Ник снова завладел ее губами, и София опять застонала. Ник хотел, чтобы она обезумела от желания. Так же отчаянно нуждалась в нем, как и он в ней в эти последние недели.
– Ник… пожалуйста…
– Скажи мне.
– Еще, – с мольбой выговорила она. – Я хочу большего. Пожалуйста…
Ник прикусил ее губу:
– Ты хочешь, чтобы я ласкал тебя губами?
– Да!
Он отчаянно желал попробовать ее на вкус, показать ей, что она принадлежит только ему. Глядя на нее, лежавшую под ним, с разметавшимися по подушке роскошными волосами, с глазами, горящими от желания, он осознал, что она была единственной женщиной, которую он так хотел. Единственной женщиной, своей экзотической, чувственной красотой способной заставить его утратить контроль над собой.
– Отдайся мне! – приказал он.
София почти застенчиво раздвинула ноги, и от этого он словно обезумел. Он начал покрывать поцелуями ее тело, спускаясь все ниже. Когда он почувствовал особый, только ей присущий аромат, его мозги выключились. Единственное, что он ощущал в этот момент, – мягкую, сладостную плоть между ее ног, к которой он приник губами. Он обхватил руками ее округлые ягодицы и принялся ласкать ее языком. София стонала и извивалась под ним, умоляя довести ее до пика наслаждения.
Его язык вначале легко прикасался к центру ее желания, но, когда София впилась пальцами в его волосы и притянула его ближе к себе, он принялся действовать настойчивее, доводя ее до исступления. Наконец он снова проник внутрь нее пальцами, и ее крик нарушил ночную тишину:
– О господи!
Она закрыла лицо руками. Ее тело обмякло, а грудь начала высоко вздыматься. Ник отвел ее руки от лица и приник властным поцелуем к ее губам.
Спустя несколько долгих мгновений он поднял голову и посмотрел в ее затуманенные глаза:
– Тебе еще предстоит удовлетворить зверя.
Она приоткрыла свои нежные губы:
– Как я могу это сделать?
Он провел пальцем по ее щеке:
– Я хочу, чтобы ты ехала на мне верхом до тех пор, пока я не лишусь сил. А потом, – добавил он, – ты сможешь еще раз проделать это.
* * *
София никогда в жизни не была так возбуждена. Казалось, Ник ни о чем не мог думать, кроме того, чтобы обладать ею. Это заставляло ее чувствовать себя женственной, нежной и невероятно желанной.
Она положила руку ему на грудь и слегка оттолкнула его. Ник послушно поднялся, не отрывая взгляда от нее, пока она снимала с себя платье. Выражение его лица заставило ее задрожать. Он буквально пожирал ее глазами.
Ник сбросил с себя одежду и растянулся на кровати.
София взобралась на кровать и оседлала его. Когда она нагнулась, чтобы поцеловать его, ее волосы упали ему на грудь. Она с наслаждением целовала его, пока он не схватил ее за прядь волос и не оторвал ее губы от своих.
Его голубые глаза были горячими и лихорадочно блестели. Он уперся концом своей разбухшей плоти в ее живот. От одного только прикосновения София задрожала. Она приподнялась, чтобы вобрать его в себя и охнула, когда он сжал руками ее ягодицы и одним резким движением проник внутрь ее.
Она положила ладони ему на живот и закрыла глаза, пытаясь справиться со своими ощущениями. Когда ей это удалось, она снова открыла глаза.
– Сегодня ты ведешь себя как хищный зверь.
– Слишком долго… – прохрипел он. – Я ждал этого слишком долго.
Он вцепился пальцами в ее бедра и приподнял ее, потом снова опустил, заполняя ее всю своим естеством. Заставляя ее забыть обо всем, кроме того, что она принадлежит ему душой и телом. Потому что, несмотря на то что они говорили или готовы были признать, это было не просто сексом.
У Софии вырвался стон. Он не давал ей передышки, двигая ее вверх и вниз, и ее тело снова ожило.
Ник обхватил ее рукой за подбородок и притянул ее лицо к своему. В его глазах светилась яростная потребность полностью обладать ею. И еще голод, такой отчаянный, что она почувствовала его всеми фибрами своей души.
Он хотел ее. Он нуждался в ней. Но помимо этого было еще одно, что София прочитала в его глазах. Глубокое чувство, которое он не мог скрыть.
Это породило в ней опасные мысли. Надежду на то, что когда-нибудь он преодолеет свое недоверие и сможет полюбить ее. София испугалась, что именно этого она начинает хотеть.
Он провел языком по ее нижней губе, требуя, чтобы она открыла рот. Она приоткрыла губы, и его язык проник внутрь, двигаясь в такт его телу. София словно растаяла, давая ему все, чего он жаждет. Он продолжал свою безжалостную атаку, пока его тело не замерло на пороге оргазма.
Он просунул руку между ними и кончиком пальца коснулся ее клитора. София застонала.
– Вот так, любимая, – пробормотал Ник. – Я хочу, чтобы ты кончила вместе со мной.
Его умелые ласки и энергичные движения погрузили ее в сладостный восторг. Она ахнула, когда оргазм начал сотрясать ее тело.
Ник тоже застонал, впиваясь губами в ее губы, в свою очередь испытывая глубочайшее наслаждение.
Когда их дыхание замедлилось, Ник притянул ее к себе, и она положила голову ему на грудь, прислушиваясь к учащенному биению его сердца, пока он гладил ее по голове. Постепенно нормальный ритм его сердца восстановился.
Близость и восторг, которые они испытали, внезапно придали ей смелости спросить:
– Кем она была, Никандрос?
Глава 10
Рука Ника, гладившая ее по волосам, внезапно замерла.
– О ком ты говоришь?
София приподнялась на локтях и посмотрела ему в глаза:
– О женщине, которая сделала тебя таким настороженным. Таким недоверчивым. Стелла упомянула о ней, но не стала рассказывать мне подробности.
Его лицо стало каменным.
– Она была никем.
– Если она была никем, значит, ты можешь рассказать мне о ней.
– Зачем? – почти враждебно спросил Ник. – Зачем ворошить эту старую историю?
– Потому что в ней причина твоего недоверчивого отношения к женщинам. И мне нужно это знать.
– Здесь нечего особо рассказывать. Когда мне было чуть больше двадцати лет, я встречался с одной женщиной. Тогда я был менее осторожным. Я делился с ней своими секретами. А когда наши отношения стали близиться к концу, она это почувствовала и использовала кое-что из того, что я ей рассказывал, против меня и моей семьи.
София нахмурилась:
– Каким образом?
– Она продала прессе историю наших отношений. В ней она раскрыла интимные подробности, касающиеся моей семьи.
– Какие подробности?
– О внебрачных связях моего отца.
Ее сердце упало. Неудивительно, что Ник испытывал такое нескрываемое недоверие к женщинам. И обвинял ее в том, что она готова была пойти на все, лишь бы сохранить их отношения.
София покачала головой:
– Она всего лишь одна из немногих. Подавляющее большинство женщин не стали бы так злобно мстить тебе. Неужели ты не понимаешь, что многим людям можно доверять?
– Правда? – Он приподнял бровь. – У меня никогда не было женщины, которая не хотела бы чего-то от меня. Некоторые из них жаждали власти. Им было лестно входить в комнату под руку с принцем. Другим нравилось мое состояние. Они могли быть не такими мстительными, как Шарлотта. Но всем им было что-то нужно от меня. Это в характере женщин.
София внимательно посмотрела ему в лицо.
– Мне ничего не нужно было от тебя. Ник промолчал.
У нее застучало в висках. Он никогда не поверит ей. Он всегда будет считать, что она такая же, как и все его остальные женщины.
Она поспешно встала с кровати, скрывая злость, которая охватила ее.
– Мне нужно принять душ.
– София…
Она махнула рукой и быстрыми шагами направилась в ванную. Но он успел нагнать ее уже на пороге и, схватив за плечи, развернул лицом к себе:
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Я хочу, чтобы ты сказал, что я другая. И ты знаешь, что я не могла планировать эту беременность. – Она вскинула голову. – Я когда-нибудь во время нашей связи давала тебе повод заподозрить, что я захочу цепляться за тебя, когда наши отношения подойдут к концу? Что я играю не по правилам?
– Той последней ночью, – резко сказал Ник. – Ты была другая. Я думаю, что ты начала испытывать ко мне привязанность. И ты решила покончить с нашими отношениями, потому что боялась обжечься.
София бросила на него долгий взгляд. То, что он сказал, было правдой.
– Знаешь, Ник, ты прав, – согласилась она, понимая, что кто-то из них должен покончить с этой игрой в кошки-мышки. – Я решила порвать с тобой, потому что начала в тебя влюбляться. Даже когда я говорила себе, что знаю правила этой игры, я подозревала, что между нами происходит нечто более серьезное, чем просто секс. Что наши отношения другие. И я ничего не планировала. Не собиралась забеременеть. И это чистая правда.
Ник долго молчал, и было видно, что ее слова застали его врасплох. София видела, как в его потемневших глазах отразилось замешательство.
– В чем дело? – дерзко спросила она. – Ты занервничал из-за того, что я неравнодушна к тебе? Что я хочу большего в наших отношениях?
– Нет, – сказал Ник. – Я тоже думаю, что нам нужно что-то большее.
– Тогда в чем дело?
Он потер ладонями виски:
– Я думаю, что, возможно, я ошибался.
– В чем?
– Относительно тебя. И относительно того, что ты спланировала эту беременность. Я обвинил тебя на основании своего опыта, который научил меня не доверять людям, София. Когда я узнал, что ты беременна, для меня естественно было предположить, что ты это подстроила, учитывая, насколько мы были осторожны, предпринимая все меры, чтобы этого не произошло.
София с вызовом посмотрела на него:
– Противозачаточные меры не дают стопроцентной гарантии. Я понятия не имела, что мои таблетки от мигрени могут привести к такому последствию. Иначе я никогда не предложила бы тебе того, что предложила.
– Часть ответственности лежит и на мне, – признал Ник. – Я мог использовать презерватив. Но не стал этого делать.
София прикусила губу:
– С чего ты неожиданно заговорил по-другому? Почему именно сейчас?
Ник покачал головой:
– Потому что ты не такая, София. Я плохо соображал после гибели брата. И после всего, что на меня навалилось. Я не мог рассуждать здраво. А когда в голове моей немного прояснилось, я стал задумываться, что все это на тебя не похоже. Ты такая независимая и честная. Но я боялся снова ошибиться и довериться кому-то, чего мне делать не следует.
София поджала губы:
– А теперь у тебя появилось время все обдумать?
– Да.
Подозрение боролось в ней с отчаянным желанием узнать, верит ли он ей теперь. Она покачала головой:
– Ты должен довериться мне, Ник. И впустить меня в свою жизнь. Ты должен понять, что я другая.
Ник поджал губы:
– Я только что рассказал тебе о происшествии, которое едва не разрушило нашу семью. Перед этим я рассказывал тебе о моем отце. Я делюсь с тобой, София. Не могу обещать, что мне всегда будет легко это делать, но я буду стараться.
На сердце у Софии потеплело. Он действительно старался. Медленно, понемногу раскрывался перед ней. В глубине души она знала, что они смогут построить новые отношения, если он продолжит впускать ее в свою жизнь.
– Ты можешь обещать мне, что, когда я завтра проснусь, ты не будешь опять сомневаться во мне? – спросила она.
– Обещаю. – Ник обнял ее рукой за талию и прижал к себе. – Прости меня. Мне жаль, что моя подозрительность так осложнила нам жизнь.
Она посмотрела ему в глаза:
– Для меня все сейчас зависит от того, насколько я могу доверять тебе. И это пугает меня, Ник. Мне нужно знать, что я могу положиться на тебя. Что ты всегда будешь мне опорой.
Он нежно коснулся губами ее губ.
– Ты можешь не сомневаться во мне, – прошептал он. – Ты права, София. Мы не просто любовники. Из нас может выйти отличная команда. Обещаю тебе.
Команда. Это было напоминанием о том, за кого она выходит замуж. За мужчину, которому она нравится, который желает ее, но никогда не полюбит. Он женится на ней только ради наследника.
София поклялась себе не забывать об этом, когда их губы снова слились в поцелуе. На этот раз они не спешили, а медленно изучали друг друга, словно скрепляя свои обещания.
София вздохнула и прижалась спиной к стене, обхватив ладоням его лицо. Ник коленом раздвинул ее бедра и сильнее прижался к ней. Потом медленно вошел в нее и начал двигаться, неторопливо, с восхитительной нежностью. Он погружался все глубже и глубже, и ее тело снова проснулось.
София видела в его глазах внутреннюю борьбу, и это пробудило в ней надежду. Он не хотел с такой силой желать ее. Он пытался сопротивляться тому, что связывало их и что было сильнее их обоих. И не поддавалось контролю.
Это пугало и ее. Но ей было необходимо, чтобы он стал для нее спасительным якорем. И она знала, что так и будет, даже если он никогда не полюбит ее. И этим она должна будет удовольствоваться.
С намеренной неторопливостью он двигался внутри ее, и ее охватил почти болезненный восторг. Она вцепилась в его плечи, поднявшись на вершину наслаждения. Ник застонал, крепче сжав ее бедра, и его тоже накрыла волна блаженства.
Постепенно их дыхание замедлилось. София чувствовала себя одурманенной страстью. Ник поставил ее под горячий душ, а потом уложил в огромную роскошную кровать. Засыпая, она свернулась рядом с ним калачиком.
По мере того, как два наполненных солнцем дня подходили к концу, в Софии росла уверенность, что у них с Ником все получится. Они наслаждались изысканной едой, плескались в море и подолгу занимались любовью. Им необходимо было это время, чтобы сосредоточиться друг на друге, вдали от повседневных забот. И им это удалось. Ник постепенно становился все более открытым. Он все еще был немного насторожен. Вероятно, он таким и останется, учитывая его прошлый опыт. Хотя он уже не отгораживался от нее, когда она расспрашивала его о чем-нибудь личном, словно изучал правила незнакомой ему игры. Но то же самое чувствовала и София. В этом смысле они были идеальной парой.
Однако ее беспокоило, что будет, когда они вернутся к полной напряжения жизни во дворце, где Ник буквально нес на своих плечах бремя ответственности за всю нацию. И где ей придется столкнуться с проблемами, ожидавшими ее, и не дать им разрушить ее жизнь. Она боялась, что прогресс, которого они достигли, подвергнется серьезным испытаниям. И все это не считая того, что она все сильнее влюблялась в Ника. Она чувствовала себя уязвимой, словно осталась без кожи. Но она дала себе обещание, что будет бороться до конца. Она была сильной, о чем Ник напомнил ей в день их помолвки. Она сможет пройти через все ради ребенка. И может быть, в конце концов она получит больше, чем рассчитывала получить.
Желая отвлечься от этих мыслей, София посмотрела на альбом, лежавший у нее на коленях. Внимательно изучила свой последний набросок. Он ее опять не устроил. С гримасой недовольства она вырвала страницу, скомкала ее и бросила рядом с шезлонгом, туда, где уже образовалась горка таких комков.
Проклятье! Почему у нее ничего не получается? Все ее идеи не находили воплощения на бумаге.
Вернувшийся после лодочной прогулки Ник подошел к ней и опустился на соседний шезлонг. Он взял из ее руки стакан с прохладительным напитком и залпом осушил его. София улыбнулась:
– Существует ли что-нибудь, что ты не считаешь своей собственностью?
Его глаза сверкнули озорным блеском.
– Нет. Разве я не доказал это прошлой ночью? Хочешь, чтобы я тебе напомнил?
София покраснела:
– Чего я хочу, так это создать оригинальную коллекцию.
Ник подобрал один из скомканных листков:
– Можно посмотреть?
– А ты честно скажешь мне свое мнение?
Он приподнял бровь, словно говоря: "А когда я не был честен с тобой?"
– Тогда смотри. Я работаю над одеждой для беременных.
Ник расправил один лист, потом другой. Один за другим он просмотрел их все. Дважды. И нахмурился.
– Ну что? – спросила София, закусив губу. – Что ты об этом думаешь?
Ник посмотрел на нее:
– Учитывая, что я не разбираюсь в моде, могу только согласиться, что в них чего-то не хватает.
– Вдохновения, – пробормотала София. – Мне ничего не приходит в голову.
Он откинулся на спинку шезлонга и вытянул ноги перед собой:
– Я думаю, что ты ведешь себя в привычном для тебя амплуа. Пытаешься сделать что-то, что одобрят другие, вместо того чтобы дать волю своему воображению.
– Неправда, – запротестовала она. – Я из кожи вон лезу.
Он посмотрел на нее так, словно хотел сказать, что в этом и кроется ее проблема.
– Придумай что-нибудь для себя. Что-нибудь сумасшедшее, из ряда вон выходящее, раскрывающее весь твой творческий потенциал. Ты всегда сможешь порвать эскиз.
София внимательно посмотрела на него:
– Каким образом ты стал экспертом в художественном творчестве?
– Ты удивишься, если узнаешь, сколько художественного творчества нужно вложить, чтобы провернуть сделку на десять миллионов долларов, любовь моя. – Он поднялся с шезлонга. – Попытайся.
Ник пошел в дом, чтобы принять душ, а София стала грызть кончик карандаша. Потом начала рисовать и не останавливалась, пока Ник не пришел звать ее к обеду.
– Ну, успехи есть?
– Есть, – ответила она и захлопнула альбом.
– Не хочешь поделиться?
– Пока нет. Нужно еще над этим поработать. Но я довольна. Кажется, я нашла то направление, в котором хочу двигаться.
– Хорошо. В таком случае твое нераздельное внимание за обедом будет принадлежать только мне.
Но во время обеда София постоянно отвлекалась на мысли о том, что ждет их впереди.
Когда тарелки убрали со стола, Ник спросил:
– Где витают твои мысли?
– Я не хочу возвращаться, – призналась София. – Я хотела бы остаться здесь. Вдали от всех проблем.
– Ты выходишь замуж не за обычного человека, София. Ты выходишь замуж за короля.
Она вздохнула:
– Я знаю.
– Лучше покажи мне свои рисунки.
Она настороженно посмотрела на него:
– Я говорила тебе, что они еще не готовы.
– Ты не пожалеешь об этом.
Она притворилась, что обдумывает его предложение. Но искушение было слишком велико. Отодвинув стул, она встала, взяла свой альбом и подошла к Нику. Он притянул ее к себе на колени, прижимая к своей груди.
– Я хочу слышать правду, – напомнила София, потом открыла альбом, показала ему десять рисунков, которые нужно было еще доработать, и немного рассказала ему о каждом замысле. Ник внимательно изучил рисунки, потом отложил альбом:
– Мне нравится. Они элегантны. И оригинальны.
София закусила губу:
– Тебе они правда понравились? Или ты говоришь так просто из вежливости?
– Ты на правильном пути, – прошептал он. – И с какой стати я должен быть вежливым с тобой?
Она чуть было не стукнула его по голове, но тут заметила озорной блеск его глаз.
– Ты ужасен!
– Иногда тебе не вредно расслабиться. – Он потерся подбородком о ее щеку, слегка оцарапав нежную кожу отросшей за день щетиной. – Я думаю, что твои эскизы замечательны.
Она прислонилась головой к его груди, чувствуя его тепло. Он погладил ее по волосам.