Вернувшись в комнату, он нигде не увидел Софи.
- Софи?
- Я здесь, - только тогда Мик понял, что она вышла на пожарную лестницу. Он зажёг газ, поставил чайник на огонь и направился к балконной двери, чтобы присоединиться к ней, но его глазам предстало такое волшебное зрелище, что на мгновение он замер на пороге.
В лунном свете цветок в её волосах казался ослепительно-белым, атласное платье сверкало и переливалось, на спине поблёскивали жемчужные пуговички. Все они были застегнуты. "Какая жалость", - мелькнула у него мысль.
Шагнув вперед, Мик опустил руки ей на плечи. Девичья кожа под его пальцами была нежной и тёплой.
- Зачем вы вышли на улицу? - спросил он, делая глубокий вдох. Исходящий от неё аромат гардении пьянил.
- Почему нет? Сегодня прекрасная ночь.
Ночь действительно стояла прекрасная. Над ними раскинулось такое чистое небо, что даже несмотря на угольный смог и свет газовых фонарей, отчётливо были видны звёзды. Мужские руки скользнули вниз и обвились вокруг талии Софи. Обнимать её, стоять с ней вот так - одного этого уже довольно. Поняв, о чём он думает, Мик посмеялся сам над собой. В его объятиях находилась красивая женщина в воздушном, дивно соблазнительном подобии платья, пахнущая цветами. Держать её - словно касаться рая. И для него этого довольно?
Возможно, ему действительно начинают нравиться хрустальные люстры, обои, украшенные розами, и вообще розовый цвет.
Так, в тишине, они долго любовались звёздами. Затем Софи нарушила молчание.
- Мик? - повернув голову, она посмотрела на него через плечо. - Вы думаете, Чарльз был прав? Что чтение чужих мыслей - это вторжение? Как… изнасилование.
- Изнасилование? - он покачал головой. - Это слишком сильно сказано.
- Но вы думаете, что моя способность читать чужие мысли является посягательством?
Мик убрал руки с её талии.
- Да, Софи, я так думаю, - он не собирался лгать ей.
Она не стала переубеждать его. Просто кивнула.
- Понятно.
Раздался свист закипевшего чайника, и они вернулись в комнату. Приготовив чай, Мик протянул Софи чашку и достал жестяную коробку с печеньем и апельсин.
- Боюсь, это всё, что у меня есть из еды, - разделив апельсин на дольки, он разложил его и печенье по двум тарелкам, и они сели за стол. Софи рассматривала содержимое своей тарелки, но к еде даже не притрагивалась.
- Я думал, вы голодны, - сказал Данбар.
Она подняла голову:
- Это страх, да?
- Страх? - повторил он, не понимая, о чём она говорит.
Она кивнула, и Мик увидел боль в её глазах.
- Я пугала Чарльза. Пугаю большинство мужчин. На самом деле… - замолчав, она едва заметно улыбнулась. - Странно говорить это такому человеку, как вы, но правда состоит в том, что даже вы боитесь меня.
Его первым порывом было возразить, убедить её, что он ничего не боится - и уж тем более не женщину! - но слова никак не шли с языка. Потому что она была права.
Мик перевёл взгляд на чашку, которую держал в руках.
Она действительно пугала его. Ей были доступны его мысли, она знала, о чём он думает. Читала его сердце и понимала его чувства и переживания. Она могла предвидеть будущее, а он просто не хотел знать, что ждёт его впереди. У каждого мужчины есть свои слабости, и кто захочет, чтобы женщина узнала их?
Наконец Мик нарушил долгое молчание, наступившее в комнате:
- Вы правы. Мне ненавистно сознаваться в этом, но вы правы. Я боюсь вас. Боюсь того, что вам доступно, потому что не понимаю ваших способностей. А я не люблю то, что не могу понять.
- Я понимаю. Поверьте, я понимаю, - взгляд Софи был прикован к лицу Мика, но он знал, что на самом деле она его не видит. - Стоило Чарльзу узнать правду, узнать, кто я такая и что я могу делать, и он уже не мог на мне жениться. Это моя вина, что истина стала ему известна накануне венчания. Я обманула его, - уголки её губ слегка изогнулись. - Я знала с самого начала, что если ему всё станет известно, то он не женится на мне. А я так сильно его любила, что одна только мысль о том, что я могу его потерять, разрывала мне сердце. Поэтому я пыталась скрыть от него свои способности. Притворялась другим человеком. Подавляла посещавшие меня видения, молчала и продолжала притворяться. Но, разумеется, всё было напрасно. Невозможно поддерживать такой обман вечно. И когда Чарльз узнал правду и поверил в неё, он разорвал помолвку. Я знала, что такая ситуация будет повторяться снова и снова, с любым мужчиной, которому я понравлюсь. Только он поймёт, кто я такая, как больше не захочет меня. Так что я прекратила притворяться, и теперь я старая дева, - Софи рассмеялась глухим, безрадостным смехом. - Однако мама не сдалась. Как вы уже поняли, в её груди вечным огнём горит надежда, что я выйду замуж. И она пытается подтолкнуть меня, полагая, что мои сверхъестественные способности - всего лишь простой недостаток. Как плохие манеры или вспыльчивость. И если бы я только приложила чуть больше усилий, то смогла бы контролировать их. В детстве, когда меня только начали посещать видения, я сразу же рассказывала о них, а мама говорила, чтобы я прекратила выдумывать. Она тоже меня боялась. Думала, что родила сумасшедшую.
- Да, но вы рассказываете такие вещи, которые очень тяжело принять любому родителю.
- Знаю. Я ощущала мамино разочарование, страх и многие годы пыталась подавлять свои предчувствия и видения, пыталась скрыть своё знание - только чтобы она была довольна. Я старалась очень сильно.
Мик слышал боль в её голосе, и это разбивало ему сердце. И тут он неожиданно увидел мир глазами Софи. Понял, какой невероятно тяжёлой ношей может быть её необычный талант.
- Софи, я знаком с вашей матерью. Она никем и ничем не будет довольна. Это невозможно.
- Вы неправы, - взяв дольку апельсина, возразила Софи. Съев его и положив корку на стол, добавила: - Мама думает, что Шарлотта совершенна.
- Ваша сестра - сука.
На этот раз её искренний смех звонким колокольчиком зазвучал в небольшой квартире.
- Я всегда думала, что единственная, кто так считает. Но ведь я необъективна в этом вопросе. Шарлотта презирает меня, а любить того, кто тебя ненавидит, сложно.
- Может быть, у меня и нет ваших способностей, но даже мне понятно, что чувствует ваша сестра. Я только не догадываюсь, почему. Почему она вас так сильно презирает?
Улыбка исчезла с лица Софи, она посерьёзнела.
- Всё тот же страх. Она боится меня и поэтому ненавидит. Когда мы были детьми, она с друзьями жестоко издевалась надо мной. Говорила, что я сумасшедшая, уродина, - Софи пожала плечами. - Я научилась принимать саму себя, она - нет.
- А что ваш отец?
- Я его не очень хорошо помню. Папа умер, когда мне было три года, и мои способности только начали проявляться. Так что я не уверена, что он знал о них. Но я совершенно точно помню, что он был добрым, мягким человеком.
Держа чашку в руках, Мик поставил локти на стол и принялся изучать Софи.
- А что насчёт других людей? Кроме ваших родителей? Кажется, ваш дар не беспокоит ни Вайолет, ни других жильцов.
Софи улыбнулась.
- Милая тётушка! Она принимает меня именно такой, какая я есть, и это одна из причин, почему я так сильно её люблю. Разумеется, миру в нашем доме способствует и то, что я потакаю её убежденности в том, что в прошлой жизни она была Клеопатрой, и не критикую её небольшой спиритический кружок.
Мик рассмеялся.
- Вы не верите в призраков?
- Верю. Но не в тех, в которых верит тётя
Прекратив смеяться, Данбар посмотрел на неё с сомнением:
- Вы действительно верите в призраков?
- Конечно. Благодаря своему дару я достаточно много их повидала. Но призраки – они совсем другие, не такие, как думает большинство людей. Это не ходячие души мёртвых.
- Тогда что же они такое?
- Отзвуки прошлого. Эмоции, отпечатавшиеся в воздухе. Очень похоже на то, как фотография сохраняется на бумаге.
- Призраки? - он покачал головой. - Не уверен, что могу принять это.
- Почему нет? - возразила Софи. - Вы же верите в фотографию, верно? Призраки – это то же самое. Тётушка считает иначе, но я не пытаюсь её переубедить. Она верит, что дух Максвелла всегда рядом, что в любой момент, стоит ей только захотеть, она может поговорить со своими детьми. Благодаря этому она чувствует себя лучше и не скучает по ним так сильно.
- Не знал, что у Вайолет были дети.
- Были. Три сына. И все они умерли. Один во время родов, а два других, близнецы, в возрасте восьми лет от холеры. Их смерть разбила ей сердце, но самым страшным ударом стал уход Максвелла. Тогда она и познакомилась со спиритическими сеансами и спиритизмом как таковым. Ей помогает держаться уверенность в том, что она может пообщаться со своими родными тогда, когда захочет. Вот почему мы так хорошо уживаемся с тётушкой - мы принимаем странности друг друга и любим друг друга, несмотря ни на что. Ну а что касается остальных, то мисс Пибоди и мисс Этвуд тоже увлекаются спиритизмом и верят, что я медиум. Полковник не знает, что обо мне думать. А мистер Дауэс… он настолько занят самим собой, что никто другой его не волнует.
Мик помедлил, гадая, должен ли он рассказать о том, что нашел в комнате молодого человека. Учитывая нынешнюю ситуацию, решил, что лучше рассказать.
- Софи, вы знаете, что Эдвард Дауэс хранит в своей комнате изображения? Женские изображения.
К его удивлению, она не обеспокоилась.
- Да, изображения обнажённых женщин. Я знаю, - девушка укоризненно посмотрела на Мика. - И не потому, что я обыскивала его комнату, как некоторые.
- Я отказываюсь чувствовать себя виноватым за то, что исполнял свои обязанности.
- Полагаю, я должна согласиться с вами, но вы даже не представляете, как я боялась, что вы узнаете о тётушке!
- Я понимал, что вы боитесь, что я что-то обнаружу, но предполагал совершенно другое. Ваша тётя знает о Дауэсе?
- Нет, и я не собираюсь ей рассказывать. Я действительно стараюсь оберегать частную жизнь тех людей, чьи секреты стали мне доступны. Но стоит им узнать, что мне известны о них некоторые вещи, как они начинают избегать меня. Именно поэтому у меня так мало друзей. Людям со мной неуютно. Даже мои хорошие знакомые считают меня чудачкой; другие же не верят мне и думают, что я сумасшедшая. Так или иначе, но это не даёт мне ни с кем сблизиться, - замолчав, Софи сделала глоток чая, поставила чашку на стол и продолжила: - Вы знаете, на что это похоже - когда люди верят, что ты сумасшедший? Ты начинаешь сомневаться сам в себе, теряешь уверенность. Тяжело знать, будучи не в силах изменить или предотвратить. Тяжело стоять в очереди, поджидая омнибус, и понимать, что человек перед тобой погибнет в дорожном происшествии. Что бы вы сделали? Рассказали? Предупредили? Я пыталась. О, я пыталась так часто, что сбилась со счёта. Но мне никто так и не поверил. Вы не поверили.
Мик крепче сжал чашку. Её слова терзали его. Но она говорила правду, и он не мог ничего возразить.
- А теперь, - продолжала Софи, - появился какой-то негодяй, который винит меня в том, что я нарушила его планы, и хочет убить. - Она посмотрела на Мика. - Я ведь права?
Он хотел сказать, что она ошибается. Хотел встать, обойти вокруг стола и схватить её в объятия. Хотел сказать, что ей ничего не грозит, что он не позволит ничему с ней случиться. Хотел целовать её, ласкать и заниматься с ней любовью до тех пор, пока её страхи не исчезнут. Но он остался сидеть.
- Это странно - знать, что думают люди, что они чувствуют. Я прошу прощения - вы считаете это вмешательством в вашу частную жизнь - но я знаю, о чём вы думаете прямо сейчас, - голос Софи дрожал, но взгляд был твёрд.
Мик ощутил, как мгновенно пересохло горло.
- И о чём же я думаю?
Встав, Софи медленно направилась к нему.
- Вы думаете обо мне, о нас, о… - в свете лампы было видно, что девушка вспыхнула от смущения. Она сделала глубокий вздох. - Вы хотите меня. Я чувствую это.
- Боже, женщина, вы говорите очень откровенно, - сказал с лёгким смешком Мик, откидываясь на спинку стула, чтобы видеть её. Софи стояла рядом с ним.
- Но ведь я права, верно?
Мик передвинулся, разворачивая свой стул так, чтобы смотреть ей прямо глаза. Он неторопливо окинул её взглядом, наслаждаясь каждым изгибом, каждой округлостью девичьего тела, представляя, что она стоит перед ним обнажённой.
- Да, - признался он честно. - Я и правда хочу вас. Я захотел вас, как только увидел. Вы рассказывали мне о каком-то убийстве, которое ещё не произошло, и я думал, что вы чокнутая. Но всё равно сгорал от страсти. В прошлый раз, когда вы были здесь и я вас обыскивал, полагая, что именно вы только что стреляли в меня на набережной, меня переполняло желание. Даже когда я, обыскав вашу комнату, нашёл то ожерелье и решил, что вы воровка, я всё равно хотел вас. У меня в руке были ваши чулки, и единственное, о чём я мог думать, это воображать, на что это будет похоже - любить вас. Той ночью в оранжерее мне хотелось расстегнуть вашу ночную рубашку, прикоснуться к вам, почувствовать, как ваше обнажённое тело двигается подо мной. Когда мы возвращались со скачек, я чуть не потерял голову и не сделал то, о чём так долго мечтал.
- Что же вас остановило?
- Господи, Софи, за кого вы меня принимаете? Может быть, я и вырос на улицах Спиталфилдс, но я не собираюсь красть невинность молодой девушки. И уж тем более не на сиденье кэба во время получасовой поездки.
- Я не молоденькая девушка, - шагнув вперед, Софи вынудила Мика раздвинуть колени и встала между ними, угрожая уничтожить те крохи самообладания, которые у него всё ещё оставались. Она обхватила его лицо руками. - Я женщина, мы не в экипаже и у нас есть больше, чем полчаса.
Мик закрыл глаза. Ощущение нежных девичьих рук на коже чуть не заставило его громко застонать.
- Ты не понимаешь, о чем говоришь. Если ты продолжишь так ко мне прикасаться, я возьму тебя. Прямо здесь и сейчас.
- Так бери же, - прошептала Софи. - Чего же ты ждешь?
Глава 17
Софи склонилась к нему, и Мик сделал глубокий вдох, наслаждаясь запахом её кожи. Низкий вырез платья позволял увидеть изгибы пышной девичьей груди. Он закрыл глаза, пытаясь избежать искушающего зрелища, и напомнил себе о своём долге полицейского и о мужской чести.
- Господи, Софи, ты не понимаешь, о чём говоришь.
- Возможно. Но я знаю, чего хочу, - прошептала она, гладя его волосы. - Я хочу тебя.
Склонив голову на бок, она приблизила своё лицо к нему, собираясь поцеловать, но Мик, обхватив ладонью её подбородок, помешал ей:
- Ты не представляешь, чего просишь.
- О нет, представляю, - её карие глаза прямо встретили его взгляд. В них не было заметно ни капли смущения. - То, что я никогда не была с мужчиной, не означает, что я не знаю, как это происходит, - взяв его за запястье, Софи опустила его руку себе на грудь и едва заметно улыбнулась: - Я ясновидящая, ты же знаешь.
Мик обхватил ладонью девичью грудь, наслаждаясь её полнотой и округлой формой даже сквозь многочисленные слои ткани. Это ощущение заставило его задрожать от удовольствия. Но когда Софи, обвив руками его шею, ещё крепче прижалась к нему, он понял, что должен прекратить всё это. Пока у него ещё есть силы. Разомкнув объятия, Данбар отодвинулся и встал. Понимая, какими могут быть последствия того, о чём она просит, он заставил себя быть честным.
- Софи, мои друзья всегда утверждали, что я не из тех, кто женится. Я привык отрицать это, но теперь где-то глубоко внутри понимаю, что они правы.
- Я тоже это понимаю, - приподнявшись на мысочках, она почти прижалась губами к его губам. - Но это неважно, потому что я никогда не выйду замуж. Именно поэтому я хочу, чтобы у меня была эта ночь. Я хочу узнать, на что это похоже, Мик. Пускай всего один раз в жизни. Хочу почувствовать твои прикосновения, почувствовать твои руки на своём теле.
Она всё также стояла на мысочках и тянулась к нему, и прежде чем Мик успел остановить самого себя, он наклонил голову, чтобы встретить её губы. Прижавшись поцелуем к его рту, Софи шепнула:
- Люби меня, Мик, - и он понял, что погиб.
Её губы разомкнулись, и Софи нежно прикоснулась своим язычком к его. Эта лёгкая ласка, нежность и тепло её уст, едва заметный вкус апельсина - все эти ощущения заставили его тело задрожать от восторга. Раньше именно он целовал её, направлял, понимая, что у Софи совсем нет опыта. Но сейчас она была главной, и Мик нашёл сочетание невинности и желания соблазнить невероятно возбуждающим. И ему стало интересно, как далеко она зайдет сама, без его помощи.
Взявшись за шёлковые отвороты пиджака и потянув за них, Софи стащила фрак с его плеч и отбросила в сторону. Затем расстегнула жилет и развязала галстук, и вскоре эти предметы гардероба присоединились к первому. Следующей на очереди была рубашка. Софи потянулась к воротничку, и, пока она расстегивала пуговицы, Мик стоял неподвижно, напряжённый как струна. Закончив с пуговицами, девушка вытащила полы рубашки из брюк и попыталась снять её, но столкнулась с препятствием, которого не ожидала. Она никак не могла высвободить руки из рукавов.
Мик не сдержал улыбки.
- Я ношу запонки, - заметил он.
- О, конечно, - рассмеялась она немного нервным смехом. Её волнение не укрылось от Мика. Она неуклюже возилась с золотой запонкой на его запястье, и он решил немного помочь.
- Позволь, - сказал Данбар, и за секунду его запонки оказались в кармане рубашки, а сама рубашка на полу. Мик стоял перед Софи и ждал её следующего шага, но, похоже, она не знала, каким именно этот следующий шаг должен быть. Она медлила, прикусив губу, словно неожиданно потеряла уверенность. Девушка подняла голову и посмотрела на него вопрошающим взглядом. Мик схватил её руки и поднёс их к своей груди.
- Коснись меня, Софи, - прохрипел он. - Коснись меня.
Затем он отпустил её руки и закрыл глаза. Софи, прижав раскрытые ладони к его груди, провела ими по плечам, вниз и вверх по рукам, спустилась по рёбрам к животу. У Мика перехватило дыхание. Удовольствие от её прикосновений волнами накатывало на него, но когда она начала расстегивать его брюки, он понял, что уже достаточно долго позволял ей быть главной. Если он даст ей продолжать в том же духе, то для них всё закончится на полу, её юбки окажутся задраны на талию и первый опыт любви Софи будет совсем не таким, о каком она мечтала. Мик не собирался допускать это.
- Хватит, - выдохнул он с легким смешком, отводя её руки от своего живота.
- Что ты имеешь в виду? - Софи подняла голову, её брови недоуменно хмурились. - Тебе не понравилось?