Все пятеро были очень богаты и хороши собой. К счастью для женской половины человечества, четверо из этих сердцеедов остепенились и были счастливы в браке.
У каждого из них когда-то были проблемы с законом. Трой Донаван взломал компьютерную систему министерства обороны, чтобы разоблачить коррупционеров. Владелец казино Конрад Хьюз использовал конфиденциальную информацию, играя на фондовой бирже, чтобы снизить стоимость акций корпораций, на предприятиях которых использовался детский труд. Малкольм Дуглас, всемирно известный музыкант, исполняющий джаз-рок, был уволен из бара, где играл на пианино. Его арестовали в ходе полицейской облавы по подозрению в распространении наркотиков. Позднее Люси-Энн узнала, что его единственная вина состояла лишь в том, что он работал в баре, не достигнув совершеннолетия.
История доктора Роуэна Бута была более драматичной. Он взял на себя вину своего совершеннолетнего брата, который, сев за руль в пьяном виде, спровоцировал дорожную аварию. Сейчас Роуэн вкладывает деньги в строительство клиник в странах третьего мира.
Все они давно искупили свои грехи, сотрудничая с Интерполом и делая более чем щедрые благотворительные взносы.
Четверо друзей Эллиота были женаты. Может, он именно поэтому решил возобновить отношения с Люси-Энн? Чтобы не отставать от своих друзей?
Люси-Энн посмотрела на Хиллари:
– Ты знала о том, что Малкольм и Конрад устроили вчера?
– Не знала, пока Трой мне не рассказал. Когда это произошло, они уже уехали. Не могу сказать, что одобряю их тактику, но в любом случае я не смогла бы ничего поделать. С виду кажется, что у тебя все в порядке. – Во взгляде Хиллари появилась тревога. – Это притворство?
– А ты как думаешь?
Она взяла Люси-Энн за руку:
– Прости. Мне сразу следовало понять, что твое спокойствие показное. Мы ведь с тобой родственные души. – Она сжала ее руку, прежде чем отпустить. – Не хочешь поговорить? Если хочешь поплакаться в жилетку, я здесь.
– Мне сейчас никто не может помочь. Только от нас с Эллиотом зависит, как будут развиваться наши отношения. Если бы я все ему рассказала раньше…
Хиллари печально улыбнулась:
– Дорогая, мы с тобой обе знаем, что происходит, когда они получают очередное задание. Они исчезают, и с ними невозможно связаться.
– Как ты живешь с человеком, который в любой момент может исчезнуть, ничего не объяснив? Человеком, часть жизни которого остается для тебя загадкой?
Как близкая подруга и бывшая помощница Эллиота, Люси-Энн знала, что директор исправительной школы, где Эллиот получил путевку в жизнь, вербовал своих выпускников для внештатного сотрудничества с Интерполом. Больше об этой стороне своей жизни он ей ничего не рассказывал.
– Я люблю Троя таким, какой он есть, – сказала Хиллари. – Таким, каким он был всегда. Человек взрослеет, но с возрастом его внутренняя сущность, его душа не меняются.
Люси-Энн была готова принять эти слова как руководство к действию, но вдруг вспомнила, что Хиллари иногда помогала мужу выполнять секретные задания.
Она уставилась на остатки сока в своем стакане.
– Разве есть что-то неправильное в желании жить обычной жизнью? У меня никогда не было нормальной размеренной жизни. Это то, чего я хочу для себя и своего ребенка, но мне это кажется недостижимым.
– Да, тебе будет трудновато. Эллиот и размеренная жизнь – абсолютно несочетаемые вещи.
Что ей делать? Искать то, чего она не может иметь? Или считать себя лицемеркой из-за того, что не принимала Эллиота таким, какой он есть, в то время как он ее принимал? Она убежала от него. Сколько бы она себе ни говорила, что это он ее оттолкнул, в глубине души она знала, что сама от него убежала.
– Спасибо за совет, Хиллари.
Подруга вздохнула:
– Не уверена, что помогла тебе. Но если вдруг захочешь поговорить, знай, что ты всегда можешь ко мне обратиться. Я не выдам твои секреты.
– Я тебе благодарна, – искренне произнесла Люси-Энн, только сейчас поняв, как мало у нее за всю жизнь было подруг. У нее всегда был Эллиот, и ей было достаточно их дружбы.
– Нам, женщинам, тоже нужно держаться вместе. – Она подмигнула Люси-Энн, после чего заглянула в коляску. – Эли такой очаровательный. Я рада, что вы здесь.
Люси-Энн хотелось верить, что она может стать своей среди этих женщин, даже несмотря на то, что она не является женой Эллиота.
– Спасибо тебе, Хиллари, – просто сказала она, глядя на Эллиота, который смеялся вместе со своими друзьями.
Ей показалось, что от его смеха звезды замерцали еще ярче.
Разве это не глупо?
Ей нужно сохранять трезвый ум и держать свое сердце на замке, если она не хочет страдать из-за того, что другие ею пренебрегают.
Эллиот надеялся, что присутствие на свадьбе Роуэна и Мариамы нарушит ледяное спокойствие Люси-Энн. В конце концов, разве свадьбы не делают женщин сентиментальными?
Наблюдая за ней, он пытался понять, что она чувствует. Она долго на него работала и была знакома со всеми его друзьями и их женами. Она видела, что дружеские связи могут быть крепче родственных. В человека с таким прошлым, как у нее, это определенно должно вселить надежду.
Тогда почему она не улыбалась, когда жених с невестой уехали на кабриолете, чтобы наконец остаться наедине?
В конце концов он оставил шумное общество своих друзей и направился к Люси-Энн, которая стояла в стороне с коляской. Несмотря на то что он нашел няню, которая когда-то работала у одного английского герцога, Люси-Энн сказала, что не доверит своего сына человеку, которого до этого ни разу даже не видела. Завтра она сама проведет собеседование. Если кандидатка ей понравится, она наймет ее, чтобы иметь возможность полностью сосредоточиться на работе, пока Эли спит. Представив себе, как она допрашивает вышколенную Мэри Поппинс, Эллиот улыбнулся.
Бледный свет луны ласкал обнаженные плечи Люси-Энн. Ее распущенные волосы слегка колыхались на ветру. От нее исходил знакомый аромат желтого жасмина, символа штата Южная Каролина. При воспоминании о том, что между ними было одиннадцать месяцев назад, внутри у него все затрепетало.
Судьба свела их вместе, и он осознал, что впервые в жизни не хочет бежать от судьбы.
Эллиот взялся за ручку коляски.
– Вернемся в гостиницу или, может, немного прогуляемся?
Люси-Энн нервно облизала губы:
– Э-э… думаю, я бы прогулялась.
Она пока еще не готова оставаться с ним наедине? В этом нет ничего страшного. Звезды, луна и музыка настроят ее на романтический лад.
– Тогда давай прогуляемся, дорогая.
– Куда мы можем пойти с коляской?
Эллиот окинул взглядом сад с накрытыми столиками, за которым простиралось скалистое побережье.
– Туда. – Он указал ей на дощатый настил, тянущийся вдоль берега. – Я повезу коляску.
У Люси-Энн не осталось выбора, кроме как подчиниться.
Пять минут спустя они, оставив веселящихся гостей, уже двигались по дорожке из струганых досок. Если бы кто-то сейчас смотрел на них из окна одного из соседних особняков, он бы увидел счастливую пару, гуляющую с ребенком. Что касается самого Эллиота, сегодня он ощущал себя, как никогда, одиноким. Сегодня женился четвертый из его друзей. Он один теперь остался холостяком.
Но у него есть сын, и он должен научиться быть хорошим отцом.
– Ты хорошо везешь коляску, – сказала идущая рядом с ним Люси-Энн. – Я удивлена. Сама я первое время натыкалась на все, что попадалось у меня на пути.
Эллиот улыбнулся, подавив желание сказать ей, что он был бы рядом с ней в эти трудные первые дни, если бы она сообщила ему о ребенке.
– Это похоже на управление автомобилем. Я стану хорошим отцом для Эли, можешь не сомневаться, – решительно произнес он.
– Ты говорил, что не хочешь иметь детей.
– Ты тоже всегда говорила, что не хочешь их иметь, – напомнил ей он.
– Я боялась, что мой ребенок может пострадать из-за моей матери. – Она потерла ключицу, которую сломала в раннем детстве по недосмотру своей матери. – Я уже взрослая, а ее нет в живых, так что мне нечего опасаться. Но сейчас речь идет о тебе и о том, что ты не хотел иметь детей.
– Так было раньше. – Стоило ему заглянуть в большие глаза Эли, и его мир изменился навсегда. – Я не бегу от ответственности.
– Однажды ты от нее… – Резко остановившись, она тихо выругалась себе под нос. – Забудь, что я это сказала.
Остановившись, он положил руки на ее голые плечи.
– Скажи честно, Люси-Энн. Я бросил тебя, когда уехал из родного городка. Когда совершал правонарушения, рискуя оказаться в колонии, потому что даже там мне было бы лучше, чем с моим отцом. Я был эгоистом. Я не думал о твоем благополучии и жалею об этом каждый день своей жизни, – тихо произнес он, хотя никто, кроме Люси-Энн, не мог его услышать.
– Ты чувствуешь себя виноватым. Считаешь себя должным мне помочь, загладить свою вину передо мной. Но тебе следует перестать так думать. Я сама в ответе за свою жизнь. – Она положила ладонь ему на щеку, и ее взгляд смягчился. – Более того, если бы ты остался, ты не сделал бы удивительную карьеру, благодаря которой и у меня появилась возможность вырваться из родного захолустья. Поэтому я считаю, что ты ни в чем передо мной не виноват, и моя жизнь сложилась вполне удачно.
– Однако ты вернулась домой, когда ушла от меня. – Решив, что должен быть с ней честным, он добавил: – Когда я по глупости тебя оттолкнул.
Люси-Энн опустила руку.
– Я вернулась с дипломом колледжа, имея возможность обеспечивать себя и своего ребенка. Это очень важно, и я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Я не хочу сидеть у тебя на шее.
– Ты хочешь жить собственной жизнью. Я это понимаю, – сказал Эллиот, притянув ее к себе. – Давай все тщательно обсудим, как в старые времена.
– Ты такой… благоразумный.
– Ты произнесла это слово так, будто оно ругательное. Почему? Что плохого в благоразумии?
На самом деле сейчас им движет что угодно, только не здравый смысл. Если она хочет страсти и эмоций, он готов ей это дать. Ему только нужно знать наверняка, чего она хочет, прежде чем приступать к действиям. Один неверный шаг может осложнить и без того непростую ситуацию.
– Не пытайся уговорить меня остаться, приводя логические доводы. Я хочу, чтобы ты честно ответил самому себе на вопрос: какого будущего ты для себя хочешь?
– Я не знаю, чего хочу, Люси-Энн. Помимо того, чтобы вы с Эли были в безопасности, ничего не боялись и ни в чем не нуждались. Я изо всех сил стараюсь понять, что мне нужно делать для того, чтобы стать хорошим отцом.
Ее грудь вздымалась и опускалась, щеки слегка разрумянились.
– Если бы я приехала к тебе сразу, как только узнала о своей беременности, как бы ты поступил?
– Я бы сделал тебе предложение, – ответил он без промедления.
– Я бы сказала "нет".
Эллиот подошел ближе.
– Я был бы очень настойчивым и переубедил бы тебя.
– Каким образом?
Ветер колыхал свободный подол ее платья, и он окутывал ноги Эллиота, словно заманивая его в шелковый плен.
Он придвинулся еще ближе и наклонил голову, так что теперь их губы разделяло всего несколько дюймов.
– Я бы задарил тебя цветами, сладостями и ювелирными украшениями. – С удовольствием отметив про себя, что ее зрачки расширились, а лицо еще больше раскраснелось, он добавил: – Затем я бы понял, что тебя, в отличие от большинства женщин, подарками не купишь, и сменил бы тактику.
– Что бы ты сделал? – прошептала Люси-Энн, и он почувствовал аромат фруктового сока, исходящий от ее губ. – Скажи правду.
– Если ты хочешь правду, черт побери, вот она. – Его рука скользнула вверх по ее руке, плечу, шее и зарылась в ее волосы. – Я просто хочу снова тебя поцеловать.
Глава 5
Подчинившись зову плоти, Люси-Энн схватилась за плечи Эллиота, хотя здравый смысл кричал, что это плохая идея.
Ее тело прижалось к его сильному твердому телу, и ее соски тут же заныли под тканью платья. Одна его рука ласкала ее затылок и шею, другая легла ей на ягодицы и прижала ее бедра к его бедрам. Даже через слои одежды Люси-Энн почувствовала, как он возбужден, и ее колени задрожали.
Как этому мужчине только удается усыпить ее разум, лишь прикоснувшись губами к ее губам? Она не могла отрицать, что этот поцелуй под луной заставил ее желать большего.
Ее губы послушно открылись, и его язык проник в глубь ее рта. Люси-Энн вновь испытала те волнующие ощущения, которые заставили ее потерять голову одиннадцать месяцев назад.
Это нужно прекратить. Немедленно. Потому что в этот раз их ошибки навредили бы не только им, но и невинному малышу, мирно спящему в коляске.
С большой неохотой Люси-Энн прервала поцелуй, но перед этим, не удержавшись, легонько прикусила нижнюю губу Эллиота. Из его горла вырвался стон разочарования, но он не стал настаивать на продолжении. Положив голову ему на плечо, она вдохнула запах его кожи, смешанный с запахом моря. Его учащенное дыхание говорило о том, что этот поцелуй так же сильно подействовал на него, как и на нее. Это ее удивило, поскольку со дня их первой и единственной близости прошел почти год.
Ей нужно время, чтобы тщательно все обдумать. Возможно, причина ее реакции кроется в том, что она насмотрелась на свадьбе на счастливые пары.
Понимая, что промедление опасно, она надавила ладонями на его грудь, надясь, что ее ноги не подкосятся, когда он отстранится.
– Эллиот, это… – Не удержавшись, она снова коснулась губами его губ. – Мы так не договаривались, когда уезжали из Южной Каролины. Или, может, соблазнить меня было частью твоего замысла?
При мысли об этом Люси-Энн бросило в дрожь.
Эллиот засунул руки в карманы. Его мужественное лицо, освещенное луной, было непроницаемым.
– Ты обвиняешь меня в том, что я намеревался тебя соблазнить?
– Обычно ты не останавливаешься ни перед чем для достижения своей цели. Ты будешь это отрицать?
Его глаза заблестели. Люси-Энн не поняла, было это проявлением решимости или гнева.
– Я не стану отрицать, что хочу с тобой переспать, – признался он. – Судя по тому, как ты меня целовала, ты хочешь этого не меньше, чем я.
Когда она подумала, как просто было бы вернуться к тому, на чем они остановились одиннадцать месяцев назад. Если бы только она была нужна ему не просто как мать его сына…
– В этом-то все и дело, Эллиот. То, чего хотим мы, не имеет значения. Мы решили провести вместе этот месяц ради нашего сына. Если мы будем продолжать… играть с огнем, – добавила она, не желая упоминать об их поцелуе и влечении друг к другу, – мы не сможем дать нашему сыну надежное будущее. Нам нужно просто возобновить нашу дружбу. Ничего больше.
Эллиот надменно поднял бровь:
– По-моему, одно нисколько не мешает другому.
– Если ты будешь настаивать, я положу конец нашей договоренности и вернусь в Южную Каролину, – предупредила она его. – Эллиот, ты меня понял? Я должна быть уверена, что для нас обоих цель следующих четырех недель заключается в одном и том же.
Он долго на нее смотрел, прищурив глаза, затем пожал плечами.
– Я буду уважать твое решение и больше к тебе не прикоснусь. Если, конечно, ты не передумаешь, – добавил он с очаровательной улыбкой.
– Разумеется, не передумаю, – поспешно подтвердила она, пока не начала сомневаться в собственной решимости.
– Я не собираюсь с тобой спорить, поэтому давай на сегодня закончим этот разговор. Завтра мы поговорим об Эли и о том, как нам быть дальше.
– Думаю, нам следует покинуть романтическую обстановку и вернуться во дворец.
Люси-Энн знала, что это не сильно поможет, поскольку он всегда был для нее сексуальным.
Как бы ей ни хотелось вернуться к платоническим отношениям, она понимала, что это невозможно. В тот вечер, когда они отмечали его победу и окончание ею колледжа, они пересекли опасную черту, отрезав себе все пути назад.
Она пришла к выводу, что катализатором послужило получение ею диплома о высшем образовании. Тогда она впервые с тех пор, как он добился успеха, почувствовала себя равной ему и позволила себе признать то, что старательно отрицала всю свою взрослую жизнь. Что бы она себе ни говорила до тех пор, ее влекло к Эллиоту Старку.
Что, если она ничем не отличается от своей матери?
При этой мысли у Люси-Энн закружилась голова, и она схватилась обеими руками за ручку коляски, чтобы не потерять равновесие.
– Я пойду к себе в комнату. Пора укладывать Эли. Я хочу немного поработать, прежде чем лягу спать. Одна, – добавила она.
– Понял, – ответил Эллиот. – Я пойду вместе с тобой.
Этого еще не хватало! Его присутствие может поколебать ее решимость.
Она покачала головой:
– Я бы предпочла пойти одна. Дворец недалеко. К тому же здесь абсолютно безопасно.
– Как хочешь. Мы поговорим завтра по пути в Испанию. – Это прозвучало как утверждение, а не как предположение.
– Хорошо, – бросила через плечо Люси-Энн, толкая вперед коляску.
Ее тело все еще трепетало после поцелуя, но душу раздирали вопросы и сомнения.
Они с Эллиотом много лет были просто друзьями и в присутствии друг друга не испытывали неловкости. В детстве они вместе купались нагишом, строили в лесу шалаши из одеял, поддерживали друг друга во время семейных драм.
В какой момент между ними возникло это безумное влечение? То, что произошло между ними одиннадцать месяцев назад, было спонтанным, но удивительным. Лежа в объятиях Эллиота после их бурной близости, она думала, что у них, возможно, есть шанс. Что дружба и сексуальное влечение могут стать основой для чего-то большего.
Но реакция Эллиота на следующее утро показала ей, что у них нет будущего. Проснувшись раньше его, она пошла на кухню, чтобы сварить кофе. Неожиданно входная дверь открылась. Люси-Энн решила, что пришла домработница. У кого еще мог быть ключ от квартиры Эллиота?
Но она ошиблась. Вошедшая в квартиру женщина явно не работала на Эллиота. Она расстегнула плащ, под которым у нее не было ничего. Тогда Люси-Энн поняла, что прошлой ночью заняла чужое место в постели Эллиота.
Эллиот не стал ничего отрицать. Когда он вышел из спальни в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, эффектная брюнетка по имени Джианна побледнела. Он спокойно извинился перед ней за неловкую ситуацию, но она расплакалась и убежала. Он заверил Люси-Энн, что между ним и Джианной больше ничего нет, но она сказала, что ему следовало поговорить с Джианной прежде, чем ложиться в постель с ней, Люси-Энн.
Он согласился с ней и извинился, но этого Люси-Энн оказалось недостаточно. Она не могла закрыть глаза на то, что произошло, потому что слишком хорошо помнила, как мужчины обманывали ее мать, несмотря на все клятвы и обещания. Ее сожители и мужья были один хуже другого, но она их прощала.
Разве она могла после этого инцидента доверять Эллиоту? Что было бы, если бы она продолжила отношения с ним, а он увлекся бы другой женщиной?
В итоге она назвала его нечестным, оделась и ушла, положив конец их многолетней дружбе. Когда месяц спустя он объявил о помолвке с Джианной, Люси-Энн еще больше убедилась в том, что ей следует держаться от него подальше. Они не общались, пока его друзья не притащили его в дом тети Карлы.