Он вскинул голову. Какая-то часть его души радостно откликнулась на эту новость. Правда, радость была недолгой. Пока он смотрел на сплетенные пальцы Дилана и Рииз, на искреннее выражение их лиц, чуть было не сник окончательно. Но видеть ее поникшие плечи, после того как бывший жених ушел, еще больнее. В тот миг он с абсолютной ясностью понял, что не только он по-прежнему неравнодушен к бывшей жене. Он лишил ее возможности пойти дальше своим путем. Ладно он, но Рииз!.. У нее дошло до помолвки! Она говорила, что любит Дилана. Черт побери, после развода прошло уже десять лет, у него нет оснований огорчаться, что Рииз его забыла. Однако в данный момент способность здраво рассуждать явно не относилась к числу его достоинств. Особенно после того, как сознание с коварством внезапно налетевшей бури подсунуло ему воспоминание о прошедшей ночи. Их сплетенные руки, ноги Рииз, обхватившие его за пояс. Будто так и должно быть. Будто это правильно. Жгучая боль в груди усилилась, соединив в себе злость, возмущение и страдание, как скрученные вместе заряды С-4, готовые вот-вот рвануть.
– Нам надо поговорить, – сказала Рииз.
От ее слов стало еще тяжелее. Мейсона не привлекала мысль обсуждать события прошлой ночи. Особенно учитывая бурлящие эмоции. Стук молотков, эхом разносившийся в воздухе, стал особенно громким. Плотники сооружали временную сцену для диджея.
– Утром ты ушел не разбудив меня. Мейсон посмотрел в ее голубые глаза, ему вспомнились ледяные фигуры, которые он подправлял к завтрашней вечеринке. В его голосе прозвучали нотки безнадежной предопределенности, которые ему не удалось скрыть.
– Это не я собирался завтра сыграть свадьбу.
– Мейсон… я не…
– Рииз!
Воздух прорезал возглас Джины, Рииз застонала.
– Приехал диджей с оборудованием, – сообщила она. Ее взгляд, едва коснувшись Мейсона, вернулся к Рииз. – Ты видела список его песен?
Рииз, слегка нахмурившись, уставилась на подругу.
– Я отправляла ему исправленный список на имейл.
– Сомневаюсь, что он внес твои исправления.
– Что ты хочешь сказать? Джина подняла бровь.
– Я спросила его, с какой песни он собирается завтра начать. "Выходи за меня".
Мейсон мог бы весело посмеяться, если бы не сдавило грудь, отчего дыхание сделалось свистящим, будто он только что сыграл один на один с Майклом Джорданом.
Рииз застонала.
– Видимо, писать на имейл бесполезно. Мне не нужен парень, который всю дорогу будет играть песни о любви.
Чтобы отсутствие жениха стало еще более очевидным и каждая нота напоминала об отмененной свадьбе. Мейсон старался держаться бесстрастно. Несмотря на все, что произошло между ними, чего они не смогли забыть, приходится признать, что, если бы не он, Дилан не дал бы задний ход и сейчас Рииз шла с ним под венец. Стук в висках не походил на обычную мигрень, однако боль меньше не стала.
– Отлично. Скажи ему, что я сейчас приду. Рииз снова повернулась к Мейсону, который предпочел бы оказаться сейчас где угодно, только не рядом с девичьими страданиями. Чтобы не чувствовать жгучего жара, когда она схватила его за руку.
– Мне надо поговорить с диджеем. Вместо того чтобы попросить ее остаться или расспросить о том, чего она добивается, устраивая эту чертову вечеринку, Мейсон опять буркнул в ответ свое "Хм". Ее хватка сделалась крепче, а на лице мелькнуло выражение, которое лучше всяких слов говорило: "Наш разговор не закончен". Когда они были женаты, Мейсон терпеть не мог этого выражения. От его спокойствия не осталось и следа. Он отцепил пальцы Рииз от своей руки.
– Не делай глупостей. Догони Дилана. Извинись и скажи, что ты совершила ошибку. – Какое-то время он молча смотрел на нее, прежде чем заговорить снова, твердо веря, что поступает правильно. – А потом скажи, что хочешь восстановить отношения.
Рииз закрыла глаза, и, когда снова открыла, ее взгляд был твердым.
– Мейсон, не уходи. Никуда! – И поспешила вслед за Джиной.
Рииз со всех ног бросилась в свою спальню за списком. Как она могла надеяться разобраться в проблемах своего мужчины, когда вокруг столько народу? В следующий раз, когда перед свадьбой все пойдет кувырком, она ни за что не станет возиться с вечеринкой. И если ей снова придется пережить весь этот ужас, ни за что не станет связываться с двумя бывшими одновременно. Пока она пыталась донести до диджея важность изменений, стук молотков отзывался в каждом ее нерве. Теперь самое важное – найти Мейсона. Но поиски успехом не увенчались. Его не было на улице, на первом этаже. В спальне. Хуже того, его дорожная сумка исчезла. Рииз охватила ярость. Мышцы натянулись от напряжения. Она поняла, где искать. Проходя мимо своей спальни, она схватила ключи и, когда снова оказалась в парадном холле, уже еле дышала. Неудивительно, за это утро она пробежала не меньше полумили вокруг дома, не уступавшего размерами средневековому замку. Ей понадобилось еще не меньше минуты, чтобы выбежать на дорогу. К тому времени Зверя на месте уже не было. Уехал.
Глава 11
Потрясенная этим открытием, Рииз ничего не замечала вокруг и, сделав еще несколько шагов, чуть не налетела на Джину, рядом с которой стояли Касси и Марни.
– Твой крутой бывший только что укатил на своем жутком внедорожнике, – констатировала Джина.
– Он сказал, куда едет? – задыхаясь, выпалила Рииз.
– Он вообще ничего не сказал. Просто прошел мимо. Весь хмурый и недовольный.
Рииз насмешливо хмыкнула, чувствуя себя хмурой и недовольной. Бросив на подруг жалобный взгляд, попросила:
– Вы можете найти экспедитора, который привез продукты, и сказать, что я буду позже?
Марни озабоченно взглянула на нее:
– Рииз?
Она пулей помчалась к своей машине. Когда открывала дверцу "мерседеса", знала, что подруги смотрят на нее как на сумасшедшую.
– Куда ты?! – крикнула ей вслед Джина.
– За Мейсоном. – Она прыгнула в машину и рванула вперед, оставив позади прекрасное огромное поместье. Она мчалась в сторону шоссе.
Ради бога, только бы он не подумал, что я действительно сделала то, о чем он говорил, и предпочла ему Дилана.
Почему он не дождался, чтобы узнать правду? Почему уехал от нее, не сказав ни слова? Как в тот день, когда она потребовала развода, бросив ему слова, которые так и не смогла забыть, и они снова и снова кололи ей грудь. Да, она первая швырнула ему армейский жетон, но, в конце концов, именно он повернулся к ней спиной и ушел, даже не попытавшись возразить. Рииз живо все помнила. Как стояла, прислонившись к стене, нуждаясь в поддержке. Потом медленно сползла на пол, у нее сильно заболело сердце, стало страшно, как бы оно не разорвалось от горя. И сегодня утром, когда она проснулась, Мейсона не было. Рииз не хотела признавать, что этот момент напомнил его уход много лет назад. Тогда он тоже залез в Зверя и уехал. Просто промычал что-то и уехал. Не хотел ничего говорить. Ушел, не оглядываясь назад.
Когда Рииз, завернув за угол, заметила Зверя, она уже чуть ли не дымилась. Крепче сжав руль, вдавила в пол педаль газа и, обогнав красный внедорожник, нажала на клаксон, не обращая внимания на то, что ведет себя как полоумная. Мейсон съехал на грунтовую дорогу, извивавшуюся между деревьями. Рииз затормозила и, резко развернувшись в обратную сторону, последовала за ним. Он остановился рядом с небольшим металлическим сарайчиком. Рииз подъехала сзади, выскочила из машины, не обращая внимания на то, что каблуки тут же утонули в песчаном грунте. Сердце билось тяжело, а от попытки двигаться вперед стало еще хуже. Напоминало бег по зыбучему песку.
– Ты чуть не сбросила меня с дороги. – Мейсон недоверчиво глядел на Рииз. – Что ты, черт возьми…
– Куда ты собрался?
Секунд десять они молчали, Рииз чувство вала, как одна за другой отказывают отдельные системы ее организма. Сердце не бьется. Дыхания нет. А теперь, похоже, и голова отказывалась соображать. Наконец она ответила вместо него:
– Ты уезжаешь.
Господи. Один звук этих слов уже вызвал боль. Мейсон взглянул на нее, выключил мотор, повернулся к ней, его лицо не выглядело ни приветливым, ни обрадованным.
– Да.
– Я просила тебя подождать. – Рииз в ярости вскарабкалась в кабину внедорожника, проклиная узкую юбку, стеснявшую движения. С силой захлопнула дверцу. – Я что, просила слишком много?
По лицу Мейсона пробежала тень раздражения. Прежде чем сесть в машину, он принял душ, его вьющиеся волосы еще не высохли. Он выглядел очень хорошо, невольно вызывая в ее памяти события прошлой ночи и того, что произошло между ними в этой кабине много лет назад. Армейский жетон блестел на фоне оливково-зеленой рубашки, оттенявшей его глаза. Сильно поношенные джинсы ладно облегали бедра. После прошлой ночи Рииз точно знала, что никогда не будет лежать в объятиях никакого другого мужчины. Эта мысль ужасала. Особенно после того, как он списал их со счетов. До того, как у них появился шанс начать все сначала. Мейсон продолжал молчать, Рииз сделала очередную попытку:
– Я просила: не уходи никуда. Ты что, не понял?
Невразумительное мычание только сильнее разозлило ее. Она не смогла сдержать гнев. Стиснув зубы, забарабанила его в грудь. Она была возмущена. Обижена.
– Прекрати свое дурацкое мычание! – От острой боли, пронзившей левую руку, у нее задрожали пальцы. – Я думала, ты повзрослел с тех пор, когда не хотел разговаривать со мной.
– Черт! Да я, может быть, не знаю, что сказать. Это мой ответ по умолчанию. И мне не нравится, когда со мной обращаются как с частной собственностью.
– Если бы ты вел себя как взрослый человек и прекратил свои фокусы, мы могли бы о чем-нибудь договориться.
– Мы? – удивился он. Резкий невеселый смех быстро замер. – Мы никогда не могли ни о чем договориться. – Взгляд Мейсона сделался жестоким. Он наклонил голову. – Не мне одному не мешает повзрослеть.
– Ну и дела. Но ведь это ты постоянно бегаешь от меня, постоянно молчишь. Мычишь вместо того, чтобы отвечать. А потом убегаешь. – Ее возмущение достигло астрономических пределов. Все старые обиды выплеснулись наружу. – Господи, Мейсон. Ты думаешь, почему я захотела развестись? Я так ждала твоего возвращения домой. А потом, когда возникли проблемы, ты не говорил ничего, кроме дежурных фраз.
– Ты говорила столько, что хватило на нас обоих.
– Я знаю, что делала ошибки. – Она не могла остановиться. В ее словах звенели годы боли, сожалений и горечи. – А потом ты добровольно записался на новый срок. Предпочел вернуться в Афганистан, лишь бы не оставаться со своей женой.
В ответ на ярость Мейсон резко сунул руку в волосы.
– Как ты думаешь: почему?
Вопрос ошеломил ее. Рииз застыла и тут же поняла: ей не нравится, какой оборот принимает их разговор.
Со страхом ожидая его ответа, она срывающимся голосом произнесла:
– Тебе было легче прыгнуть с парашютом, чем поговорить со мной.
– Знаешь, быть твоим мужем чертовски трудно. От его слов у нее упало сердце.
– Я понимаю, что давила на тебя слишком сильно.
– Я не об этом.
– Тогда о чем?
Мейсон отвернулся и уставился в окно. Рииз не дыша смотрела на его профиль и ждала. Может быть, она и переборщила, но сделала все, что могла, чтобы сохранить семью. И теперь он утверждает, что вся проблема в ней?
– Ты невозможная женщина, Рииз. – У Рииз отвисла челюсть, он продолжил: – Я вернулся в Афганистан, потому что служить там было легче, чем жить с тобой.
Она вскинула на него удивленный взгляд.
– Обезвреживать мины легче, чем жить со мной?
– Да. – Он грустно рассмеялся. – Обезвреживать мины легче, чем жить с тобой.
Рииз захлопала глазами, стараясь сдержать слезы, силясь переварить его слова. Пытаясь понять, почему так трудно быть мужем Рииз Майклз.
– На службе я, по крайней мере, что-то значил. Был жизненно важной частью команды. Был нужен людям.
– Ты был нужен мне.
Он бросил на нее взгляд, проникавший в самую душу.
– С тобой я чувствовал себя посторонним.
Тук-тук-тук. Тишину в кабине нарушал только звук остывающего двигателя. Слабый запах машинного масла проникал в ноздри. Сердце Рииз медленно поднималось все выше и выше, пока не остановилось в горле, перекрыв воздух. Мейсон покачал головой. Движение едва заметное, тем весомее его значение.
– Твои родители… – Он не мог подобрать нужных слов.
На миг у нее блеснула надежда. Ну конечно, он смертельно ошибался в своих оценках. Ей необходимо, чтобы он ошибался. Рииз быстро втянула воздух.
– Ты же не станешь обвинять в наших проблемах моих родителей.
– Проблема в твоих отношениях с ними. Они радовались тому, что с тобой надо возиться, как с избалованной принцессой.
Сердце Рииз сжималось все больше и больше, пока не сделалось размером с изюминку. Кровь отхлынула от лица.
– Принцессой? – Она ненавидела это прозвище.
– Да перестань! – Не скрывая раздражения, он наконец повернулся к ней всем телом, одной рукой схватившись за руль, другую положив на спинку кресла за ее спиной, уперев колено в сиденье между ними. – Каждый раз, когда у нас возникала проблема, ты бежала к мамочке с папочкой. Ты никогда не обращалась ко мне. Что бы ни случилось, за помощью к родителям. И за деньгами, и за советом. Родители бросали деньги, и вуаля, дело сделано.
Даже моргая со скоростью света, Рииз не могла не заметить злости на его лице.
– Это неправда.
Ее слова прозвучали тихо, словно придавленные воспоминаниями десятилетней давности. Она складывала их одно за другим. Выросшая из обвинений стена оказалась такой высокой, что Рииз поняла: ей никогда не разрушить ее. Она вспомнила, как обращалась к отцу, когда сломалась посудомоечная машина. Вместо того чтобы починить ее, родители оплатили установку другой, новейшего образца, которая выглядела в их маленькой квартирке как седло на корове. Когда Зверю понадобилось поменять резину, она, не посоветовавшись с Мейсоном, позвонила родителям, те немедленно прислали новый внедорожник, напичканный новомодными гаджетами. Рииз никак не могла понять, почему Мейсон так ненавидел новенький сверкающий автомобиль. Она сочла это неблагодарностью. И высказала ему прямо в глаза. Ей казалось, она сглаживает острые углы. Облегчает им жизнь. Ей никогда не приходило в голову, что она все портит, ставит Мейсона в неравное положение. Заставляет его чувствовать себя третьим лишним.
– Ты не думала о том, что нужно дать мне возможность почувствовать себя нужным тебе, а не просить родственников решать проблемы. – Мейсон сильно вцепился руками в руль, у него побелели костяшки пальцев. Лицо сделалось мрачным. Он печально вздохнул. – Я понимаю, тебя так воспитали, Рииз. – Он уже не выглядел злым, скорее смирившимся. Рииз стало еще больнее. – Чертовски бесило, что из меня делают жалкого тупого недоумка, которому нельзя доверить даже мелкие дела, не говоря уже о больших.
– Господи, Мейсон!
Что это? Его версия или жестокая правда? Он наконец сказал ей, что происходило с ним, его слова вызвали боль, которую она даже не могла себе представить. Все прошедшие годы Рииз была уверена в том, что основная причина развода в нем. Его повадки доминантного самца и нежелание ничего обсуждать привели к фатальному разрыву. А значит, и вина на нем. Она была слишком зациклена на себе, чтобы видеть правду.
– Ты был нужен мне, – повторила Рииз, закрывая глаза.
Ее убивала мысль о том, что она сыграла такую большую роль в разрушении их брака. На глаза наворачивались слезы злости. На саму себя. Как она могла быть такой глупой. Больше всего злило, что они, похоже, до сих пор не могли выбраться из своего прошлого, не знали, как преодолеть собственные ошибки. Страх. Стыд. Боль. Как бы ей хотелось похоронить все это. Рииз повернулась к нему лицом, его манящий запах наполнил ноздри, вызывая боль от нахлынувших воспоминаний. Густые загнутые ресницы обрамляли светло-карие глаза, сверкавшие так ярко, что, казалось, могли спалить ее дотла. В невольном порыве Рииз протянула руку и схватила его рубашку вместе с армейским жетоном, сомкнув пальцы вокруг металлической пластины.
– Ты был нужен мне. – Видит бог, это единственное, что она знала наверняка. Отчаянно желая, чтобы Мейсон понял ее, Рииз притянула его к себе. – Ты был нужен мне. – Она смотрела ему в глаза, надеясь хотя бы так доказать ему свою искренность. – До сих пор нужен. – И накрыла его губы своими.
Наслаждение оттого, что он снова целует Рииз, было таким огромным, что Мейсон с трудом удержался, чтобы не застонать. Он проклинал свою слабость. Задержал дыхание и схватил ее за плечи со смутной мыслью оттолкнуть. Но вместо этого он еще несколько секунд наслаждался ее близостью, стараясь впитать как можно полнее. На краткий миг его охватила нерешительность. Он мог с гордостью оттолкнуть ее. Дать волю старым обидам, цепляясь за былую злость. Самый безопасный вариант. Рииз сильнее потянула к себе его жетон, язык Мейсона скользнул к ней в рот, пульс опасно участился. Между пьянящими, гипнотическими поцелуями Рииз спросила:
– Почему ты уехал?
Мейсон обнял Рииз и, прижимая к себе мягкие выпуклости грудей, повторил слова, которые твердил самому себе, когда садился в машину:
– Пришло время уехать.
Это звучало довольно смешно, учитывая, что в данный момент он крепко обнимал ее. Она не смогла бы вырваться, даже если бы захотела. Правда, похоже, не хотела. Ее губы коснулись его шеи.
– А мне показалось, мы только начали, – произнесла она срывающимся голосом и впилась зубами в его пульсирующую вену, будто хотела оставить свою печать.
Желание вспыхнуло с такой силой, что рука Мейсона, лежавшая у нее на спине, невольно сжалась в кулак, захватив ткань блузки. Он разрывался между желанием и необходимостью оттолкнуть. Между инстинктом самосохранения и неудержимым стремлением любить эту женщину, единственную женщину, с которой у него возникало чувство, что все должно быть именно так. Мейсон прижимал к себе свою пленницу, целуя в губы, и силился разрешить конфликт, бушевавший в его сознании.
– Только что начали? – выдохнул он, захватив ртом нижнюю губу ее манящего рта. – Мы постоянно трахались до умопомрачения, когда были женаты. – Он, казалось, не заботился о том, что его слова звучали грубо. – Но, черт возьми, это ничему не помогло. Неужели ты думаешь, если мы снова займемся любовью, все станет о’кей? – Эти слова он адресовал и себе, и Рииз. Но черт! Вопрос глупый. Он сейчас чувствовал себя гораздо лучше, чем просто о’кей. Потрясающе. Он чувствовал себя живым. Живым, как никогда. Особенно с тех пор, как тот проклятый взрыв отнял у него полжизни. И все же… – Секс ничего не решает.
– Конечно нет.