно выпрямилась. - Лошади.
- Лошади? Какое отношение ко всему этому имеют лошади?
- Я не знаю, но отчетливо представляю себе лошадей. Не живых лошадей, если вы понимаете меня. Они символизируют что-то. Три лошади. Я продолжаю думать о трёх лошадях.
Мик нахмурился.
- Рядом с рынком Ковент-Гарден есть паб под названием "Три лошади". Вы его имеете в виду?
- Это может быть и он. Но тело не в пабе, оно находится в переулке.
- Что ещё вы… - он прочистил горло. - Что ещё вы видите?
- Ненависть. Море, море ненависти. Она подобна чёрной пыли в воздухе.
Мик недоверчиво хмыкнул.
- Вы говорите о лондонской угольной копоти.
Софи покачала головой и повернулась к нему, пытаясь объяснить.
- Нет-нет, вы не понимаете. Чёрное - это аура, а аура является зрительным символом сильных эмоций и свойственной человеку энергетики. Когда мы впервые встретились, у вас совершенно не было ауры, что означало, что в самом ближайшем будущем вы погибнете - если только я не предотвращу вашу смерть. Когда я вижу чёрную ауру, это всегда говорит о ненависти. Иногда также и о злобе, - Софи потёрла руки, словно ей было холодно. - Больше я ничего не помню.
Мик знал, что ему не следует больше давить на неё. Откинувшись на спинку сиденья, он принялся размышлять о том, что ему рассказала Софи.
Иногда я читаю чужие мысли.
Он просто не мог принять этого. Никому не под силу читать чужие мысли. Софи заявила, что она экстрасенс и была очень убедительна. Были моменты, когда у него действительно начинало складываться впечатление, что она предвидит будущее и читает его мысли.
Но разве то же самое не делали экстрасенсы-шарлатаны? Разве все они не разбирались прекрасно в людях? Не умели очень точно их оценивать? И делали это так, словно ими руководили духи. Они изучали тебя, определяли твой характер, а затем говорили те вещи, которые заставляли поверить в то, что они понимают тебя, чувствуют твою боль, читают твои мысли.
Но, с другой стороны, во всей этой истории были вещи, которые он просто не мог объяснить. С самого начала он считал, что Софи защищает кого-то из своих знакомых, кто вынашивал преступные намерения. Но он не смог найти никакой связи между собой и кем-либо из её знакомых. И - что было даже важнее - постепенно он начал узнавать Софи и понимать её, и он просто не мог себе представить, чтобы она стала защищать человека, совершившего такое ужасное преступление как то, которое она только что описала.
Мику казалось, что сейчас он перестал вообще что-либо понимать. Но одно он знал наверняка - если он не выяснит правду, кому-то предстоит погибнуть. Может быть, даже ему самому.
Глава 12
Обычно дорога от Виндзора до вокзала Паддингтон занимала чуть больше часа. Но когда их поезд был на полпути к Лондону, по какой-то непонятной причине он начал замедлять ход, пока совсем не остановился. По вагону прошел кондуктор, объясняя, что во время сегодняшнего послеобеденного ливня мощные порывы ветра повалили несколько старых ореховых деревьев, и они упали прямо на рельсы. Их придется убрать, а участки сильно поврежденного железнодорожного полотна заменить, прежде чем поезд вновь тронется. Он сообщил пассажирам, что, предположительно, поезд прибудет в Лондон с часовой задержкой, но они постараются сократить опоздание за оставшуюся часть пути.
- О нет, - Софи испуганно посмотрела на Мика. - Мы можем опоздать.
- Вы сказали, что убийство произойдет после наступления темноты. В это время темнеет около десяти, до Ковент-Гардена мы доберемся примерно в девять тридцать. Времени у нас достаточно.
- Надеюсь, вы правы, - прошептала девушка, но её всё равно не оставляли серьёзные опасения, особенно когда часовое ожидание превратилось в двухчасовое. Образ убитого мужчины всё ещё стоял у неё перед глазами, и каждая минута казалась вечностью. Когда поезд вновь пришёл в движение, она была напряжена, как туго натянутая струна. Софи не говорила этого вслух, но она очень боялась, что их усилия окажутся напрасны.
Мик тоже молчал. Он хмурился, погрузившись в свои мысли, и Софи не отвлекала его всю оставшуюся дорогу до Лондона.
Когда они оказались на Паддингтонском вокзале, было уже десять тридцать, и на город опустилась темнота. В театрах только что закончились представления, и зрители не оставили ни одного свободного кэба. Наконец, Мик поймал экипаж, и к одиннадцати пятнадцати они подъехали к Ковент-Гардену. Когда их коляска повернула на Боу-стрит, на Софи нахлынуло чувство совершеннейшей пустоты, и она поняла, что они опоздали. Она схватила Мика за руку и тесно переплела их пальцы.
- Что такое? - спросил Данбар, удивлённо глядя на неё.
- Он мёртв, Мик. Его убили. Мы прибыли слишком поздно.
Он не ответил, только крепче сжал её руку.
Когда кэб выехал на Тависток-стрит, где и располагался паб "Три лошади", они увидели, что улица перекрыта деревянными заграждениями столичной полиции.
- Проклятье, - пробормотал Мик и выпрыгнул из экипажа, едва только тот остановился. Бросив шесть пенсов кэбмену, он побежал к двум полисменам, которые стояли у заграждения. Софи последовала за ним.
- Роб, Арчи, - Мик поприветствовал их кивком головы. - Что случилось?
Полисмен, которого Мик назвал Робом, посмотрел на Софи, затем перевёл взгляд на Мика.
- Убийство, - ответил он, ткнув пальцем в сторону улицы позади себя, которая была забита полицейскими, репортёрами и зеваками из числа тех, кто здесь жил и от кого нельзя было потребовать, чтобы они покинули место преступления.
- Кто жертва? - спросил Мик. И хотя его голос оставался таким же спокойным, Софи знала, что он страшится услышать ответ.
Роб положил руку на плечо Данбара.
- Старик, это Джек.
- Что? Джек Хоторн?
Софи поняла, что Мик знал погибшего. Конечно, скорее всего, большинство полицейских знали друг друга, но она чувствовала, что этот Джек Хоторн был близким другом Мика.
- Я иду туда, - сказал Данбар и протиснулся мимо полисменов. Они пропустили его, но когда Софи захотела последовать за ним, полицейский по имени Арчи положил ей руку на плечо, останавливая.
- Извините, мисс. Посторонним туда нельзя.
Мик обернулся:
- Она со мной.
Арчи покачал головой:
- Сэр, приказ де Витта. Если мы позволим зевакам пройти туда, наши парни не смогут работать.
- Я знаю правила, констебль. Мисс Хэвершем - важный свидетель по этому делу. Де Витт там?
- Ещё нет.
- Когда он появится, я обговорю с ним это.
- Сэр, там кошмарная картина. Не уверен, что женщине стоит… - один взгляд Мика заставил Арчи замолчать, а затем, пожав плечами, полисмен дал Софи пройти. - Как хотите, сэр.
Мик протянул руку, и Софи, приняв её, последовала за ним ко входу в "Три лошади". Благодаря высокому росту и широким плечам Мик легко прокладывал дорогу через толпу. Всё так же не размыкая рук, они вошли в паб, пересекли зал и вышли через заднюю дверь в переулок, где тоже яблоку негде было упасть из-за количества полицейских. Те из них, кто стоял ближе к центру образованного людьми круга, держали высоко над головой лампы. Зеваки, высунувшиеся из окон дома напротив, с жадным любопытством наблюдали, что же там происходит. Некоторые из них даже делали записи.
Мик на мгновение остановился около задней двери.
- Ждите здесь, - скомандовал он Софи и направился к группе полицейских. Девушка увидела, как он вошел в круг. Мик на несколько дюймов возвышался над другими полицейскими, и поэтому ей было видно его лицо и выражение, появившееся на нём, когда Данбар посмотрел на распростертое на булыжной мостовой тело. Но на самом деле ей не нужно было видеть, она и так чувствовала его боль. Софи сделала шаг вперёд, к нему.
Обернувшись, Мик увидел, что Софи идёт к нёму. Он встретил её на полпути и, взяв за плечи, развернул обратно, не подпуская к тому месту, где лежало тело.
- Мик, я должна его увидеть.
- Нет.
- В определенном смысле я уже видела, - сказала она. - Но я хочу увидеть его наяву. Это важно, Мик.
На мгновение его руки напряглись, стискивая её плечи, затем он отпустил её.
- Хорошо. Но если вам станет плохо, это будет полностью ваша вина.
- Не станет. Он был вашим другом, да? С вами… с вами всё в порядке?
- Со мной всё нормально.
Софи знала, что он лгал.
Мик подвёл девушку к телу. Стоявшие там полицейские заметили её присутствие и начали поглядывать на неё с любопытством.
- Кто эта женщина? - шёпотом спросил один полисмен. - Де Витт оторвёт Мику голову за то, что он привёл сюда какую-то дамочку.
Софи чувствовала на себе их недоумевающие взгляды, но не обращала на них внимания. Она сосредоточилась на убитом мужчине. Несколько полицейских всё ещё держали высоко над головой лампы, и когда Софи подошла к телу, она увидела фотографа, собирающегося сделать несколько снимков.
Девушка перевела взгляд с фотографа на то кровавое месиво, которое когда-то было детективом полиции Джеком Хоторном. В реальности зрелище было намного, намного более ярким. Софи почувствовала, как содержимое желудка подкатило к горлу, и с ней чуть не случилось именно то, что предсказывал Мик. Её чуть не стошнило.
Софи отвернулась и обнаружила, что сзади стоит Мик, сильный, надёжный, словно скала, за которую можно держаться. Она схватила его за лацканы пиджака и зарылась лицом в накрахмаленную ткань рубашки.
Мик стоял и обнимал её, утешал её, а в это время у его ног лежало тело его погибшего друга, а приятели-полицейские таращились на него так, будто он сошёл с ума.
- Теперь со мной всё в порядке, - сказала Софи и, выпрямившись, отодвинулась от него. Данбар отпустил её.
- Вы что-нибудь чувствуете? - спросил он.
- Мне нужно несколько минут. Идите и делайте всё, что должны, а я отойду назад, чтобы не мешать, и подожду - вдруг я что-нибудь почувствую.
Мик отвел Софи к задней двери паба, и она встала там, наблюдая, как Данбар вернулся к телу, опустился на колени и, склонив голову, отдал дань последнего уважения своему другу. С другой стороны над телом склонился ещё один человек, также стоявший на коленях, на нём был заляпанный кровью фартук. Софи поняла, что это врач.
Когда к телу подошел третий мужчина, Мик, поднявшись, заговорил с ним. И хотя она не слышала их разговора, Софи знала, что почти сразу же они начали спорить.
Мимо неё сновали люди, загораживая ей обзор, и Софи вытягивалась, чтобы не упустить из виду Мика. Он и подошедший мужчина спорили о ней. Она увидела, как коротышка ткнул пальцем в её сторону, и поняла, что её присутствие здесь взбесило его. Врач всё также стоял на коленях около тела, не обращая внимания на разгоревшуюся над его головой жаркую дискуссию. В этот момент к группе присоединился ещё один человек, который тотчас же принялся со страшной скоростью строчить что-то в своей записной книжке. Софи стало любопытно, кто бы это мог быть.
Спор не продлился долго, всего минуту или две. Разгневанный коротышка куда-то ушёл, делавший записи мужчина заговорил с доктором, а Мик вернулся к Софи.
- Что случилось? - спросила она. - Мне показалось, что этот человек сильно разозлился из-за меня.
- Ну, это был мой начальник. Он думает, что такой молодой женщине, как вы, не следует находиться на месте преступления.
Здесь скрывалось нечто большее. Софи открыла рот, но прежде чем она успела спросить о настоящей причине спора, Мик вновь заговорил:
- Вы были правы, Джека убили выстрелом в голову. Похоже, что из оружия небольшого калибра - как раз из такого стреляли в меня.
Софи кивнула.
- Когда у меня было видение, я успела заметить отверстие в его шляпе. Именно так я и поняла, что в него стреляли.
- Вы также были правы и насчёт другого, - Мик глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза. - Его сердце вырезали и забрали.
Протянув руку, Софи приложила ладонь к его щеке. Она чувствовала его боль. Но Мик отодвинулся.
- Это было достаточно хорошо проделано, - продолжил он, и рука Софи опустилась. - Быстро и аккуратно, так мог сработать хирург. Сердце вырезали уже после смерти Джека. Но зачем было это делать? С какой целью?
Софи знала причину:
- Это послание.
- Какого рода послание?
- Сердце - это символ любви, доброты и нежности. Убийца забрал его, чтобы таким образом сообщить, что у убитого не было сердца. Не было милосердия. Сострадания. - Она откашлялась. - Мик, есть ещё кое-что.
- Что?
- Убийца не закончил.
- Я боялся, что вы это скажете.
Когда Софи вернулась в дом на Милл-стрит, был уже около часа ночи. Она пожелала доброй ночи молодому констеблю, который, следуя указаниям Мика, отвёз её домой в экипаже. Софи вошла в тёмный, тихий дом. Было ясно, что все постояльцы и слуги давным-давно легли спать.
Она на ощупь потянулась за лампой, которую Гримсток обычно оставлял около двери на тот случай, если Софи и её тётушка будут поздно возвращаться с какого-нибудь светского мероприятия. Но лампы там не оказалось. Разумеется, Гримсток ждал их возвращения ещё только через несколько дней. Прикусив губу, Софи переминалась с ноги на ногу около входной двери. Воспоминания о том, что случилось сегодня, о том, что она видела, заставляли её ещё больше бояться темноты. Как бы ей хотелось, чтобы Мик был рядом! Если бы он был здесь, она почувствовала бы себя в безопасности.
Глупо бояться темноты, строго сказала сама себе Софи, и, сделав глубокий вдох и задержав дыхание, взбежала по лестнице на второй этаж. В её спальне не было света, но около кровати всегда стояла лампа и лежали спички. Только после того, как она зажгла огонь, Софи вновь задышала, жадно хватая воздух открытым ртом, пока, наконец, её сердце не стало биться в нормальном ритме, а сама она немного не успокоилась. Но даже раздевшись, облачившись в ночную рубашку и забравшись в кровать, она чувствовала себя замёрзшей и испуганной.
Софи обняла подушку и крепко прижала её к себе. Она мечтала, чтобы Мик был здесь, чтобы он обнимал её. Но его не было. Она страдала, ей хотелось плакать, но плакать она не могла. Она была измучена и хотела спать, но и заснуть ей не удавалось. Всё, на что она была сейчас способна, это лежать под одеялом и гадать, почему такие страшные вещи происходят на свете.
Проворочавшись в постели полчаса, Софи так и не сумела расслабиться и уснуть. Она могла думать только об этом бедняге Джеке Хоторне и его жене и детях. Она знала, что у него осталась семья.
Софи встала, надела тапочки, взяла лампу и спустилась вниз. Она отправилась туда, где на протяжении многих бессонных ночей ей удавалось успокоиться, где её многочисленные ночные кошмары исчезали без следа, где ей удавалось перестать думать обо всех тех пугающих вещах, которые она часто видела во сне. Софи отправилась в оранжерею.
Она зажгла все газовые светильники и огляделась, ища себе занятие. Пока её не было, Гримсток поливал растения, но на протяжении последних нескольких недель она мало уделяла внимания своим питомцам - как здесь в оранжерее, так и в саду.
Софи решила, что пересадка пальм является самой важной задачей из того множества вещей, которыми она могла бы заняться. Она закатала рукава ночной рубашки, надела фартук и принялась за работу.
И хотя дом принадлежал тётушке Вайолет, оранжерея была вотчиной Софи. Она заслужила её, вернув ей былую славу, взращивая растение за растением.
Конечно же, она любила и сад, но именно сюда она сбегала, когда её снедало беспокойство. Софи работала среди хрупких растений и цветов, вслушивалась в успокаивающее журчание фонтана и ужас случившегося, ужас того, свидетельницей чего она стала, начал потихоньку отступать.
- Софи?
Услышав голос Мика, девушка выглянула из-за высокой пальмы, которая стояла на рабочем столе, но оранжерейные деревья и кустарники не давали ей увидеть инспектора.
- Я здесь, - откликнулась девушка, и через несколько мгновений он нашел её.