Он ясно читал на ее лице растерянность. Она то верила, то снова сомневалась и не знала, что лучше – истина или обман. Джек включил мотор и сразу рванул с места. В пути они молчали – все двадцать минут, пока машина не остановилась у здания с золотыми буквами на синем фасаде. Лиз прочитала: "Дорога в рай". И улыбнулась.
Энтони был прав: ресторан оказался небольшим, тихим. Посетителей, кроме Джека и Лиз, всего две парочки. Они сидели каждая в своем конце зала и наслаждались не столько едой, сколько созерцанием партнеров и пожиманием рук.
Шикарный "линкольн" произвел сильное впечатление на хозяина ресторана. Такие машины не останавливались у них даже случайно. Он вызвал официанта.
– Проведи их на веранду. Дай меню. Все, как положено.
Официант появился перед Джеком и Лиз важный, невозмутимый, как посол иностранной державы.
– Господа желают покушать?
– Даже очень желаем.
– Разрешите предложить отличное место, прекрасный вид!
Он повел их на открытую веранду, увитую плющом, и усадил за столик возле большой кадки с лимонным деревом. Вид на зеленое пастбище, по которому гуляли черно-белые коровы с мощными вилообразными рогами, был действительно отличным.
Официант подал меню и карты вин. Но Лиз предоставила Джеку выбирать самому. Когда заказ был сделан и официант удалился, Лиз сказала:
– Ты все выдумал.
Джек спросил, почему она продолжает думать, что он и теперь обманывает ее?
– Потому что Дэйв мне рассказывал об этом ресторане. Он с приятелями бывает здесь. Сюда богачи не ездят.
– Ты права. Заехать сюда мне посоветовал Энтони.
– Может быть, у тебя есть собственный ресторан? Просто ты стесняешься пойти туда со мной?
Он не знал, что ответить. Она не поверила бы ни правде, ни лжи. Оба молчали. Официант принес заказ. Энтони и тут оказался прав: аромат кушаний и дизайн овощных и мясных блюд были способны пробудить аппетит даже у крайнего привереды.
– Что тебе положить? – спросил Джек.
– Все равно.
– Тогда всего понемногу.
Он делал вид, что все нормально. Попробовал соус, потом цыпленка с овощами.
– А знаешь, очень вкусно!
– Мне не хочется…
– Когда плохое настроение, надо обязательно поесть. По опыту знаю – помогает.
– Я хочу домой.
– Лиз…
Она сидела, опустив голову, и он умолк.
– Ну, хорошо, – сказал он. – Мы сейчас вернемся в отель.
Он подозвал официанта. Услышав, что мистер и мисс собираются уходить, ничего не поев, официант пошел за поваром. Тот явился немедленно: в поварском колпаке, румяный, – ни дать ни взять персонаж диснеевского мультика. Вместе с ним пришел и хозяин. Спрашивал расстроенно:
– Господам не понравилось? Мы заменим…
Джек уверил, что все отлично.
– Но вы ничего не ели! – сокрушался повар.
Джек объяснил, что мисс почувствовала недомогание, вот почему они вынуждены покинуть замечательное заведение.
– Когда все наладится, – пообещал Джек, – мы непременно приедем снова.
Лиз ждала в машине, пока Джек расплачивался с официантом. Она чувствовала себя идиоткой, ей хотелось разреветься – она так боялась потерять Джека! Один внутренний голос говорил, что Джек не захочет иметь дело со взбалмошной девчонкой и больше не придет. Другой упрямо твердил, что Джек подлаживался к ней, чтобы войти в доверие, а потом бросить ее. Обманув один раз, он обманет еще и еще. Думает, что с ней можно так обращаться? Ошибается!..
Оба голоса звучали одновременно, иногда один оказывался громче и забивал второй. В них врывался третий – крик души, обращенный к Джеку: "Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь! Задержи меня!.." И обида, горькая обида, что он этого не делает. Она вспомнила многозначительные слова миссис Смит "До завтрашнего утра!" и представила ее молчаливую иронию при виде Лиз, возвратившейся через пару часов. Почему-то именно это испугало ее больше всего, и она быстро сказала:
– Я не поеду в отель!
– А куда?
Лиз подумала.
– К морю.
– Хорошо.
Джек свернул на дорогу, спускавшуюся к морю. Лиз попросила остановить машину. Джек вышел первым, открыл ей дверцу. Лиз тоже вышла, сказала тихо:
– Я пойду…
Джек сказал:
– И даже не попрощаешься?
– До свидания…
Она едва удерживалась, чтобы не оглянуться. Шикарный "линкольн" не уезжал, и Лиз хотелось знать, смотрит ли Джек ей вслед. Вскоре она услышала, как заработал мотор, и, когда Лиз решилась наконец обернуться, дорога позади была пуста.
Она дошла до наблюдательной вышки и остановилась. Дэйв часто приходил сюда во время дежурств Сида. Сейчас это был единственный человек, с которым Лиз могла говорить. Она окликнула Сида. На вышке появился обнаженный загорелый торс, увенчанный лысой головой.
– Вам Сида? – спросила лысая голова. – Он будет завтра. – И другим, игривым тоном: – Я не заменю его?..
Лиз не ответила. Она села в плетеный шезлонг, кем-то оставленный у кромки воды. Мысленно проигрывала перипетии сегодняшнего свидания с Джеком, то пребывая в отчаянии, что сама оттолкнула его, то успокаивая себя, что он не может не вернуться. Прислушивалась, не скрипит ли песок от его шагов. И снова погружалась в невеселые мысли.
Когда стемнело, Лиз поднялась и пошла в отель. Ребекка уже закончила работу и одевалась к дискотеке.
– Прибыла? – приветствовала она Лиз. – Ну и везет же тебе! Милена перед твоим кавалером просто растаяла. Такой, говорит, красавчик! Где ты его нашла? Кто он?
– Никто.
– Не хочешь, не говори. На дискотеку пойдешь?
– Не знаю.
– Дэвида сегодня не будет. Тогда не пойду, подумала Лиз.
Она осталась одна. Она слышала, как в коридоре стонут половицы от грузных шагов ночной горничной. Иногда из гостиной доносились голоса постояльцев, их смех – там собирались любители рассказывать в компании анекдоты.
Лиз вышла во двор. От приторного аромата флоксов воздух казался душным, хотя с моря дул легкий прохладный ветер. Ярко освещенные окна гостиной отпечатали на цветах и деревьях светлые прямоугольники. Было тихо и спокойно.
Не оглядываясь, Лиз вышла за ворота и направилась к шоссе. Она запомнила, что недалеко от автозаправки, на развилке дороги, есть бар. Несколько раз она и Дэвид, гуляя, проходили мимо него. И когда на машине она возвращалась с Джеком от Моники, пестрый павильон мелькнул на повороте. Он всегда был освещен, но закрытые двери поглощали все звуки, и, если б не человеческие тени на неплотных занавесках, можно было подумать, что в баре никого нет. Однажды Дэвид на вопрос Лиз, зачем нужен бар, где почти нет людей, сказал, что бар недалеко от заправочной станции и его посещают водители.
– А ты был там?
– Был. Мне понравилось.
Тогда она не спросила, что именно ему там понравилось. Но сейчас и сказанного им было достаточно, чтобы Лиз решила пойти туда.
Идя вдоль дороги, она миновала автозаправку, где сейчас обслуживались мощный рефрижератор и два джипа, и вскоре подошла к бару. Тут решимость ее улетучилась. Она как-то сразу поняла, что этот бар и бар при дискотеке – не одно и то же, что она не должна была приходить сюда. Лиз уже готова была повернуть обратно, но шедший следом водитель рефрижератора громко произнес:
– Чего встала? Пришла, так входи!
Он открыл дверь, подтолкнул Лиз, и она очутилась внутри помещения.
Ей сразу стало ясно, почему Дэвид сюда заглядывает: за длинной стойкой стоял бармен, у которого Дэвид снимал квартиру.
Столы в зале, кроме двух, самых дальних, были свободны. За одним из них мужчина и женщина пили вино. За другим – двое мужчин. Водитель рефрижератора подошел к стойке и потребовал пива. Он обернулся к Лиз:
– Пить будешь? Я плачу!
Лиз замотала головой и попятилась, Водитель сказал:
– А зачем пришла?
Лиз молчала. Кто-то сзади крепко сдавил ей плечо:
– Она ко мне пришла!
Дэвид. Это он и Сид сидели за последним столом. Лиз от радости чуть не вскрикнула. Не снимая руки с ее плеча, Дэйв пошел с ней к Сиду, усадил за стол и хмуро спросил:
– Ты что здесь делаешь?
– Я хотела… Ты же говорил, что тебе тут нравится? – напомнила она.
– Мне нравится. – Он подчеркнул слово "мне". – А тебе здесь не место!
Он никогда не говорил с ней гак резко. Лиз притихла и сидела, опустим глаза, готовая разреветься. Сид, наблюдавший за ней, сказал:
– У старика сегодня вкусная пицца, пойду принесу.
Он подмигнул Дэвиду и направился к стойке. Дэйв молчал. Сид вернулся с кружкой пива и тарелкой, на которой лежал аппетитный кусок пиццы, щедро посыпанный зеленью.
– Вы ешьте, а я пойду, – сказал он и опять, незаметно для Лиз, подмигнул Дэвиду. Когда Сид ушел, Лиз спросила:
– Он из-за меня ушел?
– Мы собирались идти вместе, но Сид человек воспитанный.
Дэвид подвинул к ней тарелку с пиццей:
– Ты ешь, пицца действительно вкусная.
– А ты?
– Я уже сыт.
Она хотела гордо сказать, что тоже не голодна. Но от тарелки шел такой аромат, а она с утра ничего не ела и к тому же побоялась перечить Дэвиду. В общем, Лиз принялась за пиццу. Дэвид спросил:
– Почему не пошла в бар на дискотеке?
– Ребекка сказала, что тебя не будет. И лысый на вышке сказал…
– На вышке нет лысых. Это брат Сида, он бритый… Что у тебя случилось?
Не перебивая, он выслушал ее рассказ. Лиз спросила:
– Ты думаешь, я дура и Джек больше не придет?
– Если по-настоящему нравишься ему – придет. Если не придет, значит, у него это несерьезно, и хорошо, что вы расстались сразу. Быстрее забудешь. Это сейчас тебе кажется – катастрофа. Пройдет время, и не вспомнишь. А вспомнишь – улыбнешься.
Лиз знала: так говорят, когда ничем не могут помочь. Что ей с того, что много лет спустя, вспоминая, она будет улыбаться? Ей плохо сейчас и совсем не хочется улыбаться…
– Может быть, – сказал Дэйв, – ты встретишь Джека у Моники, и вы помиритесь.
– Моника не зовет меня. Не пойду же я к ней без приглашения.
– Как она может тебя позвать, если я сказал, что ты уехала? Я буду у нее через два дня. Скажу, что ты скоро возвращаешься. Вот увидишь, она пригласит тебя.
– И я буду врать ей, что отдыхала у моря, каталась на собственной яхте? Или что недельку провела в Париже?
– В Париже летом душно и жарко, там моря нет.
Лиз засмеялась.
– В Париже нет моря? Откуда ты знаешь?
– Читал.
Разговор о Париже, в котором нет моря и где не отдыхают летом, развлек ее. А предложение Дэвида так поговорить с Моникой, чтобы она пригласила Лиз, показалось заманчивым. Лиз сказала:
– Знаешь, Дэйв, ты хороший друг – Он улыбнулся. – Мне стало легче, честное слово!
– Ну, если легче и если ты уже управилась с пиццей, то давай-ка я провожу тебя в отель…
Уже засыпая, Лиз вспомнила, что не спросила у Дэвида, почему он не пошел на дискотеку…
Проснулась Лиз с четким ощущением тревоги. Это не было вчерашним состоянием после свидания с Джеком. Вчера она могла объяснить, почему ей неспокойно. Сейчас она не понимала, из-за чего появилось тягостное чувство. Может быть, ей приснился кошмар? Лиз пыталась припомнить сон, но кроме стаи собак, гнавших по полю крупного, похожего на лося зверя, Лиз ничего не помнила.
Она оделась и пошла в бельевую. Начался день, и все повторилось: уборка, смена белья, вызовы…
Тревога не проходила, и Лиз нервничала. Ее раздражали капризные постояльцы. Хотелось послать к черту пожилую миссис, которая дважды требовала сменить воду в вазе с цветами. Вода, по мнению миссис, последовательно была либо слишком холодной, либо слишком теплой. Третья смена воды ее также не удовлетворила, зато, как она выразилась, убедила, что иметь дело с бестолковщиной – только нервы себе портить…
Ну и меняй сама, старая дура, если ты такая толковая!
Миссис Хэвиленд умудрилась перегреться на солнце, и Лиз каждые четверть часа меняла на ее голове холодные компрессы. Все это отвлекало от грустных мыслей, но как только выдавалась свободная минута – тревога возвращалась…
Миссис Смит, которую Дэвид встретил у входа в отель и у которой спросил, где он может увидеть горничную Лиз, недовольно буркнула, что отель не проходной двор, а свидания назначают после работы. Дэвид молча вышел на улицу, сел на каменную скамью у ворот и засвистел. Мелодия была его собственная и выражала отношение к хозяйке отеля. Противная такая, ломаная мелодия. Однако миссис Смит все-таки поставила Лиз в известность, что ее ждут. Лиз выбежала за ворота. Еще издали она поняла, что ничего плохого не случилось: у Дэйва был весьма довольный вид.
– Я был у Моники, – сообщил он.
– Знаю-знаю, ты должен был сделать ей прическу.
– Я сказал ей, что ты возвращаешься, и она обрадовалась.
Дэвид пересказал разговор с Моникой. Моника собиралась на неделю в Нью-Йорк, а оттуда к родителям на ранчо. И обещала позвонить Дэвиду, когда туда приедет. Он протянул Лиз визитную карточку Моники, на которой было написано: "Лиз, приезжай ко мне на ранчо!"
– А адрес? – спросила Лиз.
– У меня есть. Я тебе дам, – ответил Дэвид. – Поезжай, – посоветовал он. – Ты можешь встретить там Джека.
– Где это? – спросила Лиз.
– Моника сказала, у озера Высокое.
Лиз оживилась.
– Это недалеко от города, где я живу… где я жила. Там есть большое ранчо, много лошадей…
– Правильно, – подтвердил Дэвид. – Моника говорила, что ее родители коннозаводчики.
Лиз сказала:
– Дэйв, тогда в баре я не спросила, почему ты не пришел на дискотеку.
– Я уезжал.
– Но в баре ты был!
– В баре был.
Лиз осторожно спросила:
– У тебя тоже что-то случилось?
Дэвид усмехнулся.
– Как сказать. Я ездил разводиться с женой.
– О, извини. А я к тебе со своими проблемами!
– Моя жена выходит замуж. – Он взглянул на отель. В окне второго этажа маячила тучная фигура миссис Смит. – Твоя хозяйка злится. Иди!
Конечно, Лиз было жаль приятеля, но после разговора с ним ее собственные тревожные предчувствия начали таять. Дэйв принес ей отличную новость: она приглашена на ранчо к Монике. И она обязательно туда поедет! Ведь это близко от дома. Можно узнать, что там у них, и повидать знакомых. А там будет видно!
Она никогда не была на том ранчо. И навряд ли кто-нибудь из жителей городка был туда вхож. Но о богатстве владельцев, их прекрасных лошадях, о конных праздниках, на которые съезжались именитые гости на шикарных авто, ходили самые невероятные слухи.
Всего какие-нибудь полторы-две недели, и она там! Миссис Смит, конечно, не станет дожидаться ее возвращения. Ну и пусть увольняет и ищет другую горничную. А она возьмет расчет и найдет себе новое место. Что, ей всю жизнь только и выполнять чужие капризы? Не тут-то было…
Лиз уже не казалось, что постояльцы нарочно выдумывают глупые поручения и просьбы, лишь бы досадить ей. Она работала легко и споро, к одобрительному удивлению миссис Смит.
Еще несколько дней. Всего несколько дней! – думала Лиз. Она не знала, да и не задумывалась о том, почему так уверена, что минуют эти несколько дней – и начнется совсем другая, ничем не омраченная, счастливая жизнь.
Шли дни. Встречаясь с Дэйвом, Лиз не спрашивала, звонила ли Моника, – тот сам бы сказал, если бы звонила. Временами закрадывалась мысль, что Моника передумала или забыла, но Лиз гнала эти мысли. Дэвид видел ее нетерпение и беспокойство.
– Не паникуй, – успокаивал он. – Может, она задержалась в Нью-Йорке. А если даже на ранчо, не в первый же день звать гостей. Поживет у родителей, станет скучно – обязательно позовет…
Глава 8
Шантаж
Лиз катила в один из номеров сервировочный столик, когда это случилось. Проходившая мимо Ребекка сказала с улыбкой:
– Везучая! Тебя опять ждут…
Лиз не помнила, как доставила в номер Банчинни завтрак, как расставляла тарелки и приборы, наливала соки. Ждать ее мог только один человек! Она выбежала из отеля. За воротами спиной к ней стоял мужчина.
– Джек! – крикнула Лиз.
Мужчина обернулся. Это был Эдвард, ее бывший жених. Любовник ее матери. Лиз хотела кинуться обратно в отель, но не могла двинуться с места. Внутренний голос сказал: "Вот она, твоя тревога…"
Эдвард стоял, расставив ноги, и улыбался. Что-то изменилось в нем самом и в его внешности. С Лиз он всегда действовал уверенно, решительно – как он сам говорил, только так и должны вести себя настоящие парни. Но иногда ей казалось, что сквозь решительность проступала настороженность. Он будто выжидал – чтобы, если она оттолкнет его, тут же отступить. Обычно он одевался небрежно, чтобы не сказать неряшливо, словно ему все равно, что на нем и как он выглядит… Теперь перед Лиз был самодовольный, без тени неуверенности на лице мужчина в дорогом, но не по сезону костюме.
– Не ждала? – сказал он, делая шаг к Лиз.
– Не подходи! – резко сказала она. – Что тебе надо?
– Соскучился, – ничуть не смущаясь явной лжи, ответил он.
Лиз пропустила мимо ушей намек на их бывшую близость. Спросила:
– Кто тебе сообщил, где я?
– Никто. Случай.
– Как мама?
Он пожал плечами:
– Мы не сошлись характерами с твоей матерью. Пришлось расстаться.
– Я с тобой тоже не сошлась характерами. Убирайся и больше не приходи!
– Слушаюсь, – сказал он, вздохнув. – А как насчет "последнего слова подсудимого"? Положено!
– Говори быстрее, что тебе нужно.
– Я сказал, – начал он, – что случайно узнал, где ты. Но как узнал! Потрясающе! Моя маленькая невеста веселится на вилле среди миллионеров! И разъезжает на шикарном "линкольне"! – Он удовлетворенно хмыкнул.
До этой минуты Лиз слушала нетерпеливо, однако довольно спокойно. Но едва он упомянул о вилле, все в ней напряглось. Она мельком взглянула на него. Он улыбался, но глаза не предвещали ничего хорошего.
– Я подумал… – продолжал он с веселым видом, будто сообщал о чем-то очень приятном. – Я подумал: вот бы мне так – войти пешком, чуть ли не с голой задницей, а уехать на "линкольне" или "мерседесе"!..
Эдвард сделал паузу, выжидая ответной реакции Лиз. Он сознавал, в каком напряжении она пребывает, и умышленно затягивал молчание. Она молчала.
– Да-а… – наконец протянул он. – А тут опять же случайно, заметь, я узнаю, что владельцы симпатичной виллы покинули ее. Причем все! – многозначительно подчеркнул он.
Лиз не выдержала:
– Чего ты хочешь?
– А ведь там всякого добра навалом – на всю жизнь хватит!..
– Ты ходил туда?
– Ходил?.. – Он засмеялся. – Ну, ты скажешь!
– Ты… ограбил? – Я?!
– Что же ты делал там?
– Скажем так – я ее только оглядел. Присматривался в расчете на будущее.
– Врешь! Ты все врешь! Ты там не был, ты даже не знаешь, где она находится!..
– А если я скажу, что у них на полу буквы "Д" и "Б"?
Да, он был там. Он видел монограмму! Но зачем он говорит об этом мне?