- Я люблю ее! - Дэвид резко повернулся и обжег пылающим взглядом брата. - Люблю. Ну что, теперь доволен? Люблю и, клянусь, убью любого, кто посмеет ее обидеть.
- О Господи! - выдохнул Клайв, не в силах скрыть потрясение.
Дэвид схватил брата за лацканы сюртука и прижал к стене.
- Если хотя бы раз - хотя бы один-единственный раз - вздумаешь с ней флиртовать, тут же разорву на куски.
- Видит Бог, - серьезно ответил Клайв, - трудно не поверить.
Дэвид взглянул на свои руки, заметил, как побелели от усилия суставы пальцев, и сам испугался собственной реакции. Отпустил брата и отошел в сторону.
- Прости, - пробормотал он тихо.
- Так это правда, ты действительно ее любишь? - уточнил Клайв.
Дэвид мрачно кивнул.
- Поверить не могу.
- Только что сам сказал, что трудно не поверить.
- Нет, я сказал, трудно не поверить, что тут же разорвешь на куски, - объяснил Клайв. - В это действительно верю. Но чтобы ты влюбился… - Он недоуменно пожал плечами.
- Почему же я не могу влюбиться? Младший брат беспомощно покачал головой:
- Потому что ты… это ты, Дэвид.
- И что же дальше? - раздраженно поинтересовался лорд Ренминстер.
Клайв долго подбирал нужные слова.
- Видишь ли, мне и в голову не приходило, что ты способен любить, - наконец ответил он.
Подобного заключения Дэвид никак не ожидал.
- Не думал, что способен любить? - прошептал он. - Но ведь всю свою взрослую жизнь я только и делаю, что…
- Пожалуйста, не начинай рассказывать, как всю свою взрослую жизнь ты посвятил семье, - перебил Клайв. - Сам отлично знаю, что так оно и есть. То и дело слышу укоры.
- Я не…
- Постоянно напоминаешь о своих заслугах, - жестко парировал Клайв.
Дэвид хотел что-то сказать, но передумал. Брат прав. Ему действительно слишком часто напоминали о недостатках. Возможно ли, чтобы он подсознательно стремился соответствовать ожиданиям?
- У тебя все и всегда упирается в чувство долга, - продолжал Клайв. - Долг перед семьей. Долг перед самим именем Манн-Формсби.
- Значительно больше, чем долг, - слабо возразил граф.
- Возможно, и так, но только ты не трудился проявлять истинное отношение, - неумолимо возразил Клайв.
- В таком случае прошу прощения. - Дэвид сник и печально вздохнул. До чего же больно узнать, что главное дело жизни не удалось. Каждый поступок, каждый жизненный шаг он планировал исключительно в интересах семьи. И вот оказалось, что все напрасно - усилия и жертвы остались без признания и оценки. А любовь воспринималась как лишний груз - груз ожиданий и ответственности.
- Уверен, что любишь? - негромко уточнил Клайв.
Дэвид кивнул. Он и сам не понимал, как это случилось и когда короткое знакомство успело перерасти в глубокое чувство. Да, он любил Сюзанну Баллистер, и неожиданный визит брата внес необходимую ясность и расставил все по местам.
- А я нет, - загадочно произнес Клайв.
- Ты о чем? - утомленным, почти безразличным тоном уточнил Дэвид.
- О том, что я ее не люблю. Дэвид мрачно усмехнулся:
- Да уж, надеюсь, что не любишь.
- Не издевайся, - сурово остановил Клайв. - Говорю об этом лишь потому, что мое сегодняшнее поведение могло навести на мысль… ладно, забудь. Просто не хочу, чтобы между нами осталась недосказанность… ты же мой брат.
Лорд Ренминстер улыбнулся искренне и широко. Он и сам, не ожидал, что способен на настоящую улыбку, и все же…
- Я не люблю мисс Баллистер, - продолжил Клайв. - А на катке всего лишь не смог совладать с ревностью.
- Ревновал ко мне?
- Сам не знаю, - признался Клайв. - Наверное, к тебе. Никогда не думал, что Сюзанна проявит интерес к твоей персоне.
- А она и не проявляла. Все дело в моей настойчивости.
- Наверное, я просто самоуверенно надеялся, что бедняжка будет сидеть дома и страдать. Звучит ужасно.
- Еще как! - согласился Дэвид.
- Конечно, я не желал Сюзанне зла, - пояснил Клайв и грустно вздохнул. - И уж тем более не хотел, чтобы она оставалась в одиночестве. Но, наверное, в глубине души все-таки на это рассчитывал. И вдруг увидел ее с тобой… - Клайв опустился в то самое кресло, с которого несколько минут назад вскочил Дэвид, и закрыл лицо руками. Помолчал, а потом посмотрел на брата и произнес: - Нельзя ее отпускать.
- Прости, что ты сказал?
- Сказал, чтобы ты не отпускал Сюзанну.
- Честно говоря, эта разумная мысль уже приходила мне в голову, - признался граф.
Клайву его сарказм не понравился.
- Она чудесная девушка, Дэвид. Наверное, не очень подходит мне, но тебе станет прекрасной женой. Правда, если бы ты сейчас не сказал о своей любви, поверить было бы трудно.
- Какое приятное замечание! - скептически заметил граф.
Клайв пожал плечами:
- Прости, но я с трудом вижу тебя в романтическом ореоле. Да и вообще плохо представляю влюбленным.
- Ах да, конечно, - насмешливо согласился Дэвид. - Каменное сердце и так далее.
- Не пытайся отшутиться, - остановил его Клайв. - Это очень серьезно.
- О, не сомневаюсь.
- Сегодня, когда мы катались вдвоем, - медленно, весомо заговорил Клайв, - Сюзанна сказала кое-что…
Дэвид нетерпеливо перебил:
- Что же именно?
- Кое-что, - повторил Клайв и выразительно посмотрел на брата, - кое-что, из чего можно сделать выводы в твою пользу.
- Будь добр, говори ясно, - не вытерпел Дэвид.
- По-моему, она сможет ответить тебе взаимностью.
Лорд Ренминстер опустился на ближайшую горизонтальную поверхность и даже не заметил, что сидит на столе.
- Ты уверен?
- Разумеется, не уверен. Потому и сказал: по-моему, она сможет ответить тебе взаимностью.
- Прекрасный пример двойного предположения! - заметил Дэвид.
- Скорее всего, пока она и сама не понимает собственных чувств, - рассудительно продолжил Клайв, не обращая внимания на ехидное замечание брата, - но определенно к тебе неравнодушна.
- О чем ты? - уточнил Дэвид, отчаянно пытаясь найти в словах брата точку опоры. Нельзя же часами ходить вокруг да около!
Клайв снова пожал плечами.
- Всего лишь о том, что если ты всерьез, по-настоящему возьмешься за дело, то она скажет "да". Так мне кажется.
- Тебе кажется?
- Да, только, кажется, - нетерпеливо подтвердил Клайв. - Неужели я похож на провидца?
Лорд Ренминстер задумался.
- А что ты имел в виду, - уточнил он, - когда говорил "возьмешься за дело по-настоящему"?
Клайв прищурился:
- Имел в виду, что возьмешься за дело по-настоящему.
- Клайв! - угрожающе прорычал граф.
- Ну, совершишь какой-нибудь красивый, романтичный поступок. Необычный и неожиданный.
- Любой красивый поступок покажется необычным и неожиданным, - ворчливо заметил Дэвид.
- Точно, - подтвердил Клайв. Посмотрел на брата и увидел, что тот улыбается.
- И что же мне делать? - Дэвид не привык спрашивать совета, но выхода не было.
Клайв встал и откашлялся.
- Какой интерес, если что-то придумаю я?
- Огромный интерес, - уверенно заявил Дэвид.
- Нет уж, поразмысли сам, - жестоко отказал Клайв. - И реши, какой именно поступок считаешь красивым и романтичным. Каждый настоящий мужчина должен хотя бы раз в жизни проявить творческую фантазию.
- Не терзай! - со стоном взмолился Дэвид. - Ты же прекрасно знаешь, что красивые поступки не в моем стиле.
Брат усмехнулся:
- Что ж, придется слегка изменить стиль, хотя бы на время. - Он на секунду задумался и вдруг рассмеялся. - Хотя бы на один-единственный день. Если мне не изменяет память, скоро День святого Валентина. Да, меньше чем через две недели. - Мысль ему определенно понравилась.
Дэвид похолодел. Сердце ушло в пятки. О Господи! День святого Валентина! Истинное наказание для всякого здравомыслящего человека. Под угрозой романтических поступков День святого Валентина превращался в день страшного суда.
На непослушных ногах граф перебрался в кресло.
- День святого Валентина, - снова трагически простонал он.
- Никуда не денешься, - вынес безжалостный приговор брат.
Дэвид ограничился убийственным взглядом.
- Кажется, мне пора, - благоразумно решил Клайв.
Лорд Ренминстер не счел нужным попрощаться.
Итак, День святого Валентина. Мог бы и сам догадаться. Лучшее, самое подходящее время для признания в любви.
Но только в том случае, если человек склонен к романтике, поэзии и прочим глупостям. А он, Дэвид, слеплен из иного теста.
Что же делать?
На следующее утро Сюзанна проснулась и поняла, что чувствует себя не выспавшейся, утомленной, раздраженной и несчастной.
Ночь прошла без сна, в мучительных переживаниях.
Нет, разумеется, она спала, если кому-то непременно нужна точность. Нельзя сказать, что она всю ночь пролежала, не сомкнув глаз. Но в то же время отлично помнила, как часы показывали половину второго, потом половину третьего, половину четвертого, четверть шестого и, наконец, шесть. И это притом, что спать легла в полночь.
Так что если даже и спала, то урывками.
И теперь ей было очень-очень плохо. Ужасно.
Проблема заключалась не в усталости и не в раздражении.
Болело сердце.
Прежде ничего подобного ощущать не приходилось: боль казалась почти физической. Накануне что-то случилось. Между ней и Дэвидом что-то произошло. Это "что-то" началось раньше и возможно, во время разговора в театре. Потом постепенно росло и вот вчера, в сугробе, случилось.
Они весело смеялись, а потом она заглянула Дэвиду в глаза. Впервые увидела его по-настоящему и влюбилась.
Ничего страшнее невозможно было придумать. Прямой путь к катастрофе и разбитому сердцу. Клайва она, по крайней мере, не любила. Думала, что любит, но на самом деле большую часть времени проводила в размышлениях, пытаясь понять собственные чувства. А когда он ее бросил, пострадало не сердце - пострадала гордость.
И вот с Дэвидом все получилось иначе.
Сюзанна не знала, что делать.
Лежа ночью без сна, рассудила, что жизнь бросила ее на распутье трех дорог.
Первая дорога вела к счастью: Дэвид любил ее, она любила Дэвида. Оставалось лишь признаться, друг другу и жить вместе долго и счастливо.
Наверное, следовало подождать, пока лорд Ренминстер заговорит о чувствах. Ведь если действительно любит, то непременно решится на романтическое признание.
В полном отчаянии Сюзанна закрыла глаза. На самом деле она понятия не имела об истинном отношении графа. Вполне возможно, перед ней откроется вторая дорога: Дэвид ухаживает лишь для того, чтобы вызвать раздражение Клайва. Если это действительно так, то совершенно непонятно, что делать. Самое правильное, наверное, - бежать от него как от чумы и верить, что разбитое сердце рано или поздно заживает.
Но наиболее вероятной казалась третья дорога: Дэвид относится к ней с симпатией, но не любит, а на каток пригласил просто так, для разнообразия. Сценарий вполне правдоподобный: светские джентльмены нередко так поступали.
Сюзанна со стоном упала на подушку. Не важно, по какому из путей будут развиваться события, - ни один не вел к простому и ясному решению.
- Сюзанна?
Голос сестры заставил вернуться к действительности.
- У тебя была открыта дверь, - сообщила Легация.
- Неправда.
- Ну, хорошо, неправда, - согласилась Летиция и вошла. - Но я услышала странные звуки и решила проверить, все ли у тебя в порядке.
- Опять неправда, - возразила Сюзанна и уставилась в потолок. - Ты услышала странные звуки и решила проверить, что я делаю.
- И это тоже, - снова согласилась сестра. Не получив объяснения, поинтересовалась: - Так что же ты делала?
Глядя в потолок, Сюзанна усмехнулась:
- Издавала странные звуки.
- О Господи!
- Хорошо, признаюсь, - сдалась Сюзанна, поскольку понимала, что утаить секрет от сестры все равно не удастся. - Пытаюсь справиться с сердечной болью, но если хоть кому-нибудь расскажешь, то я…
- Обрежешь мне волосы?
- Оторву язык!
Летиция улыбнулась и плотно закрыла за собой дверь.
- Рот на замке, - заверила она. Подошла к кровати и присела на край. - Это граф?
Сюзанна кивнула.
- Ой, как хорошо! Любопытство взяло свое.
- Почему хорошо?
- Потому что граф мне очень нравится.
- Но ведь ты его совсем не знаешь. Летиция мудро покачала головой:
- Характер угадать нетрудно.
Сюзанна задумалась. Права ли сестра? В конце концов, сама она долгое время считала Дэвида высокомерным, холодным и бесчувственным. Впрочем, мнение основывалось лишь на словах Клайва.
Но как только появилась возможность узнать графа ближе, сразу возникла симпатия, а потом - совсем скоро - родилось чувство.
- И что же мне теперь делать? - шепотом спросила Сюзанна.
Летиция растерянно пожала плечами:
- Понятия не имею. Сюзанна печально вздохнула:
- И я тоже.
- А он знает?
- Нет. Думаю, что не знает.
- А ты знаешь, как он к тебе относится?
- Нет.
Летиция нетерпеливо схватила сестру за руку.
- Но ведь предположить-то можно? Сюзанна неопределенно улыбнулась:
- Можно. Предполагаю, что неплохо.
- Значит, открой ему свои чувства.
- Чтобы сразу оказаться в глупом положении?
- Или, наоборот, чтобы стать самой счастливой на свете.
- Опасный эксперимент. Летиция подвинулась ближе.
- Наверное, мои слова тебе не понравятся, и все-таки: так ли уж страшно, если даже придется немного смутиться? Большего унижения, чем летом, уже не будет.
- Нет, сейчас окажется еще хуже.
- Но ведь никто не узнает.
- Дэвид узнает.
- Но это всего лишь один человек.
- А больше никто и не нужен.
- О! - удивленно и взволнованно воскликнула Летиция. - Но если все настолько серьезно, то ты просто обязана признаться! - Поскольку реакции не последовало, она добавила: - Подумай сама, какой вариант может оказаться самым страшным?
Сюзанна бросила на нее мрачный взгляд:
- Даже не хочу представлять.
- И все же признаться необходимо.
- Чтобы ты могла посочувствовать моему унижению?
- Чтобы я могла порадоваться твоему счастью, - многозначительно поправила Летиция. - Не сомневаюсь, что он ответит взаимностью. А может быть, уже ответил.
- Твой оптимизм абсолютно безоснователен. Однако сестра даже слушать не хотела.
- Надо поговорить сегодня же.
- Сегодня? - удивленно переспросила Сюзанна. - Но где? По-моему, на вечер нет ни одного приглашения. Мама решила, что вечер лучше провести дома.
- Вот именно. Единственная, удобная возможность улизнуть потихоньку и нанести графу визит.
- Пойти к нему домой? Ты с ума сошла?
- Ничуть. То, что ты намерена сказать, можно сказать только наедине. А на балу не уединишься.
- Нет, домой ни за что не пойду, - решительно отказалась Сюзанна. - Это позор.
Летиция пожала плечами.
- Какой же позор, если никто не узнает?
Стоило задуматься. Дэвид никому не скажет ни единого слова - это точно. И даже если отвергнет, то не сделает ничего, что могло бы повредить ее репутации. Просто посадит в экипаж без опознавательных знаков и потихоньку отправит домой.
Так что под удар попадет только гордость.
Если не считать сердца.
- Сюзанна? - шепотом позвала Летиция. - Ты решила это сделать?
Сюзанна подняла голову, посмотрела сестре в глаза и кивнула.
Сердце все равно уже не спасти.
Глава 7
"И вот среди холода, снега, льда и безжалостного ветра - среди всего, что называется поистине ужасной лондонской погодой, - автор спешит напомнить дорогим читателям, что День святого Валентина приближается.
Пора отправляться по магазинам: открытки с сердечками, шоколад, цветы - что может быть милее?
Джентльмены, пришло время искупить все свои грехи и провинности. Или хотя бы попытаться".
Светские заметки леди Уислдаун. 4 февраля 1814 года
Кабинет Дэвида обычно выглядел безукоризненно. Каждая книга имела собственное, строго определенное место. Бумаги и документы или лежали на столе аккуратными стопками, или скромно прятались в ящиках не менее аккуратными стопками. А на полу никогда не было ничего, кроме мягкого ковра и прекрасной, со вкусом подобранной мебели.
Сегодняшний вечер выдался особенным. Ковер почти скрылся под комками смятой бумаги. А если говорить точнее, то комками смятых валентинок.
Дэвид вовсе не считал себя романтиком, но даже он знал, что покупать валентинки следует в магазине "Доббс и компания". А потому утром первым делом поехал на Нью-Бридж-стрит, что неподалеку от собора Святого Павла, и приобрел маленькую пачку самых красивых открыток - шесть штук.
Однако все попытки сочинить стихотворное признание в любви и каллиграфическим почерком запечатлеть шедевр на глянцевой бумаге закончились провалом, а потому около полудня граф снова почтил своим присутствием заведение "Доббс и компания" и приобрел еще одну пачку валентинок, на сей раз побольше - в количестве дюжины.
Инцидент можно было бы считать исчерпанным, если бы вечером, ровно за пять минут до закрытия, его сиятельство не ворвался в магазин вновь, предварительно с головокружительной скоростью промчавшись по городу в легком фаэтоне (впрочем, такие определения скорости, как "глупая" и "безумная", тоже вполне бы подошли). Хозяин проявил себя как настоящий профессионал и, даже не улыбнувшись, предложил графу самую большую пачку открыток (восемнадцать штук), а вдобавок еще и тоненькую книжечку под названием "В помощь автору валентинок", в которой содержались ценные советы относительно сочинения оригинальных виршей самым разным адресатам.
Дэвид с трудом смирился с унижением: он, признанный в Оксфорде лучшим знатоком литературы, опустился до руководства по написанию пошлых стишков! Однако книгу принял без единого слова и даже без презрительной ухмылки. Истинные чувства выдал лишь легкий румянец смущения.
Да, он покраснел. Невозможно даже вспомнить, когда подобный конфуз случался с ним в последний раз.
И вот в десять часов вечера граф сидел за столом, охваченный мучительным творческим экстазом, а на столе одиноко лежала последняя открытка. Тридцать пять остальных валялись на полу скомканными, а то и вообще разорванными.
Одна-единственная валентинка. Последний шанс осуществить задуманное. Граф подозревал, что мистер Доббс не сочтет нужным работать в субботу, а в воскресенье и подавно. Так что если сейчас снова ничего не выйдет, кошмарная миссия будет отягощать ум и сердце вплоть до понедельника.
Он откинул голову и попытался взять себя в руки. Всего лишь валентинка. Какие сложности? Поступок даже не тянет на звание красивого и необычного.
Но что же сказать молодой леди, которую собираешься любить всю оставшуюся жизнь? Глупая книжонка не давала ответа на вопрос. Положение осложнялось еще и тем, что накануне означенная молодая леди рассердилась из-за нелепой, едва не закончившейся потасовкой ссоры.